Мортена: Перерождение

Глава 28

Рогнеду они так и не нашли. Затея была изначально провальная, но они хотя бы попытались. Пустоши жили своей жизнью и не спешили раскрывать свои тайны. На ночь они остановились у Проклятых гор. Ходили легенды, что когда-то давно здесь исчезло в клановой войне поселение изумрудных танагров. Души погибших не смогли найти покоя за гранью и остались сторожить свой дом от непрошенных гостей. Над этим местом разливалась такая аура ужаса и боли, что даже дикие звери пустошей обходили его стороной. Именно поэтому отряд выбрал Проклятые горы своим местом ночевки. Беримиру нужен был отдых.

Он использовал свой дар на полную, сканируя пустоши на максимальную дальность в попытках уловить сознание Рогнеды. Волна за волной он прочесывал территорию, подчинял сознания птеров и горгов и уже их рассылал в поисках нужной ему цели. В голове царил натуральный зверинец. Он одновременно смотрел своими глазами и глазами своих марионеток. После встречи с арахнидом он теперь знал приблизительную границу своих возможностей, поэтому сейчас вместе с ним по пустошам рыскало порядка сотни подчиненных зверей и птицеящеров.

Но всё было тщетно. К ночи он вымотался настолько, что просто не был в состоянии говорить. Он лишь дал команду товарищам сворачивать к Проклятым горам на ночёвку. Слушались его беспрекословно, ведь от его способностей зависела жизнь каждого. Сидя у костра, Беримир продолжал рыскать глазами зверей по пустошам в надежде отыскать Рогнеду. Ну не могла она пропасть бесследно!

Он настолько глубоко погрузился в сознания своих марионеток, что не сразу уловил тонкий, на уровне писка, зов к его собственному естеству. Его звали. Голос был настолько искажён, что в нём с трудом угадывалась человеческая речь. Но зов шёл из Проклятых гор. Настырный, плачущий, с нотками надежды и отчаяния. Другие менталисты часто говорили, что слышали что-то подобное рядом с землями кетцев и танагров. Но с ним это случилось впервые.

Самое сильное чувство в мире — не любовь и не ненависть, нет. Самое сильное и неистребимое чувство — это надежда. Она живуча, выворачивает тебя наизнанку и заставляет жить даже в такие моменты, когда нет ни смысла, ни сил, ни желания сделать вдох. Это самое чувство толкало Беримира к Проклятым горам. Он истово верил, что та сущность, которую создала Рогнеда из части своей души, не могла погибнуть, растерзанная тварями пустошей. Нет. Только не такая. Эта найдёт выход и увернётся из-под лапы самой смерти, чтобы вернуться домой.

Поэтому Беримир, словно зверь, учуявший след, шёл сквозь волны ужаса и чужой боли на зов. Каждый шаг давался невообразимо тяжело, он отпускал своих марионеток лишь бы удержаться на грани собственного сознания. Но зов становился всё явней и сильнее. Ирбис уже различал нотки голоса айше ягуров. Она звала отчаянно, с мольбой, звала именно его, ведь только он мог услышать призыв о помощи.

«Беримир, услышь меня! Я здесь! Найди меня! Пожалуйста! Я знаю, ты сможешь!»

Эхо её слов огнём горело в сознании, заставляя идти сквозь боль и кровь, сквозь ужас и расщепление собственного я на мириады пылинок. И вдруг крик оборвался. След последнего призыва ещё блуждал по степи, когда он понял почему. Оседая на землю, оплетенную фиолетовыми цветами вереска, вытирая кровь с лица, он понял, почему она замолчала.

Именно в этот момент он был точно уверен, что это был зов настоящей Рогнеды, а не зов Проклятых гор. Проклятье вытягивало все силы из путников, с удовольствием выпивая досуха души оборотней и людей. Чтобы дальше жить, ему нужна была сила, и проклятье щедро черпало её из зазевавшихся путников. Похоже, девушка это поняла. Котёнок не смог променять свою маленькую пушистую шёрстку на шкуру взрослого ирбиса.

Он сидел на земле и смотрел в никуда, понимая, что сам не смог бы поступить, как она. Не смог бы поставить чужую жизнь выше своей. Тут же в памяти всплыли воспоминания, показанные Рогнедой. Как он, наследник снежных барсов, вскрывает себе горло и подставляет хрупкой девушке для подпитки. По лицу Беримира катились кровавые слёзы печали по тому, что когда-то сбылось и чему не суждено было случиться.

Таким наутро его забрали товарищи. Опустошённым, с почерневшим лицом и потухшим взглядом.

Дара с дочерями встречала амори Эфу. Та возвращалась мрачнее тучи. Отряд аспид входил в подземное логово, храня молчание. Словно лесной пожар, беспощадный и неукротимый, среди пустынниц расходилась новость. Погибла младшая айше клана ягуаров, Рогнеда.

Дара опустила глаза в пол, чтобы не выдать собственных чувств. Лишь костяшки пальцев, удерживающих хлыст, побелели от напряжения. Дерево рукояти жалобно треснуло, осыпаясь щепками у ног матери. Какой бы она не была, но Дара потеряла дочь. Плоть от плоти своей. Тем кощунственней прозвучали слова старшей дочери:

— Туда ей и дорога, — хмыкнула за спиной Миа. — Давно пора.

И Дара не выдержала. Время замедлило свой бег, когда она заметила ярость, взорвавшуюся в глазах амори Эфы. Опережая бабушку на доли секунды, Дара наотмашь ударила кнутом Мию и прошипела:

— Заткнись. Если бы у тебя были мозги, то ты бы знала, что Рогнеда за последние дни сделала и пережила больше, чем ты за последние пятнадцать циклов, сыто кувыркаясь с кошаками и примеряя тряпки.

Дочь взирала на неё с видом оскорбленной невинности и с тщательно затаённой злобой в глазах. Дара оскалила клыки в предупреждающем жесте, всеми силами транслируя одну простую мысль: «Заткнись и не провоцируй!» Обделив Мию мозгами, духи всё же не пожалели ей инстинкта самосохранения. Та скрипнула зубами, но промолчала, опустив взгляд в землю.

— Простите, амори, за эту выходку, — Дара склонила голову перед бабушкой в почтении. — Кажется, мне пора всерьёз пересмотреть воспитание собственных дочерей. Мы возвращаемся домой.

— Она только что попрала память не только родной сестры, но и младшей амори клана аспид, — сверкая глазами прошипела в ярости правительница аспид. — Не советую в будущем отдавать власть в эти руки. Клан аспид не будет иметь дела с такой…амори, — Эфа сплюнула, показывая всё пренебрежение и отвращение, и прошла мимо айше клана ягуаров.

Перед отъездом Дара решилась поговорить с амори без назначенной встречи. Эфа нашлась на арене, яростно отбивающаяся сразу от десятка аспид. Кхопеши мелькали в её руках серпами смерти, вскользь полосуя нерасторопных дочерей. Кровь не успевала впитываться в песок арены, лужицами поблескивая в свете факелов. Зрелище было воистину страшным в своей красоте и жестокости. Бой с Дарой не шёл ни в какое сравнение с этим побоищем. Эфа не сдерживала себя, изливая всю злость, боль и разочарование. В последний момент амори успела остановить лезвие у шеи одной из замешкавшихся аспид, чем спасла ей жизнь. Бросив оружие на песок, Эфа сменила ипостась и ринулась в туманный лаз входа в лабиринт.

Ждать её оттуда пришлось больше часа. За это время аспиды успели подлечиться и вернуться на арену. Дара держалась отдельно от всех, но не могла заставить себя не прислушиваться к тихим разговорам пустынниц.

Такой внешне спокойной, но натянутой, словно тетива лука, и застала её Эфисе, одна из дочерей аспиды Эфы.

— Это надолго, — кивнула красноволосая воительница на вход в лабиринт. — Если есть вопросы, можем поговорить.

У Дары были вопросы, но обсуждать семейные дела с кем-то, кроме бабушки, она не хотела. Эфисе хмыкнула, словно прочитала её мысли.

— Ты — мать. Неужели есть что-то важнее этого?

Дара нахмурилась. В конце концов, можно же было обсудить и не всё. Сделав глубокий вдох, айше ягуаров решилась:

— Как она погибла?

Первый вопрос пробил плотину чувств. Всё услышанное от Эфисе было настолько невероятно, словно речь шла не о собственной дочери, а о легендарной воительнице из далёкого прошлого.

— Не мне судить, — пожала плечами Эфисе, завершая рассказ, — но я не понимаю, как ты умудрилась воспитать настолько разных дочерей как Миа и Рогнеда.

Дара и сама хотела бы это знать. Похоже, ответ крылся в том, что Реду она не воспитывала и не испортила своим влиянием.

В клане ягуаров был объявлен траур. Орласы облачились в небесно-синие одежды, молча отдавая последнюю честь Рогнеде, чья сущность пробудилась от слияния кровей с их наследным айше.

На амори Муар было страшно смотреть. Она постарела разом на несколько десятков циклов. Молчаливая и печальная она отказалась проводить церемонию прощания по внучке. Единственным, кто поддержал эту идею, был Беримир. Тот вообще напоминал лишь тень самого себя прежнего. У них состоялся личный разговор с амори, после которого Муар и нарушила все подобающие в таком случае традиции и обычаи.

По прошествии недели с возвращения отряда из пустошей Орласы снова предприняли попытку разведать обстановку в родном гнезде. Горы уснули. Предстоял длительный этап восстановления гнезда. Перво-наперво в горы отправились орлы с шептунами ягуаров. Необходимо было найти и расчистить путь к тотему аэров. Всё это происходило с позволения амори, но никак не отражалось на обстановке в клане. Жизнь притихла на террасах ягуаров.

Муар делала то, что ненавидела больше всего в жизни. Она ждала. Чувство беспомощности порой накрывало с головой, сбивало с ног и топило в обыденности. Все вокруг смирились. Орласы носили траур. Аспиды вернулись домой. Это был единственный раз, когда Верховная позволила себе чувства на людях. Одинокая слезинка в память о правнучке и несостоявшейся амори клана аспид.

И только Беримир, как и Муар, ждал. Именно он убил последние надежды ягуаров и возродил их вновь. Ирбис честно рассказал амори про зов у Проклятых гор. Рогнеда даже здесь оказалась верна самой себе. Свобода в обмен на жизнь ей оказалась не нужна.

Муар разрывало от противоречивых чувств. С одной стороны, её обуревал ужас от того, что Реда находилась совершенно одна посреди пустошей. С другой стороны, жила надежда, что девочка выберется. Она же уже сотворила чудо несколько раз. Почему бы не сотворить его снова?

Дни шли за днями, ничего не менялось. Муар периодически встречалась с Беримиром у вольера Хаки. Скут всё больше лежал, не реагируя на посетителей. Его горестные вздохи не внушали оптимизма. Он ждал хозяйку, друга. Они все ждали. Со стороны выглядело, будто Муар повредилась умом от горя, но это было не так. Муар верила. Верила истово, как никогда в своей жизни. Не могла так быстро оборваться нить жизни Реды. Только не её.

Во мне что-то сломалось. Ночь, проведённая напротив Беримира, изменила что-то глубоко внутри. Мне показалось, что он понял, почему прекратился зов. Понял, но не смог принять. Именно поэтому всю ночь просидел перед пеленой, вглядываясь в темноту и в себя. Наутро орлы забрали ирбиса, а меня увёл Агри. Я плохо помню, что он мне говорил, заворачивая в тёплый плащ как в одеяло и усаживая на ящера. Лишь одна фраза осталась в воспоминаниях:

— Я дам вам время.

Танагр не отступился от слова. Сутками я находилась рядом с тотемом, встречала рассветы и провожала закаты. Пришлось поставить палатку, которая скрывала бы меня от любопытных взглядов горожан. По общеизвестной легенде я молилась, денно и нощно взывая к их почитаемой святой Тане.

ЯГУ меня не беспокоила, полностью погрузившись в процесс взаимодействия с тотемом изумрудных танагров. Спустя неделю в сознание ворвался полный негодования голос:

— Всё происходящее здесь противоречит логике. Так не может быть, просто потому что не может!

Я сидела на лавке, прислонившись спиной к тотему. Мне было стыдно за проявленное малодушие, ведь я фактически переложила свою проблему на ЯГУ и ждала решения. При её скорости обработки данных и просчёте вероятностей предполагался скорый результат. Тем страннее и страшнее было слышать такие слова.

— Что не так? В чём загвоздка? — вынырнула я из собственных размышлений. Иногда в диалоге удавалось посмотреть на проблему под другим углом, и решение находилось в совершенно неожиданной плоскости.

— Да во всём загвоздка! Тотем — это сложная самовосстанавливающаяся структура энергетического типа. Другими словами, он живёт и функционирует от энергии представителей рода. Одни рождаются, другие умирают. Вечный круг и закон сохранения энергии. Живые подпитывают, мёртвые восстанавливаются и уходят на перерождение в новом жизненном цикле. А тотем танагров сейчас работает на минимальной мощности, фактически поддерживая только этот изуверский купол.

— То есть, ты хочешь сказать, что изначально было заложено конечное количество членов одного рода с определённой ипостасью? — я пребывала в некотором замешательстве. — И они же поддерживают нормальное функционирование тотема?

— И да, и нет! — устало вздохнула ЯГУ. — В тотеме заложена возможность увеличения стартового количества энергетических структур, передаваемых носителям рода, но вот условия выполнения неизвестны. Либо я не имею доступа к подобного рода информации. А насчёт поддержки функционирования — всё верно. Вспомни количество снежных барсов и чароитовых медведей в твоём мире. Их количество меньше, чем здесь, поэтому и лечение в озере срабатывало далеко не всегда. Энергия не успевала накапливаться. Хотя само озеро и было тем самым регенерационным модулем.

— Здесь такая же ситуация?

— Нет, здесь отток энергии больше, чем приток. Купол сжирает всё подчистую. У танагров нет регенерационного модуля и вообще ничего нет, кроме этого творения предыдущего Оператора и какой-то специфический эмоции, проецируемой во вне.

— Ты говорила, что это смесь купола и пелены. В чём разница?

Кажется, ЯГУ зависла от моего вопроса.

— Можно, я покажу? — прозвучало озадачено.

— Давай.

Перед глазами предстала уменьшенная копия рельефа пустошей. Территория клана изумрудных танагров была схематически заштрихована. Поверх неё мерцала непропорциональная клякса, накрывающая кусок горной гряды и захватывающая часть степей вдоль реки.

Я усилием мысли крутила трёхмерное изображение, ничего не понимая. Рядом возникла миниатюрная копия карты, но вся заштрихованная территория была помещена внутри сферы, сверкающей белым светом.

— Вот это купол, какой он должен был быть, — отозвалась ЯГУ. — Купол — протокол экстренной активации для предотвращения полного уничтожения вида. Землетрясения, извержения вулканов, цунами, падения метеоритов — это всё зона ответственности купола. Он сохраняет территорию внутри, пропуская исключительно полезные явления. Срок его существования не ограничен. Пока есть хотя бы один представитель рода, купол будет работать. Потребление энергии при этом минимальное. Но он легко деактивируется, как только все показатели за пределами купола становятся приемлемыми для жизни.

«Ничего себе, протокол спасения для вида! Да наши хранилища Судного дня завистливо курят в сторонке по сравнению с такой технологией».

Рядом с двумя картинками появилась ещё одна, точная копия предыдущей, но теперь клановые земли были помещены не в сферу, а под мерцающий полог. Мне его цвет напомнил переливы морской волны на солнце. Завораживающе красиво.

Тем временем ЯГУ продолжала объяснять:

— А вот это полог. Протокол для активации — кратковременные социальные катаклизмы. Энергии он жрёт немерено за счёт визуального маскировочного поля и активного психофизического воздействия на всё живое. Другими словами, если на клан напали, то можно повесить такой полог, закрыть вход и выход для всех находящихся под воздействием и отпугнуть любых нападавших. Зачистка на своей территории не займёт много времени, можно восстановиться и с новыми силами вести боевые действия. Срок действия — от нескольких дней до нескольких циклов.

— ЯГУ, ты понимаешь, что только что подсказала идеальный выход на случай военных действий против ягуаров? — я чуть ли не в ладоши захлопала от открывающихся перспектив. Это же можно спрятаться как бункере и периодически снимать полог, дабы всем желающим надирать задницы.

— Таким уровнем управления обладает лишь Оператор. Никто другой не сможет запустить и отменить данные протоколы. Если ты уйдёшь в процессе, то они окажутся заперты, как сейчас танагры.

Мой энтузиазм немного поубавился.

— И здесь мы переходим к нашей основной проблеме, — на первый план снова вышла сферическая клякса с мерцающим полем. — Вот это — дикая смесь двух протоколов, пропускающая внутрь всё полезное, и отпугивающая активным психофизическим воздействием всё живое. Оно жрёт энергию как полог, но держится как купол. Оно ждёт деактивации от Оператора, но я не нахожу хоть каких-то лазеек для отмены. Любые мои запросы остаются без ответа.

— Значит, будем искать вместе. В конце концов, Тана была человеком, попавшим в экстремальные условия. Мозг там мог начисто отключиться вместе с Ядром, перейдя на интуитивное управление на эмоциях. А в состоянии аффекта люди способны на невозможное.

А дальше мы искали зацепки. ЯГУ мучила тотем, который отзывался в лучшем случае на один из пяти запросов, а я работала с населением. Вспомнила все принципы работы «в поле» из журналистики, ведь папины методы разговорить языка здесь не применить, к сожалению. Информационные пытки айше Агри длились два дня. За это время он пересказал всё, что было известно из легенд и сказок о Тане. Моё рвение в изучении истории танагров не осталось незамеченным и было встречено благосклонным содействием. Айше даже принёс несколько рукописных книг о житие святой из личной библиотеки. Следующие два дня я разбиралась в хитросплетениях словоблудия местных биографов и современников.

Вот тут я знатно удивилась. Это ведь у них при наличии второй ипостаси медленно, но верно образовывалась монотеистическая религия, на подобии земного христианства. Только здесь спасительницей выступала та самая Видящая Тана. О духах предков здесь практически не вспоминали, ведь не было реальных проявлений силы тотема, а «чудо» Таны танагры могли наблюдать ежедневно.

Всё описанное в рукописях было настолько далеко от увиденного мной при первом контакте с тотемом, что книги я отложила в сторону, как бесполезный хлам. Дальше я попросила айше найти книги с детскими сказками, если таковые имелись. Моя просьба вызвала недоумение и удивление. Книг не оказалось, зато на следующее утро мне привели седую женщину почтенного возраста, которая оказалась местной сказительницей.

Вот она и рассказывала мне следующие три дня все когда-либо услышанные сказки. Чего там только не было! И монстры, и принцессы, и зверолюди, они же двуипостасные. Наконец-то хотя бы где-то я нашла след памяти предков. Правду говорили этнографы, что память народа живет в фольклоре. Нужно только уметь слушать. И я слушала. Через три дня сказительница выдохлась. Предстояло проанализировать и сопоставить всю полученную информацию.