Младший сын

Глава 6

Лео с горечью признался сам себе, что конкретно текущую ситуацию он где-то упустил.

Пока он обрабатывал математика, убеждая того всеми правдами и неправдами заткнуть рот и делать вид, что ничего не было, полиция таки приехала.

Вообще-то, Леонид рассчитывал достаточно обоснованно на такую процедуру: дебил-химик наверняка набрал стандартный номер, поскольку это в рефлексах у всех без исключения людей, особенно у гражданских. Обычная полиция, по уставу обрабатывая вызов, для начала упрётся в пост на кпп. Далее – сообразит, что сюда ей ходу нет или, говоря по-умному, тут просто не её юрисдикция.

Затем, следуя логике, бравые полисмены должны связаться со кем-то из старших Корпуса, для выяснения своего дальнейшего манёвра. На этом этапе Леонид уже рассчитывал участвовать в общении с полицией лично, поскольку все подобные вопросы, с учётом ситуации, упрутся однозначно в него.

В общем, полиция могла и подождать – всё равно начальника Корпуса в любых процессуальных действиях слугам законы было «не объехать».

Вот только дебил-химик, видимо, от всплеска адреналина поступил с точностью до наоборот. Обычно тупой и неприспособленный во всём, что не касалось прямо его предмета, на этот раз он некстати развил буквально таки сверхпроизводительную суету.

Лео как раз закончил выяснять отношения с математиком (согласовав такое количество материальных плюшек в его адрес, и все из собственного кармана – что было аж самому тошно), когда дверь в преподавательскую отворилась без стука и внутрь прошли четыре человека в форме военной полиции.

Которой, в отличие от «офиса шерифа», всё было вполне по подведомственности и которую, ещё и при исполнении, пост на кпп, конечно же, задержать не то что не мог, а и вообще права не имел тормозить.

Высокий капитан протянул Леониду личный идентификатор, внимательно поглядывая при этом на математика:

– Рассказывайте, что у вас стряслось.

Сзади четвёрки полицейских мельтешил не к месту энергичный химик, явно с ними пообщавшийся и сгоравший от нетерпения (поскольку буквально пританцовывал в предвкушении развития событий на своих тоненьких кривых ножках, неприязненно подумал Лео).

– Видимо, имеет место какое-то недоразумение, – быстро сориентировавшись, Старший воспитатель решил сыграть в старую игру «а был ли мальчик», и всё отрицать. – Я вас не вызывал, при этом я являюсь самым старшим исполнительным лицом на территории. Да, имели место определённые недоразумения, но всё уже решено внутри Корпуса. Вашего присутствия не требуется.

– У меня чуть иная информация, – чуть усмехнулся капитан, попутно указывая глазами на лужу засохшей крови на полу.

Блин, надо было сразу замыть, пронеслось у Лео в мыслях. Но вслух он сказал иное:

– Да. Одна из преподавателей получила ранение, по собственной неосторожности, она уже доставлена в медблок. Инцидент имел место быть, но он не имеет никакого отношения к вашей компетенции. Не вижу, чем вы можете тут помочь.

Параллельно общению с прибывшим капитаном, Лео бросал неуловимые взгляды на химика, пытаясь делать тому знаки (втянуть язык поглубже и не мельтешить, срывая все планы начальника).

– Ни у кого ни к кому на территории Корпуса нет никаких претензий, настолько серьёзных, чтоб подпадать под юрисдикцию военной полиции, – твёрдо закончил Леонид, переводя взгляд с капитана на остальных полицейских.

В этом месте химик сумел Леонида удивить:

– Это не правда, – прозвучало со стороны обычно незаметного и сверхосторожного очкарика. – Зачем вы всё искажаете, господин Старший воспитатель?

– Ты это о чём сейчас? – подобрался Лео, по-отечески тепло глядя на химика тем же взглядом, которым голодный после зимней спячки медведь приветствует самый первый встреченный в лесу пчелиный улей.

– Имело место нападение на преподавателя математики, – не сдавался химик, твёрдо указывая на лоб математика.

– А чего ты за него разговариваешь?! – всё так же ласково изобразил удивление в сторону химика Лео. – Вот он сам здесь, в здравом уме и твёрдой памяти. Со стороны преподавателя математики, никаких претензий не выдвигается. Зачем ты лезешь в интересы чужого человека, когда тебя об этом никто не просит?

Знающие Старшего воспитателя люди легко опознали бы змеиную угрозу даже не в его словах, а в интонациях. Но химик был непрошибаем и пёр вперёд, как танк:

– Также, имело место нападение на Старшую преподавателя. – Химик твёрдо смотрел на Лео, не обращая внимания больше ни на что. – Я лично являюсь свидетелем. Это наверняка её кровь, – тычок пальцем в пол. – Зачем вы пытаетесь всё замять?!

«Да они спят вместе! За моей спиной!», – вдруг дошло до Леонида. От неожиданной догадки, Старший воспитатель опустился на ближайший стул. Внешний вид химика, с высоты опыта Старшего воспитателя, ясно говорил, что тот банально защищает с в о ю женщину. И ни на какие компромиссы не пойдёт, потому что физиология мозга и всё такое. Как говорится, личная самка в опасности.

От досады из-за рушащихся планов (так виртуозно созданных в уме, за секунду, буквально на коленке! Но кто оценит…), Лео сплюнул прямо на пол, рядом с лужей крови (всё равно мыть).

– Старшая преподаватель поранилась сама, – отвечая химику, Лео почему-то смотрел исключительно на капитана. – Претензий ни к кому не имеет, сейчас находится в медблоке. По окончании необходимых восстановительных процедур, может пообщаться лично. И подтвердить отсутствие претензий со своей стороны в адрес кого бы то ни было.

Лео чудесно понимал, что за определённое материальное вознаграждение (а точнее, разделив с Лидией некоторые собственные плюшки), плюс на личных отношениях, он с Лидией договорится о её поддержке его версии событий. Несмотря на то, что этот опёнок в очках её таки явно трахает, Лео не сдержался и полыхнул ненавистью во взгляде в адрес химика.

Капитан военной полиции с любопытством переводил взгляд с одного на другого и явно наслаждался представлением.

Тем более, подумалось Леониду, в случае разбирательства, на Лидию был и шикарный инструмент давления: гипномодуль. С учётом в с е х сопутствующих обстоятельств, только за одно это ей явно светила тюрьма.

– У меня есть претензия, – не сдавался химик, продолжая метать глазами молнии в сторону Лео. – Имели место угрозы лично моей жизни и безопасности. Я от своей собственной претензии не откажусь.

– И кто-то может твои голословные заявления подтвердить? – Леонид одарил строптивого преподавателя всё той же ласковой улыбкой голодного медведя. Явно обещая между строк более чем весёлую жизнь, после отбытия полицейских. – Или это только твои личные слова? Являющиеся исключительно плодом твоей собственной фантазии, без каких-либо независимых объективных свидетельств?

Как бы ни было, но дураком химик не был и соображал быстро. Оценив по-новому слова Леонида, он чуть побледнел:

– Вот он же видел. Он же присутствовал! – химик обличительно ткнул пальцем в математика.

Капитан полиции, хлопнув два раза в ладоши, вопросительно поднял подбородок и впился в математика взглядом, излучая немой вопрос.

– Он ничего не видел, – издевательски ласково ответил за математика Лео.

– Я бы попросил свидетеля ответить лично, – в первый раз за всё это время, прозвучало со стороны капитана. – Как вы говорите, не надо за него разговаривать.

Стоящий рядом сотрудник военной полиции хлопнул в ладоши пару раз и поднял вверх раскрытую ладонь, по которой капитан хлопнул своей.

– Я ничего не видел, – хмуро упёрся взглядом в пол математик, уже явно выбравший и сторону в споре, и свою позицию. – Показаний не изменю. Нахожусь в здравом уме и твёрдой памяти. Был погружён в себя, к происходящему не прислушивался.

Помимо обещанного Леонидом, математик уже успел сообразить: после травматического удара по голове, в случае дальнейших разбирательств, списать на состояние аффекта и травму головы можно будет абсолютно всё. А со Старшим воспитателем, к тому же исполняющим обязанности начальника Корпуса, лучше не ссориться. Особенно в свете не облагающихся налогом, ожидающихся материальных поступлений наличными.

– Но как же?.. Как же так?.. – впервые за всё время растерялся химик, пытаясь заглянуть в глаза математику (безуспешно). – Ты же рядом стоял! Ты же сам…

– Я. Ничего. Не. Видел. – математик наконец поднял взгляд на химика и вопросительно изогнул правую бровь. – Что тебе не ясно? Или ты за меня что-то хочешь поозвучивать?! Не на-а-адо, – математик плавно покачал головой в отрицательном жесте, явно прислушиваясь к своим внутренним ощущениям.

– Это всё очень интересно, господа, браво, – капитан военной полиции похлопал в ладоши, – классный спектакль… но ваша чудесная беседа ровно ничего не меняет в ситуации. Помимо вас, – капитан с усмешкой обвёл взглядом всех присутствующих преподавателей, – есть и другие люди. Помимо заявления преподавателя, – кивок на химика, – есть ещё заявление от родителей кадетов. Травмы сегодня получил не только преподавательский состав, гы-гы. Я здесь не только и не столько из-за ваших, гхм…, дискуссий. По имеющимся материалам, ранения своих голов от ударов камнем сегодня, гы-гы, имели и кадеты. И я здесь в основном по факту нанесения повреждений учащимся. Не сомневаюсь, что преподаватели разберутся со своими проблемами самостоятельно, – капитан издевательски поклонился в сторону Лео. – Но вот несовершеннолетние кадеты – это уже никак «проходится». Тем более, вы б глянули, кто у них родители, и ч ь и заявления лично я сейчас отрабатываю… – капитан весело подмигнул Леониду.

Сердце которого ухнуло в пятки.

Про двух малолетних дебилов, которые полезли защищать светлую память долбаного сожранного азиатом кроля, Лео откровенно забыл. Как и о том, что кирпичом по голове сегодня выхватили и они.

Искренне полагаясь на свою должность, он до сего момента не сомневался: обоих четверокурсников он, при желании, легко загонит «под скамейку» и заставит петь исключительно под свою дудку.

Те просто не должны были успеть озвучить свои претензии, неслось в голове Леонида. Но успели.

По издевательскому взгляду химика, Лео понял: тот успел приложить руку и к этому.

– Ладно, глиста очкастая, ещё посчитаемся… – последние слова Лео задумчиво сказал вслух, спохватившись только после их озвучивания.

Полицейские, не стесняясь, прыснули смехом.

Химик удивлённо сверкнул очками, с достоинством подбираясь:

– Что вы сказали, господин Старший воспитатель?

– А? Что? Где? – спохватился Лео, даже не изображая растерянность. – Ничего, вам послышалось.

– Пожалуйста, проводите нас, по факту нанесения травм кадетам, к учащимся по фамилиям… – капитан уткнулся в планшет, явно посмеиваясь и выуживая те самые злосчастные фамилии этих долбаных четверокурсников.