Монстролов E-ранга #RealRPG

Глава 26

Когда тайно заселяешься в чужое тело, и не меняешь город проживания, рано или поздно натыкаешься на старых знакомых человека, которому тело раньше принадлежало. И если с семьей Сереги, Иванычем или Мишей-зельеваром все было спланировано, то эта встреча была неожиданной. В случае Сереги, редких старых знакомых можно было назвать добрыми, и, к сожалению, сейчас это был не тот случай.

Эта деваха, приставшая ко мне, была Серегиной одноклассницей. Штыков её помнил, но не слишком хорошо. А вот деваха его явно помнила лучше: даже узнала, хотя школу Серега закончил не то чтобы недавно.

— Сережа, ты постройнел. Возмужал. Привет! Неужели не узнаешь?

— Не узнаю, — соврал я, пожал плечами и двинулся дальше.

— Я же Ира. Мы с тобой за одной партой сидели!

Девушка пошла рядом со мной, стараясь поспевать за моими широкими шагами. Это ей давалось нелегко, я прибавил хода.

— Ну сидели и сидели.

— Значит, вспомнил меня?

Такое ощущение, что еще секунда, и она меня возьмет под руку. Я еще втопил, так что Иру теперь спасало лишь то, что она без каблуков, в кроссовках. Но у Сереги шаг все равно шире, так что Ира сразу запыхалась, однако не отстала.

— Не видела тебя на встрече одноклассников, в прошлом году…

Штыков не ходил на встречи одноклассников. А смысл? На эти встречи все ходят, чтобы попонтоваться, показать, что ты достиг в жизни большего, чем твои знакомые. А Сереге похвастаться было нечем. Да и занят он был, кажется: руда сама себя из шахты не достанет, так что Сереге было не до развлечений.

— А почему ты не пришёл? — спросила Ира, — Было весело!

— Не сомневаюсь, — хмуро сказал я, не желая поддерживать диалог с не слишком полезным человеком.

Ира натужно хихикнула:

— Нет, ты точно изменился, Сережа. Ты стал совсем другой. Я тебя помню добрым, и…

Ира щебетала что-то, перебирая маленькими ногами, а я скривился. Да что ей от меня надо-то? Увязалась, как голодная псина за бабкой, которая вышла из магазина с пакетами еды. Вот только я сегодня псин кормить не намерен.

Но Ира упорно игнорировала мою неприветливость. А возможно, именно такое отношение только разжигало её интерес.

— Ну, рассказывай, как сам? — продолжала тараторить девушка, — Как семья? Женился? Дети есть? А работаешь где? Слышала, ты по шахтам…

— А ты, Ира? Следаком, что ли, устроилась? Это допрос?

Ира звонко рассмеялась. Пьяная она что ли? Хотя нет — память выдает, что Ира еще в школе была болтушкой. Когда-то она даже была первой красавицей класса, вроде Серега даже был в неё влюблен в младшей школе. Вот только с тех пор уже много всего навсегда утекло, да и какое мне дело до школьной любви Сереги?

— Нет, я фельдшером работаю, в городском роддоме, — сообщила Ира, — Вообще я врач по образованию, но сам понимаешь — вакансию по профессии в наше время хрен найдешь.

Значит, непробужденная. Ясно.

— А что не пробудилась?

На этот раз Ира приткнулась, даже вроде погрустнела.

— Нельзя мне. У меня сын, три годика.

А мужа, конечно же, нет.

— А муж где?

— Умер, — коротко сообщила Ира, — Не вернулся с миссии.

— Сочувствую, — равнодушно соврал я.

— А ты, Сережа…

— А у меня все хорошо. Собака, собственный дом.

Милионные доходы, бог, дамокловым мечом висящий над головой… Кстати, давно он себя не проявлял. К добру ли?

Некоторое время мы шли молча, нужное мне заведение Грина было уже совсем рядом. Но Ира больше минуты молчать была неспособна, все свои методы ментальной атаки девушка исчерпала, так что теперь решила двинуть сразу ва-банк:

— Сереж, а у тебя девушка есть?

— А что? Претендуешь?

Ира хихикнула.

— Да я…

— Не интересует, — перебил я, — И я пришел. В лавку к Грину непробужденных не пускают, поэтому пока. И удачи.

Я двинулся дальше, не замедляя шага, а Ира встала, как вкопанная, и осталась позади.

— Ну и букой ты стал, Штыков! — заорала девушка мне в спину. — Прежним ты мне больше нравился!

Ага, Серега всем раньше нравился: и семье, и Ире, и даже бригадиру. Зато я нравлюсь себе, это важнее.

Я уже выдохнул, что отделался от Иры, но спокойно зайти к Грину мне не дали. Ко мне уже решительно шел мужик, пыхтящий на ходу сигаретой. Вот это уже точно не одноклассник.

Это следователь. Его фамилии я не помню, зато помню, как он опрашивал меня в связи с исчезновением Безуглого и Гоши, которых я похоронил в тумане моего убежища.

— Штыков? Прошу прощения. У вас есть свободная минутка?

Следователь уже махнул красной коркой. Атавизм прошлого, спокойного мира. К сожалению, красные корочки все еще действовали и в этом мире, потому я нехотя остановился.

— Ну, для вас найдется минутка.

Следак внимательно смотрел прямо на меня, будто хотел разглядеть самую душу или мысли прочитать. Таких людей не люблю. Вот с этим надо держать ухо востро. Понимаю, что он ничего против меня скорее всего накопать не мог, но его желание поговорить со мной все равно напрягает. Зачем? И как меня нашел?

— Что от меня требуется родной полиции?

— Когда вы видели в последний раз Кирилла Долина?

— Кого?

— Кирилла Долина. Он с вами работал в ресурсном осколке. Дружил с Безугловым и Копалиным, с пропавшими.

Когда спускал на него призрака.

— А, Кирилл… Видел его в околке, больше месяца назад, да и то мельком, до того, как он погиб на миссии. Я его толком не знал. Работали мы с ним вместе всего пару раз, но не более того. Погодите, так Кирилла же вроде убили на миссии?

— Убили, — следователь кивнул, внимательно наблюдая за моей реакцией, — Его призрак задрал.

— Да, я слышал. Иваныч говорил.

— Иваныч?

— Наш бригадир.

— Значит, говорите, что толком не знали Долина? А не было ли у вас с ним конфликта? И с пропавшими Безугловым и Копалиным заодно?

Я вздохнул:

— Да как сказать… Какие-то мелкие конфликты у меня с ними были, но у сборщиков они часто случаются. Это же ресурсный осколок: один занял делянку другого, или мешок с рудой случайно пропадет. У нас с ними тоже было пару конфликтов: пару раз втроем выгнали меня с места, где я долбил руду, но это больше бытовое: проглотил и дальше пошел…

Сказал, и самого внутри передернуло. Вот попробовал бы меня кто с наработанного места выгнать — мне самому интересно, что бы я с ним сделал. Но перед следователем нужно было строить хорошего мальчика, потому играл роль.

— Так вот, осколок — это место конкуренции. Каждый пытается вынести побольше, чтобы прокормить свою семью, так что конфликты там постоянно, у всех и со всеми. Ну да, не скрываю: я поцапался пару раз с этой троицей. Но не я один, они и с другими конфликтовали. Но я их и пальцем не трогал.

— А ножом трогали? — затушил сигарету следователь и подкурил следующую.

— Каким ножом, о чем вы вообще? — недоумевающе нахмурился я. — Насколько мне известно, Безуглый и Гоша просто пропали. А Кирилла призрак убил, вы же сами сказали. Слушайте, я понимаю, что я ваш главный подозреваемый. Но вы не туда копаете. Я никого не убивал. Зачем мне это вообще?

— У вас были конфликты, вы сами сказали: выгоняли вас с места, где вы долбили руду, все такое.

— Ну да. Я вам и другие случаи могу накидать: однажды Кирилл, например, не дал мне фонарик, когда я забыл свой. И что? Разве я похож на отморозка, который убьет человека за то, что тот отказался оказать мне мелкую услугу? Послушайте, я человек рациональный. Я не совершаю поступки под влиянием эмоций. Убивать троих сборщиков из-за какой-то ерунды и создавать себе проблемы — это не по мне. Да я и не отморозок. И закон уважаю, — закончил я шуткой.

— Любой убийца когда-то убивает впервые. И любой преступник когда-то преступает закон в первый раз. Наша задача: остановить его именно в этот момент, чтобы он дальше законов не нарушал. Звучит, может, излишне пафосно, но мы спасаем общество.

— Ого, да вы философ, товарищ следователь… Могу ли я быть еще чем-то полезен?

Следователь холодно взглянул на меня:

— Вопросов больше нет. Покажите теперь ваше убежище. Я знаю, у вас есть такой навык.

Пускать следователя в дом не хотелось. Вот рабочие — другое дело, их я по собственному желанию приглашал.

— Вы же не думаете, что я храню в убежище трупы? У меня в убежище дом. Недавно там побывала бригада строителей. А потом еще и отделочники. Если хотите — дам вам их контакты. Можете допросить мужиков и убедиться, что никакого склада мертвых сборщиков у меня в убежище нет.

— Контакты давайте, — кивнул мужчина. — А ваше убежище я все-таки хочу осмотреть лично.

— Убежище — частная собственность, — парировал я, — Насколько я помню, без определенных бумаг…

— С этим все в порядке, санкция прокурора у меня есть.

Следак достал бумагу и продемонстрировал мне. Ни я, ни Серега в юриспруденции не разбирались, потому на бумагу я смотрел пустым взглядом, абсолютно ничего не понимая ни в подписях, ни в печатях. Да и сами слова «санкция прокурора» мне ни о чем не говорили. Серега всю жизнь был уверен, что для обыска нужен ордер…

— То есть, я официально подозреваемый?

— Естественно. А я вас разве не предупредил в самом начале нашего разговора? Если не предупредил — простите. Память уже не та, иногда забываю о формальностях. Много работы, сами понимаете.

Ага. Настолько много работы, что неизвестно, сколько часов мнется у магазина Грина, ожидая меня.

— Ладно, — я пожал плечами, — Мне скрывать нечего.

Я коснулся плеча следователя и оба расплылись туманом.

Переместились мы на мизерную лужайку перед домом. Хотя, можно было бы и в подземный саркофаг мужика закинуть… Но пока все же рановато. Пропавший следователь полиции — дело серьезное, тем более что я его перемещал посреди улицы, на глазах у прохожих. Будет создавать мне проблемы — тогда и подумаю, но пока что у него на меня ничего нет. Дело белыми нитками шито. По факту, против меня у него только наличие мотива, а этого мало, чтобы посадить даже обычного человека, а тем более — меня с моей нынешней крышей в лице Возжина.

Оказавшись в моем убежище, мужик от неожиданности пошатнулся и едва не упал. Потом — осмотрелся. В глазах полицейского застыла зависть.

— Неплохо вы тут устроились.

— Люблю уют.

Желательно, когда он высотой в три этажа, и с трехуровневым подвалом.

Следак прошелся по лужайке, поглядывая по сторонам.

— А за стенами что? — следователь махнул рукой в сторону тумана, окружавшего мое убежище.

Я уже убедился, что все видят вокруг черные стены, туманом они кажутся только мне.

— Ничего. Там граница убежища.

А еще за этими черными стенами и лежат нужные тебе гнилые мертвые сборщики, но ты, дружище, до них не доберешься.

— Осмотрим дом, — предложил следователь, — Если хотите — могу позвать понятых, чтобы все было сделано по закону.

— Да ладно, — великодушно отмахнулся я. — Давайте покончим с этим сразу, да и забудем. Чего резину растягивать.

Следак снова внимательно посмотрел на меня:

— Но я ведь ничего незаконного тут не найду, так?

— Разумеется. Я ведь законопослушный гражданин.

— Ну и славно, обойдемся тогда без понятых.

Значит и правда не рассчитывает здесь ничего найти. А зачем тогда, спрашивается, приперся? Просто прощупать меня? Потрепать нервы?

Мы неспешно прошлись по дому. Монстров в клетках у меня сейчас не было, а в остальном мое обиталище сейчас представляло собой просто склад ништяков.

И никаких следов пропавших сборщиков тут, само собой, не было.

Следак повертел в руках системный кинжал, вроде вот этот я привез из Белогорска и так до сих пор и не продал.

— Интересный ножичек.

Интересный, но не тот, которым ткнули Кирилла.

— Если понравился — забирайте.

— Откуда он у вас? — проигнорировал следователь щедрое предложение.

— Не помню. У меня много лута, как видите. Большая часть пойдет на продажу.

— А ваши крафтеры чем заняты?

— Да так, всем понемножку.

Мы спустились в подвал, здесь следак заинтересовался пустыми клетками.

— Это зачем?

— Я монстролов. У вас в полиции тоже есть обезьянники, если мне память не изменяет. Вы держите в клетках преступников, я — опасных тварей. Мы с вами делаем похожую работу.

— Мда. А где монстры?

— Все проданы. Всё законно.

— Хех. Все-то у вас законно, Штыков… А сестру свою обижать — законно?

Так вот, зачем он пришел. Значит, уже успел и с Алисой поговорить. Вот теперь желание заточить сюда следователя стало слегка сильнее.

— Не припомню такого. Обижал бы я её, если бы вышвырнул на улицу, я же наоборот разрешил ей жить в моем доме. Если она чем-то недовольна — её проблемы.

— А её жениху вы зачем угрожали? — сменил вопрос следователь.

— Он первым на меня напал, я просто защищался. И не нанес ему при этом ни царапины. Просто напугал. Готов судиться, тут любой суд меня оправдает. Пределы самообороны не превышены.

— Ну да, ну да. А собаку зачем у сестры украли?

— Собака моя.

— Где она?

— Наверное, за домом. Хотите взглянуть?

Бакс и правда спал за домом, но когда мы подошли: проснулся и даже зарычал на следака.

— Бакс, спокойно.

Пёс явно чувствовал тревогу, но после моей команды успокоился. Продолжил следить за следаком, как будто подозревал, что мужик хочет обокрасть мое убежище. А вот тревога следователя была в разы сильнее: он наконец понял, что находится в убежище, которое связано с внешним миром только через меня, да и Бакс не производил впечатление доброй зверушки.

— Вот это монстр, — нервно заметил следователь. — Какой у вашего зверюги ранг?

— С. Но это ненадолго, скоро вкачаю его еще больше.

— Неплохо, — следователь покивал, — Вот бы мне такого служебного пса…

— Пробуждайтесь, потом берите себе питомца. Контакт хорошего укротителя зверей могу дать.

— Угу.

Следователь хмыкнул, потом еще раз обошел вокруг дома.

— Мы здесь всё осмотрели?

— Всё, — подтвердил я.

Кроме подземного контейнера, но его я показывать следаку не собирался. Там слишком воняет трупниной, да и вообще такие саркофаги — эта не та вещь, которую следует показывать полиции.

— Как видите, я и правда чист перед законом, — заметил я, — Вы идете по ложному следу.

— Ничего, Штыков. Я разберусь, не переживайте. Не сегодня, так завтра.

Это нужно было понимать: «я в тебя вцепился, и уже не отпущу». Ну да и хрен с ним. Ничего он не накопает, ни завтра, ни послезавтра, ни через год. Все концы в воде, хвататься следаку не за что.

— Желаю удачи, — ответил я,- И если позволите: я спешу.

— Да, разумеется. Я тоже. Вытаскивайте меня отсюда.

Когда мы оказались возле «Арсенала», следак, не прощаясь, пошел прочь. Я же зашел в лавку и наконец-то забрал свой щит, изготовленный для меня на заказ.

А когда вышел на улицу — замер на месте. Как и все остальные люди вокруг.

Похоже, что я вылез из убежища в самый подходящий момент. Начиналось нечто интересное.

Сирена раздалась неожиданно, как это всегда и бывает.

Воздух завибрировал, а потом по городу разнесся нарастающий гул сигнала тревоги, больше похожий на гудение боевого рога. И в отличие от городской сирены, которую я слышал раньше, эта звучала гораздо громче и отдавалась вибрацией в костях и зубах. Даже глухой почувствует.

Прошло несколько секунд, и люди вокруг вышли из оцепенения, теперь они пришли в движение, бросились к подвалам, а другие — к внешней стене, готовые отбивать нападение на город.

Сирена — это знак, оповещающий о чем-то серьезном: о прорыве стены или о пошедшем вразнос осколке. Она предупреждает всех: тех людей, которые сейчас на стене и в патрулях, не хватит, чтобы справиться с проблемой. Так что для остальных рецепт простой: прячьтесь или помогайте!

— В последний раз три месяца назад звучала, — пробормотал я и не услышал собственного голоса — гул глушил все звуки.

Я резко рванул с места и побежал.

Стена близко — минут за пятнадцать добегу. Серега все прошлые сигналы прятался в убежище, но я не он, и не буду сидеть на месте, когда есть шанс поучаствовать в заварушке с возможностью в любой момент из нее выйти.

К тому же, по слухам, пробужденным перед битвой выдают расходники — неплохие эликсиры, и не требуют их обратно. Особо отличившиеся удостаиваются награды — но это не мой случай. Мне бы пса обкатать и пострелять вволю, разнося черепа монстров.

Большой сгусток тумана появился рядом со мной и за секунду превратился в Бакса.

— Рядом!

И Бакс послушался. Сирена и мое далекое от игривого настроение настроили пса на серьезный лад. Он оскалился, пригнулся и заскользил в метре от меня, давно похожий не на дворовую собаку, а на хищного монстра из осколка.

Пес тоже хотел крови.

На этом история заканчивается. Даже обложку для «Похитителя D-ранга» заказал, но писать его пока выше моих сил.

Спасибо всем, кто читал. Кому не понравилось, или кто хочет вернуть деньги по иным причинам — высылайте в личку номера карт или привязанных телефонов.