Мортена: Перерождение

Глава 12

Это был бесконечно долгий день. К вечеру удалось упорядочить хаос, мною же и спровоцированный. А всё из-за того, что в шоковом состоянии я решила трубить в требну. Требна — это местная система экстренного оповещения на случай опасности. О ней я узнала из зала памяти, тогда же изучила местную морзянку. Кто ж знал, что опробовать её придётся уже через пару суток. Выглядела эта штуковина как витой бараний рог, вросший в скалу широким концом, и настроена была исключительно на кровь особ правящего рода, остальные просто не смогли бы ею воспользоваться.

Прибежав в тронный зал, мне пришлось пройти ещё систему идентификации, окропив рог собственной кровью, отчего тот засиял золотым цветом. Выдув свой скудный объём лёгких в рог дважды, я никак не ожидала звуков иерихонской трубы, от которых в прямом смысле затрясся каменный пол под ногами. Казалось, сама гора содрогнулась, исторгая из себя звуки опасности.

Я рванула обратно к тотему. Именно там должны были собраться все свободные от несения службы ягуары. Тогда я ещё не понимала, какой ящик Пандоры вскрыла собственноручно. Всю глубину своей неправоты поняла, когда увидела рокочущее человеческое море, волнами наплывающее на террасы. Не смотря на рассветный час, двуипостасные стекались отовсюду, наперебой пытаясь узнать друг у друга, что случилось.

У тотема меня уже ожидали мастера. По моему лицу они сразу догадались, что проблем избежать не удалось. Небо всё же упало на землю для аэров. Кровь земли вышла на поверхность. Сейчас же мне необходимо было как-то погасить нарастающее волнение, грозящее перейти в панику. Мне, самозваной айше в теле несовершеннолетнего ребёнка, не принимаемого в расчёт большинством ягуаров. Да меня даже не видно было из-за спин толпы. Неожиданно на помощь пришел мастер охотников, Яр. Он вместе с другим охотником опустились на одно колено, разместив у себя на плечах широкий щит. Похлопав себя по колену и затем по щиту, он с улыбкой предложил:

— Поднимайтесь! Покажем маленькую айше ягуарам.

Вот где пригодились мои мучения на лерико. Вестибулярный аппарат не подвёл. Когда мужчины поднимались с колен, возвышая меня над толпой, я уверенно стояла на щите, слегка балансируя на чуть согнутых ногах.

Видя мой подъём на щите, личная гвардия амори тоже не осталась в долгу, оказав столь необходимую сейчас поддержку. Выставив перед собой щиты, они ритмично били по ним кулаками, заглушая общий гул и призывая к тишине.

На меня уставилось несколько тысяч пар глаз. Стало так тихо, что было слышно моё собственное дыхание. Я обвела взглядом море лиц, всматривающихся в меня с опаской, пренебрежением, страхом, ужасом и неожиданным спокойствием со стороны ранее виденных деревщиков. В ушах набатом била кровь, я сделала глубокий вдох и заговорила, не слыша собственного голоса:

— На рассвете проснулись горы в клане аэров Орласов. Пробуждение было настолько сильным, что под удар попали все окрестные земли на много переходов вокруг. У нас есть пострадавшие, они сейчас восстанавливаются с помощью духов отцов прародителей, — я старалась говорить уверенно и очень надеялась, что мой голос не срывался на фальцет от волнения. — Клан ягуаров заключил союз с орлами в этой непростой ситуации, поэтому скоро к нам начнут поступать дети, старики, беременные и кормящие матери. — Я сделала паузу, пытаясь понять реакцию на сказанное. Женщины одобрительно кивали, мужчины хмурились, где-то внизу послышалось недовольное роптание. — Мы окажем им помощь и поддержку. Кроме того, вероятнее всего, к нам поступит очень много раненых. Мы с мастерами начали готовиться к этому варианту развития событий заранее. Поэтому сейчас нам потребуется помощь всех ягуаров, даже детей. — Я заметила удивление на лицах оборотней и воодушевление в глазах подростков. Ещё бы, их тоже привлекут к общему делу.

А дальше я вкратце обрисовала, что мне требуется, и кто будет ответственным из мастеров за тот или иной фронт работ. Так мастер охотников Яр формировал отряды для прочёсывания окрестностей в поисках пострадавших и доставке их в поселение. Я предложила ему разбить территорию на квадраты или сектора, чтобы охватить все территории вокруг. Ведь необходимо было отыскать и пострадавших ягуаров, уже трудившихся на рассвете. Кроме того, я предполагала, что ударной волной могло сбить с небес на землю и переломать немало аэров. Оставалось только надеяться, что мы сможем всех отыскать.

Свободные от работы женщины поступали под начало мастериц Ури и Кро. Мне срочно нужно было обустроить лагерь беженцев и увеличить объёмы заготовки энергетиков как для аэров, так и для ягуаров. Я спинным мозгом чувствовала, что существующих запасов не хватит. Мужчин попросила помочь обустроить импровизированный лазарет возле тотема. Мастер Три с подчинёнными отправлялся исправлять всё то, что успела наворотить ударная волна. Ещё повезло, что она не была пиропластической, обошлись без пепла и раскалённого газа. Если такая волна прошлась по склонам гор, то спасаться будет просто некому, и весь переполох я устроила зря.

Что же касается детей, то они также разбивались на звенья и становились связными. По всем вопросам, которые не могли решиться без совместных усилий, подростки докладывали мастерам и служили проводниками для выделенных помощников. Своё место я определила у тотема, во-первых, потому что могла взаимодействовать с регенерационным модулем, но об этом лучше никому не знать. А, во-вторых, как ни крути, но, заварив всю эту кашу, я должна была быть всегда на виду.

Первой своей личной победой я посчитала выздоровление моего телохранителя. Череп ему подлатали очень вовремя, потому как ещё до обеда раненые начали поступать сплошным потоком. Оказалось, что до рассвета трудиться выходят очень многие ягуары. Отряды Яра приносили на руках раненных женщин с дальних сельхозугодий, но к всеобщей радости серьёзных случаев там практически не было. Большинство восстанавливалось несколькими оборотами во вторую ипостась и восполнением энергетического баланса. А потом начался мой персональный ад.

Посыльные прибегали сплошным потоком, сообщая о количестве найденных раненных аэров и степени тяжести ран. Слушая их донесения у меня волосы вставали дыбом от ужаса. Ещё хуже стало, когда ягуары стали приносить переломанных и окровавленных детей. Аэры, их сопровождавшие, выглядели не лучше, а местами и хуже, смягчив своими телами удары об землю при столкновении с ударной волной. Раненых заносили в регенерационный модуль по пять человек. Определяла очерёдность я очень примерно, но вариантов особо не было. Дальше тотем определял степень тяжести повреждений и время восстановления. К моей радости, были и такие, где крови было больше чем повреждений. Таких сразу заменяли. Но постоянный поток раненных всё возрастал.

К вечеру понадобилось разбить ещё несколько лазаретов. Сортировка стала ещё жёстче. Тех, кто способен был продержаться сутки на собственных резервах уже не помещали в модуль. К крикам и стонам раненных аэров прибавились истерики матерей с требованием лечить именно их детей.

Объяснения тут не работали. Заверения, что их дети способны продержаться сутки без помощи, в то время как у других счёт шёл на часы и минуты, тоже. Одна такая истеричка начала вырывать из моих рук окровавленную малышку без сознания. Девочке на вид не исполнилось и пяти циклов, а стерва-мамашка требовала в первую очередь лечить её великовозрастного сына, который стоял рядом с ней, переминаясь с ноги на ногу, и выглядел максимум испуганным и голодным, но никак не при смерти.

Меня взяло такое зло, что сознание помутнилось, и красная пелена застила глаза. Я пришла в себя, когда гвардейцы осторожно оттягивали меня от поваленной на землю исполосованной когтями орлицы. Раны были глубокими и рваными. В основном пострадало лицо и руки. Женщина поскуливала, свернувшись калачиком и размазывая слёзы вперемешку с кровью по лицу. Я смотрела на неё и не чувствовала абсолютно ничего. Ни жалости, ни злости, ни удовлетворения. Ничего. Я сорвалась, но у меня не было сил даже ужаснуться такой животной жажде крови. Окинув взглядом замерших вокруг оборотней, я прохрипела:

— Для меня здесь нет чужих детей. Все они мои. Чем быстрее вы это поймёте, тем больше у них шансов выжить. Но даже духи отцов прародителей будут бессильны, если вот такие… — я указала на орлицу у моих ног, — будут ставить собственные интересы выше клановых. Несогласных могу отправить на встречу с предками хоть сейчас.

Ответом мне было молчание.

— Этой — энергетик и проследить, чтобы обернулась не меньше двух раз, — я забрала малышку из рук одной из пожилых кошек, вызвавшихся помогать мне в лазарете, и ушла к тотему.

Я ничего не чувствовала, словно робот-сортировщик выполняя работу. ЯГУ в фоновом режиме составляла реестр всех прошедших через тотем с отметками о диагнозе, сроках излечения и прогнозами на случай оставления без помощи. Очередной выход на поверхность с мирно спящей малышкой на руках был тем редким светлым лучиком в череде кровавых часов под землей.

И надо же было какой-то твари нарушить этот краткий миг. Белобрысый смазливый оборотень прорывался к тотему, не слушая роптание прочих аэров. Он раздувался от собственной важности, указывая, что не чета прочим, дабы дожидаться какой-то там очереди. Он — Орлас, а значит, эти земляные кошаки должны понимать, что семья амори должна получить должное услужение и как можно скорее.

Я смотрела на этого выродка и испытывала острое отвращение. Меня натурально тошнило от его поведения, а может, от нервного истощения. Но это было совершенно не важно. Важно было, что он продолжал игнорировать предостережения и попытки остановить его. Сколько же гнили я ещё сегодня увижу, прежде чем закончится этот бесконечный конвейер.

Я криво улыбнулась, давая знак телохранителям подвести ко мне очередного просителя. Аэр покровительственно распинался о собственной важности и степени родстве с Орласами, брызжа слюной во все стороны. Дожидаться окончания пафосной речи я не стала, что есть силы врезав тому лбом в переносицу. От удара меня повело в сторону, но я с удовольствием услышала, как белобрысый забулькал собственной кровью, оборвав тираду тихим визгом.

— Этого в темницу до появления Ордуна или Ора Орласов. Помощь не оказывать. Если может орать, значит, в ближайшие пару дней не сдохнет.

Гвардейцы споро уволокли подвывающего аэра со скрученными за спиной руками. Мне оставалось только уточнить:

— Кто следующий?

Навстречу мне вышла амори Муар, указывая на двух гвардейцев и двух подростков, лежащих на носилках. Не знаю почему, но я не удивилась её появлению. Должна же была она когда-то вернуться. Рассматривая странные затычки в ранах гвардейцев, я уточнила:

— Это что?

— Раствор фуарадо для сохранения тел на жаре.

— Когда ранило?

— На рассвете.

Прикинув в уме, что гвардейцы уже больше двенадцати часов с ранениями в живот, дала знак двум бойцам:

— Заносим всех четверых.

Амори косилась на меня, но вопросов не задавала. Подхватив одного из своих гвардейцев на руки, эта с виду хрупкая женщина сама понесла его в регенерационный модуль.

Пока мы устраивали бессознательные тела на постаменте и вокруг него, тотем закончил анализ и выдал отчёт. Я слабо чертыхнулась. Все четверо нуждались в экстренной помощи, а при такой нагрузке сроки лечения растягивались. Мысленно дала команду восстанавливать ягуарам внутренние органы, а после остановить регенерацию. Остальное сами восстановят. У детей такой возможности нет. Главное, чтобы за это время ещё кого-то критичного не принесли.

Регенерация шла своим чередом, я уселась прямо на пол рядом с раненными. Тело не слушалось. Я устала. Усталость эта была такого рода, когда даже мысли в голове вяло копошились, подгоняемые отупевшим интеллектом.

Пробка из фуарадо медленно, миллиметр за миллиметром выталкивалась из раны гвардейца. Гель не растекался, сохраняя форму, не таял от температуры тела. Мысль царапалась в мозгу, пытаясь сформироваться. Что-то дельное, как можно использовать гель.

Я перевала взгляд на амори. Та сидела напротив, опираясь спиной о каменную стену и чуть хмурясь, рассматривала меня как диковинного зверька. Если раньше подобный взгляд меня бы смутил, то сейчас сил не было ни на что. Эмоциональностью я ничем не отличалась от трупа. Трупы. Мысль наконец-то обрела форму.

— У нас десятки трупов аэров, и будут ещё. Понадобится много фуарадо, чтобы сохранить тела для подобающего прощания.

— Гвардия знает, что делать. Не волнуйся.

Я криво ухмыльнулась. Да уж, моё нынешнее состояние не имело ничего общего с волнением. Видимо, что-то такое промелькнуло в моём взгляде, что Муар насторожилась. Однако задала она явно не тот вопрос, который вертелся у неё на языке:

— Когда ты последний раз ела?

Я замешкалась с ответом, пытаясь осмыслить простой по сути вопрос. Выходило, что ещё вчера вечером, до похода в зал памяти. И после этого уже не раз приложилась к чужим флягам с энергетиком.

— Вчера. Меня ждет воистину фееричный откат!

— Не ждет, — ЯГУ отозвалась в своей манере. — Энергетический баланс Оператора поддерживается в фоновом режиме регенерирующим модулем устройства хранения и переноса генетических и ментальных баз данных рода ягуаров. Однако Оператору рекомендуется не пренебрегать графиком питания за пределами модуля.

— Я распоряжусь, чтобы тебе доставили еду, — амори Муар легко спружинила, вставая с пола. Мне оставалось лишь благодарно кивнуть. Подняться так же легко у меня не вышло, но победой было уже то, что я встала. Нужно было проверить новое поступление раненных.

Муар уже почти вышла, когда я ей в спину решилась сказать то, что следовало сообщить сразу:

— После восстановления внутренних органов я заменю воинов на детей. Остальное — сами с помощью оборота и энергетика.

Амори даже не обернулась, лишь последующая фраза подтвердила, что она услышала мои слова:

— Я сделала бы тоже самое.

За едой для айше даже не пришлось посылать. Всё уже давным-давно дожидалось Реду, вот только малышка с самого утра не вылезала из зала регенерации. Взяв на себя самую тяжелую и опасную ношу, айше сортировала раненных, каким-то неизведанным чувством угадывая, кто мог подождать с лечением, а кто нет. Ни один из детей, в чьих телах ещё теплилась жизнь на момент попадания в руки Реды, не погиб. Одно это уже говорит о многом. А уж демонстрация справедливой силы оставила неизгладимое впечатление в душах и сердцах окружающих.

Муар слышала восторженные шепотки среди раненных аэров, искреннее беспокойство женщин о маленькой айше, тихие разговоры собственных гвардейцев. За прошедшие сутки авторитет Рогнеды среди двуипостасных двух кланов вырос до небес. Малышку натурально боготворили и орлы, и ягуары.

Муар испытывала двоякие чувства. С одной стороны, она искренне радовалась за Рогнеду, которая смогла завоевать своими решениями уважение двух кланов, а с другой — ощущала некое чувство неправильности происходящего. Не мог ребёнок измениться так резко и в такой краткий срок. Или мог? Даже самой себе Муар не могла объяснить внутреннее беспокойство.

Возможно ли, чтобы к амори пожаловала на огонёк банальная ревность? Отгоняя от себя подобные мысли, Муар старалась мыслить практично. Она хотела, чтобы появилась альтернатива существующим наследницам, и Рогнеда проявила себя. Амори хотела, чтобы кандидатка была достойной претенденткой и пеклась о собственном клане больше, чем о собственных нуждах? Реда печётся, заодно спасая ещё и Орласов. То, чего не смогли добиться Миа и Ума за десяток циклов, Рогнеда получила за семь неполных дней. Признание, уважение, поддержка, подчинение. Вот только поможет ли это, если Реда не пройдёт обряд Единения?