Мортена: Перерождение

Глава 21

Ночевать предстояло в лечебнице. Как объяснила Ана, своя комната мне будет положена лишь после прохождения посвящения. А пока я никто и звать меня никак. Покидать лечебницу тоже было нельзя, на входе поставили двух бравых октеров в самодельных кожаных доспехах. В некоторых местах фрагменты доспеха заменяли вставки из пластика. Выглядело это как антураж к постапокалиптическому фильму. Не хватало ещё кустарного оружия, огнемётов и разукрашенных лиц. Вполне возможно, что завтра я смогу всё это увидеть воочию на посвящении. Почему-то в голове упорно всплывала картина римского амфитеатра с песчаной ареной, посреди которой я должна буду снести голову беззащитному оборотню под бурные овации толпы октеров. Бррр. Гадость какая!

Мозг напряжённо работал, пытаясь найти выход из сложившейся ситуации. И первое, что пришло на ум, это совершить благое дело, начатое местным воришкой. Ведь если Кеана придёт посмотреть на будущего «агнца», она заберёт всё его мало-мальски ценное имущество, как вышло с моими кукри. Самонадеянным было считать, что я смогу что-то спрятать под носом у октеров на их территории, но попытка не пытка.

В палату с блондинистым викингом я пробиралась на цыпочках, чтобы не услышала стража. Местные санитары кое-как уложили оборотня на кушетку, но из-за массивной фигуры его ноги свисали почти до пола. Испачканное кровью лицо напоминало гротескную маску, волосы свалялись и сбились в колтуны. Я осторожно прикоснулась к чужой шевелюре, вынимая застрявшие в космах веточки, паутину и неожиданно пепел. Незнакомец мне казался до боли знакомым. Выразительные скулы, нос с горбинкой, узкие губы, среднего размера борода. Пожалуй, даже по-мужски красив.

И глаза у него голубые, скорее, даже льдисто-синие. Откуда я знала? Хороший вопрос, на который у меня не было ответа. Просто знала.

Сейчас северный викинг лежал без сознания, зрачки его дико метались из стороны в сторону под прикрытыми веками. Кошмар ему, что ли, снится?

Прогнав непрошеные мысли, принялась мародерничать. Было откровенно не по себе обшаривать карманы едва живого оборотня, но я приговаривала про себя как мантру, что это для его же блага.

Как ни странно, но оружия при нем не было. Вспоминая экипировку гвардии амори Муар, я сильно удивилась. Но хоть что-то же должно быть! Он же носит атни, значит, воин не из последних.

Откуда-то пришла непрошеная мысль, что настоящий воин опасен сам по себе. Ему для этого не нужно оружие. Если смотреть на ситуацию с этой точки зрения, то передо мной лежала настоящая машина для убийств, способная расправиться с армией врагов голыми руками. Как оказалось чуть позже, я была недалека от истины.

Пошарив ещё немного для приличия, я нащупала у оборотня за пазухой кожаный шнурок с мешочком на конце. Видно было, что вещь личная. Я чувствовала себя отвратительно, развязывая кожаные тесёмки. Если бы там оказался локон дамы сердца, я бы наверно сгорела со стыда. Но мне повезло.

Внутри нательного схрона были камни разной огранки и размера. Я — не ювелир, но даже в полутьме смогла оценить переливы граней. Подозреваю, что такие камешки в любом мире стоят дорого. Да и не припоминала я, чтобы среди родовых украшений ягуаров видела подобные камни. Всё больше янтарь да чёрные агаты и опалы.

Это значит, что можно попробовать использовать камни как универсальную валюту. А для задуманного мной действа по спасению умирающих, так вообще сами духи велели использовать все доступные средства. Вдруг получится выторговать за них жизнь и свободу?

Уже покидая палату, я ещё раз взглянула на такое знакомое лицо, но так и не смогла вспомнить, где же я его видела.

Нет, идея была хорошая, и даже могло кое-что из неё получиться, но… Закон Мерфи никто не отменял.

Поэтому сейчас я стояла рядом с ревущим израненным Хаки, вынимая из ножен родовые клинки амори Муар. За нашими спинами Ана испуганно жалась к едва живому Корису, больше напоминающему мумию в бинтах. Октер из последних сил удерживал нервничающего скута и постоянно съезжающий тюк с белобрысым оборотнем. Бессознательный викинг так и не пришёл в себя даже после того, как мы залили ему местный энергетик.

А ведь начиналось всё так хорошо.

Соучастник в нелёгком деле побега нашёлся там, где и надеялась. Корис бездумно пялился в потолок, когда я бесцеремонно заявилась подбивать его на измену.

— Тебе настолько скучно, что решила ещё раз пообщаться со смертником? — отреагировал октер на мой визит.

— Да как сказать, — решила играть начисто, а там будь что будет. — У вас тут не соскучишься. На завтра запланировали уникальное представление с моим участием. Только один день! Неповторимое шоу усекновения головы двуипостасного во имя посвящения в октеры! Не пропустите!

— Да уж не пропущу, — хмыкнул Корис, — у меня, считай, первый ряд будет! Это моя голова отсекаться будет.

Я поперхнулась заготовленными ранее фразами, осознав смысл слов и спокойствие в голосе лежащего передо мной смертничка.

— Как это тебя? Ты же свой!

— О, Кеана подведёт всё так, что я даже своей смертью принесу пользу общине, не сомневайся!

— Вас в детстве со скалы не роняли? — у меня в голове не укладывалась та прозаичность, с которой Корис вещал о собственном убийстве. — Другой причины подчиняться таким обычаям я не вижу.

— Забудь, тут всё настолько извращено, что ты этого не осознаешь, пока сам не окажешься по другую сторону баррикад, — Корис нахмурился, поджал губы и отвернул лицо к стене. — Я осознал, да только поздно.

— А если я скажу, что не поздно? — закинула я удочку, ожидая, заглотит ли октер наживку.

Оборотень пристально вглядывался в моё лицо, в поисках одному ему ведомых признаков лжи.

— То я отвечу, что подло так шутить.

Пришлось удивить смирившегося с участью оборотня.

— Допустим, я могу тебя вылечить, но для этого нам придётся уйти в земли ягуаров и прихватить с собой того бедолагу, которого уготовили на роль жертвы вместо тебя.

— Нас убьют, — без раздумий выдал Корис, — или свои, или чужие.

— У своих ты и так в одном шаге от встречи с предками. У чужих нас и пальцем не тронут, гарантирую. — Я выжидающе уставилась на сомневающегося октера. — Правильно понимаю, что, кроме смерти, принципиальных возражений нет? своих — У своих ты и так в одном шаге от встречи с предками. У чужих нас и пальцем не тронут, гарантирую. — Я выжидающе уставилась на сомневающегося октера. — Правильно понимаю, что, кроме смерти, принципиальных возражений нет? чужих — У своих ты и так в одном шаге от встречи с предками. У чужих нас и пальцем не тронут, гарантирую. — Я выжидающе уставилась на сомневающегося октера. — Правильно понимаю, что, кроме смерти, принципиальных возражений нет?

Оборотень не удержался и засмеялся от моей формулировки вопроса.

— Сумасшедшая! Как есть сумасшедшая! Хотя и я тоже хорош, ушёл в пустоши на смерть, а вернулся со второй ипостасью, — то ли похвастался, то ли повинился Корис.

— А ты рисковый! — решила потешить самолюбие парня, с меня не убудет, а ему приятно.

— Оглядываясь назад, могу сказать, что я — идиот. Но идиот везучий! — октер хитро улыбнулся, подмигнув мне. Вместе с надеждой к нему по каплям возвращалась жажда жизни. — Но сами мы такое не провернем, нужна помощь. Ану я во всё это буду втягивать только после обстоятельного разговора. Никто из октеров ни в коем случае не должен пострадать. Они — наш дом и наша семья, а семью не выбирают.

Я пожала плечами. Вот ведь, его накануне на смерть отправляли, а он всё равно защищает общину. То ли это высшая форма любви, то ли идиотизма после промывки мозгов. В любом случае других соратников для побега не было. А Корис хотя бы знал, где здесь выход.

Беседа наша была долгой. Пришлось признаться, что я — не выбраковка, а несовершеннолетняя айше ягуаров, и лечить его планирую с помощью родового тотема. Благо, опыт имелся. Про свои приключения с птицеящерами, которых здесь именуют птерами, и попадание в общину рассказала вкратце, но эта часть произвела даже большее впечатление на Кориса, чем мои родственные связи.

— В части везучести ты меня переплюнула! — восхищённо выдохнул оборотень. — Это надо же! Мало того, что вырвалась из лап птера, так ещё и упала прямехонько в озеро!

— Ну тут как посмотреть, — я умолчала о существовании ЯГУ, поэтому со стороны всё действительно выглядело как невероятное везение. — Если бы не подводное течение, то выплыла бы и домой потопала. А поскольку принесло к вам, значит, удача тебя опять спасает. Я по твою душу.

Бедный октер натурально впал в ступор от такой трактовки. Спустя пару минут Корис пришёл в себя.

— Ну допустим, с нами всё понятно. Ты хочешь домой, а я хочу жить. Зачем тебе ещё один смертник? Он только снижает наши шансы на побег.

Что ж, вопрос закономерный. Ответить на него не получалось даже себе. Если по чести, то не хотела бросать блондина на верную смерть на вражеской территории, но фактически интуиция ревела тревожной сиреной, что это полуживое тело мне ещё пригодится. Кажется, я становлюсь чересчур меркантильной под стать местному менталитету.

— Убить его сейчас, что скотину прирезать. А воин не достоин такой смерти, — выдала я Корису заранее заготовленную благородную версию.

— Согласен, — с отстранённым видом кивнул октер. — Лучше сдохнуть при попытке к бегству, чем отправиться к предкам в качестве жертвы.

Дальнейшее обсуждение свелось к проработке плана и его деталей. Главная роль в нём отводилась Ане. Собственно, от силы её чувств зависело очень многое, практически всё! Именно ей предстояло умыкнуть мои родовые клинки и уговорить мать отпустить Кориса в последний путь.

Местом скоропостижной кончины возлюбленного должны были стать пустоши, куда его бы отправили на скуте. На этом же скуте под умирающим и благоухающим октером должен был контрабандой проехать и блондинчик. Ну а мне досталась роль верной подруги Аны, сопровождающей и помогающей той справиться с горем. Под накидкой с глубоким капюшоном всё равно никто ничего не рассмотрит.

Ана появилась к вечеру, принеся любимому ужин. Беседовали они тихо, но до меня доносились отдельные отрывки их разговора:

— … не знаю, я ей не доверяю. Если она соврала… доказательства… — голос полный сомнения.

— Родовые клинки выбраковкам не дают.

— Она их украла!

— … она обещала меня вылечить, а твоя мать предложила завтра умереть.

Тишина была звенящая. Кажется, у девочки сейчас обрушился мир. А может, и нет, судя по следующим словам.

— … дать уйти как воину… есть замена. Он — чужой.

— … не заслуживает смерти… мы стали хуже их. Они нас изгоняют, а мы их убиваем.

— … ты не вернёшься…

— Я вернулся из логова арахнида и сейчас вернусь. Не веришь ей, верь мне!

Ана согласилась. Чего только не сделают женщины ради любви.

Наша скорбная процессия продвигалась излишне медленно. Все встреченные нами октеры отводили взгляд при виде Кориса. Тому досталась роль ароматного ожившего зомби не первой свежести, и он с ней прекрасно справлялся. Стоит отдать ему должное, не смотря на боль, он ехал сидя, как и подобает воину в последнюю битву. Выставляя напоказ его раны, мы получили наилучшее прикрытие для второго беглеца, завернутого в изгвазданную гноем постель и перекинутого через спину скута.

В конце длинного извилистого коридора, постоянно идущего под уклоном вверх, уже виднелся уголок рассветного неба. Я непроизвольно похлопывала скута по боку, пытаясь поторопить, но по ощущениям это всё равно, что пытаться поторопить танк, похлопывая по броне. Выход медленно приближался, когда тишину разрезал громогласный рёв, эхом блуждающий среди каменных стен.

Не узнать этот крик было невозможно. Хаки радостно приветствовал свою хозяйку с обратной стороны от входа. Весь в пыли и потёках засохшей крови, скут чуть ли не приплясывал в нетерпении, криком оглашая степень своего счастья. На это не могли не среагировать местные дозорные. Увидев ничейного ездового скута, они стали окружать Хаки и длинными копьями с острыми наконечниками загонять в одну из боковых пещер возле выхода. Скут ревел и пятился, натыкаясь на острия копий, но не нападал.

Мой добрый мальчик! Копья оставляли на нём заметные кровавые отметины. Голос Хаки из радостного стал обиженным, будто плакал ребёнок. Он в непонимании смотрел то на меня, то на нападавших, не зная, как реагировать. И я не выдержала. Выхватив из ножен подарки амори Муар, я закрыла собой друга.

— Руки прочь от моего зверя!

— А ты, я смотрю, исключительно ценное приобретение, даже со своим ездовым скутом к нам пожаловала. Жаль только, что такая строптивая, — послышался из глубины коридора зычный голос октеры Кеаны. — Такие долго не живут.

Октеры расступились, пропуская местную старейшину, пока мы с Хаки продолжали пятиться к выходу.

— Ну так и отпустите навстречу с духами предков, вам-то какая разница, как я умру?

— Не глупи, таким ресурсом не разбрасываются! Тем более, ты прихватила с собой кое-что тебе не принадлежащие, — взгляд Кеаны стал колючим.

— Это кое-что и так моё по праву, я лишь вернула своё, — демонстративно показала рукояти кукри с вензелями Ягеров. — А если имелся в виду кое-кто, так со мной у них шансов выжить больше, чем с вами! кое-что — Это кое-что и так моё по праву, я лишь вернула своё, — демонстративно показала рукояти кукри с вензелями Ягеров. — А если имелся в виду кое-кто, так со мной у них шансов выжить больше, чем с вами! кое-кто — Это кое-что и так моё по праву, я лишь вернула своё, — демонстративно показала рукояти кукри с вензелями Ягеров. — А если имелся в виду кое-кто, так со мной у них шансов выжить больше, чем с вами!

Рядом возмущённо посапывал Хаки, уткнувшись лбом мне в спину и изредка переминаясь с ноги на ногу. Скут был готов в любой момент броситься на мою защиту. Я же старалась вести себя максимально дипломатично. Мне делить с ними ничего, а Ане и Корису тут ещё жить.

— С полудохлой выбраковкой? Не смеши меня. Они оба — смертники. И ты бы загнулась, если бы тебя вовремя не выловили. Так что за тобой долг жизни!

Ой, как ожидаемо повернул разговор. Почему-то я так и думала, что меня захотят закабалить любыми способами. Не с той связались.

— Я правильно понимаю, мы сейчас мою жизнь торгуем? Остальные вам не нужны?

— Да сдались они мне, твари сожрут, мне же мороки меньше.

Я кивнула, и не оборачиваясь произнесла:

— Ана, бери скута и спускайтесь по тропинке вниз. Я вас догоню.

— Ана, не смей! — почти прорычала Кеана. — Найдешь себе другого, зачем тебе этот неудачник?

— Я этого люблю! — послышался из-за спины тихий дрожащий голос, — и мы без айше никуда не пойдём, она — наш пропуск к тотему!

— Да врёт она всё, неужели не понятно? — Кеана всерьёз взъярилась. — Обманула, вас глупых, сыграла на больных мозолях, а вы и рады!

— Мама, отпусти нас. Пожалуйста!

— Прежде чем вы примете поспешное решение, я бы хотела поговорить с вами один на один, — пришлось мне вклиниться в семейную перебранку.

Кеана пожала плечами и отошла к краю площадки, приглашая меня присоединится жестом.

— Чего тебе?

— Сколько я, по-вашему, стою? — задала вопрос в лоб.

Кеана даже растерялась от прямолинейности вопроса.

— Не морочь мне голову, у тебя всё равно столько нет, — попыталась отмахнуться от меня октера.

— Нет чего? — продолжала давить я. — Еды? Драгоценностей? Скутов? В чём вы нуждаетесь? Вам дадут это. Верните меня в клан и получите награду. Если есть тяжело больные, мы их вылечим. Вы сами назвали меня ресурсом, так используйте его с умом!

Октера начала явно сомневаться в своём первоначальном решении. Я ей рисовала золотые горы, хотя сама не была до конца уверена, что Муар отблагодарит за моё спасение. Скорее всего, даже слушать не станет, это не амори Марук. А потому в голову пришла не самая умная идея, которая, как оказалось, изменила всё.

— Я могу гарантировать вам за мою жизнь оплату в размере драгоценного камня, прозрачного, как слеза младенца, и ограненного у лучших ювелиров двуипостасных. — Я заметила, как алчно загорелись глаза октеры. — Вы — умная женщина. Уверена, что найдёте применение такому приобретению.

Предвкушение прибыли сломило настороженность Кеаны. Взаимопонимание уже практически было достигнуто, когда мою голову сковало тисками боли. Я упала на колени, уткнувшись лбом в камень. Рядом так же накрыло октеру и всех её приближённых, но мне было уже всё равно. Носом пошла кровь. Зубы выбивали чечётку. Мозги вскипали, грозя взорваться как перезрелый арбуз. Последним видением перед потерей сознания стала белоснежная пантера с кроваво-красными глазами осторожно ткнувшая лапой мне в лоб. Боль утихла лишь на мгновение, и я провалилась в забытье.