Тварь вздрагивала, мерзкие звуки становились все громче. Уцелевшие хлысты-конечности потянулись вверх.
Я отошел еще на несколько шагов и огляделся. В каких-то трех десятках метров от меня люди продолжали сражаться с порождениями Монстролуния. Они рубили и расстреливали тощих, гремлинов, сипелл. Неподалеку расправлялись с рукоглавом. И как назло, рядом ни одного клешняка или хотя бы ящика с бомбами…
А тварь продолжала бурлить и трястись.
Что будет дальше? Я понятия не имел, но был склонен предполагать самое худшее: сейчас таящаяся в монстре черная сила, грубо говоря, переделает его во что-то новое и крайне опасное. Как было с морскими обитателями на дне Разлома. Те превращались в уродливых чудовищ за считанные мгновения.
— Чего это она? — спросил подошедший слева арбалетчик, пожилой и очень хлипкий на вид. На шее у него бугрились лимфатические узлы, и я понял, что передо мной еще одна жертва того, что в Аве-Лларе называли «возрастом боли». — Ты же ее добил… Вроде как…
— В том-то и дело, что скорее всего вроде как, — напряженно отозвался я. — Да, тварь могла подохнуть, но в ней все еще содержится немало черной магии, и…
Я объяснил арбалетчику свои опасения.
— Ну так давай, стреляй в нее заклинаниями своими! — воскликнул тот, удивленный моим бездействием.
Затем вскинул арбалет и выстрелил. Заряженный магией болт лишь вонзился в изуродованный бок чудовища. Заклинание снова не сработало.
— Эту тварь так не взять, — я покачал головой, хмуря брови. — Она защищена, даже сейчас. Тут только мощными орудиями справляться. Бомбами, пушками, а лучше всего с летающего корабля…
В этот момент внутри монстра что-то захрустело. Похоже, превращение начиналось.
Арбалетчик, услышав жуткие звуки, подскочил и выругался.
— Я это… Сейчас приведу кого-нибудь, — затараторил он, готовый сорваться с места. — Вместе скотину одолеем.
Однако стоило ему кинуться к одной из баррикад, как монстр затих. Пасти приоткрылись, а спустя мгновение из одной показались трясущиеся руки и человеческая голова, вымазанные в какой-то серой дряни.
Недолго думая, я подбежал и помог выжившему освободиться из утробы чудовища. Это оказался мужчина лет сорока. Худой и до смерти перепуганный. Сидя на мостовой, он непонимающе озирался и дрожал так, что стучали зубы.
«В шоке», — понял я, сочувственно качая головой.
Едва я хотел с ним заговорить, как из следующей пасти также показалась еще одна несостоявшаяся жертва огромной «гусеницы». Затем еще одна, и еще…
Все, кому не посчастливилось оказаться в нутре монстра, выбирались один за другим. Кто-то, как и первый мужчина, был настолько напуган, что плохо соображал. Кто-то довольно быстро приходил в себя и, отойдя в сторону старательно счищал с кожи и одежды серую слизь. Получалось плохо, дрянь была липкой и источала мерзкий кислый запах. Но это пустяки. Главное, что контакт с ней не причинил аве-лларцам вреда. По крайней мере, на первый взгляд: у выживших в утробе монстра не было ни ожогов, ни какой-либо аллергической реакции.
«Вот и отлично», — подумал я, с облегчением наблюдая, как освобождается Джагр.
Встряхнув руками и брезгливо скривившись, парень сплюнул в сторону поверженного монстра и направился ко мне. Судя по всему, пребывание в чудовищной пасти никак не повлияло на его обычный самоуверенный настрой. На покрытом слоем серой дряни лице проступила привычная ухмылка.
— Привет, Арт, — хрипло произнес Джагр, останавливаясь рядом, и снова сплюнул. — Ну что, поздравишь с возвращением?
— Как ты? — строго спросил я, оглядывая парня. На первый взгляд — полный порядок.
Над Прибрежным Полисом тем временем разлился знакомый гул, возвещающий о том, что монстр-Луна намерен укрыться за кусками каменного панциря. А значит новые чудовища не появятся.
— Да нормально все, — пожал Джагр плечами и оглядел площадь, где люди добивали остатки тварей. Несколько рукоглавов и акуло-улиток, довольно приличную стаю гремлинов и тощих, пару двухголовых жаб… — Мерзко только. Дрянь эта липкая… Воняет.
— Болей нигде нет? Не тошнит? Голова не кружится? — продолжал я расспрашивать.
— Не-а, — парень мотнул головой. Затем оглянулся на «гусеницу» и с усмешкой добавил: — Зато вон внутри чудовища прокатился. Тоже, знаешь ли, приключение. Ты таким похвастаться не можешь.
И все-таки, как бы Джагр ни бравировал, в глазах его читались отголоски испуга. То, что ему пришлось пережить… Это был самый настоящий кошмар.
— Что там было, Джагр? Что ты чувствовал, когда тварь проглотила тебя?
Парень помрачнел и чуть повел плечами. Видимо, вспомнил тот самый момент.
— Давай, рассказывай, — потребовал я. — Это важно. Мы столкнулись с новым видом врагов, который пожирает людей. Вдобавок его не берет магия. Все очень серьезно.
— Да нечего рассказывать-то, — Джагр почесал затылок, после чего брезгливо уставился на облепленные серой слизью пальцы. — Сначала тварь щупальцами своими схватила. Да так, что ребра едва не затрещали. Ну а потом сразу в пасть.
— И что там?
— Темно. Дышать практически нечем. Липкое все и мягкое. Но при этом сдавливает со всех сторон.
— Тварь пыталась тебя проглотить?
— Нет. Просто засунула в пасть и… — Джагр вновь усмехнулся, пусть и через силу, — покатала немного.
Несколько секунд я молчал, обдумывая услышанное. Что же, если все так, как рассказал Джагр, то, возможно, опасаюсь я напрасно. Однако просто верить парню на слово нельзя. Это глупо и чревато. Его надо обследовать. Тщательно. И других жертв чудовища тоже.
Те пока так и оставались возле огромной искалеченной туши. Приходили в себя, пытались очиститься. Понаблюдав за ними с полминуты, я не обнаружил каких-либо странностей.
«Это хорошо», — я сделал Джагру знак следовать за мной и направился к остальным попавшим в утробу монстра.
Всего их было девять человек. В основном, мужчины, женщин лишь две, и обе до сих пор пребывали в шоке.
Разлив вокруг себя чары успокоения, я подозвал всех и начал расспросы и осмотр на предмет вывихов, ран, переломов и других повреждений. Заодно при помощи магии очищал от слизи одежду и кожу жертв чудовища. Рассказы аве-лларцев о произошедшем были практически одинаковы: сначала стальная хватка конечностей твари, затем темнота и духота беззубой пасти. И лишь один человек, тот самый мужчина, которому удалось освободиться первым, рассказал нечто иное.
— Это была пытка, господин маг, — он глядел на меня горящими страхом глазами и покачивал головой, старательно сдерживая слезы. — Боль неимоверная, каждую секунду. Кожу будто раскаленными иглами пронзали, а кости плавились. Голова же — так и вовсе взорваться была готова. И тошнота эта страшная… Все время…
Он не выдержал, всхлипнул и задрожал, тихо плача. Я влил в него еще немного успокаивающей магии, подождал, пока бедняга придет в себя.
— Скажи, пожалуйста, — начал я, когда мужчина снова оказался готов говорить, — а еще что-нибудь было? Голоса, видения, например. Или ты чувствовал сильнейший гнев?
— Нет, — нерешительно, после раздумий ответил тот. — Ничего такого не припомню. Страх был лютый. Но это, наверное, из-за боли и вообще… Из-за того, что меня тварь хотела проглотить. Такого ведь никогда раньше не было, господин маг, понимаете? Да, чудовища убивают нас, для этого их сюда и отправляют. Но чтобы жрать… — мужчина покачал головой и прерывисто вздохнул.
— А сейчас ты еще чувствуешь ту боль?
— Нет, господин маг. Она начала слабеть, когда тварь затихла. Я уж подумал, что умираю, поэтому боль и уходит. Но нет. Другие-то чувства никуда не делись. И страшно было до жути, и сердце колотилось, и духота эта вонючая… Еще меня поначалу со всех сторон сдавливало, сильно очень. А потом и это кончилось. И я, как почувствовал, что шевелиться могу, начал выбираться. Ну и вот… — закончив, мужчина обвел рукой площадь, заваленную трупами тварей. Живых уже не оставалось, и Прибрежный Полис готовился к традиционной «генеральной уборке», сопровождавшей окончание каждого Монстролуния.
— Понятно, — задумчиво ответил я, анализируя услышанное.
Похоже, я успел расправиться с чудовищем очень вовремя. Кто знает, сколько еще времени люди пробыли бы в его пастях. Вполне возможно, что очень скоро они отправились бы дальше, в ту часть утробы монстра, где тот бы начал их переваривать. Заживо.
«Жесть», — я покачал головой и нахмурился, чувствуя легкую дурноту.
Впрочем, сейчас было не время для рефлексии, поскольку мне предстояло, пожалуй, самое важное дело. Нужно проверить, не «заразил» ли монстр своих жертв черной магией.
Вскоре все они выстроились вдоль торцевой стены одной из плавилен, и я приступил. Действовал точно так же, как и чуть больше месяца назад, сидя в рыбацком бараке после рейда с Фаро, Куртом, Гасто, Хагом и Дальфом. Медленно, шаг за шагом, «обшаривал» организм каждого при помощи магии, в любую секунду готовый обнаружить даже мельчайшую крупицу темной силы.
На все ушло не меньше восьми часов. Людей мои действия очень утомили, но они держались. Ну а самое главное — проверка показала, что все жертвы монстра чисты.
«Или же мне просто не хватает умения, чтобы обнаружить опасность, — напомнил я самому себе, разрешая всем девятерым разойтись. — По-хорошему для полноценной проверки нужны зелья, артефакты и целая коллегия чародеев. Так что…»
Так что оставалось лишь надеяться на удачу. Я не знал, для чего «гусеница» пожирала людей. Возможно, она вытягивала их жизненную силу, чтобы поддерживать защиту от заклинаний. Или же просто монстр-Луна создал тварь-людоеда. Как бы там ни было, у нас появился новый враг, и я не сомневался, что похожие чудовища появятся и в следующее Монстролуние.
Пока я занимался людьми, тварь успела разложиться и теперь представляла собой лишь огромную лужу густой слизи. Однако и эту дрянь стоило изучить, на что я потратил еще часа три. Была надежда, что удастся «нащупать» то самое заклинание, которое сводило на нет все атаки магией, но, увы, она не оправдалась. Передо мной блестела на солнце и источала смрад лишь биомасса, насквозь пропитанная темной силой, которая постепенно растворялась. Все, что я мог, — ускорить этот процесс.
Опасения насчет того, что в Прибрежном Полисе появилась не одна такая тварь, не оправдались. Об этом я узнал от Фаро, подошедшего, пока я исследовал останки «гусеницы».
Что же, это была хорошая новость. Да и в целом, если не брать в расчет появление твари-людоеда, сегодняшнее Монстролуние прошло довольно благополучно. Главное, чтобы это не оказалось затишьем перед бурей.