Моя выдуманная жизнь

Глава 16. Двести шестьдесят пять погибших

Уже давно я не был так раздражён! В квартиру залетел громко жужжащий жук, которого никак не получалось поймать. Скотина уворачивалась от ударов полотенца, ловко игнорируя все мои попытки зажать её в угол.

Потратив почти двадцать минут, я устало облокотился о стену, наблюдая, как жирная чёрная точка довольно сидит на потолке.

Сейчас я поступил умнее: закрыл за собой дверь, чтобы противное насекомое осталось в одной комнате, а потом сходил за специальным баллончиком, который купил ещё полгода назад, на распродаже, но так и не использовал.

— Надеюсь, срок годности ещё не вышел? — Я почесал затылок, а потом приступил к новому раунду. В этот раз я пытался подловить жука, используя спрей от насекомых, но оба раза промахнулся, и он улетал. Мне приходилось стоять и ждать, пока гад куда-то сядет. Иногда эта тварина умудрялась затеряться и чуть ли не исчезнуть, отчего приходилось рыскать по комнате, шатая всю мебель, дабы спугнуть и заставить насекомое снова взлететь.

Запыхавшись, открыл окно, куда вскоре залетел жук. Нет, не улетел с концами, он сел на подоконник!

— Может, стоило сразу открыть окно и понадеяться, что ублюдок вылетет сам? — негромко поинтересовался я у… видимо, у себя же.

Нет уж, если открыть окно, то есть риск напустить в квартиру новых насекомых.

Я медленно подкрался к севшему отдохнуть жуку и пшикнул в него спреем, однако снова промахнулся, отчего аж заскрежетал зубами. Мерзкое создание с громким жужжанием опять начало летать по комнате. От злости я начал бегать за ним и нажимать кнопку разбрызгивания спрея едва ли не наугад. Каким-то чудом мне удалось зацепить его в полёте, и насекомое снова отлетело на подоконник.

Тут же, пока у меня было мгновение, буквально подлетел к нему впритык и брызнул ещё два раза.

— Попался, — улыбнулся я, наблюдая, как он лежит на спине, не в состоянии перевернуться. Ощущая себя киллером, поднял руку и совершил «контрольный выстрел». А потом ещё один. И ещё…

Примерно через пять пшиков мне начало казаться, что жук словно бы оказался в коконе паутины, которая образовалась из-за успевших загустеть брызг. Он всё ещё дрыгался, но с каждым мгновением всё слабее. Вскоре и вовсе затих.

— Интересно, это яд или что? — задумался я. — По идее, для человека должен быть безвредным, но всё равно лучше проветрить и тщательно всё помыть.

Довольно выдохнув, утёр пот со лба, а потом направился в ванную, за тряпкой, но по дороге услышал тихий стук в дверь.

Элис? — была первая моя мысль. Невольно бросил на себя взгляд в отражении небольшого зеркала в прихожей, а потом поправил волосы и открыл. Это была не Элис.

— Привет, Джуди, — не слишком радостно произнёс я, осматривая женщину острым взглядом. Спрятать неприязнь было трудно. Между тем аккуратно огляделся, высматривая Себастьяна, но его поблизости не заметил. Может, был внизу, возле подъезда, или в квартире Элис? Последнее — вряд ли, но… Невольно вспомнил сон, где моя соседка при полном параде отправилась на свидание с ним.

— Привет, — вполне себе нормально поздоровалась она. — Я хотела бы извиниться за нашу последнюю встречу и… поговорить. Могу я?.. — едва заметно кивнула в сторону гостиной.

— Проходи. — Я пропустил женщину и закрыл за ней дверь.

И вот мы уже сидим на диване. Цель встречи оказалась достаточно необычна: Джуди искренне убеждала меня, что «всё поняла», что совершила ошибку и очень раскаивается.

— Себастьян отвратителен, — говорила женщина. — Теперь я полностью верю Элис.

Каким-то чудом власть этого мужчины над Джуди истощилась, позволив ей открыть глаза. Вот только произошло это достаточно поздно: в момент, когда сёстры полностью рассорились.

— Но почему из всех людей ты обратилась именно ко мне? — выгнул я бровь, рассматривая её. — Мы с Элис не слишком хорошо… знаем друг друга, — слегка запнулся посередине фразы.

— Она всегда хорошо отзывалась о тебе, — улыбнулась моя гостья. — Вы явно много общаетесь, и ты… пожалуй, ты нравишься ей, — слегка неуклюже закончила она.

Припомнив слова Джуди, когда мы с Себастьяном подрались, я кивнул. В то время сёстры ещё общались.

— Хорошо, я понял, почему ты просишь меня, но всё ещё считаю, что влезаю слишком глубоко в личную жизнь, — скрестил руки на груди. — Туда, куда мне не положено вторгаться — в дела между родственниками и бывшим мужем.

Джуди скептично посмотрела на меня. Отчего-то в голове возникли мысли, что её посещение моей квартиры — неозвученный крик Элис о помощи. Что моя соседка хочет, чтобы я пришёл и спас её, как рыцарь свою принцессу от злого дракона. Проблема в том, что я не рыцарь и не супергерой.

— Почему не кто-то из близких друзей Элис? — сделал я ещё одну попытку отвертеться от подобной участи.

Боже упаси лезть во всё это дерьмо! Тут оказаться виноватым проще, чем наткнуться на рекламу в интернете. Уверен: что бы я ни сделал, по итогу соберу все шишки. Тем более что у нас с Элис вроде как ссора. Между прочим, именно из-за Себастьяна и Джуди! Если бы я был более нормальным, то сейчас очень злился бы на последнюю, ведь «успел дойти с Элис до второй базы». Ха-ха! Правда, мне не особо оно и нужно было, так что в каком-то роде я благодарен Джуди за то, что мы теперь в ссоре. Не прям-таки сильно-сильно благодарен, но ощущаю себя спокойнее, чем если бы начал очередные отношения. К чему бы они привели? К совместному проживанию? К попытке меня изменить? Излечить?

— Друзей? — рассмеялась Джуди. Смех был не надо мной, а лишь над словами, но всё равно на мгновение стало обидно. — У Элис мало друзей, не тот она тип человека, который всегда находится в центре компании, — улыбнулась она. — Может, кто-то и нашёлся бы, когда у неё всё было хорошо, но после потери ноги, — она поморщилась, — как-то… — теперь покрутила рукой, — всё сошло на нет.

Далее Джуди поведала о том, что после переезда сюда её сестра вообще не рассказывала ни об одном человеке, которого можно было бы назвать ближе, чем простым знакомым. Кроме меня.

— Элис — не самый странный человек, — моя собеседница смотрела мимо меня, предаваясь воспоминаниям, — но и не самый общительный. Она может красиво одеться, накраситься и буквально сиять внутренним светом, привлекая к себе кучу людей, но потом с той же лёгкостью всех оттолкнёт. Наверное, это можно назвать некой формой психологического барьера, за который крайне трудно пробиться. — Теперь её взгляд остановился точно на мне. — Прошу, поговори с ней, — снова попросила Джуди.

— Подумаю над этим, — я не согласился, но и не отказал. Однако в наше время фраза звучит больше как удовлетворительная, что оказалось достаточно для женщины.

Конечно же, это ложь. Я не собирался заниматься ничем подобным. Если Элис так и не помирится с сестрой, то мне будет всё равно. Я не планировал вмешиваться, даже если она снова сойдётся с Себастьяном. Может, так будет даже проще.

Джуди довольно кивнула и вышла. Я закрыл за ней дверь, а потом подошёл к окну, наблюдая, как она выходит из подъезда, направившись в сторону своей машины, припаркованной на моём месте. Через миг взгляд наткнулся на Хэлен, которая как раз выбрасывала мусор. Она всё ещё выглядела больной и оплывшей.

Поймал себя на мысли, что с самого моего переезда не видел Хэлен так часто. Она взяла отпуск? Или больничный? А что, если её внешний вид — результат какого-то смертельного заболевания? Может, она умирает? Если так, то это наверняка заставило её пересмотреть собственные приоритеты.

Вернувшись в гостиную, уселся перед телеком и включил его.

— …кажите, сколько уже жертв? — Я попал на интервью, где у сурового, с проседью, капитана полицейского управления интересовались ситуацией, связанной с войной наркокартелей.

— Точные цифры никогда нельзя назвать наверняка. — Мужчина отвечал спокойно и уверенно, было видно, что он ожидал этого вопроса.

Я слабо улыбнулся и закинул ногу на ногу. Мне было интересно, сумеют ли его дожать.

Спустя почти десять минут оказалось, что сумели. Репортёр тоже хорошо подготовился, так что, несмотря на целую кучу разных обобщений, сотню попыток уйти от вопроса и заверения, что его слова до окончания расследования не являются истинными — ведь в ходе следствия можно найти факты, указывающие не на смерть от рук банд, а на случайность, — капитан полиции произнёс цифру.

— Мы подозреваем, что от рук наркокартелей погибло в общей сложности двести шестьдесят пять человек. — Было заметно, что мужчина недоволен, хоть и пытался держать лицо.

Хм… с какой-то стороны, цифры и правда редко произносят, но сейчас такой период, когда подобное уже нельзя скрывать. Общественность требует, и я уверен: капитан заранее знал, что ему придётся поделиться частью закрытой информации.

— Двести шестьдесят пять, — присвистнул я. — Небось ещё и преуменьшил, чтобы город совсем уж не впал в панику.

Далее в выпуске журналисты направились в центр города, где стали опрашивать жителей, которые жили в местах с наибольшим уровнем убийств. Их интересовало, как они относятся к ситуации, страшно ли им выходить на улицу, были ли они свидетелями преступлений и всё в таком духе.

Я смотрел на всё это как сторонний наблюдатель. Люди мелькали на экране, копошились, отвечали на сотни разных вопросов…

В какой-то момент я банально уснул под шум телевизора.

Мысли мои крутились вокруг того, что иногда мы видим сны таким же образом, как реальность, словно со стороны. Сон предстаёт будто фильм или телевизионное шоу, причём мы совершенно не участвуем в сюжете. Просто сидим в первом ряду, поглощая информацию, как в кинотеатре.

Молодой светлокожий мужчина по имени Николас крутанул пистолет.

— Нам нужно отомстить этим конченым ниггерам, — злобно произнёс он. — Они забили трупами наших ребят целый подвал! Тринадцать, сука, человек! Осталось только пропеть «На сундук мертвеца», и будет полный улёт, не так ли?

Четверо его спутников согласно загудели.

Вскоре разговор от планов переходит к реальному обсуждению, и вот группа мужчин уже распихивает по карманам обоймы, а потом садится в тачку, ведь один из них припомнил, что знает человека, который закупался у ниггеров, а значит, через него можно будет найти их точки.

Пять человек набились в машину и выехали, не особо соблюдая правила дорожного движения.

Между тем сон сместился в сторону школы, где как раз закончился учебный день и толпа учеников начала собираться домой. Среди них была парочка подружек, которые проживали неподалёку друг от друга и всегда ходили вместе. Не стал исключением и этот раз.

На другом конце города афроамериканец по прозвищу Паук заехал на парковку. Он вышел из машины и направился вдоль аллеи, которая привела к неприметному дворику позади моего жилого дома. Там он, сверив что-то по телефону, закопался в кусты и обнаружил сумку с деньгами, которую оставил Диего.

Забрав её, Паук зашёл в подъезд, вытащил из кармана мятое письмо Рауля и бросил в мой почтовый ящик. В конечном итоге он вернулся к своей машине.

Я наблюдал за всем и уже представлял, как события будут развиваться дальше, ведь увидел начало и знал конец. Однако мне всё равно было интересно, как дойдёт до того, что покажут в новостях?

В то же время в полицейском управлении, расположенном где-то посередине между Пауком и Николасом, сидели два копа, которые спорили друг с другом в присутствии капитана, что ныне выступал по телеку. Один офицер был белым, и он беспокоился по поводу огромного количества наркоты, которое заполонило город, другой был чёрным, и его больше волновало растущее количество убийств.

Причина проста: один представлял отдел по расследованию убийств, а второй — по борьбе с наркотиками. У капитана они тоже находились неспроста, ведь речь шла о бюджете, которого у полиции, как всегда, не хватало. Нужно было решить, кому выделить деньги в приоритетном порядке.

Сон снова сместился, показывая Ника, который припарковался в нескольких кварталах от места, где, судя по новостям, произошла стрельба, в ходе которой погибли две школьницы. Тут группа Ника разделилась, чтобы окружить врага, но самого парня беспокоило большое количество прохожих.

Правда, в конечном итоге он метафорически плюнул на это, направившись «на дело».

Двое чернокожих мужчин спокойно стояли на углу улицы и толкали дурь. В теме они были давно, так что знали про всё, что может случиться. Плюс каждый имел на руках ствол, ибо обокрасть барыгу — это классика жанра, которым не побрезговал бы ни один из торчков.

Эти парни даже не подозревали, что будет дальше.

Неподалёку от них проходили две школьницы-подружки, которые всегда шагали этой дорогой, как и многие другие прохожие. Как раз сейчас они свернули наискось, проходя через переулок и оказываясь всего в двух десятках метров от чернокожих.

Ник заметил своих конкурентов и довольно усмехнулся. Он уверенно шёл вперёд, не обращая внимания на то, как под ногой хрустнула маленькая пустая ампула, которая ещё недавно хранила в себе порцию героина.

Когда глаза чёрных и Николаса встретились, последний вытащил пушку, открыв огонь.

Раздался крик, люди вокруг бросились в стороны, как и сами афроамериканцы. Первый из них, которого звали Саймон, нырнул к ближайшей тачке, откуда начал неприцельно стрелять в ответ. Его напарник, Джоэл, поступил так же, хоть и открыл огонь из-за угла дома.

Почти сразу на них вышли и остальные подельники Николаса, вот только никто из них не рискнул подбираться близко, так что начали стрелять на расстоянии. Правда, здесь крылась «небольшая» проблема: особой подготовки ни у кого не было, отчего пули летели куда угодно, но не в цель.

Чернокожие, заметив, что оказались в меньшинстве, начали отступать в разные стороны, пытаясь прорваться из окружения. Саймон сумел забежать в переулок, через который направлялись подружки-школьницы, но к этому моменту девочки уже покинули его, стремясь убежать подальше от опасного места. Проблема была в том, что они выбежали прямо на Ника, который, заметив направление Саймона, решил срезать путь, обходя его сбоку. У него получилось, так что когда парень наткнулся на чернокожего, то радостно направил на него ствол, дёргая спусковой крючок.

Одна из пуль попала в школьницу. Николас грязно выругался, прекращая стрельбу. Вот только перестал стрелять лишь он, ведь на помощь уже прибежал подельник, пытаясь заблокировать Саймона сзади. Он тут же начал стрелять, не обращая внимание на посторонних. Не прошло и нескольких секунд, как уже его пуля попала во вторую девочку. Только, в отличие от Ника, чья неудача закончилась для школьницы почти мгновенной смертью, вторая оказалась лишь ранена и громко кричала, истекая кровью.

— Кончай стрелять, придурок! — заорал Николас, и лишь тогда его друг прекратил.

Саймон уже давно сбежал, воспользовавшись дыркой в заборе, где было выломано несколько прутьев.

Вскоре Ник и четверо его приятелей вернулись обратно в тачку. Быстрый опрос парней показал, что и Джоэл тоже смог сбежать. Они ничего не достли, зато отлично понимали, что подняли настоящую бурю разного дерьма. Пока бандиты убивали других бандитов, на это смотрели как на шоу. Когда начали страдать невинные граждане, особенно дети, — полиция возьмётся за них со всей строгостью.

«Может, даже направят федералов», — поморщился Ник.

Где-то между первой и последней пулей в полицейском управлении зазвонил телефон: мужчина, проезжающий мимо на машине, сообщил о стрельбе. Копы появились на месте перестрелки спустя семь минут, но подоспели лишь к кровавому финалу.

Мигалки на машине продолжали сменяться с синего на красный, словно неисправный светофор. Каждый из прибывших на дело, а также их руководство, которое уже оповестили, ощущал бурю, что вот-вот обрушится на них всех. Даже беглого взгляда оказалось достаточно, чтобы понять: школьницы погибли из-за перестрелки очередных наркодилеров.

Спустя два дня оба отдела полицейского управления — как по борьбе с наркотиками, так и по раскрытию убийств — получили максимальное финансирование.

— Интересно, — в этот момент я волшебным образом появился на крыше дома и посмотрел на всё происходящее сверху вниз, — оно на самом деле было так или это только моё разыгравшееся воображение?

Создавалось ощущение, что неведомые силы — может, Бог, может, Дьявол — направили мне видение ситуации, которая волновала меня в момент, когда смотрел телевизор.

— Не так уж и сильно волновала, раз уснул под него, — фыркнул я.

Закрыв глаза во сне, я снова открыл их, но не в реальном мире, а будто бы переключив канал телека. Всё сменилось, я находился у себя перед окном и наблюдал, как Элис вновь вышла из подъезда и уселась в машину Себастьяна. Уже второй раз.

— Может, он делает её счастливой? — прикрываю лицо руками. Мне неприятно было смотреть на эту сцену.

Вздрогнув, я проснулся. Телек успел поменять программу, и теперь там шёл какой-то мыльный сериал. Нажав кнопку пульта, вырубил его.

— Проклятье, — поморщился я. Элис опять пришла ко мне во сне. Что это? Ревность? Обида? Жажда внимания? Или влюблённость? Ха-ха-ха!

Хмыкнув, направился на кухню и включил чайник.

Где-то я читал, что женское сердце бьётся немного быстрее, чем мужское. В подробности анатомии я не окунался, а тем более не проверял процесс на практике, но… может, именно в этом одна из причин, почему они менее сильны физически, чем те же мужчины?

Впрочем, независимо от того, правда это или нет, кому-то наверняка понравится думать, что он заставляет девичьи сердца биться чаще. Смешно. С другой стороны, женщины более эмоциональны, это факт, а значит, в каком-то смысле это тоже может быть влиянием сердца.

— Целая теория из ничего, — буркнул себе под нос. — Сегодня я в ударе.

Может быть, Элис из моего сна уехала с Себастьяном потому, что готова ради любви на всё? Даже простить этого человека и все его измены? Подвергаться регулярному психологическому и физическому насилию?

Я надеюсь, она не станет жертвой под номером двести шестьдесят шесть.

Внезапно дверь открылась, и в квартиру медленно и вальяжно зашёл Линг.

— Твоя дверь оказалась незаперта, — хмыкнул он, погрозив мне пальцем. — Смотри, мало ли что случится! Говорят, в городе паника — сотни жертв кровавой войны банд.

— Так ты решил меня прикрыть? — улыбнулся я. — Конечно же, — махнул рукой, — чувствуй себя как дома. Мой дом — твой дом. — Иронию я даже не скрывал.

— Как любезно, — хохотнул Линг, а потом уселся на диван. — Ах, как я люблю этот предмет мебели, — похлопал он по обивке.

— Я тоже его люблю, — я скрестил руки на груди и поменял тон, — а теперь говори: чего надо?

Китаец пожал плечами. Какой-то цели не было. Это взбесило меня ещё больше, что я не поленился высказать.

— Слушай, если тебя это так сильно напрягает, — его лицо отдавало ноткой фальшивой грусти, — я могу больше не приходить без предупреждения. Я уже понял, что подобное тебе не нравится, так что постараюсь быть вежливым соседом.

— Постараешься? — Я снизил громкость голоса, но это, кажется, сработало даже лучше. — Почему бы тебе для начала не расплатиться со мной за всю еду, которую выжрал из моего холодильника за последнюю неделю?

— Хе-хе, — нервно рассмеялся он, почёсывая затылок.

Я вздохнул и махнул рукой. Хер с этим мудаком.

— Серьёзно, — устало сказал я. — Заканчивай или приноси своё. Мне приходится закупаться чаще и больше. Это раздражает. — Особенно походы в дальний магазин, ведь из-за Дженнифер я лишился возможности ходить в ближайший.

— Ты что, порезался? — резко сменил он тему, рассматривая мою ладонь, которой я только что махнул. Кожа вокруг большого пальца болезненно покраснела и от моих нехитрых манипуляций снова закровоточила.

Чёртова ранка никак не заживает.

— Какое-то время назад, — не стал рассказывать про шкаф. — Думал, уже всё прошло, оказалось — нет. Зато вроде не болит, — осмотрел я палец.

— А на порез не очень-то похоже, — с видом знатока заявил Линг. — Больше смахивает на то, что ты чем-то пробил свой палец. Гвоздём, например. Рана круглая, а не длинная. — Он попытался изобразить свою мысль при помощи жестов. — Ну, ты же понял меня, да?

— Понял, понял, — закатил я глаза. — И ты прав. Но какая разница, как её назвать? Мелкая круглая ранка, по сути, то же самое, что и порез.

— Знаю, — довольно закинул он руки за голову. — Круги вообще тема популярная. Имею в виду: ты не замечал, что в природе куча разных вещей имеют форму круга?.. — начал он свой любимый пустопорожний трёп.

Остановил его на полуслове, потому что, во-первых, мне было неинтересно, а во-вторых, если его не заткнуть, то он проторчит у меня не меньше получаса. Поняв, что ему здесь не рады, китаец, громко вздыхая, отправился к себе.

Я же направился заниматься собственными делами, которые планировал на сегодня. В частности, нужно посетить прачечную…

Спустя пятнадцать минут я уже вышел из квартиры и спустился в подвал с корзиной грязного белья. Здесь же обнаружил Хэлен, с которой поздоровался кивком головы. Женщина взглянула в мою сторону, но словно бы не заметила. Она тоже ничего не сказала, а потому мы занимались делами в полном молчании.

Я заметил, что она набрала ещё больше веса, чем когда видел её в прошлый раз. Может, ей просто стало всё равно на свою внешность? Может, её уволили и она сказала: «К чёрту всё это»?

Когда Хэлен закончила, то сложила чистые вещи в корзину и направилась на выход. Я наблюдал за ней и не мог не задаться вопросом: как работает её мозг? Как вообще работают мозги у людей?

Насколько я знаю, существует эволюционная теория относительно мозга, которая называется «триединая модель». Согласно ей, мозг состоит из трёх частей: неомаммалийской, или же неокортекс, которая имеет дело с речью и восприятием; палеоммамалийской (лимбическая система), которая отвечает за репродуктивное и родительское поведение; рептильный комплекс, отвечающий за проявление агрессии и доминирование. Или же, как ещё можно сказать, — за выживание.

В данный момент я невольно завис, пытаясь понять, может ли одна из трёх частей мозга главенствовать над остальными? Подавлять их? Не просто так, а, например, при столкновении с какой-то определённой средой или обстановкой?

Почему я вообще залез в такие «научные дебри»? Всё вина Хэлен. Мне кажется, что её мышление по отношению ко мне держится в районе рептильного комплекса: «очередной бесполезный человек». И это в лучшем случае.

Впрочем, судя по поведению, нечто подобное она ощущает и по отношению к себе. Нет, иначе. Если бы мне дали возможность угадать, я бы поставил на то, что Хэлен презирает даже саму себя. Почему-то мне кажется, что это чувство — презрение ко всему — будто поглотило её.

Забавно то, что я чувствую по отношению к ней то же самое.

Остаток дня прошёл рутинно. Пару раз я думал о том, чтобы постучаться к Элис, хотя бы под предлогом слов её сестры, но так и не стал этого делать. Зачем? Предположим, мы помиримся, что будет тогда? Отношения? Но мне они не нужны! А если не помиримся, то меня просто обдадут потоком пренебрежения — вот и всё, чего я достигну. Нужно ли это мне? Тоже не нужно!

Значит, я снова проигнорирую зов сердца, а вместо этого встану на путь холодного разума. В конце концов, всё так и начиналось, верно? Чем вообще мне понравилась Элис? Ампутированной ногой? Протезом? Миниатюрностью? Жёлтым платьем? Несгибаемой волей?

— Она уже вернулась к Себастьяну, — хмыкнул я. — Вот и причина, почему Джуди с ним поругалась и пришла просить прощения у своей сестры.

Логика этих слов поразила меня. Может ли быть так, что сны показали мне правду?

— А были ли они, эти сны? — Я приложил руку к виску. — Что сейчас вокруг меня? Правда или ложь? Что, если я сплю прямо сейчас?

Улыбнулся. У меня был способ убедиться.

— Сегодня отправлюсь спать пораньше.

Мне снился сон. Настоящий сон. Я находился в офисе и смотрел презентацию на большом экране. Кто её проводил, было непонятно. Фигура светилась, причём так, что невозможно было толком рассмотреть. Просто белый абажур, некий силуэт в форме человеческого тела.

— Когда исчезает свет, наступает темнота, — пояснила мне фигура, и я кивнул. Это звучало логично, но скорее как пролог к чему-то более важному и требующему пояснений. — Однако в темноте нет ничего, чего не было бы при включенном свете.

Здесь потребовалось самую капельку поскрипеть извилинами, но ситуация также была ясна. Я снова кивнул.

Экран показал фотографию человека, покрытого тьмой. Я видел лишь его контуры.

— Тут можно увидеть мужчину, который, как и ты, сумел понять, что смерти не существует, — «абажур» уверенно указал на фото. — Никто и никогда не умирает по-настоящему.

Я хотел было спросить, что он имел в виду, но обнаружил, что не могу этого сделать. Мой рот обхватывала повязка-кляп, которая не позволяла говорить. Несмотря на это, белая тень спокойно ответила:

— Таких вещей, как «рождение» или «смерть», попросту не имеется. Это нереальность, выдумка. Ты уже размышлял об этом, ты доказывал это в дискуссиях с самим собой. И ты совершенно прав.

Фигура подошла ко мне и сняла повязку со рта.

— Держи, — в мои руки упал пистолет. Тяжёлый и холодный. — Выстрели себе в голову.

Я держал в руках пушку, которая казалась максимально реалистичной. Я видел маленькие царапинки на корпусе, а ещё ощущал запах оружейного масла.

Прижав ствол к своему виску, я ощутил, как руки задрожали. Я хотел нажать на спусковой крючок, но никак не решался.

— Это всего лишь сон, — сказала тень. Вот только это не она приставила пистолет к своей голове, а я! — Выстрели — и поймёшь, что я говорю тебе правду. Докажи собственные умозаключения.

Теперь не только руки, но и пальцы заходили ходуном. Чтобы не совершить случайный выстрел, я убрал их со спуска.

— Кажется, тебе нужен небольшой толчок, — вздохнул «абажур». Он будто задумался об этом. — Скажи, ты веришь, что можно создать что-то из ничего?

Воспользовавшись передышкой, я отодвинул пистолет от своей головы. Пушка всё ещё нервировала меня, но теперь немного меньше. Вместо этого я сосредоточился на вопросе. Что-то из ничего?

— Нет, — после короткого раздумья ответил я. — Это невозможно.

— Получается, — продолжила тень, — чтобы «нечто» существовало, что-то должно существовать ДО этого? Теперь понимаешь?

— Ты хочешь сказать… — нахмурился я.

— Тебе внушили, — усмехнулась фигура, — что где-то в мире есть некое «высшее существо», которое создало мир щелчком пальцев. Но как такое может быть, если… — голос замедлился и стал тише, — это невозможно? Ведь не было НИ-ЧЕ-ГО! — по слогам повторила тень. — А раз так, то не существует и никаких «высших существ». Это теория ошибочна.

Нет, — пронеслась мысль в моей голове. Ошибаюсь не я, а ты. Однако эту мысль я решил приберечь.

— Теперь, когда мы знаем, что существование Бога, Дьявола и других выдумок невозможно, возникает новый вопрос: а как же мы? — рука «абажура» указывает на себя. — Как могут существовать люди? Не может же быть так, что всё вокруг появилось само по себе, да при этом сумело создать столь уникальную и чётко продуманную систему?

Точно! — мысленно согласился я. Такое попросту невозможно!

— Так, может быть, ничего этого и нет? — сказала тень, на что я нахмурился. — Всё вокруг — лишь элементы нашего подсознания. Весь мир — лишь изображение с наших глаз. Всё, что мы видим, — только сигналы, которые переносятся в мозг. Кто даст гарантию, что вещи именно такие, какими мы их видим? Что глаза не подводят нас? Что уши правильно переносят звуки, которые верно расшифровывает наш мозг? Что когда мы ощупываем поверхность стола, то ощущаем именно дерево? Пальцы передают сигналы, которые получает мозг, который и создаёт в нашей голове иллюзию предмета. Наши органы чувств всего лишь имитируют эту реальность! На как она выглядит на самом деле?

Я молчал, переваривая неожиданное откровение.

— Всё, что мы видим и знаем, — фальшиво. Но мы верим в то, что видим, а потом создаём обоснование собственным выдумкам. То же самое и с Богом. Если человек в него верит — то он есть, если же нет — тогда Бог пропадает. Всё предельно просто, — заявила светящаяся фигура.

— Не сходится, — немного подумав, ответил я. — Если я поверю, что гравитации нет, неужели она просто исчезнет?

— А ты сумеешь поверить в это по-настоящему? — захихикала тень. — Так же, как поверил в то, что не существует смерти? Теперь для тебя её и правда не существует! Но вернёмся к гравитации. Сможешь ли ты точно так же поверить, что не взлетишь в воздух, если прыгнешь с десятого этажа? Не думаю. Впрочем, — она взмахнула руками, — ты можешь попробовать это здесь. В этом месте гравитация и есть, и нет. В зависимости от того, во что ты веришь, — станешь свидетелем того или иного.

Я сравниваю реальность и мир грёз, — понял я.

— Ты на верном пути, — заявил «абажур», считывая мои мысли, — но идёшь не в том направлении. Ты считаешь, что миры отличаются, а потому их нельзя сравнивать, но подумай о том, в чём они похожи.

Язык невольно прошёлся по сухим губам. Я был в смятении.

— Поднеси пистолет к виску, — сказала светящаяся фигура, — а затем спроси себя, куда ты отправишься, когда нажмёшь на спусковой крючок. Останешься тут как ни в чём не бывало, уйдёшь в небытие или просто проснёшься в своей кровати? Что произойдёт с твоей жизнью? Ответь на этот вопрос, поверь в свой ответ… и сделай это.

Посмотрев на пистолет, который до сих пор находился в моих руках, я и правда задумался. Всегда верил, что тело и сознание — либо же душа, если кому так понятнее — отделены друг от друга. То есть когда тело умрёт, разум продолжит жить. Мы сами создаём для себя загробную жизнь. Во что мы верим при жизни, то произойдёт с нами после смерти. Те, кто верил в рай или ад, туда и попадут. Те, кто верил в реинкарнацию, начнут жизнь заново. Те, кто верил, что после смерти попадёт в комнату с неограниченным количеством конфет, окажется в этой комнате.

Теперь моя рука не дрогнула и нажала на спусковой крючок. Кусочек металла с бешеной скоростью пробил голову. Кажется, я ощутил его в своих мозгах.

Через секунду я всё ещё находился в этом офисе. И через две. И через пять. Я продолжал смотреть на фотографию человека, под которым теперь отображался текст: «Не бойся».

— Отлично, — произнесла фигура. — Теперь мы можем идти дальше, — её рука снова указала на фото. — Этот мужчина такой же. Он знает, что не умрёт, что бы ни случилось, и пользуется этим. Убивает, грабит, насилует. «Развлекается» по полной. Есть кратко: плохой мальчик. Очень и очень плохой.

— И какое отношение это имеет ко мне? — спросил я.

— Ты должен остановить его, — тон «абажура» стал приказным.

— Как? — фыркнул я в ответ. — Сам же сказал: его нельзя убить.

— А тебе лишь бы убить, да? — хмыкнул мой собеседник. — Ты должен убедить его в том, что он не прав. Что у всего есть последствия. Докажи ему это, заставь поверить в свои слова. И тогда… он станет обычным.

— Не хочешь сам попытать силы? — скептично поинтересовался я.

— У меня есть причины держаться от этого подальше, — заявила светящаяся фигура. — Впрочем, я не заставляю тебя это делать. Можешь наплевать на мои слова и просто проигнорировать их. Для успеха ты как минимум должен ХОТЕТЬ поступить согласно им.

Задумавшись над этим, я обнаружил, что всё это время передо мной лежал пустой лист бумаги. Лишь в самом его низу находился маленький штамп: «Добро пожаловать в город роз».

Портленд.