Мортена: Перерождение

Глава 20

Ана предоставила мне местную одежду, которая и представляла собой самый обычный халат с запахом. Правда, широкие обшлага рукавов и длина в пол мне напомнили японское шёлковое кимоно, но, хвала духам, местный вариант был значительно теплее. Обувью здесь служили утеплённые тапочки из выделанных шкур зверей мехом внутрь. Оно и не удивительно, здесь было значительно холоднее, чем снаружи. Это «здесь», по мнению ЯГУ, находилось глубоко внутри горной гряды.

Я в целом была с ней согласна, но у меня было и своё мнение на сей счёт. И оно никак не вязалось с тем образом жизни, который вели местные двуипостасные. Следуя за Аной, я крутила головой во все стороны и периодически впадала в состояние прострации от увиденного.

Больше всего логово выбраковок, а это были именно они, напоминало бункер или бомбоубежище из моего прошлого мира. Голые стены, вытесанные в камне, минимализм в оформлении и система резервного освещения, едва позволяющая ориентироваться вокруг. Обилие коридоров и каменных переборок, скрывающих проходы в другие помещения. Но особо цепляли взгляд материалы. Здесь использовался металл и какое-то подобие пластика. Правда, использовались они бестолково, словно местные обитатели не знали, для чего нужны те или иные конструкции и приспосабливали под собственные нужды, зачастую весьма варварским способом.

В такие моменты я натурально впадала в ступор, пытаясь угадать, чем это было, и как должно было использоваться по назначению.

Немного придя в себя, я решила использовать доступный мне источник информации.

— Ана, а что такое «октера»? — начала я издалека.

— Это производная от названий трёх народов, которые нас когда-то отринули: океаниды, террианцы и аэры, — наставническим тоном объясняла октера. — Первые октеры вынуждены были выживать в дикой природе, но они не сломались. Они образовали собственное поселение и установили свой уклад жизни, который был гораздо справедливее кланового. Наше выживание зависит от каждого, и благо каждого — есть ценность для всего поселения.

Я слушала такие знакомые лозунги из уст молодой девушки, и это мне подозрительно напоминало мой старый мир, переживший не одну революцию.

— Ана, а как давно вы тут? — я обвела рукой каменные своды. — Это же столько труда, всё построить и подготовить к проживанию!

— Очень давно! Первое поселение октеров ведь уничтожили. Объединенное войско нескольких кланов сравняло его с землёй, ведь мы были противны им самим фактом существования. Но наши предки были умны, они заранее вывели почти всё население сюда. Они трудились, не покладая рук, чтобы у нас было будущее. И пожертвовали своими жизнями, прикрывая наш отход.

А вот и нацизм с расовой ненавистью подъехали. Не сказать, чтобы я была сильно удивлена, пороки людские везде одинаковы вне времени и пространства, но и версия была представлена весьма однобокая. Чего ещё можно было ожидать при идеологической обработке ребёнка. И даже подавалась информация умно, подростки чаще склонны верить сверстникам, чем взрослым. Высший пилотаж!

Я хлопала ресницами, доверчиво и с восторгом взирая на свою провожатую.

— Неужели всё это сделано руками октеров? — закинула я удочку, пытаясь узнать глубину критического мышления Аны, и она меня порадовала. Октера замялась, но всё же вздернула свой бирюзовый подбородок перед ответом:

— Нет, что-то здесь уже было, когда октеры обнаружили это место, но именно мы сделали его пригодным для проживания.

За разговорами мы пришли в большое круглое помещение, в центре которого когда-то стояло некое устройство, нынче полностью выпотрошенное и переделанное под открытый очаг с выводом дыма. Почему я решила, что там было устройство? Ну невозможно было не заметить расплавленные ошмётки проводов, торчащие из стенок воздухоотвода.

От очага расходились скрипучие металлические столы с пластиковыми крышками и такие же стулья, больше напоминавшие табуреты для пикника. На стенах и потолке виднелись следы копоти. Пол, хоть и был чисто вымыт и покрыт древесными циновками, но сохранил следы то ли пластика, то ли прорезиненного покрытия. Я попыталась представить, как это помещение выглядело раньше, и почему-то представила камбуз на космическом корабле из фантастического далекого будущего.

Мир Мортены продолжал меня удивлять, и я просто не знала, как к этому относиться. Ну не верить же, в самом деле, что какие-то космические пришельцы потерпели крушение на этой планете, путём проб и ошибок скрестили себя с местной фауной ради выживания, а потом напрочь забыли об этом. Единственное, что напоминало о высокоразвитой цивилизации — это тотемы, которые сами по себе были чудом науки и техники на уровне магии!

Чем дольше я рассуждала, тем больше теорий возникало, и тем невероятней они были. Вид у меня был настолько пришибленный, что Ана перешла в своей болтовне с истории на девичий треп.

Мы присели за один из столиков, октера поставила перед нами два деревянных подноса с едой. Я внимательно посмотрела на свою порцию, но не заметила ничего необычного. Фонящее фиолетовым оттенком мясо соседствовало с салатами и напитком жёлтого цвета. Не золото Ури, но, видимо, октеры тоже научились производить что-то на подобии энергетика. Вот только зачем? Они же выбраковки. Тьфу, вот же прицепилось!

Ответ на этот вопрос неожиданно нашёлся в трëпе Аны.

— Ты прости маму, она бывает достаточно бесцеремонна в высказываниях, — октера опустила глаза и вяло ковыряла деревянной ложкой какое-то бурое месиво в своей тарелке. — Просто не часто к нам попадают полезные обществу изгнанники.

— А чем я могу быть полезна? — от удивления у меня даже глаза на лоб полезли.

— Понимаешь, у тебя уже есть вторая ипостась, пусть слабенькая, но она помогла в критической ситуации. А для нас одарённые члены общины — самая большая редкость.

— Ана, а с чего вы решили, что она у меня есть? — осторожно поинтересовалась у девушки, — я же так и не смогла обернуться полностью. После каждой попытки я валялась при смерти от энергетического криза.

— Не переживай, хоть ты цветом кожи больше похожа на террианку, но в тебе проявилась вторая ипостась океаниды, — Ана светло улыбнулась, стараясь оказать мне поддержку. — У тебя появились дыхательные татуировки, иначе ты просто не выжила бы.

Я непроизвольно коснулась рукой саднящего горла под одобрительным взглядом октеры.

— Но… — я растерялась от таких новостей.

— С вероятностью 99.99 % одной из ипостасей экспериментального носителя является водное позвоночное животное с жаберным дыханием, — прокомментировала ЯГУ. — Полученная информация соответствует диагнозу оператора в части энергетического криза вследствие частичной трансформации.

— Твою мать! — выругалась я мысленно. — Рыба, пантера, птица… Это же полный комплект ипостасей местных народностей. Вот свезло, так свезло. Ну, просто классика, лебедь, рак и щука! Теперь неудивительно, что Рогнеду так раздирало! Они же каждый тянул одеяло на себя!

— Сравнения и образы, использованные оператором, находятся вне понимания ЯГУ.

— Забудь! — отмахнулась я, возвращаясь к беседе с Аной.

— Я понимаю, что ты шокирована, но это так. Теперь тебе предстоит научиться контролировать свою ипостась и приносить пользу для общины.

— А чем ты занимаешься в общине? — я поспешила сменить тему разговора с моей скромной персоны и внезапно свалившихся на голову обязанностей.

— Я присматриваю за больными и ранеными. Мама, конечно, всем руководит, а я учусь у неё, чтобы сменить со временем на этом ответственном посту, — октеру прям распирала гордость, когда она рассказывала о своём призвании.

— И много у вас больных?

— Не особо, — почему-то стушевалась Ана и отвела глаза. — Ты была да Корис. Но с Корисом мы уже перепробовали всё, поэтому он… — октера чуть хлюпнула носом и смахнула едва заметную слезинку, — просто ждёт, когда за ним придут духи.

Тааак! Это что же получается, хорошая такая у них медицина. Прямо хоспис на выезде.

— Пойдём, покажешь этого вашего Кориса, — я собрала посуду на поднос и решительно встала. Как ни странно, но Ана поднялась за мной и не стала возражать.

На последнем издыхании Орм пытался перелететь горную гряду, но коварные воздушные потоки раз за разом отбрасывали его в сторону пустошей. Двухдневный перелёт давался аэру на грани возможностей. Без подпитки, с утяжелением и невозможностью приземлиться для отдыха, сегодняшний рывок выглядел практически самоубийственно. Орм летел всю ночь, без остановок. В сложившейся ситуации небо было для него гораздо безопасней земли. Без защиты ирбиса Орм в нынешнем состоянии не смог бы дать отпор даже горгу, не говоря уже о дейтере. В небе же опасны были птеры, но ближайшего, похоже, Беримир принёс в жертву арахниду. К утру ирбис так и не пришёл в себя.

План Орма был прост и незатейлив: добраться до гор, найти для товарища безопасное место, поохотиться для восстановления сил и тогда уже перемахнуть через горную гряду к ягуарам.

Реализация плана начала хромать на оба крыла ещё на самом первом его этапе.

Сил долететь просто не хватило, поэтому орёл планировал вниз на манер камня, успевая мысленно молиться всём предкам дабы не промахнуться мимо замеченного скального выступа. В последний момент Орм крутанулся в воздухе и упал на спину, чтобы не раздавить своим весом Беримира. От удара вышибло дух, перед глазами плясали белые пятна.

Отдышавшись, аэр сменил ипостась и отправился изучать гостеприимную скальную площадку, ставшую им прибежищем.

Размером три на три метра, она с одного края пряталась под нависающим валуном, образуя маленькую пещерку, а вот с другого — виднелась едва заметная тропка, ведущая вниз. Орм перетянул Беримира в пещерку, надеясь, что в его отсутствие валун не сорвётся и не добьёт и так измученного ирбиса. Залив террианцу немного энергетика, аэр с чистой совестью сменил ипостась и отправился искать себе пропитание. Нужен был кто-то небольшой, но питательный.

Внизу, переваливаясь через валуны, пыхча и ворча, пробирался скут. С упорством, достойным уважения, животное карабкалось вверх с одной ему ведомой целью. Шкура отлично маскировала его, и если бы не орлиный взор, то Орм бы даже не поверил, что видит скута. Эти огромные животинки использовались террианцами для перемещений по лесам, рекам и даже пустыням, но горы…

Орм ещё раз с сожалением окинул взглядом сумасшедшую животину, но в нынешнем состоянии такая туша для него была неподъёмна.

С мыслями, что весь мир вокруг медленно сходит с ума, орёл отправился на охоту.

В лечебницу я попросила отвести меня другим путём, очень уж хотелось узнать побольше о логове октеров. Как-то незаметно это понятие мне понравилось больше, чем выбраковка.

Пока ЯГУ заносила в план всё новые и новые помещения, коридоры и переходы, я исподволь расспрашивала Ану о больном. Кто он, чем ранен, кем приходится девушке.

Октера, на удивление, быстро разоткровенничалась и под конец пути чуть не рыдала на моём плече от вселенской несправедливости.

Оказалось, что Корис — её жених и один из немногих октеров нового поколения по совместительству. У него вышло заполучить вторую ипостась. Правда, она у него оказалась паучьей, ведь парню повезло найти умирающего малыша-арахнида, и тот согласился на Единение.

Я непонимающе взирала на Ану. Если парень двуипостасный, то почему умирает? У него же регенерация должна быть на высшем уровне. Оказалось, не всё так просто. Обороты требуют энергетических затрат в принципе, а для лечения необходимы дополнительные дозы. Качество энергетика здесь не чета клановому, и ко всему прочему парень, как и я, не вполне контролирует оборот.

Ему удалось обернуться, но подчинить своей воле инстинкты арахнида Корис не смог, а потому проснулся через сутки в паучьем логове. Как он туда попал, парень не помнил, выбирался он долго и пока смог снова обернуться, его несколько раз всё-таки тяпнули недовольные братья и сестры.

Одним оборотом это не вылечилось, а на второй у него просто не хватило сил. В человеческой ипостаси парня разъедал паучий яд.

Откровенно говоря, после такого рассказа мой желание посмотреть на больного резко поубавилось, но глазищи полные слёз давили на совесть. Не знаю почему, но было чувство, что мне надо туда сходить.

Ещё на подходе к палате Кориса я почувствовал вонь, гной вперемешку с кровью. Такой запах не забудешь. Так пахнут гниющие заживо люди. Ана убежала за бульоном для жениха-смертника, а я собралась с силами и, прикрыв рукавом нос и рот, вошла в палату.

Достижением уже было то, что меня не вырвало. Не знаю, как парень ещё умудрялся жить, но зрелище он представлял собой весьма печальное. Тело Кориса покрывали гнойники, источающие зеленовато-желтую дрянь. Размеры их разнились от моей ладони до обычного чирья. В некоторых видны были следы проколов от паучьих жал.

Видно, что их пытались вскрывать, но это лишь ухудшило положение.

— Ты кто? — прохрипел Корис, едва приоткрыв веки. — Где Ана? С ней всё в порядке?

Вот сразу видно влюблённого мужчину, сам на ладан дышит, а о любимой беспокоится. Мечта. Я криво улыбнулась собственным мыслям. На самом деле пока это единственная пара двуипостасных, которые открыто выражали чувства к друг другу. Даже если это просто юношеская влюблённость, но она была такая нормальная, такая знакомая, что у меня защемило сердце.

— Я — Реда, новенькая здесь. Ана скоро вернётся с кухни и принесёт бульон для тебя.

— А ты смелая! — октер закашлялся, — меня обычно стороной обходят. Все, кто хотел, уже приходили попрощаться. Осталась только Ана.

Я рассматривала парня. Взгляд его был… чем-то похож на мой. Разочаровавшийся, как у смертника, которого предали в его прекрасной общине. А ведь, по сути, Корис сейчас переживал именно то, что и все выбраковки в кланах. Для всех он умер. Семья и община, которая так им гордились, отвернулись от него, он стал не нужен. Всё. И только любимая скрашивает его последние дни, которые никак не заканчивались из-за упрямства двух ипостасей.

Не так уж далеко ушли октеры от своих кланов, менталитет и модель поведения не переделаешь, она въедается с молоком матери. Как бы они не хотели казаться лучше, но увы и ах.

— Почему я не вижу в твоём взгляде отвращения?

— А откуда ему взяться? Я наоборот восхищаюсь, как ты цепляешься за жизнь на последних морально-волевых усилиях. Как говорится, если пациент хочет жить, лекари бессильны.

Корис рассмеялся, каким-то шестым чувством поняв суть шутки, хотя в его случае она была чернее ночи.

— Надо запомнить! Когда выкарабкаюсь, выбью табличку с этими словами над входом в лечебницу.

Теперь уже мы вместе смеялись. В проходе появилась удивлённая до нельзя Ана, которая ещё из коридора услышала наш смех. Она несла поднос с горячим ароматным бульоном. Пахло от него просто одурманивающе, будто кто-то добавил туда заправку с жареным луком и чесноком.

Я вышла из палаты, позволяя влюблённым поворковать. Корис рассказывал смысл шуток, на которыми мы смеялись, Ана улыбалась и кормила с ложки парня.

Я же пыталась уловить за хвост какую-то смутную мысль. Но она ускользала.

Внезапно в коридоре послышался топот шагов. В лечебницу вбежала пара октеров, несущих за руки и ноги, словно труп, практически обескровленного человека. Кожа его была синюшно-белого оттенка. По полу волочились блондинистые косы. Одет мужчина был в меховую безрукавку с вышивкой и такие же атни с мехом по краям. Значит, воин.

Не доходя до меня, октеры завернули в какой-то коридор, а я, неизвестно почему, осторожно последовала за ними. Пристроившись у входа, я нагло подслушивала. И как показала практика, это было правильное решение.

Октеры возились, укладывая неизвестного на кушетку. Осторожностью тут и не пахло. Один из октеров уже начал исследовать карманы раненного, но тут же получил по рукам от другого.

— Ты что творишь? — шипел он не хуже змеи, — если Кеана узнает, вышвырнут в пустоши и поминай как звали!

— Да кто скажет-то? — малодушно возмущался несостоявшийся воришка, — этот не жилец, ему завтра всё равно голову снесет новенькая на посвящении, а ты же мой друг, и я с тобой поделюсь добычей.

— Да, это нам крупно свезло, что духи подкинули нам этого доходягу с неба. А то пришлось бы искать кого-нибудь для посвящения. А так, чик по горлу ножичком, и всё! Дорога назад закрыта, а у нас плюс одна одарённая октера.

— Ну, так я покопаюсь? — заискивающе просил разрешения воришка.

— Я тебе покопаюсь! Идем отсюда, пока Кеана не пришла, а то услышит твои слова, бед не оберешься.

Я нарочито громко потопала, изображая шаги, и рванула в первую попавшуюся палату, которая, к счастью, оказалась пустой.

За стеной слышен был торопливый топот удаляющихся санитаров. А мне было о чём подумать. Охренеть какое посвящение они придумали! И ведь могло же сработать с кем-то, кроме меня.

Подросток на нервах, изгнанный из дома и из семьи, обижен на весь мир, и тут ему дают возможность поквитаться с обществом, которое его отринуло. Прелесть. А если будет сомневаться, то всегда можно надавить тезисом: «Кто не с нами, тот против нас!»

С учётом местного воспитания, кого-то даже и уговаривать бы не пришлось.

Кого-то, но не меня.

— ЯГУ, как обстоят дела с планом помещений?

— Схема расположения, пройденного Оператором пути, зафиксирована. Однако на ней отсутствуют отметки о выходах вовне, кроме пути, проделанного Оператором по водному потоку.

Ситуация складывалась откровенно паршивая. Убивать я никого не собиралась, где выход — неизвестно, так ещё и через стенки лежат два мужика, обречённых местными обычаями на верную смерть. Да что ж я жалостливая такая, а⁈