Мы снова дома

Глава 6

Не успел Николай Александрович войти в кают-компанию, где собрались ученые и безопасники, срочно вызвавшие его, как оживился Михалыч:

— Товарищ капитан, еще новости! Относящиеся к тому же происшествию. Тха-Эйр-Кхалит и Лао-Цзы нас крайне обрадовали. Отныне у нас есть еще тридцать три будущих мастера пространства. Пока необученные, но это дело наживное, главное, что одаренные и готовые к инициации.

— Так, я ничего не понимаю! — поднял руки капитан. — Давайте-ка по порядку, товарищи. Что вообще произошло?

— Одна из интернатовских групп, проходивших экзамен на выживание на Владии, по пути обнаружила артефакт цивилизации Ортар, в свое время находившейся на одном уровне с цивилизацией Корхай, к которой принадлежала Кхалит, она опознала этот артефакт, — переглянувшись с остальными, начал рассказ Таорай. — Один мальчик и тридцать две девочки семнадцати лет, будущая большая семья. Детей перенесло на место, где когда-то находился или находится один из пространственных комплексов Ортар, а в процессе переноса преобразовало их тела и души на уровень начинающих мастеров пространств и, по утверждению Лао-Цзы, возможно, даже мастеров времени, которым они когда-нибудь тоже смогут манипулировать в определенных пределах. Если коротко, то пока все.

— Да что же в этой вселенной за проходной двор такой? — с недоумением спросил неизвестно у кого Николай Александрович. — За два месяца третий случай! А что дальше будет?..

— По предположению Лао-Цзы, эта вселенная так называемая стержневая, любые проходы между другими обязательно проходят через нее, — сообщил Михалыч. — Потому здесь столько гостей. Но это опять же всего лишь предположение. Джошуа с ним не согласен, говорит, что дело в другом, а в чем именно он определить пока не в состоянии.

— Ясно, — скривился наместник. — К делу. То, что у нас появились новые мастера пространства — это очень хорошо. Но они требуют обучения. И очень серьезного, Виталий и по прошествии десяти лет считается не слишком опытным, ему еще расти и расти.

— Искины Корхай предложили, чтобы дети продолжили жить своей жизнью, одновременно не спеша обучаясь, в таких делах спешка крайне вредна, — заговорил профессор Корвинт. — Группа планирует после экзаменов уйти в Дальний Поиск, для нее сейчас строится большой фрегат новой модификации. Думаю, не стоит ломать детям судьбу и заставлять отказываться от мечты. Импланты в пятую оболочку души им внедрят, Лао-Цзы уже готовит нужные, инфопакеты передадут, лет за десять-пятнадцать при неспешном развитии они достигнут уровня младших мастеров. Но начальное обучение группе, конечно, придется пройти на сегментной станции. Это задержит их на полгода-год, но не страшно, наоборот можно будет подучить молодежь еще кое-чему.

— Что за группа, кто в нее входит?

— Смешанная, состоит из представителей очень разных народов. Все выросли в наших интернатах, убежденные коммунары. Русский, александритка, пять или шесть африканок, арабка, афганка, кхмера, англичанка, немка, балийка и две дарийки. Остальные с Арды. Четыре светлые эльфийки, четыре красные и две зеленые орки, три гномы, гоблинка, дикарка с Ледяных островов и, как ни странно, дроу, она же темная эльфийка. Последних у нас всего десятка полтора. Девочки, как я уже говорил, в будущем жены парня, они твердо об этом заявили, ни о ком другом и слышать не хотят.

— Все тридцать две⁈ — полезли на лоб глаза Николая Александровича. — Ну-у-у, силен парняга…

— Да он сам в шоке от такой перспективы, но его никто не спрашивает и спрашивать не собирается, — хохотнул профессор Корвинт. — Сами знаете, что если наши, имперские девчата себе что-то в голову вбивают, то проще согласиться. Вот Игорь Талызин, так зовут парня, и согласился, сказав, что спорить с Никой, его александритской подругой, себе дороже. Я с ним говорил, бурчит, что пусть уж будет, как будет, сами, мол, разберутся. Девчата у него хорошие, но уж больно активные, минуты в покое не сидят, всегда куда-то рвутся и чем-то важным заняты. Я, если честно, парню не завидую. Заездят.

— Ну, раз согласен, то это его дело, — махнул рукой наместник. — Главное, чтобы учились, нам новые мастера пространства как воздух нужны. А фрегат для них пусть построят наилучший, нестандартный, но детям об этом не сообщайте, возмущаться будут, бухтеть о привилегиях. Поставим перед фактом.

— Джошуа вообще хочет выдать Талызиным корхайский фрегат после его переборки, на складе в стазисе десятка полтора таковых обнаружилось, но доработки они требуют, как и серьезного ремонта, но с этим я справлюсь, — предложил Соломон Игоревич, главный инженер «Снегиря».

— Хорошая мысль, — кивнул Николай Александрович. — Прошу все найденные корабли отремонтировать, они, насколько мне известно, способны между вселенными летать.

— Способны-то способны, — проворчал старый еврей, — но для этого пилотом должен быть обученный мастер пространств, а таковых у нас пока двое — Кхалит и Виталий. Талызины обучатся только лет через пятнадцать-двадцать, если не спешить. Хотя на корхайском фрегате срок обучения сократится вдвое, у них будет постоянный доступ на сегментную станцию, куда бы они ни залетели.

— По поводу одаренных, — пристально посмотрел на него наместник. — А разве на Арде не удалось никого найти?

— Нашли, но это оказались махровые эгоисты, — ответил вместо Гусмана Таорай. — Нам такие и на понюшку табака не нужны, эгоистам подобных знаний доверять нельзя, иначе такого наворотят, что никому мало не покажется. У многих ардовских детей в интернатах имеются проблески дара, но слабые. Так, например, дроу из семьи Талызиных могла до изменения в артефакте зажигать огонь и другие мелочи, но пространственного дара не имела. Сейчас ученые исследуют артефакт Ортар и ищут их пространственный комплекс, в который должно было перенести детей, но далеко не факт, что он еще существует.

— Ясно, — кивнул Николай Александрович. — Тогда поступим так. Дети пусть досдают экзамены, после чего отправьте их на сегментную станцию, к Лао-Цзы и Кхалит, пусть им внедряд импланты и проведут первичное обучение. После чего пусть летят в Поиск на корхайском фрегате, но с активированным телепортом, чтобы могли продолжать обучение, вне зависимости от того, где находятся. Есть у меня ощущение, что они обязательно еще что-то важное найдут, неспроста именно они обнаружили орхайский артефакт. Также попытайтесь проводить через этот артефакт других детей, особенно одаренных, это может дать нам еще какое-то количество мастеров пространства.

— Это если удастся этот артефакт активировать снова, — возразил профессор Корвинт. — Пока что он выглядит полностью мертвым. Туда отправились Кхалит с Виталием, возможно, они смогут что-то выяснить, все-таки мастера пространства, способны уловить то, что наша аппаратура не уловит.

— Если что-то станет известно, уведомьте меня, — попросил наместник. — Перейдем к другим делам. Планетологическая служба?

— В этой реальности пригодных для жизни планет в несколько раз больше, чем в нашей, на данный момент я уже могу утверждать это со всей ответственностью, — откашлявшись, заговорил Николай Иванович Доридзе, главный планетолог империи. — Во многих ни к чему не пригодных у нас системах обнаружены живые планеты, причем однозначно подвергнутые в прошлом терраформированию. Серьезному терраформированию! Биосфера на них явно искусственная и полностью подобна земной, даже виды животных и растений те же, разве что немного изменившиеся за время самостоятельного развития. Поэтому сразу заявляю, что жизненного пространства у нас не просто много, а очень много.

— Нам катастрофически не хватает людей, — вздохнул Николай Александрович. — Вам ли не знать. Сейчас, когда подросла молодежь из интернатов, стало немного полегче, но именно немного.Как воздух нужны еще сотня-другая миллионов человек, а желательно, миллиард.

— Вскоре подрастут еще молодые коммунары, — вмешался Иван Борисович Доренко, недавно ставший одним из трех старших учителей империи. — Причем немало, около восьмидесяти миллионов. Правда, большая часть из них — дарийцы, но какая разница? Воспитание беспризорников и сирот в интернатах дало просто великолепный результат. Поэтому предлагаю снова провести поиск беспризорников на Арде, Дарии и второй заселенной планете вселенной-склада, которую мы даже не удосужились посетить. А, согласно докладам Сократа, там больше трех миллиардов населения. Там тоже могут найтись бесхозные дети для наших интернатов.

— Не удосужились посетить? — удивился наместник. — Упущение. Прошу немедленно подготовить и отправить туда экспедицию. Населенная и неподконтрольная планета в зоне нашей ответственности недопустима. Также, насколько мне известно, Лао-Цзы и Джошуа починили основные инверторы пространства, и с Ор-Анайт стало возможно открыть проходы в несколько населенных миров.

— В таком случае, прежде всего Гайатар, — вскинулся Леонид Ямпольский, глаза ученого загорелись энтузиазмом и жаждой познания, на что остальные переглянулись, сдержанно улыбнувшись. — Невероятно интересная планета, просто невероятно!

— Джошуа, вы слышали? — позвал Николай Александрович.

— Конечно, — отозвался тот. — Пока что мы можем открывать не более трех устойчивых проходов. Думаю, следует для начала отправить в несколько миров беспилотные зонды, проверить, где есть разумные. А там провести первичные анализы. Генетически не совпадающие с людьми виды нам вряд ли интересны на данный момент.

— Логично, — кивнул наместник. — Возвращаюсь к больной теме. Земля. Обыватели, мусульмане и власть имущие западных стран. Насколько мне известно, всех толковых людей мы оттуда вытащили. Остались те, кто нам малоинтересен. Но выросли первые поколения, обучавшиеся в наших школах. Это что-нибудь дало?

— Дало, и очень немало, — подтвердил Эрих Шалимович Хайтерс, второй по профессиональному уровню социоинженер «Снегиря». — После окончания школы указанными поколениями резко выросло число завербовавшихся к нам, в космос. Многие из завербовавшихся по прошествию нескольких лет еще не становятся коммунарами, но сильно меняются и вполне могут стать таковыми после нескольких десятилетий жизни в нашей среде. Они напрочь не принимают жизненные принципы родителей, и это я считаю большим успехом системы образования. Но все равно надо начинать кампанию популяризации интернатов — там коммунаров выращивают даже из малолетних преступников. Да, не все из таковых перевоспитываются, но большинство. Некоторое число родителей сами начали отдавать детей в интернаты. Пока немного, но это только начало, мне кажется. В нашей реальности так же начиналось.

— Помимо того следует на порядок расширить политику выкупа рабов на Арде, — вмешался Таорай. — Клятвы верности на артефактах корхай, даваемые ими, не позволяют предать, даже если сами они не понимают и не принимают наши ценности. Но многим достаточно простого понимания, что они свои среди своих, бывшие рабы это очень ценят. А их дети становятся полностью нашими. Золота на астероидах разных систем добыть не проблема, нам этот технический металл не слишком-то нужен, вот и добывали его немного.

Действительно, мерой ценности в империи являлась энергия, а отнюдь не золото. Это тоже дико раздражало немногих выживших власть имущих прежних режимов, ведь они лишились практически всех средств. Лихорадочно пытались «заработать» в новой валюте, но за любое нарушение закона их нещадно карали, и вести дела по-старому стало невозможным в принципе, ведь за это можно было угодить на виселицу. И «уважаемые» люди дергали ногами в петле, а остальные их коллеги пребывали в горестном недоумении — привыкли, что они неприкасаемые, что им можно то, что запрещено остальным.

— Значит, готовим пять экспедиций, — констатировал наместник. — На вторую населенную планету вселенной склада, на Гайатар и на три населенные планеты, доступные с Ор-Анайт. Но последние сначала разведайте зондами. Группу детей, ставших операторами пространства, после сдачи экзаменов направьте на сегментную станцию Арды, к Лао-Цзы, на внедрение имплантов и первичное обучение. За время обучения подготовьте корхайский фрегат, установив на него нашу аппаратуру и вообще все необходимое.

Внезапно Николай Александрович вспомнил кое-что и нахмурился.

— Забыл спросить, что с Тараем, — произнес он. — Информация в сводках попадалась, но я запамятовал. Что с их странной эпидемией?

— Карантин снят два года назад, — ответил профессор Шукшин. — Болезнетворные бактерии, вызывающие ее, выделены. Причем это именно бактерии, не вирусы, как ни странно. Все население планеты вакцинировано, как и население других планет — чисто на всякий случай, нам новых эпидемий не нужно. Бактерии занесены на Тарай метеоритами извне, не местное происхождение микроорганизмов установлено точно. В нашей реальности ничего подобного не происходило. Так что проблема решена.

— А как вообще обстановка на Тарае?

— Мы колонизировали двадцать шесть островов, понемногу меняем местную жизнь, довольно много сирот оттуда сейчас в наших интернатах учатся, имперские школы открыты в каждом достаточно крупном населенном пункте планеты. Но халасийские женщины так и остались религиозными фанатичками, поэтому мы просто оставили их в покое — сами вскоре вымрут, раз такие дуры. Тирасийки, наоборот, охотно выходят замуж за землян, поэтому проблему с недостатком женщин удалось решить завозом их на острова, где таковых не хватало. После снятия карантина довольно много тарайцев завербовались на другие планеты, там и нашли себе жен. Мы не спешим с ассимиляцией Тарая, пусть на нее понадобится лет двести-триста, но нам спешить особо некуда.

— Хорошо, — резко кивнул наместник. — На этом завершаем совещание. К следующему прошу социологическую службу подготовить отчеты по мусульманам и обывателям. Кое-какие тенденции вызывают опасение.

Мирониха с горящими гневом глазами решительно рассекала толпу, двигаясь к имперской канцелярии и что-то разъяренно шипя себе под нос. Это чего же получается, паскуду Башицкую из семнадцатой квартиры, интеллигентку сраную, омолодили, а ее нет? Это как так⁈ Это почему⁈ Ну ничего, она им устроит! Старуха чуть не врезалась в стайку обсуждающих сданный экзамен студенток в легких платьицах и обругала удивленных девушек. Проходящему мимо человеку в очках она громко пожелала сломать ноги и сожрать свои очки. Проехавшая мимо машина вызвала злобную тираду обо всех водителях и пожелание им сдохнуть поскорее. А уж пробежавшие неподалеку детишки и вовсе вызвали надрывный визг и проклятия, причем настолько грязные, что случайно услышавшие их люди поморщились.

Старуха, заметив реакцию свидетелей, довольно ухмыльнулась. Так вам, сволочи! Так вам и надо! Но радость была мимолетной, перед глазами по-прежнему стояла открывающая дверь квартиры поганой интеллигентки Башицкой русая, не слишком красивая девчонка лет восемнадцати на вид. Мирониха тогда сразу заподозрила неладное, помнила, что у Зинки не было детей, и принялась визгливо требовать, чтобы незваная гостья убралась прочь из их дома, который старая скандалистка считала своей вотчиной. А то она милицию позовет. Та только фыркнула в ответ, очень знакомо фыркнула, заявив, что к соседке старость пришла в одиночестве, ума с собой не принесла. Потом добавила, что какой была, такой Мирониха и осталась. И язвительно сообщила, что это она, Зинаида, только после омоложения, которое всяким сволочам не светит. А бывшая учительница вскоре улетает на Владию, работать в интернате, и будет рада никогда больше скандалистку не встречать. После чего скрылась за дверью, оставив хватающую воздух Мирониху осознавать, что случилось. Когда та окончательно поняла, что бессовестная Зинка снова молодая, то буквально взвыла от такой несправедливости.

Едва дождавшись следующего утра, старуха понеслась в имперскую канцелярию, намереваясь устроить там показательный скандал. Хоть и помнила, что никогда еще ничего скандалами от имперцев добиться не удавалось, в отличие от прежних, федеральных чиновников. И, что самое обидное, даже пожаловаться на них некуда! Нет, она оставляла жалобы на сайтах наместника и губернатора Оренбурга, но получала в ответ стандартные отписки от судебных искинов о том, что жалоба не имеет под собой оснований. Особенно бесило, что ни разу против наглых соседей не приняли никаких мер. В милиции и социальной службе ее визгливые требования выслушивали с каменными лицами, отвечая то же самое — нет оснований для принятия мер. Да как же нет, когда та же Зинка по ночам шумит⁈ А Михал Иваныч из шестой квартиры пьет втихую! А кошка Верки Митрофановой нагадила в подъезде! А Лука Петрович из третьей квартиры и вовсе с Миронихой не поздоровался!

— Слушаю вас, — девушка восточного вида на входе в канцелярию подняла на старуху спокойный взгляд. — Добрый день.

— Драсте, — пробурчала Мирониха. — Мине по поводу омоложения. Чего это Зинку омолодили, а мине нет?

— Вам в тысяча восемьсот сорок шестой кабинет на восемнадцатом этаже, — уведомила девушка. — Войдите вон в тот телепорт, перед тем, как войти, нажмите кнопку с цифрой восемнадцать. Далее по живой очереди, я внесла вас в список приема. Александра Ивановна Миронова, 1946-го года рождения, — затем она назвала адрес старухи, — все верно?

— Ага, — пробурчала та и решительно направилась к указанной арке.

Поскольку Мирониха не раз уже бывала в канцелярии, она уверенно нажала кнопку «18» и вошла в туман, выйдя из точно такой же арки на указанном этаже. Кабинет долго искать не пришлось, да и очереди почти не было, но старуха все равно с удовольствием поскандалила с двумя женщинами. Точнее, это она скандалила, а они молча слушали, только брезгливо кривили губы. Ишь ты, не нравится! Она торжествующе усмехнулась.

К сожалению, пройти без очереди в имперской канцелярии никогда не получалось, невзирая ни на какие скандалы, поэтому пришлось ждать. Но не слишком долго, уже через полчаса Мирониха вошла в кабинет, где ее ожидала чиновница — высокая худощавая молодая женщина с короткими пепельными волосами. Он молча указала старухе на стул напротив и представилась:

— Добрый день. Имперский инспектор Саркисян Джессика Робертовна.

— Миронова Александра Ивановна, — буркнула старуха. — Драсте.

— Вы по какому вопросу?

— Зинку Башицкую из семнадцатой квартиры омолодили, а мине отказали! Это чего так⁈ Да она по ночам шумит!

— Сейчас разберемся, — безразлично произнесла инспектор.

Сбоку загорелся стенной голоэкран, на котором замелькали со страшной скоростью какие-то кадры, Мирониха ничего не разобрала. Минут пять царило молчание, она знала, что нельзя мешать инспекторам разбираться, правила есть правила, они могут не нравится, но от них никуда не денешься. Нарушишь — будут неприятности, и кто его знает, какие. Лучше помолчать пока.

— Все ясно, — заговорила Джессика Робертовна. — Причина одна. Зинаида Петровна — хороший человек, она всегда помогала всем, кому могла и чем могла. Вы в своей жизни не помогали никому и никогда. Наоборот, вы старались причинить окружающим вас людям как можно больше горя и неприятностей. Нам в будущем такие люди не нужны. Поэтому вас отказано в омоложении, вы его недостойны.

— А мине, мине кто помогал⁈ — вызверилась на нее Мирониха. — Мине кто и чего хорошего делал⁈ И ничо я им плохого не делала! Я за справедливость!

— Вот как? — слегка подняла бровь инспектор. — Ну что ж, перейдем к конкретным примерам. Вы даже мужа довели до самоубийства.

На экране возникла картина, которую Мирониха избегала вспоминать, слишком больно и обидно было. Высказала в сердцах Мишке все, чего о нем, лентяе, думала, и пошла в магазин. Пришла, а он… в петле качается. И на столе записка: «Будь ты проклята, Александра! Нет у тебя ни души, ни совести!». Да что такого она ему сказала-то, чтобы перед смертью проклинать-то⁈ От нее тогда все знакомые отвернулись, никто не разговаривал, только шушукались и с брезгливостью смотрели, словно она дерьмо какое-то. Как она сама после всего этого не повесилась, Мирониха не знала, чудом удержалась, наверное. А хотелось, очень хотелось. Самое обидное, что сын после случившегося ушел из дому, сказав: «У меня больше нет матери». Да чего она такого сделала-то⁈ Неужто трудно было правду о себе выслушать⁈ Нет, вешаться надо! Слабак и дурак, и себя погубивший, и жене жизнь исковеркавший!

А на экране замелькали другие события из жизни Миронихи. Ее скандалы, оскорбления ничего плохого ей не сделавших людей, бесконечные кляузы, вылитые под порогами соседей ведра помоев, повешенная старухой ласковая кошечка девчонки из пятнадцатой квартиры, причем повешенная прямо перед дверью хозяйки. Мирониха тогда получила незабываемое удовольствие, наблюдая с верхнего этажа, как убилась на дохлой кошкой девчонка. А нечего вместо того, чтобы бабушкам стареньким помогать, тварь поганую тетешкать! И много других моментов. Старуха ничего из этого не стыдилась, наоборот, гордо улыбалась — ведь она боролась за справедливость. В ее понимании. Только самоубийство мужа саднило в душе незаживающей раной.

— Я правду им говорила! — заявила она, когда голоэкран погас. — А коли они слушать не могут, то слабаки и поганцы!

— Тогда я сейчас скажу вам правду, — ядовито усмехнулась Джессика Робертовна. — Вы — дрянь и сволочь. Нравится?

— Это я-то⁈ — взвилась Мирониха. — И не стыдно старому человеку такое говорить⁈

— Я вдвое вас старше, — брезгливо посмотрела на нее инспектор. — Даже больше, мне двести шесть лет. Вы сами выбрали быть сволочью, а теперь пожинаете плоды своего выбора. Повторяю, в будущем такие не нужны! Доживайте свою бесполезную жизнь и уносите всю свою мерзость с собой в могилу. Мы не позволим вам гадить другим людям еще сотни лет.

— А чего Зинка такого хорошего сделала?.. — хмуро спросила старуха, понявшая, что скандал ничего не даст. — За что ее омолодили? Она и со мной всегда переругивалась, не терпела. Чем она лучше меня⁈

Джессика Робертовна некоторое время брезгливо смотрела на нее, затем укоризненно покачала головой. Снова зажегся голоэкран, только на нем потекли кадры жизни учительницы русского языка и литературы Зинаиды Петровны Башицкой. Как она, еще девушкой, не жалея себя ухаживала за двумя парализоваными соседками, урывая время от сна и учебы. Как принимала близко к сердцу проблемы учеников, помогая им всем, чем могла, и совершенно не думая о себе, из-за чего не раз наживала неприятности. Как умирала у нее на руках от рака единственная дочь, как не выдержал этого и свалился с инфарктом муж, и бедную женщину ждали парные похороны. Оставшись одна, Зинаида Петровна не изменилась, она продолжала отдавать все свои силы чужим проблемам. И ученики любили ее, не забывали старую учительницу, в годы капитализма жившую в нищете, как и все, наверное, пенсионеры страны. На праздники ей приходили сотни поздравительных открыток.

— А кто помнит вас, Александра Ивановна? — насмешливо спросила инспектор. — Кто вам благодарен? Кто вам пришлет хоть одну открытку? Нет таких. Вы всем вокруг доставляли только неприятности. И оказались в итоге никому не нужны. Вас даже сын родной знать не желает, мы запрашивали у него мнение по вашему поводу после обращения за омоложением. Он написал — ни в коем случае, она никому жизни не даст, всех, до кого дотянется, со свету сживет, как отца сжила. А сын ваш нынче — капитан космического корабля, чтобы вы знали. И уже почти заслужил продление жизни. Но вам об этом, как и обо всем другом, не сообщал. Не заслужили!

— Не заслужила… — помертвевшими губами повторила Мирониха, упоминание о сыне очень больно ударило ее, даже он мать знать не хочет, это было нестерпимо больно и обидно настолько, что горький ком обжег горло. — Не заслужила…

— Да, не заслужили! — добила ее инспектор. — Повторяю: вы дрянь и сволочь, не имеющая в душе ни доброты, ни совести! Идите себе, доживайте вашу бессмысленную жизнь. Вы никому не нужны! Вас просто терпят. С брезгливостью терпят.

Старуха молча поднялась и вышла из кабинета, говорить действительно было больше не о чем. Выбравшись из здания канцелярии наружу, она села на первую попавшуюся лавочку и уставилась в никуда. Неужели она действительно такая сволочь? Чуть ли не впервые в жизни Мирониха принялась осмысливать собственные поступки, и вскоре с ужасом поняла, что имперка права — она не просто сволочь, она конченая сволочь. Но ведь боролась за справедливость!

«Не ври самой себе, Сашка, — назвала она себя так, как ее не звали с далекой юности. — Тебе просто нравится унижать людей… Вспомни, как плакала девочка над повешенной тобой кошкой… Что она плохого тебе сделала? Ничего! Так зачем все это было? Зачем Мишку травила так? Ради чего?.. Чего ты добивалась?.. Поздравляю, добилась…»

Вечером люди обратили внимание на неподвижно сидящую на лавочке старуху. Позвали, но она не откликнулась, и вскоре стало ясно, что она мертва. Похоронили Мирониху за государственный счет, никто не забрал ее тело из морга, некому было забирать. Возможно, сын забрал бы, если бы узнал о смерти матери, но его корабль находился за двести световых лет от Земли. Все соседи скандальной старухи перекрестились от облечения, что больше никто не станет портить им нервы. Никто не помянул Мирониху добрым словом.

Не заслужила!