Мы снова дома

Глава 10

Тоска не давала покоя, все вокруг казалось настолько чужим и чуждым, что Алике хотелось орать и бросаться посудой. Но умом она понимала, что это бесполезно, и ничего подобного не делала. Просто сидела, мрачно напиваясь в одиночку. Разве что несколько слезинок иногда скатывались по щекам. Каких-то двенадцать лет назад она была среди самых известных попсовых исполнителей, на ее концертах бесновались толпы молодежи. Да, певица понимала, что поет пошлятину, но это все равно был успех. Хотите именно такого? Так получите!

Возможно, Алика тогда была даже счастлива, она не могла точно сказать — плыла по течению, старалась получить как можно больше удовольствий от жизни, раз уж повезло стать звездулькой, на звезду она не тянула и прекрасно это осознавала. Политикой не интересовалась вообще, подписывала какие-то протесты и прошения, если их приносили знакомые из тусовки, но даже не задумывалась, чего они там добиваются и чего хотят — так было принято в их среде. Своим не отказывают! А она старалась быть своей для людей, который решали, кому выступать на эстраде, а кому — нет.

А потом… Потом прилетели эти. Имперцы, чтоб им провалиться. Поначалу Алика не обратила на случившееся особого внимания, пребывая в очередном любовном угаре, когда кроме избранника для нее не существовало ничего и никого. Но это долго это сладкое безумие не продлилось — белокурый красавчик Никита оказался из нацистов и был расстрелян имперским дроидом прямо возле своей машины, когда намеревался бежать в Финляндию. Думал, что там будет в безопасности. Наивный! Пришельцы безжалостно уничтожили всех, кто их не устраивал своими взглядами, по всему миру. А кого не уничтожили, того сослали на какую-то Саулу. Две трети тусовки туда угодило! Алика потом посмотрела репортажи с этой холодной планеты и пришла в ужас — не хотелось бы и самой попасть в этот ад. Причем ад там устроили не имперцы, а сами ссыльные! Самые сильные и подлые сбились в стаи и принялись гнобить более слабых и не организованных. Зачем⁈ Алика этого не понимала и с ужасом наблюдала, как унижают и избивают людей, многих из которых она знала, заставляя делать такие вещи, что в голове не укладывалось. После первого же просмотра она больше никогда не пыталась противоречить имперцам, если доводилось с ними сталкиваться, что, к счастью, случалось нечасто.

Но самым страшным оказалось даже не это, совсем другое, хотя Алика поняла это далеко не сразу. Невостребованность! Вот что страшно. Она была никому не нужна. Ее песни и видеозаписи запретили, как бессмысленные и бездуховные, а самой Алике велели сидеть тихо, если не хочет на Саулу. Певица не хотела, очень не хотела, особенно после страшных репортажей оттуда. Потому и не высовывалась, общаясь только с тремя самыми близкими подругами, да немногочисленными новыми любовниками, ни один из которых так и не стал мужем. А теперь, когда ей исполнилось сорок два, она уже не надеялась найти такового, понимала, что слишком многого хочет от человека и слишком скандальна. Да и инфантильна. Алика честно признавала свои недостатки и знала их, но ничего поделать с собой не могла.

Первое время бывшая певица с интересом наблюдала за меняющейся на глазах жизнью страны. Особенно поразили гигантские распределители, где любой гражданин, невзирая на уровень гражданства, мог заказать все, что душе угодно. Подобного изобилия не было даже в Европе, где Алике в прежние времена доводилось бывать. А о технике, электронной и бытовой, не стоило даже говорить, она настолько превышала по качеству и возможностям западную, что оставалось разве что руками разводить. И не ломалась, в принципе не ломалась. Также поражали телепорты, позволяющие мгновенно перемещаться по всей империи, даже между планетами. Из любопытства Алика побывала на Пандоре и Лейте, но ничего интересного там не обнаружила, чисто рабочие поселения, в которых все люди были заняты чем-то важным с их точки зрения. С туристами местные жители были вежливы, но не более того. К счастью, ни в серый, ни, тем более, в черный список бывшая певица не попала, поскольку ничем, кроме подписей под требованиями, которые подписывала вся тусовка, не засветилась. Не подписывать она не могла, иначе перекрыли бы кислород, что девушка и объяснила имперскому инспектору во время допроса, сказав, что никогда не интересовалась политикой и не понимала, что там и зачем. Тот внял ее доводам, и в особые списки Алика не попала.

Но чем дальше бывшая певица жила, тем ей становилось скучнее. Многолюдных гламурных вечеринок, на которых она раньше блистала и искала новых любовников, больше не было, а их завсегдатаи большей частью оказались на Сауле. Те же, кого такая судьба миновала, сидели по домам и не высовывались. Смотреть со стороны на бурлящую имперскую жизнь было тошно до невозможности, особенно оставаясь на обочине и ничего не делая. Алику все чаще стали посещать мысли о самоубийстве…

Звонок в дверь заставил бывшую певицу удивиться. Это кого там черт принес, да еще и без предупреждения? За дверью стояла Эрида, певица примерно ее уровня в прошлом, а сейчас такая же никому не нужная стареющая женщина. Одета она была в какое-то странное платье с блестками и явно пьяновата, что было заметно по лихорадочно поблескивающим глазам.

— Привет, Алика! — помахала рукой Эрида. — Ты извини, что без предупреждения, просто проходила мимо и вспомнила, что ты тут живешь. Я из имперской канцелярии иду… Там столько нового услыхала, что всю колотит… Вот, чуток выпить по дороге купила… — она показала опустошенную где-то на треть бутылку какого-то незнакомого, но явно крепкого, если судить по запаху, напитка. — Поделиться хочется…

— Из имперской канцелярии? — помимо воли заинтересовалась хозяйка квартиры. — Ну заходи.

Приведя гостью на кухню, она показала на табуретку и достала стопки, затем заказала через телепорт всякой мясной и сырной нарезки. Эрида сидела нахохлившаяся, словно мокрая ворона под дождем. Видно было, что она из последних сил пытается сдержать слезы. Покачав головой, Алика, у которой и самой настроение было не лучше, налила ей принесенного напитка и чуть ли не силком заставила выпить, скормив затем пару ломтиков вяленого мяса какого-то владийского кробуста.

— Чего ты туда пошла? — не сдержала любопытства она, когда Эрида немного успокоилась.

— Да вот, утром посмотрела на себя в зеркало, заметила две новые морщины и вспомнила, что у имперцев омоложение есть, и они в триста лет выглядят, как в двадцать, — криво усмехнулась та. — Вот и поперлась узнать, что надо сделать, чтобы это омоложение заслужить. Мне и рассказали. Только знаешь, что самое страшное?

— Нет. Что?

— Мы сами во всем виноваты. В своей неприкаянности и ненужности. Надо было всего лишь полюбопытствовать раньше… И заняться делом…

— Ничего не поняла! — помотала головой Алика. — Толком рассказывай. И по порядку.

— Взяла я очередь в канцелярию через инет, пришла в указанное время, — понурилась Эрида. — Инспекторша встретила — молоденькая девчоночка на вид, только этой «девчоночке» больше двухсот пятидесяти лет оказалось. Ну я не стала скрывать и спросила что нужно, чтобы заслужить продление жизни. Та на пару минут задумалась, видно мои данные изучала, а потом сказала, что вряд ли получится, слишком много сделать ради этого придется, но если я решусь, то можно попытаться. Как выяснилось, продляют только людей дела, как инспекторша выразилась, а бездельники и паразиты никому и на хрен не нужны. И знает, она права, не нужны. Я и спросила, а что я, поп-певица, могла сделать? Она ответила, что пусть песни их моего репертуара изъяли за пустоту, но никто не мешал мне сменить репертуар. Оказывается, у них куча сайтов, куда выкладывают свои песни композиторы и группы, музыканты и певцы обмениваются информацией, музыкой и много чем другим. Вот только…

Она запнулась.

— Что? — подалась вперед хозяйка квартиры, разговор начал по-настоящему интересовать ее.

— Я послушала многие из выложенных песен, есть среди просто гениальные, честно это признаю… — тяжело вздохнула гостья. — Да то, что мы все пели, по сравнению с ними — откровенное дерьмо. Но я не потяну их исполнения! Понимаешь? Просто не потяну! Даже если голоса хватит. По очень простой причине. Надо верить в то, что поешь, чтобы получилось по-настоящему. Там такие песни… Мама моя!.. Это что-то… А мы…

Она снова умолкла ненадолго, потом подняла воспаленные глаза и с трудом выдавила:

— А мы не способны ни во что поверить… Понимаешь?.. Мы — пустые! В нас нет ни веры, ни чести, ни любви. Вспомни, о чем мы пели? Тра-ля-ля? Люблю, ревную, жру, сру, видеть не хочу и предаю? Хоть что-то о жизни и людях мы спели?.. О чем-то светлом и настоящем?.. Нет!

— Говори о себе! — одернула ее Алика, прекрасно при этом понимающая, что Эрида права, но вслух признавать это не желающая. — Что там за песни такие ты услыхала, что тебя так повело?

— Дай доступ в инет, покажу.

Хозяйка голосовой командой открыла голоэкран и вызвала браузер, к такому она, как остальные жители империи, давно привыкла, в отличие от жителей западных стран, до сих пор пользовавшихся мониторами — туда голографическая техника не поставлялась ни при каких обстоятельствах. После чего позволила пользоваться браузером гостье. Та задала поиск по параметру «Современные молодежные песни планет империи», после чего ткнула пальцем в третью сверху ссылку. Открылся очень скромный, явно любительский сайт, с экрана улыбнулись пять совсем молодых девчонок, вот только людьми из них являлись всего две, а остальные три — эльфийка, орка и дроу.

— Это группа с Арды, — пояснила Эрида. — Они студентки, математику и физику изучают в Первом Толкинском университете, он на каком-то острове Фламинго расположен. Музыкой занимаются в свое удовольствие, не ставят ее во главу угла.

Она включила какую-то запись, сперва запела одна девушка, затем вторая и третья. Поначалу ничего особенного не было, неплохо, но не более того. Однако затем Алика невольно заслушалась. Голосами девчонки обладали богатыми и очень разными, но толком пользоваться ими еще не умели, хоть и старались. Но когда она вслушалась в смысл песен, то у нее перехватило дыхание. Что-то очень наивное, но чистое настолько, что омывало ее не раз испачканную душу, как ключевой водой. И отнюдь не о любве, любовью назвать то, о чем пела Алика, было никак нельзя, только эгоистичной любвой, жаждой обладания, и она это прекрасно понимала. Здесь же было совсем иное, зовущее куда-то туда, вверх, где место далеко не каждому, а только тому, кто готов распахнуть крылья и броситься в пропасть, не зная упадет он или взлетит.

— Обалдеть… — прошептала она после получаса прослушивания. — Теперь я тебя понимаю… И согласна, что если бы мы пели такие песни…

— Да кто бы нам в те времена это позволил, даже если бы нашли хоть немного похожие? — скривилась Эрида. — Вспомни хотя бы примадонну, чтоб ей провалиться, сволочи старой. Она одобряла только пустышки, ничего по-настоящему талантливого не пропускала. И никого.

Алика хмуро покивала. Помнила она все это, прекрасно помнила, но хотела вспоминать. В голове вертелась какая-то мысль, которую женщина никак не могла поймать за хвост. А когда наконец поймала, то ошалело замерла. Черт возьми, но ведь это выход! Она больше не могла вот так бессмысленно жить, надо было куда-то приложить себя. Сама не может петь, нечего? Да, нечего! Но почему бы тогда не помочь хотя бы вот этим девочкам отточить свой талант? Научить вести себя на сцене? Научить играть голосами. Она все-таки консерваторию по вокалу заканчивала, много знает и умеет. Почему же даже не задумалась о том, чтобы использовать свои знания и умения? Хотела продолжать прежнюю жизнь мелкой звездульки? Да, хотела, честно признала бывшая певица. Но теперь понимает, что это невозможно. Но музыкой заниматься она все равно должна, это ее призвание. Так почему бы не помочь другим? Сволочью, в отличие от многих коллег, Алика никогда не была, по крайней мере, надеялась, что подлостей не совершала.

— Слушай, а чего бы дома сидим, как дуры последние? — спросила хозяйка у гостьи. — Не надоело?

— Надоело, до смерти надоело… — скривилась та. — Но что делать?

— Связаться с имперской службой занятости, рассказать, что знаем и умеем. И попросить помочь найти нам занятие. Я, например, могла бы помогать вот таким молодым исполнительницам шлифовать талант, учить владеть голосом, актерскому мастерству — у меня консерватория за плечами. У тебя, настолько я знаю, тоже.

— Я не закончила, ушла после четвертого курса, — возразила Эрида. — Да и училась так себе. Но да, что-то еще помню. А что? Можно попробовать. Может, хоть не так скучно и тошно будет. Прямо сейчас свяжемся?

— А чего время терять? Я свою квартиру, если честно, уже видеть не могу, настолько здесь все опостылело. Потому часто и путешествовала, благо это сейчас бесплатно. Но, черт меня дери, почему мне раньше в голову не пришло найти себе занятие? Не понимаю…

— Инерция. Вспомни нашу тусовку, чтоб ей провалиться. Там нельзя было даже казаться умной, затравили бы. Маски гламурных дур прилипли к нашим лицам…

— Да, прилипли, — закусила губу Алика, в душе никогда себя дурой не считавшаяся, но успешно притворявшаяся таковой. — Даже хуже, намертво приросли. Пора отдирать.

Она, пока хватало решимости, вызвала центр занятости и попросила консультации. Примерно через минуту на голоэкране появилась симпатичная русоволосая девушка с веснушками на щеках. Она добродушно улыбнулась, поздоровалась и спросила:

— Чем могу помочь?

— Помогите нам найти себе занятие, пожалуйста! — словно бросаясь в прорубь, выпалила Алика.

— А чем бы вы хотели заниматься?

— Понимаете, при старом режиме я была относительно популярной певицей, но при империи мои песни были признаны бездуховными и удалены из сети. Я не знала, чем заняться, но я так больше не могу! Мне нужно что-то делать, или я сойду с ума! А у меня ведь музыкальное образование, законченная с отличием консерватория, я могла бы помогать молодым музыкантам. Вот, сегодня услышала песни группы с Арды, в чем-то даже гениальные, но сильно недоработанные, девчатам просто не хватает профессионализма. Я бы им могла что-то подсказать, возможно, другим тоже. У моей подруги, сидящей рядом, аналогичная ситуация. Дома сидеть и ничего не делать мы больше не можем!

— Очень рада, что еще кто-то решил заняться делом, — снова улыбнулась социальный работник. — Могу предложить вам должности муниципальных музыкальных консультантов на Арде. Один требуется как раз в городе Толкинск, названном сами понимаете в чью честь. Это, кстати, как раз упомянутая вами группа, «Идущие рядом», подала заявку на консультанта. Вы ведь ее имели в виду?

— Ее, — кивнула бывшая певица, справившись на сайте, все еще открытом на соседнем экране. — А второй где нужен?

— На Леониде, 70 Змееносца, Горгона. В столице, Леонидовске, он как раз расстраивается, множество молодежи, культурная жизнь так и кипит. Но сразу хочу вас предупредить! Проповедь старых идей недопустима. То есть гламура, либерализма, индивидуализма и прочей дряни. К тому же вы, наверное, не в курсе основной проблемы молодых имперцев. Мужчин среди них раз в тридцать меньше, чем женщин, поэтому парные браки невозможны, в семье минимум десять-двенадцать жен, а сейчас все чаще больше.

— Но на Земле же хватает мужчин… — удивилась Алика. — Вон, по улицам толпами бродят, не знают, куда себя деть.

— Вот именно, не знают, — брезгливо скривилась имперка. — Бездельники, не желающие ничего делать. В наших глазах это не мужчины, а обычные паразиты, не лучше червей. Для нас мужчина — это воин, первопроходец, ученый, пилот, художник, писатель, мастер чего-то, пусть даже певец, но поющий душой. Потому мы обращаем внимание на землян только тогда, когда они вербуются к нам. Пока сидят по домам и ничего не делают, они неинтересны. Ничем и никак.

— Ясно… — ошалело переглянулись подруги, не слышавшие о таких проблемах. — Но это же кошмар, делить мужчину с кем-то еще…

— Атавистический эгоизм! — отрезала веснушчатая. — Он также недопустим. Если вы скажете что-то подобное в среде нашей молодежи, то вас просто не поймут. Ревность — давно забытое у нас понятие.

— А можно будет получить список тем, которые поднимать нежелательно? — спросила Алика. — Не хотелось бы натворить глупостей по незнанию…

— Конечно, можно, — снова улыбнулась имперка. — У нас подготовлены для попадающих в наше общество землян специальные брошуры. Кто вы я определила, советовала бы на Арду отправиться именно вам, уважаемая, а вашей подруге — на Леониду. А там ей стоит обратить внимание на группу «Танай», ее создали уроженцы селений у Танайского хребта на материке Маринай. Ребята талантливые, но профессионализма им сильно не хватает. На Арду можно будет попасть сегодня в двадцать часов из Снегиревска, правда, не на остров Фламинго, а в Темные Земли, но там хватает местных телепортов, да и глайдеров между материками множество летает. Портал на Леониду, причем как раз в столицу, откроют из того же Снегиревска завтра в двенадцать дня. По прибытию на место вам нужно будет обратиться в городской совет, там вас зарегистрируют, как музыкальных консультантов, и выделят жилье. Все остальное, как и здесь, бесплатно получают в распределителях. Зарплата — по три тысячи имперских рублей. Но там их мало где можно будет тратить, планеты только осваиваются, и ресторанов там пока маловато. Разве что на спиртное и сигареты деньги понадобятся. И да, еще один совет. На Арде лучше не соваться на большой материк без сопровождения местных специалистов, можно нарваться — он еще не наш, там часто войны. Средневековье во всей его неприглядности. Рабство, насилие, издевательства. Лучше не рисковать, у меня там две подруги погибли. Именно потому, что не послушали старожилов и полезли, куда их не просили.

— Я не полезу, — заверила Алика, она в свое время даже в республики СНГ ездить на гастроли отказывалась, боялась среднеазиатских дикарей, каковыми считала местных жителей, хотя и сама была по матери туркменкой, но выросла, как и последние три поколения ее семьи, в России, и искренне считала себя русской. — А какой там климат?

— На Фламинго круглый год от двадцати пяти до тридцати градусов Цельсия. А какое там море! Прозрачное, как слезинка, невероятной красоты рифы — рифы Красного моря по сравнению с ними ничто. Десятки видов фруктов и ягод, тысячи видов птиц. Ничего ядовитого или опасного нет и в помине. Рай, да и только. Но куротников там мало, Толкинск — это больше город ученых и социоинженеров, работающих над интеграцией народов Арды в империю. Но это процесс долгий и трудный, несколько поколений понадобится. Но с других материков Арды на Фламинго отдыхать прилетают, особенно с холодного Нуменора, там половина материка льдами покрыта.

Жить у теплого моря Алика всегда хотела, но вынуждена была оставаться в холодной Москве, поскольку вся культурная жизнь страны вертелась именно в ней. Теперь же это было несущественно, можно и реализовать старую мечту, тем более, что будет, чем себя занять.

— Ну что ж, я не буду терять времени, — встала хозяйка квартиры, когда голоэкран погас. — Сегодня и отправлюсь на Арду.

— А я пойду поищу информацию по Леониде, да и собраться не помешает, — тоже встала Эрида. — Спасибо, что подсказала, сама бы я не додумалась им позвонить, так и сидела бы в тоске, не зная, что делать. Бывай! И удачи.

Заперев за бывшей коллегой дверь, Алика ненадолго задумалась. Брать с собой особо много вещей она не собиралась, всегда путешествовала налегке. Тем более, что теперь все нужное можно было получить в любом месте империи бесплатно. В душе постепенно разгорался огонек предвкушения и любопытства — ее ждало что-то новое и неизведанное, а это всегда было интересно. Потому бывшая певица и любила так путешествовать.

В семь часов вечера Алика вместе с двумя большими чемоданами уже находилась на ближайшей телепортационной станции, откуда перешла в Снегиревск. Там выяснила из какого зала откроются врата на Арду, для чего пришлось сообщить, что она направлена туда на работу. Оказывается, досужих зевак на далекую планету не пускали. Работник вокзала проверил что-то, улыбнулся и пожелал удачи, сообщив, что ей в двенадцатый зал, куда можно попасть через вон тот местный телепорт, приложив руку к сенсору — ее данные, как будущего сотрудника городского совета Толкинска, в систему уже внесены. Алика про себя только подивилась оперативности имперцев.

Двенадцатый зал ожидания отличался от остальных шарообразностью, врата располагались на помосте в его центре, к ним вел широкий пандус. Причем они в данный момент не работали, в отличие от больших в первом зале, которые отключались всего на несколько мгновений, да то лишь для того, чтобы сменить точку назначения. Интересно, почему?

— Открытие врат на Арду требуют на три порядка больше энергии, чем на любые другие планеты, — неожиданно ответил на ее вопрос напоминающий красивого индуса молодой мужчина, сидевший напротив, видимо, бывшая певица задала вопрос вслух, не заметив того. — Энергии, конечно, хватает, но и разбрасываться ею без толку смысла нет, потому пассажирские врата открывают шесть раз в сутки на разные материки Арды. Грузовые работают чаще. Да, извините, я не представился. Ингольд Нарышкин. Вы землянка?

— Да, — кивнула женщина. — Алика Салимова. В Толкинск на работу пошла при городском совете.

— А, мы с женами тоже туда летим! — обрадовался парень. — Можем вас из Торвальда с собой захватить, на нашем корвете найдется свободное местечко. Хоть и тесновато там, зато быстро долетим, через час после прибытия уже в Толкинске будете.

— Это было бы здорово! — улыбнулась Алика. — А вы кем работаете?

— Пилотом малого разведывательного корвета, разведываем ближайшие к Арде системы, надо картографировать ту часть галактики, чтобы не появилось неприятных сюрпризов.

За разговором время прошло незаметно, только засветившаяся арка большого телепорта заставила собеседников умолкнуть. Над ней загорелась надпись: «Планета Арда, Нуменор, город Торвальд, 20:00 — 20:30».

— Идемте, — показал на арку Игольд. — Позвольте помочь с чемоданами.

Он решительно забрал у Алики ручки чемоданов и покатил их к порталу. Сама певица поспешила следом. Когда она входила в светящийся туман, то непроизвольно прикрыла глаза. На сей раз переход длился раз в пять дольше, чем обычно. Ну да, Арда же действительно намного дальше, чуть ли не на другом конце галактики расположена. Они оказались в светлом, просторном зале, за окнами которого вертелись и бились в стекло снежные вихри. Алика при виде них только вздрогнула, теплой одежды она не захватила.

— Не беспокойтесь, — заметил ее реакцию Ингольд. — На улицу выходить не придется, стартуем из ангара.

— Тогда хорошо, — сразу успокоилась Алика, — а то я уже не знала, что делать.

В этот момент к пилоту кинулись пять очень разных девушек и принялись целовать его, что-то выговаривая. Он смеялся, обнимал их по очереди и обещал, что больше не будет расстраивать своих дорогих и любимых. Алика вспомнила его слова о женах, похоже, это они и есть. Сразу пять? Хотя, по словам веснушчатой соцработницы, это еще немного. Но как он, интересно, справляется? Сексуальный гигант, что ли? Впрочем, это не ее дело, если им хорошо вместе, то пусть будут счастливы.

— Девочки, — обратился к женам Ингольд, — это Алика, я обещал помочь ей добраться до Толкинска.

Те переглянулись и с непосредственным интересом уставились на землянку, которой от такого бесцеремонного разглядывания стало несколько не по себе, и она потупилась. Бывшая певица даже не подозревала, что ее тут же начали рассматривать, как кандидатку на «вакансию» шестой жены Ингольда — расширение семьи Нарышкиных давно планировалось, да все никак подходящих кандидаток не находилось. Муж тоже энтузиазма в этом вопросе не проявлял, а тут вдруг сам с кем-то познакомился и, судя по его заинтересованному виду, ему эта женщина сильно понравилась, вон как украдкой на нее поглядывает. И похож при этом на нашкодившего кота.

Корвет действительно оказался крохотным, буквально пятиметровым корабликом, в котором имелось всего два небольших отсека. Алике вместе со своими чемоданами пришлось довольствоваться диванчиком в закутке между двумя пультами. Но тем интереснее ей было!

Стены отсека неожиданно сделались прозрачными, наверху раздвинулась крыша ангара, и корвет, повинуясь небрежному движению пальцев Ингольда, буквально прыгнул в небо, за каких-то несколько минут миновав густую облачность и выйдя на орбиту — предстоял суборбитальный перелет.

Планета внизу была явно больше Земли, имела четыре материка и множество архипелагов. Самый большой, размером с Евразию, назывался Средиземье и напоминал собой слегка вытянутое к востоку пятно с многочисленными щупальцами. Второй был длинным, вчетверо меньшим, с кучей отростков и каменных фиордов, располагался с запада от большого, его называли Темными Землями. Третий чем-то походил на него, дугой окружая Средиземье с востока, он именовался Харадом. И последний, который, как уже знала Алика, назывался Нуменором, с него они корвет и стартовал. Он был грушеобразным и располагался на крайнем юге, почти достигая южного полюса, большую его часть покрывали льды. Помимо того имелось множество крупных островов и архипелагов, создававших из себя дикую мешанину во всех океанах, свободной от суши воды было немного.

— А где остров Фламинго? — спросила Алика.

— Вон, видите узкая полоса суши вдоль всего западного побережья Средиземья? — спросила одна из жен Ингольда, веселая кудрявая брюнетка со странным именем Суок. — Это он и есть. А Толкинск — это вон та светящаяся точка в его центре. Туда и летим, будем на месте примерно через сорок минут.

И действительно, чуть больше, чем через полчаса, корвет мягко опустился на пластибетонные плиты главного космодрома города Толкинска. Алику ответили в телепортационный зал и объяснили, как добраться до городского совета. Затем пригласили в гости, как только устроится.

Бывшая певица довольно долго стояла перед кабинкой телепорта, не решаясь войти в нее. Но все же вошла. Впереди ждала непонятная и неизвестная пока жизнь. Она надеялась только, что все будет хорошо.