Мусорщики "Параллели"

Глава 14 "Неопровержимые доказательства"

Чуви уселся в кресло, засунул палец в правое ухо и с наслаждением поковырялся в нём. Золотая паутина дёрнулась и втянулась вовнутрь уха. Когда мусорщик вынул оттуда палец, то его обвивала длинная, тягучая и блестящая нить. Он стряхнул субстанцию в маленькую пробирку, закупорил её пробкой и заставил исчезнуть в вспышке света. Чуви присвистнул, взял большое яблоко, откусил от него большой кусок и начал жевать его с неподдельным удовольствием, закинув руки за голову, закрыв глаза и вытянув ноги. Дэвид с минуту другую стоял на том же месте, где чуть ранее валялся Фебос, а потом быстрым ровным шагом подошёл к Чуви и, став сбоку от него, начал сверлить его взглядом. Чуви, не обращая внимание на молчаливое давление, продолжал с наслаждением жевать яблоко и лишь поглотив фрукт полностью, чуть приоткрыв левый глаз, он лукаво посмотрел на Дэвида:

— Что эт ты такой хмурый, малыш Шепард?

— Ты ведь и сам мог с ним мог справиться.

— Без всяких проблем. Я ведь тебе уже об это ранее говорил. Цель слишком мелкая для меня. Им должны были заниматься или сами Инженеры, или наша внешняя разведка, или Бюро безопасности Совета, в зависимости от тонкостей и условностей. Просто тут пахло не простыми нарушениями законов о пространственных границах, а явной диверсией, но это слишком долго объяснять.

— И то, что я сделал, как-то упростило тебе жизнь? — с сомнением спросил Дэвид.

— В каком-то смысле, да. Пусть ты для меня и стал сплошной неожиданностью. Ты то, что я называю: ошибкой в расчётах. Чаще всего это сплошной житейский геморрой, но иногда эт чертовски сказочная удача. И я надеюсь, как раз на второе. В том числе и в дальнейшем.

— И этого будет достаточно, чтобы покинуть Грань?

— Видишь ли в чём дело. Твоя способность: манипуляция памятью и опытом, очень даже уникальна, но это ещё нужно будет доказать. Так, что я жду, — Чуви протянул руку.

— Чего же ты ждёшь?

— Как чего? Тех самых неопровержимых доказательств. Причём двойных!

— Что ты ещё обо мне знаешь? — с нажимом спросил Дэвид, смотря в глаза мусорщика, проигнорировав его просьбу. Тот, всё ещё не отпуская руку, усмехнулся.

— Кто его знает. Я скорей не знаю, а предполагаю, и пока эти предположения сбываются. Но как минимум в том, кто твой отец я уже практически уверен. Хочешь я выскажу эту теорию вслух?

— Меня это не интересует, — лицо Дэвида помрачнело. — Я хочу познать лишь одно в своей жизни: что на самом деле скрыто во «внутреннем мире».

— Вот значит как? — оскалился Чуви. — Но ты понимаешь, что вновь будешь работать на злых ребят?

— Я так понимаю, что в твоих планах испортить им жизнь?

— Как только подвернётся шанс. Но меня сейчас больше волнует твой следующий шаг, а не твои откровения. — Чуви вновь слегка поманил рукой, что была по-прежнему протянута.

— Ты хочешь, чтобы я передал тебе их лично или иным способом? — губы Дэвида чуть искривились в ироничной ухмылке.

— О! Даже так?! — Чуви несколько раз дёрнул пальцами левой руки. В ней появилась тонкая, с синим отблеском, игла, чуть длиннее ладони мусорщика. — Это игла памяти.

Чуви передал её Дэвиду и добавил, когда увидел непонимающее лицо Шепарда:

— Для сохранения данных. Весьма объёмная штучка, не смотря на размеры.

— Ну, надо же, — нехотя усмехнулся Дэвид и, закрыв глаза, сжал иглу в своей ладони. Когда он разжал ладонь, то игла с виду была такой же, как и прежде, но для Дэвида это ничего не значило, ибо он знал: всё, что ему удалось выведать из головы Фебоса, уже хранилось в этой крохотной вещице. Теперь он может стереть эту мерзость из своей головы. По крайней мере, большую её часть. Чужая память для Дэвида была порой как ржавчина на старом чайнике. Как ни стирай, а что-нибудь да останется. Шепард бросил иглу Чуви с лёгким отвращением:

— Я, надеюсь, это поможет. Но предупреждаю: часть его воспоминаний были сильно потёрты.

— Ещё как поможет! — заверил Чуви, поймав иглу. — Даже не смотря на «потёртости». Я уже говорил тебе: ты можешь стать для меня той ещё удачей. Ну! Тогда мне пора, парень.

Мусорщик бросил в темноту яблочный огрызок и встал с кресла.

— За бардак не переживай. В течение часа тут будет даже лучше, чем было. Но, пожалуй, нужно сказать им, чтобы слишком не старались. И за парня тоже не беспокойся, — Чуви кивнул в сторону мальчишки, который по-прежнему был без сознания. — Это даже хорошо, что он всё ещё в отключке. Нам это облегчает работу. Когда он проснётся, то уже ничего не будет помнить.

— Я могу помочь исправить ему воспоминания.

— Нет, не стоит. Тут хватит и более грубой работы. Что же касается лично тебя — Чуви перевёл лукавый взгляд с мальчишки на Дэвида, — То вскоре тебя доставят в твою «весьма милую и уютную» берлогу. И мой тебе совет: не покидай её, от слова совсем. Едой и прочим мы тебя обеспечим. И не переживай, что кто-то сможет повязать тебя в ближайшие дни, ибо этого точно не будет.

— И долго мне ещё придётся мариноваться в этом умирающем месте? — мрачно произнёс Дэвид.

— Думаю, где-то, эм…ещё с недельки две, может три. Нужно всё подготовить, договориться, уладить многочисленные тонкости. Плюс есть две серьёзные проблемы. Первая это то, что ты застрял в самом паршивом месте из всех возможных (обитатели Равнин Джитуку со мной, правда, не согласятся, но я бы поспорил), и чтобы забрать тебя отсюда, мне как раз и нужно найти вескую причину. Она у меня теперь, конечно, есть, но хотелось бы чтобы мне этого действительно хватило. Иначе придётся обращаться ко второму аргументу, а он как раз ведёт ко второй проблеме. Я о том, что нужно скрыть такой немало важный факт, что ты, эм… Вечный, малыш Шепард. Кроме прочего, мне ещё нужно досидеть свой домашний арест. Не спрашивай за что! В общем, я не смогу заняться всем этим лично в ближайшее время, но мои друзья обязательно о тебе позаботятся.

— Что ж, придётся согласиться на твоё условие, — мрачно ответил Дэвид, стараясь не касаться такой острой темы как «Вечные».

В этот момент позади Чуви пространство искривилось, образовав сначала тонкую вертикальную радужную линию, а после в мерцающий по краям «дверной проём»

— Тогда до скорой встречи, малыш Шепард. — Чуви весело отдал честь от сердца, и уже почти исчез в проёме, но Дэвида беспокоило кое-что ещё:

— Я не убивал невинных людей ни на прямую, не косвенно. Даже когда работал на нацистов. Я о многом жалею и, по мере своих возможностей, старался непросто не ввязываться в грязные дела, но и помогал людям, попавшим в страшную беду.

— Главное, что ты жалеешь, — мягко ответил Чуви без тени улыбки.

Чуви в последний раз махнул ему рукой, повернулся и исчез в портале. Проём исчез с лёгким хлопком, оставив после себя марево.

С сердца Дэвида спал тяжёлый камень, висевший там множество десятков лет.