Моя выдуманная жизнь

Глава 18. Удача сопутствует смелым

Мне снилось, что я шёл по лесу и вдруг вдалеке увидел Бога, который сидел на большом камне. Встав за деревом, я наблюдал за ним, задаваясь вопросом, чем он тут занимается и что будет делать дальше.

Вскоре откуда-то из другой половины леса появился Дьявол, выглядящий уставшим, словно после долгой утомительной прогулки.

В этот момент на меня свалилось понимание: они работали над проектом, который всё ещё находится на ранней стадии!

Сон каким-то образом наполнял мою голову информацией, позволяя понять суть происходящего. Я был уверен, что Дьявол ходил не просто так, он тестировал созданные ими же правила, которые в будущем будут названы «законы физики».

— И где ты был? — спросил Бог, когда Дьявол подошёл достаточно близко.

— Работал, — отмахнулся тот. — Проверял наши последние правки.

Помню, в детстве мне говорили, что Дьявол был одним из ангелов Бога, который пошёл против своего создателя. Но в моих снах они всегда неизменно равны. Забавно, но большинство людей скажет, что Дьявол чуть ли не единомоментно сменил собственное мировоззрение, превращаясь из доброго в злого. Как же быстро одно может превратиться в другое, причём свою полную противоположность!

Хм, думаю, большинство людей сказало бы, что нужно изо всех сил стараться, дабы сохранить свой «внутренний свет», а если умудришься «испачкаться», то необходимо как можно быстрее очиститься от зла, но… смысл этого совета относителен. Почему? Я уже обдумывал такие понятия, как «добро» и «зло», делая вывод, что зачастую зло для одного равно добру для другого.

Кстати, особого веселья мне добавлял момент, что люди неизменно стараются «очиститься» именно от зла, но никто не желает «очищаться» от добра. Почему же так? Это ведь равные понятия!

Считаю, причина в том, что каждый человек, даже распоследний преступник, подсознательно стремится именно к добру. К тому же, скорее всего, процесс «очищения» сам по себе подразумевает именно избавление от зла. Немного странно. Было бы логичнее, если бы после «очищения» в человеке оставалось лишь чистое добро или чистое зло.

Будет ли этот процесс полезен? Ведь тогда полярность будет нарушена, человек не сможет нормально ориентироваться в понятиях и невольно деградирует.

Хм… значит, полноценного и однозначного зла, как и добра, не существует даже в природе? В принципе, я уже подтверждал эти понятия. Чего уж, в моём сне даже Дьявол не является воплощением зла.

Сон начал меняться, я переключился в совершенно другое время и место.

Я увидел незнакомую женщину, которая встала с самым рассветом, потому что сегодня её первый день на новой работе. С людьми, которые считаются лучшими в своей области.

Она живет одна, но не одинока. Я чувствую, что женщина достаточно позитивный человек, но скоро это изменится, ведь новая работа оставит на ней свой след. Что за работа такая? Полицейское управление, отдел убийств. Служа там, она узнает, что иногда плоды добра могут расти на дереве с гнилыми корнями.

— Вы рано, детектив Джонсон, — сказал ей лейтенант Лестер Бриггс, едва женщина показалась в участке.

«Что значит рано?» — подумала женщина, но лишь поздоровалась с ним.

— «Жаворонок»? — продолжил он. — Или простое волнение?

— Думаю, и то и другое, — улыбнулась Джонсон.

— Что же, отлично вас понимаю, — кивнул мужчина. — Однако, — теперь его улыбка стала лукавой, — как бы вы ни старались, никогда не обгоните этого уникума, — и указал на ещё одного человека, который сидел чуть в стороне ото всех, возле стены.

Это был детектив Адамс, который уже оказался погружён в работу. И хоть лейтенант Бриггс явно хотел сказать, что Адамс всегда приходит первым, это неправда. На самом деле суть заключалась в том, что детектив не прекращал работать вообще никогда. Он думал о работе в дороге, думал о ней дома и на выходных. Даже когда его едва ли не силком выгоняли в отпуск, он продолжал работать негласно.

По сути, Адамс никогда по-настоящему не покидал участок. Упорный труд заменил ему и талант, и удачу, позволяя оставаться самым эффективным специалистом.

Ева Джонсон задумалась над словами лейтенанта, в то время как Фредерик Адамс поднял голову и подошёл ближе.

— Снова обо мне, Лестер? — хмыкнул он. — Заметил, как ты кивал в мою сторону.

— Хотел привлечь твоё внимание, — улыбка Бриггса стала шире. — Познакомься с нашим новым сотрудником.

Они пожали руки, обменявшись стандартными словами о том, как им приятно будет друг с другом работать. Между тем Ева заметила белую доску, где чёрным маркером был написан список имён. Расследования, которые вели в данный момент. Убийства.

Другими цветами были выделены детективы, которые вели эти дела. Почти все расследования, которые вёл Фред, оказались успешными. Вторым по успеваемости был некий Брэдли, на чьём счету тринадцать успешных дел.

Спустя полчаса Адамс и Бриггс уже сидели в кабинете лейтенанта.

— Я вроде бы просил не добавлять в команду новых людей, особенно если у них нет никакого опыта? — прищурился Фредерик.

— Чем больше сотрудников, тем быстрее мы сумеем перекрыть наркотрафик, — возразил Лестер. — Тогда участок наконец-то вернётся к обычному режиму работы.

Обсудив кучу разных мелочей, мужчины продолжили заниматься делами. Адамс, когда вышел, предложил Джонсон проехаться, на что та сразу согласилась.

Солнце на улице уже полностью взошло, освещая город и разгоняя тени. Однако если бы кто-то спросил Фреда, он бы ответил, что темнота — единственное место, где может прятаться зло. Хотя потом обязательно добавил бы, что хорошие люди тоже могут любить тьму.

Подобное непременно заставило бы его незримого собеседника посчитать, что Адамс и сам один из тех хороших людей, кто любит темноту. Может, он будет тем, кто передаст свою любовь к тьме Еве Джонсон?

В машине, пока они ехали, Фред расспрашивал женщину, кем она работала до момента устройства сюда.

— Патрульный офицер, — призналась она. — Мне повезло оказаться в нужном месте и нужное время, отчего удалось поймать грабителя магазина, который убил продавца.

Адамс начал узнавать подробности и выяснил, что Ева состояла в группе, что сумела вычислить преступника, который потребовал, чтобы ему перевели деньги на карту.

— Плёвое дело, — дополнила Джонсон, — но начальству понравилось, что преступление было раскрыто всего за час, а ещё через час мы уже поймали убийцу, так что расщедрилось на повышение.

Фред сбавил скорость и подъехал к обочине. Примерно в квартале от них на другой стороне улицы стоял человек. Это был Ник. Он разговаривал с несколькими своими дружками.

— Видишь того парня? — покосился Адамс на свою спутницу. — Это люди, за которыми мы охотимся. Не конкретно за этими, — покрутил рукой, — но они как наживка, с их помощью мы поймаем рыбку покрупнее.

— Наркоторговцы? — прищурилась Джонсон.

— Именно, — кивнул Фред. — Вот тот, в центре, — указал на Ника, — является кем-то вроде старшего. Приближённый к верхушке, бригадир.

Адамс ошибался. Николас Пирсон начал понемногу отдаляться от организации. Ему не понравилось, что руководство посчитало его выходку с нападением на двойку чернокожих «глупостью, которая поставила всех под удар».

— Не волнуйся, они уже на крючке, — улыбнулся Фред.

Не так давно — после убийства двух школьниц — он вместе с Бертрамом Грином, детективом из управления по борьбе с наркотиками, возглавили новый отдел, куда вошли лучшие из сотрудников участка.

Последнее, что Адамс сказал Джонсон, когда они вернулись обратно, звучало так:

— Кстати, Ева, — слабо улыбнулся он, — тебе не обязательно так красиво одеваться. Мы всего лишь ловим плохих парней, ничего более.

На этом моменте я проснулся, в очередной раз задумавшись над смыслом своих снов. Я грезил, что вижу, как ловят наркоторговцев, которые завалили город своим товаром. Иногда я смотрел от их лица, иногда от лица детективов. Точно так же ранее я видел, как ловят серийного убийцу — тоже и от его лица, и от лица копов.

— Это тоже происходило в реальности? Или всё выдумка? Плод больного воображения? — усмехнулся я, а потом подошёл к окну. — Говорю, словно тот психотерапевт.

День прошёл рутинно. Мой палец, который я поранил при сборке шкафа, полностью зажил, остался лишь небольшой шрам. Думаю, вскоре пройдёт и он. Я сходил в мой любимый ближайший магазин, где купил даже больше, чем мне было нужно, и широко улыбался, передвигаясь между рядами. Ощущение довольства не покидало меня.

Заметив, что в продаже появились семена цветов, невольно остановился и посмотрел на них. Среди них были розы. То, что любит Элис. Может, стоит их купить?

Задумался и почесал затылок. Стоит ли? Зачем? С какой целью?

Сделать ей приятно, — ответил сам себе.

Но нужно ли? — вопрос, опять же, у самого себя.

Так и не решившись, направился к кассе, а потом домой.

Этой ночью, как я понял позднее, мне снилась компиляция всего произошедшего со мной за последние недели. Началось всё с того, что я находился в джаз-клубе. На сцене выступали музыканты, но я смотрел лишь на певицу, которая удивительным образом напоминала мне Элис. Разобрать слова почему-то не получалось, но я чётко знал, что мне нравится её голос и мелодия.

Я любовался ею, восторгался красотой и белым платьем. Видел свет в глазах этой женщины. Мне казалось, что нужно сохранить его, спрятать, сокрыть.

Когда она закончила, я подошёл ближе и вручил певице огромный букет ярко-красных роз. Цвета любви.

После того как Элис ушла, я понял, что в клубе делать больше нечего, так что ушёл и сел в машину, быстро добравшись до дома, но едва вошёл в квартиру, как услышал стук. Это была женщина… Хэлен? Нет, но похожа. Толстая и обрюзгшая, она презрительно протянула мне конверт.

— По ошибке бросили мне в почтовый ящик, — «Хэлен» едва ли не выплюнула эти слова, а потом, не дожидаясь моего ответа, развернулась и ушла прочь.

Конверт напоминал рекламу, поэтому я даже не стал его открывать и попросту выбросил в пустое мусорное ведро. Почему-то во сне я отметил этот факт, а потом понял, что давно не навещал дом моих родителей, поэтому открыл шкаф и достал оттуда новые ботинки, выглядящие как те, которые отдал мне Иисус в вагоне метро. Нацепив их, направился к дому родителей — пешком.

На парковке заметил машину Элис, но она была пуста. Отчего-то мне стало интересна эта тачка, где мы с соседкой уже дважды предавались разврату. Подошёл к ней поближе и заглянул внутрь, внезапно обнаружив, что Элис спит на заднем сиденье. Посмотрев на неё какое-то время, решил не будить женщину и идти дальше.

По дороге в голову начали приходить самые разные мысли. Вспомнилась старая поговорка, что когда человек планирует свой путь, то именно Бог определяет его шаги. Наверное, если бы я жил сотню-другую лет назад, у меня был бы шанс встретить философа, который верил, что каждый человек несёт ответственность за придание своей жизни смысла и цели.

Помню, как в серии снов «воров из Нью-Йорка», где мы с напарником в конечном итоге убили мэра, я застрял на этапе неопределённости. В тех снах убили моего друга, с которым я прошёл множество опасностей, после чего мой гнев к власть имущим начал угасать. Далее путь привёл меня в армию, а потом и одну из стран третьего мира, где я обрёл покой, начав помогать другим. Тем, кто искал свой путь, вдали от гнева.

Сны — мои внутренние демоны. Всегда, когда я кому-либо открывался, эти демоны сжирали этого человека, не оставляя ему и шанса.

Элис, — отчего-то подумал я, наконец добравшись до дома родителей. — Может, она мой шанс?

Когда я подошёл к двери, наступила ночь. Лишь уличный фонарь с трудом давал тусклое освещение. Я зашёл внутрь и почему-то оказался в квартире моей соседки. Тут было темно, но я направился дальше, быстро заметив Элис, которая сидела на полу, прислонившись спиной к стене. Она рыдала, размазывая слёзы и кровь, покрывшие её лицо. Подойдя ближе, удалось рассмотреть многочисленные синяки и гематомы.

— Элис! — Я протянул руку, и… она прошла сквозь неё, будто бы я стал призраком. Я ничего не мог поделать, лишь смотреть.

Наконец женщина успокоилась, с трудом поднялась на ноги и направилась в ванную комнату приводить себя в порядок.

Иногда мечты могут превратиться в кошмары. Я так хотел её… так желал… видел в каждом эпизоде своего сна, но он тут же напомнил мне, кто на самом деле является хозяином этой женщины. Кто имеет право на её тело и душу.

Злобно скрипнув зубами, я вышел из комнаты, а потом и из её квартиры, оказавшись в своём подъезде. Мне надо к себе… домой…

Всё вокруг было погружено во мрак. Я зашёл в полную тьмы квартиру и сел на холодный жёсткий диван, уставившись в стену. Под моим взглядом она начала понемногу плавиться, будто кусок льда, оставленный на солнце.

Не знаю, сколько я так сидел, но в конце концов стена полностью растаяла, показав мне город, который находился за ней. Город, где прямо сейчас продолжается война наркоторговцев и полиции…

Переключившись, я понял, что хочу узнать, чем закончится эта история.

— Мне надо отвлечься, — сказал я, а потом картинки замельтешили с бешеной скоростью, остановившись на… Рауле.

Чёрный парень осторожно выглянул из-за угла, а потом сделал знак своему приятелю, тем самым давая понять, что видит копов. Его напарник передал информацию по цепочке, после чего Рауль исчез в переулке.

Полицейская машина подъехала ближе, остановившись возле троицы афроамериканцев. Из тачки вышли Фред Адамс и Бертрам Грин. Детективы знали, что среди чёрных должны быть люди, которые участвовали в той перестрелке, которая привела к смерти школьниц.

В это же время на хорошем расстоянии от них в припаркованной тачке сидел Ник и наблюдал за всем происходящим через миниатюрный бинокль. Одновременно с этим за Раулем, который шёл быстрым шагом, тайно следовала Ева Джонсон, надеясь, что парень или приведёт её в некое тайное место, или представится возможность с ним поговорить, узнав хотя бы часть нужной информации.

Посмотрев ещё какое-то время, Ник вытащил телефон и стал звонить своему боссу. Не самому главному, а тому, кто имеет возможность поговорить с самым главным.

— Копы снова начали трясти ниггеров, — коротко заявил он.

Вскоре уже его собеседник позвонил самому главному боссу и передал ему поступившую от Николаса информацию. Теперь они начали обсуждать, как постоянные визиты полиции мешают бизнесу и что городу пора смириться с тем фактом, что преступность никогда и никуда не денется.

— Всё из-за того, что подстрелили тех двух малолеток, — по итогу заявил босс. — Волна дерьма никак не схлынет. Разберись с этим и больше не допускай таких промашек.

Он не сказал, что будет в ином случае, но его заместитель не был дураком.

В это же время Адамс стоял напротив негров и жевал сэндвич. Наконец спросил одного из них:

— Слушай, а что ты думаешь о баскетбольной команде нашего штата?

Хоть и говорят, что факт заинтересованности чернокожих именно в этом спорте — стереотип, но он не мог появиться на ровном месте. Почти все афроамериканцы обожали баскетбол.

— Состав, сука, несбалансированный… — представитель «враждебной» группы наркоторговцев не смог удержать язык за зубами, с ходу начав высказывать собственное мнение.

Почти сразу второй добавил про тренера, а третий — про владельца команды.

Вместе с тем Ева, которая всё это время шла за Раулем, заметила, как он подошёл к моему дому и уже собрался в него войти, но тут водитель какой-то машины со стоянки нажал на гудок. Рауль тут же обернулся и, видимо, узнал тачку, так как быстро направился к ней. Джонсон записала номер, но уже позднее выяснила, что он был поддельным. Под ним никто не был зарегистрирован. Если бы женщина подошла ближе и пригляделась, то поняла бы, что в авто сидит Паук.

Когда машина уехала, детектив направилась к зданию и записала адрес моего дома. В полицейском участке её коллеги шутили, что слежка за таким юнцом, как Рауль, — это несерьёзно, но за новенькую вступился Адамс, заверив остальных, что в таком деле никогда не знаешь, что может сыграть свою роль, а потому нужно внимательно относиться абсолютно ко всем мелочам.

И всё же даже сам Фред осознавал, что Ева зря потратила своё время.

Однако это случилось в недалёком будущем, сейчас же Адамс и Грин после обстоятельной дискуссии о спорте покинули тройку чернокожих мужчин и уселись в авто. Там копы начали спорить о том, что расследование зашло в тупик. Они знали о преступниках, но только мелких, без выхода на главарей. Но даже эту мелочь не получалось закрыть, ведь те вели себя показательно честно и временно отстранились от уголовно наказуемых дел.

В конце концов они решили просто делать свою работу и выжидать, пока появится возможность осуществить захват.

— Шаг за шагом, Бертрам, — заявил Адамс и улыбнулся. — Шаг за шагом. Сегодня мы стали чуть-чуть ближе к цели.

На этом моменте я проснулся, начав тщательно тереть глаза. Очередной сон-воспоминание, но теперь обо всём, что только можно. О расследовании, об Элис…

Представив последнее, ощутил злобу, но уже не столь сильную, как было, когда видел всё в виде «призрака». Отчего-то ситуация напомнила мне один старый случай, когда я с другом, ещё будучи студентами, забивали в стену гвозди, приколачивая картину, и он спросил меня:

— Помнишь, как однажды Стивенсон случайно прибил свой указательный палец к стене?

Тогда я рассмеялся и согласился с ним.

И я на самом деле это помнил. Вот только при этом я отчётливо знал, что Стивенсон никогда не прибивал свой указательный палец к стене. Во всяком случае, в реальности.

Я помнил то, чего не было. Ярко и чётко помнил. Похоже, ситуация сейчас повторяется. Я как бы «вспоминаю» те события, свидетелем которых никогда не был. Или так, или я вижу реальность, словно пророк.

Впрочем, не зря ведь я считаю, что сны — это просто другие версии нашей жизни?

Когда я записывал этот сон, то заметил, что дошёл до конца своего дневника, на обложке которого скотчем был приклеен кусок идеально вырезанной белой бумажки с номером пятьсот. Подобное значило, что у меня ровно пять сотен заполненных дневников! В каждом из них двести страниц, ведь они все однотипные, купленные в одном и том же месте.

— Господи, как же это… — обхватил голову руками, — до хрена…

Вздохнув, начал искать новый дневник, чтобы продолжать вести запись снов. Не хочу использовать бумажки, которые могут потеряться. Да и возни тогда будет в два раза больше. Придётся вначале писать на бумажке, а потом переписывать в дневник.

Вот только никак не могу найти свой запас. Куда я их дел? Знаю ведь, что у меня было ещё несколько пустых книг специально для подобных дел.

Заглянул в тумбочку у окна — пусто. Точнее, там были вещи, но другие. Не дневники. Потом порылся в шкафу возле двери — аналогично. Даже заглянул под кровать, но там не было ничего, кроме старой монетки. Это был «четвертак», монета в двадцать пять центов. Она выглядела весьма пыльной, но без окисления. Ненавижу такое на монетах. Это сразу вызывает у меня брезгливость. Хочется немедленно помыть руки, а потом протереть их каким-нибудь антисептиком.

Благо, что эта монета, кроме пыли, была вполне стандартной. Покосившись на год выпуска, заметил весьма солидную дату: 1947 год. Меня в то время ещё не было. Однако, это если говорить про реальность. Так-то однажды мне снилось это время…

Тогда я, как бывало нередко, осознавал, что нахожусь во сне. При этом я понимал: это прошлое. Одна из газет, лежащих в переполненной урне, показала дату: 1947 год.

Оглядываясь вокруг, я склонен был осознать, что, несмотря на частично знакомый и в чём-то привычный антураж, это одно из самых уютных мест, которые я когда-либо видел или посещал. Думаю, во многом причина была в цивилизации. Да-да, всё вот так просто. В это время люди ещё занимались облагораживанием природы, а не созданием природы посреди «каменных джунглей». Ну и отсутствие машин тоже играло свою роль. В современном мире трудно представить двор или улицу, где не стоял бы десяток припаркованных тачек. Здесь же не было ни одной, и от этого воздух казался мне чистым и чуть ли не сладким.

Ясность жизни — вот что я чувствовал. Мы никогда не будем такими наивными, доверчивыми, но в то же время проницательными, какими были в детстве, потому что мы больше не можем видеть вещи так ясно, как раньше. Разложение медленно поглощало эту жизнь.

Мне кажется, одна из причин, которая толкнула население в эту пропасть, — уровень жизни. И я не про нищих из гетто, а про то, что, чтобы добиться хоть чего-то, хоть каких-то успехов или результата, нужно вкалывать с утра до вечера и надеяться на удачу. Что это будет кем-то замечено, что это даст возможность подняться, что ты СУМЕЕШЬ этой возможностью воспользоваться… Подобное приводит к огромному стрессу, для сброса которого мы всё чаще стали прибегать к таблеткам. Принял одну такую — и ходишь довольный, бодрый и весёлый. Искусственное счастье, антидепрессанты. Вот только исправляя одни вещи, они разрушают другие. Прописанные мне таблетки начали разрушать память. Уверен, я продолжал видеть сны, но не мог их вспомнить. Появилось что-то вроде блока, мешающего взору в иные миры.

До этого момента было время, когда я действительно верил, что есть вещи, которые никто никогда не сможет у меня отнять.

Разогнув спину, продолжая зажимать четвертак в кулаке, я оглядел свою квартиру, задумавшись, куда ещё мог положить дневники. Быстрый взгляд упёрся в кухню.

— Ты серьёзно? — саркастично спросил сам себя. — Самое бессмысленное место для поиска! — продолжил говорить, уже направившись туда.

Конечно же, я не нашёл ни одной книги, зато заметил муху, сидящую на окне. Перед уходом из кухни я закрыл в неё дверь, чтобы гадина не улетела в комнату. Локализировал, так сказать, её в одном помещении.

Спустя десять минут, когда я обыскал всю квартиру, но не нашёл ни одного пустого дневника, просто прислонился к стене и глубоко вздохнул.

— Может, сходить и купить новые? — Почесал висок, а потом посмотрел в окно на улицу. Было ещё рано, так что я не видел причин, почему стоило бы отказаться от этой идеи. К тому же я припомнил, что Дженнифер уже не работает в ближайшем магазине, а там вполне можно поискать дневники подобного моему формата. Если не будет, то уже поехать в тот торговый центр, где закупал их всегда.

Стоп, а почему я вообще подумал о Дженнифер? Всё, мы с ней помирились! Даже если бы она там работала, то я мог бы ходить в ближайший любимый магазин и не напрягаться по этому поводу.

Когда я собрался было туда пойти, меня настигло озарение. Наверное, причиной тому была Дженнифер, ведь помню, как мы в одном из снов обсуждали с ней озарения как один из приёмов при написании какого-либо произведения.

Я сам сложил все свои дневники в подвальный ящик, где за каждым жильцом числилась своя собственная ячейка. Там обычно держали не слишком нужные или откровенно мешающие в квартире предметы, отчего я решил, что пятнадцати двухсотстраничным книгам там будет самое место.

Спустившись вниз, набрал комбинацию на замке и открыл хранилище. Вот они, все здесь!

Улыбнувшись, понял, что после такого приключения теперь точно не забуду про эту штуку (во всяком случае, искренне на это надеюсь!), а потом поднялся обратно — дописывать продолжение сна. Не очень комфортно делить сон на части, но жаба душит оставлять в дневнике пустые страницы. К тому же, когда я начинаю записывать сон, то не могу чётко сказать, какой объём он займёт — лишь примерно.

Закончив, достал «старый добрый» баллон спрея от насекомых и направился на кухню.

Муха не хотела улетать в открытое окно, как я ни махал руками. Пришлось подключить тяжёлую артиллерию и начать «стрельбу» баллончиком. Однако даже спустя пять минут муха всё ещё считала, что её новый дом находится в моей квартире.

Благо, что опыт борьбы с жуком помог мне в этот раз быть чуть более точным, отчего получилось сбить гадину прямо в раковину. Хорошо, что без грязной посуды: я имел привычку мыть за собой сразу же, а не собирать целую гору, которая ещё начала бы вонять.

Муха забила лапками, и я поспешил открыть кран, смывая её в водосток.

— Зачем вообще были созданы мухи? — вздохнул я. — Серьёзно, какая от них польза? Жратва птицам? Так вместо мух подойдут и другие насекомые, более полезные. Хех, пора признать, в мире существует очень много откровенно вредных и ненужных существ. Ну, относительно людей, конечно же.

Взять, например, разных паразитов и им подобных. Фу!

Думаю, что Бог и Дьявол, когда создавали наш мир, допустили немало ошибок. Потому что это было нормально для них. Они не идеальны, как и их творения. Хм… но что это значит? Что после смерти человека могут неправильно осудить, как, например, власти нашей страны? Пересмотры старых дел происходят регулярно, и людей, бывает, освобождают прямо в зале суда, а потом присуждают огромные компенсации!

Выходит, кто-то может случайно попасть в ад, а кто-то, по ошибке, в рай?

Есть ли путь с Небес в чистилище или даже ад? И наоборот? Существуют ли эти места физически? И если да, то где? Где-то в нашей вселенной? Я уверен, что такое путешествие привлекло бы многих!

Что, если придётся защищаться, находясь в раю илиаду? То есть, согласно Библии, существуют падшие ангелы, а значит, в теории даже факт проживания в раю не даст гарантии, что кто-то не захочет тебя убить. Опустим вопрос, что в таком случае произойдёт с душой, но запятнает ли её самозащита? Можно ли убить кого-то, защищаясь? Не с точки зрения закона, а с точки зрения морали? Пусть даже нынешней, прогнившей, морали.

Учитывая, куда завёл нас мир и направление его развития, мне кажется, что и Бог, и Дьявол давно мертвы. Их надгробия стоят рядом, и под каждым написаны послания нашему миру. Их самому сложному творению. У Бога это семь добродетелей, у Дьявола — семь смертных грехов. Те самые списки, которые я видел во сне.

Внезапно я услышал стук в дверь. Едва уловимый, который легко спутать с шелестом деревьев на улице. Открыв, я… заметил Элис. А также понял, почему она стучала даже слабее, чем раньше.

Избитая, с синяками под глазом и на скулах. С синяками на руках и, очевидно, на теле. С разбитой губой и слезами на глазах. Губы женщины попытались растянуться в улыбку, но вместо этого лишь задрожали, а из глаз вновь начали скатываться слёзы.

Я шокированно рассматривал её, ведь… Нет, я не мог этого видеть на самом деле! Это не так!

Стоп, разум, включайся! Она ведь начала общаться с Себастьяном? Да, начала. Ну, вроде как. Я предположил это по реакции Джуди. А раз начала, то какой можно сделать вывод? Что рано или поздно он сорвётся! Я просто очень много думал об Элис последние дни, а ещё наш недавний секс в её машине… Всё навалилось, и подсознание сделало вывод. Вот и всё! Да… я не пророк… Хех, просто… просто предположил и угадал.

Это всяко реалистичнее, чем признать себя грёбаным провидцем! А чего тогда не вторым пришествием Христа?!

Элис всё-таки сумела выдавить улыбку. Сквозь слёзы и сопли. Сила воли. Я всегда ценил её в ней. На данный момент я готов взять обратно свои слова, что хотел бы ударить её, чтобы стереть улыбку с лица.

Подавшись вперёд, ловлю женщину в объятия и понимаю, что рубашку придётся менять. Поток «воды» обрушился на не предназначенную для подобного вещь, превращая в аналог половой тряпки.

И всё же в каком-то смысле мне было приятно вот так стоять.

Положив руку ей на спину, осторожно, чтобы не надавить на синяки и травмы, прижал к себе.

— Кто это сделал? — Бессмысленный вопрос, ведь я знал на него ответ.

Элис даже не могла выговорить имя, лишь рыдала, пока я гладил её голову и спину. Аккуратно и с определённой степенью нежности. Я умел это, ведь факт отсутствия постоянных отношений не делал из меня идиота или фрика. Мне просто не хотелось ощущать себя… скованным. Чувствовать обязанность не только перед собой, но и кем-то ещё. Однако, если уж оказался в таком положении, то надо максимально быстро привести женщину в чувство. Как лучше всего это сделать? Успокоить.

Самозащита, о которой я лишь недавно размышлял. Если бы Элис убила Себастьяна, то, думаю, адвокаты могли попытаться продавить этот факт на суде и добиться её освобождения. Впрочем, я знаю, что Элис вряд ли дошла бы до этого. В конце концов, она терпела побои и раньше. Не думаю, что Себастьян избил её всего лишь во второй раз (первый, на моей памяти, был в отеле). Нет, это явно происходило раньше, но Элис никак не реагировала, только сбежала. И что в итоге? Он нашёл её — и всё повторилось.

В такой ситуации нужно дать отпор. Но делать это с умом.

Мы постепенно сместились в гостиную, где я усадил женщину на диван, продолжая поглаживать и произносить стандартные клишированные слова типа «Ну-ну», «Всё будет хорошо», «Ты в безопасности» и прочее.

По итогу она поведала мне, что не так давно и правда вышла на контакт с Себастьяном (я знал!). Элис не решила вернуть отношения или что-то вроде этого (а вот этого не знал — думал, они начали спать друг с другом; хотя какое мне, собственно, до этого дело?), а хотела договориться по поводу детей: график посещений и всё прочее. Вот только он отказывался от какого-то графика и требовал возможности общаться с ними тогда, когда захочет. Это привело к тому, что они рассорились и Себастьян снова избил её.

Элис могла вызвать полицию. Травмы весьма характерны. Его арестовали бы и посадили на несколько лет. А если бы удалось доказать систематические избиения, то срок мог серьёзно так вырасти. Доказать, кстати, наверное, было бы можно, если бы ранее Элис обращалась в больницу. Но она не делала этого. То же самое утверждала и сейчас: ни врачей, ни полиции.

Сложилось ощущение, что ей нравится находиться в такой деструктивной зависимости от своего бывшего мужа.

Может, она просто считала, что не сможет ничего добиться и сделает лишь хуже? Как я знаю, некоторые жертвы насилия, неважно — физического, психологического или сексуального характера, вбивают себе в голову, что их мучитель вездесущ и всемогущ. Думаю, в этом играет роль выстроенных во время совместной жизни отношений. Скорее всего, Себастьян доминировал по всем фронтам, склоняя её к собственному мнению в любой области. Вероятно даже, что им самим поднималась тема вызова полиции и давались ложные заверения, что ему ничего за это не будет.

Так или иначе, теперь Элис здесь, со мной. И она, как говорил ранее, не хочет обращаться ни в полицию, ни в суд.

Ещё, исходя из моих снов, становится понятно, что я ненавижу тех, кто обижает слабых. Неважно, будь это богач, который хитростью выманивает у бедняков последние деньги, какие-нибудь мошенники, наживающиеся на честных гражданах, политики-манипуляторы, вещающие с экранов телевизоров, и прочие лица, кто считает себя стоящим на вершине пищевой цепочки. Какая тут может быть вершина, если все мы окончим свой путь в земле? Я всегда старался вернуть подобных «небожителей» обратно.

Голова Элис устроилась на моих коленях. Я аккуратно и осторожно обрабатывал её раны. Очень интимный процесс, который играл свою роль и накладывался на события, прошедшие между нами. Я ощущал, что хочу защищать её. Я!

Это было столь неожиданное чувство, что я не мог вспомнить, когда вообще испытывал нечто схожее.

Когда Элис сняла платье, чтобы я смог заняться остальными её травмами, то кажется, на какое-то время и вовсе выпал из чувства реальности. Будто это был ещё один сон.

Однако женщина была слишком настоящей. Тёплой, податливой и шипящей, словно кошка, когда я был не слишком аккуратен.

Наконец всё закончилось, и она снова оделась. Правильно, сейчас не время и не место. Тем более её состояние не позволяло бы в должной мере участвовать в каком бы то ни было процессе. К тому же у меня намечалась немного иная активность…

— Дай мне ключи от своей машины, — попросил я, слабо улыбнувшись и ещё раз проведя рукой по её волосам.

— Зачем? — с долей испуга спросила Элис.

— Хочу поговорить с Себастьяном, — честно ответил я.

— Что ты хочешь сделать? — она нахмурилась, хоть это и привело к новой вспышке боли.

Она пришла ко мне, чтобы я её спас. Я очень долго бегал от этой участи, но… кажется, настала пора дать судьбе ещё один шанс. Элис… кажется хорошей кандидаткой, чтобы попробовать наладить свою жизнь. Может, я даже сумею стать частью этого общества? Меня ведь тоже в каком-то роде можно назвать инвалидом. Эмоциональным.

— Не думай об этом, — наклонившись, я сам впервые проявил инициативу и едва уловимо коснулся губами её щеки. — Он более не причинит тебе боль.

Элис серьёзно посмотрела на меня. Долго, вдумчиво. Мне казалось, я вижу, о чём она думала. Но при этом я знал, что она ошибалась.

С кряхтеньем женщина встала на ноги, а потом, хромая, направилась к себе. Я проводил её, придержав за руку, на что получил благодарный кивок.

— Побудь пока у меня. — Столь же осторожно довёл Элис обратно до моей квартиры. — Думаю, так будет безопаснее. Вдруг Себастьян вернётся, если мы разминёмся по пути?

— Я так и хотела предложить, — с долей хитрости улыбнулась она. Вышло достаточно жалко, но я склонен считать это прогрессом.

Уточнив адрес её бывшего мужа, а также тот факт, мог ли он наведаться к Сандре, получил исчерпывающие сведения: и адрес, и ответ, что он не сунется к её матери.

Мне показалось, что причина была в том, что Сандра, в отличие от Элис, не побоится вызвать копов, и Себастьян это знал. Что же — кажется, пазл моего плана только что приобрёл свою заключительную часть.

Усевшись в машину Элис, полной грудью вдохнул воздух. Хоть это и был самообман, почему-то мне показалось, что я до сих пор чувствовал этот запах… Запах нашего совокупления.

Направляясь к Себастьяну, с каждым метром, который проезжала тачка, я чувствовал всё больше и больше ярости. Ощущал, как кипела кровь. У меня бывают подобные чувства во сне, но почти никогда наяву. Ах, Себастьян-Себастьян, спасибо тебе. Я не ощущал себя так с сорок седьмого года!

В голове крутились в чём-то шаблонные фразы: «Месть лучше подавать холодной» и «Лучшая месть — это хорошая жизнь». Впрочем, я разделял ту мудрость, которая в них была.

По дороге заглянул в магазин и купил сим-карту. Благо, что для их покупки не требовалось ни документов, ни какой-либо регистрации. Может, поэтому наркоторговцев так трудно отследить?

У меня был достаточно простой план, о котором я думал ранее. Не в смысле того, чтобы как-то навредить Себастьяну или тем более убить его. Нет, я ведь не животное, и бог дал мне мозги. Я хотел подставить его перед полицией.

Оказавшись неподалёку от дома Себастьяна, я с некоторым удивлением заметил, что он находился на улице, возле своей машины, и болтал с двумя приятелями. Так даже лучше!

Перед глазами снова возникла избитая Элис, но я силой воли заставил себя сосредоточиться на текущей обстановке. Поменяв в телефоне сим-карту, я позвонил в полицию и сообщил, что трое хулиганов избивают прохожего, а также адрес. Диспетчер уведомила меня, что патруль уже в пути.

Тут же заменил симку обратно, а потом вышел из машины и направился к ним. Я не кричал издали, привлекая к себе внимание, ведь успел оценить двор и понять, что могут найтись свидетели. Нет, поступил умнее. Я прошёл мимо, но при этом демонстративно смотрел в лицо Себастьяну. Конечно же, он меня узнал.

— Эй, какого чёрта ты тут забыл? — хмуро выдал он, «заставив» меня остановиться и полноценно к нему обернуться. — Тебя она послала?! — уже громче и с долей злобы спросил мужчина.

План начинает набирать обороты!

— Кого я вижу, — разыграл удивление. — Человека, которому нравится бить женщин.

Себастьян насупился, покосившись на своих дружков.

— Скажи, она упала после первого же удара? — Я не размахивал руками и, наоборот, старался держаться так, чтобы казаться слабым и неуверенным. — Ты сумел вырубить её? Так, чтобы Элис не смогла удержаться на собственном протезе?

Он хотел что-то ответить, но я снова перебил его.

— Тебе вообще нормально избивать женщину с ампутированной конечностью, которая даже в теории не может дать сдачи?

— Не твоё дело! — Себастьян взял себя в руки и подался вперёд.

— Моё, — мрачно взглянул на него. — Мне не нравится, что кто-то избивает мою соседку, особенно если это такой урод, как ты.

Его глаза полыхнули злобой, и мужчина резко меня толкнул. Я не сопротивлялся, даже порадовавшись, что он начал первым и что его дружки стали обходить меня с боков.

Себастьян сделал внушительный замах правой рукой. Вот только самые большие синяки и травмы были у Элис с правой стороны. Выходит, что он лучше бьёт левой рукой. Следовательно, это обманный манёвр.

Приподняв правую руку, я блокирую «внезапный» удар его левой, а потом подаюсь вперёд и провожу короткую, но резкую и достаточно жёсткую подсечку, отчего Себастьян завалился на землю как куль с дерьмом.

Благо, что подоспели его дружки, а то я уже начал опасаться, что таким темпом закроют не этих кретинов, а меня самого!

Первый схватил меня за руку, а второй — поперёк торса. Я сделал вид, что ошеломлён такой внезапностью, хотя легко мог треснуть одному локтем прямо в лицо, а второму — своим же затылком прямо по носу.

Я не был мастером боя, но хорошая физическая форма, а также сны, где я был в абсолютно всех жизненных ситуациях, позволяли не терять холодный ум и тщательно анализировать обстановку. Именно поэтому я понимал, что сумел бы положить эту троицу, однако план требовал обратного.

И вот Себастьян поднялся на ноги, а потом, злобно крича и брызгая слюной от ярости, ударил меня в живот.

Пресс, который я напряг перед этим, смягчил удар, но всё равно было больно. Краем глаза удалось заметить, как на нас смотрел какой-то пожилой мужчина, стоящий на балконе дома.

Дружки Себастьяна бросили меня на землю, после чего по рёбрам прилетела пара пинков, а далее сверху уселся сам «главарь».

— Ну что, теперь уже не такой крутой? — довольно оскалился он. — Не хочешь ещё что-то сказать, а?

Не сдержавшись, я начал смеяться, ведь уже заметил полицейскую тачку, которая завернула во двор. Однако троица идиотов смотрела лишь на меня. И мой смех их очень огорчил.

— Ты не понял, что ли?! — Себастьян аж заскрипел зубами, а потом, вскочив, приподнял футболку. За его поясом виднелся ствол. — Ещё раз попадёшься мне, кретин блаженный, получишь пулю в башку! Понял, ублюдок?!

— Руки за голову, никому не двигаться! — раздался голос полицейского, которого уже прикрывал напарник. Оба офицера успели вытащить пушки и теперь направляли их на Себастьяна и его дружков.

— Вот чёрт! — выдал один из них и дёрнулся было бежать, но так и не решился на это. Уж больно серьёзными были копы, которые всё ещё находились в режиме «полной боевой готовности» из-за обилия преступлений на почве наркоты.

Всех нас быстро упаковали, но если меня посадили просто так, то на остальную троицу нацепили наручники. Во время процедуры к полицейским подошёл тот самый старик, который смотрел с балкона, и сообщил, что эта троица напала на меня, когда я мирно шёл мимо.

Что же, было приятно, что усилия не пошли прахом.

— Я видел, — утверждал он, — как молодой человек шёл по своим делам, а этот, — и тычок в Себастьяна, — как рявкнул, типа: «Иди сюда», и начал докапываться. Он вообще у нас очень агрессивный… — И дед предался воспоминаниям, озвучивая целый список претензий к Себастьяну.

Когда нас посадили в тачку, копы ещё целый час собирали показания, ведь к старику присоединились и другие жители, которые сидели кто на лавках, кто на детской площадке или даже просто проходили мимо. Все решили поучаствовать в бесплатном развлечении.

— Эй, урод, — выдал один из дружков Себастьяна. — Если посмеешь на нас пожаловаться, то найду и убью!

— Тише кретин, здесь же прослушка, — прошипел ему «вожак», отчего придурок начал оглядываться, будто ожидая увидеть объектив камеры, нацеленный на его лицо.

В конечном итоге нас привезли в полицейский участок. Вся троица там так и осталась, а с меня взяли показания. Честно сообщил, что проходил мимо, когда меня «узнал» бывший муж моей соседки и попытался начать выяснять отношения, а потом просто решил ударить. Ни с того ни с сего. Благо, что тут на руку сыграли показания свидетелей, а ещё пушка самого Себастьяна. Не забыл я упомянуть и факт угроз, которые случились прямо в авто копов.

Полицейский медик провёл обследование, подтвердив факт получения травмы брюшной полости (синяк), а потом подписал нужные бумажки. Я постарался припомнить и выдать максимум того, что мог: оскорбления, моральный и физический вред, угроза смертью, угрозы оружием… Боевым оружием, кстати говоря, которое, по законам штата, положено держать дома, в сейфе. Но Себастьян носил его с собой, да ещё и заряженным.

Всё вместе тянуло на небольшой срок или жирный штраф. А я ведь ещё и в суд на него подам! Так или иначе, теперь Себастьяну будет не до Элис. А дальше… дальше я её защищу. Если, конечно, кретин вновь попытается лезть.

У меня была возможность «вспомнить» про женщину, когда рассказывал о преступлениях Себастьяна, но копы потребовали бы подтверждения от неё самой, а Элис уже ясно выразилась, что не желает подобного. Хотела бы — всё сама бы уже организовала. Может, переживает за благополучие Ширли и Джорджа?

Что же, будем перевоспитывать. Надеюсь… Или нет? Не знаю, как пойдёт. У меня не было нормальных отношений со времён Мелиссы и я не планировал их больше. Но сейчас с этими новыми для меня чувствами надо что-то делать. Или постараться их погасить и забыть, или зажечь, да так, чтобы горело как лесной пожар.

Почему бы не попробовать второй вариант?

Вернувшись домой, я нашёл Элис, которая лежала на моём диване. Сразу вспомнил момент, когда она заснула на нём, отчего невольно улыбнулся.

— Как всё прошло? — На её лице была заметна хорошая такая доля беспокойства.

— Мы подрались, — хмыкнул я, — Себастьян угрожал мне оружием, но, к счастью, рядом проезжал патруль полиции. Они повязали его. Оказалось, он носил заряженный ствол, который ещё и демонстрировал в людном месте, где ходили дети. Ну и факт драки тоже удалось свалить на него. Теперь Себастьяну грозит тюремный срок или как минимум, если сумеет привлечь хороших адвокатов, очень жирный штраф. Поверь, ему ещё долго будет не до тебя.

Правда, в перспективе этого социопата надо будет выводить из игры на куда больший срок. Ведь реакции таких индивидуумов не поддаются логике и могут быть непредсказуемы. Вот зачем, спрашивается, он носил с собой пистолет? Ха-а… ответ лежит там же, где и логика избиения бывшей жены и попытки избить меня. Дважды. Оба раза, благо, неудачные. Но что ему мешает после того, как разберётся с обвинениями, просто пристрелить меня в моём подъезде? Да, его наверняка поймают, но мне будет уже всё равно.

Надо разработать план, который решит этот вопрос раз и навсегда. Может, переделать старый вариант убийства Линга? У меня ведь на самом деле есть хорошо прописанный способ…

Конечно же, услышав такое (не про Линга, а про ситуацию с полицией и возможным сроком), Элис потребовала подробности, так что мы переместились на кухню, где я налил чаю и сделал бутербродов, одновременно в деталях рассказывая частично изменённую историю. Под конец Элис даже рассмеялась, а я не стал пояснять ей, что всё, увы, ещё далеко от конца.

— Я… — она замялась, — я могу остаться здесь?

— Был бы очень этому рад, — откровенно ответил я.

Мы вели себя не как взрослые, а как пятнадцатилетние подростки. Эти томные взгляды, случайные касания рук, фразы, которые обрывались на половине.

Чуть позже я помог ей принять ванну, а дальше хотел постелить себе на диване, но… мы пошли в спальню. Вдвоём. Секса не было. Элис находилась не в том состоянии, однако она обняла меня и почти сразу уснула спокойным и тихим, будто детским сном.

Впервые за долгие годы я проснулся утром не один. В голове стояла путаница, ведь первые мгновения я на самом деле считал, что вчерашние события были сном. Но нет, рядом со мной лежала женщина, которую я желал со времён её переезда в соседнюю квартиру. И хоть внешность Элис портили успевшие окраситься синяки, я всё равно улыбнулся, осторожно провёл пальцами по её волосам, чтобы не разбудить, а потом начал записывать уже настоящий сон.

***

Месяц спустя можно было сказать, что у нас наладился быт. Да-да, то, во что я никогда бы не поверил, наконец случилось. Я снова начал жить с женщиной. Совместное проживание оказалось весьма неожиданным, но достаточно приятным. Мы до сих пор познаём друг друга: привычки, маленькие секреты, любимые и нелюбимые вещи.

Ближе к концу лета вернутся дети, так что будет для них небольшой сюрприз. Благо, что Элис была уверена, что они оба адекватно воспримут ситуацию, тем более что успели со мной познакомиться.

Мы готовились переехать в дом моих родителей, ведь если нас будет четверо, то станет тесно что в моей, что в её квартире. Уже несколько раз мы ездили в дом, осматривая его и обсуждая планировку комнат и мебели. Несмотря на то, что все помещения как изнутри, так и снаружи регулярно убирались, нужно было провести небольшой ремонт.

— И обязательно посадить здесь цветы, — с широкой улыбкой заявила она.

Элис хорошела с каждым днём, полностью вылечившись и как-то расцветая. Женщина сияла, словно солнце, неким ярким внутренним светом, который неизменно привлекал мой взгляд. А ещё она поддержала моё «увлечение» снами, сказав, что завидует тому, как я хорошо их запоминаю. Даже, с моего разрешения, почитала некоторые дневники, находя их, как и Рауль, весьма интересными. Я же наконец-то в должной мере изучил как её протез, так и ампутированную ногу. Честно сказать, это был интересный опыт. Имею в виду, что изучали части тел друг друга мы преимущественно в постели.

Признаться, я до сих пор ощущал, будто проживаю очередной сон, который вот-вот закончится, возвращая меня в привычную жизнь, но… я буду скучать по этому сну.

Когда озвучил это Элис, подвергся атаке её пальцев, которые нашли одну из моих слабых зон — щекотку.

С начала нашей совместной жизни женщина стала гораздо более активной, сказав, что чувствует, будто её переполняет энергия. Плюсом ко всему — стала ещё больше улыбаться. Только теперь эти улыбки меня совсем не злили. Она помирилась со своей сестрой, хоть и по-прежнему достаточно холодно с ней общалась. Себастьян же… получил полтора года тюрьмы и приличный штраф. Также я, хоть и с большим трудом, сумел уговорить Элис наконец-таки подать на него заявление. Благо, что на тот момент её травмы ещё не зажили (это произошло на третий день нашей совместной жизни), так что сейчас на подходе второй суд. Срок Себастьяна грозил увеличиться.

Одновременно с этим, словно бы мимоходом, суд одобрил мне «моральную и физическую компенсацию», присудив двадцать тысяч долларов, которые списали со счетов Себастьяна.

Плюсом ко всему удалось получить запрет на приближение к моей (теперь именно так) женщине. Сейчас пробуем добиться того же и для детей. Это позволит нам не переживать, что ублюдок внезапно вылезет из ближайших кустов, хоть я всё ещё потихоньку разрабатываю план по его устранению. Даже есть несколько хороших вариантов, которые, конечно же, я никогда не раскрою Элис.

Кроме того, к некоторой неожиданности, раскрылся «секрет» Хэлен. Мы с Лингом оказались двумя дураками, ведь Хэлен была беременна. Роды прошли успешно, хоть и внезапно. На тот момент я был дома, а Элис ходила по магазинам. Я услышал странные звуки на лестничной клетке, так что сходил посмотреть и обнаружил Хэлен, которая спускалась по лестнице. У неё отошли воды, так что она спешила вниз, но не справлялась. Пришлось помочь. По пути встретили Дениса, который с ходу всё понял и бросился заводить машину. Доставили в больницу, успев чуть ли не в последний момент.

На этом, кстати, удалось не то чтобы помириться (мы не ссорились), но восстановить дружеские отношения с Хэлен. Она даже пригласила нас с Элис на выписку. Чего уж, пришли.

С каждым днём я всё больше понимал, что… всё-таки влюблён. И любовь изменила мою математическую формулу личности. Мой генетический состав.

Сейчас я смотрел в окно на залитую солнечным светом улицу и ощущал, что начал по-другому воспринимать этот мир. Сможет ли Элис согреть и успокоить мои чувства? Сможем ли мы по-настоящему узнать друг друга? Так, как не знает никто? Пока что всё получалось, пока что мы успешно идём к этому моменту, но будет ли так всегда?

Не знаю. Время покажет. Но я точно не собираюсь отказываться от этого. Плевать на войну копов и наркоторговцев, которая плавно затихала и уже практически не попадала в новости по телеку. Плевать на Себастьяна, которому, скорее всего, увеличат срок до трёх или четырёх лет. Я не хочу отпускать эту женщину.

— Мама, — открыл я окно и взглянул на небо. Облака летели где-то высоко, создавая ощущение уюта. — Посмотри на меня. Отец, брат. Кажется, я счастлив.

Мне вспомнились детство и беззаботность. Кажется, тогда всё было так же, как и сейчас: небо, солнце и облака. Лишь я стал старше и мудрее. Моё дыхание стало короче, а жизнь всё ближе подходила к завершению.

А значит, нельзя упускать ни одного мгновения.

— Я вернулась! — раздался звонкий голос Элис. — Посмотри, какого я купила слонёнка! Такой плюшевый, мягкий. Давай поставим его в доме?..

Улыбнувшись, я закрыл окно и пошёл встречать свою женщину.