Младший сын

Глава 10

Между строк, помимо прочего, читалось и ещё кое-что.

Но это я понял не сразу, а прошагав пару кварталов по тенистым аллеям шумного, загруженного города. Солнца не видать, небо затянуто тучами, но дождя нет. Пока можно гулять.

Дед, ещё будучи живым, говорил: при политическом общении, важны не только действия, их мотивы, последствия и слова. Ещё важен подстрочник: что именно имел ввиду тот или иной человек.

Декларируемые мотивы могут очень отличаться от реальных. В качестве иллюстрации, дед приводил какой-то старый и замшелый пример:

«КРУИЗ ПО СЕРЕДИННОМУ МОРЮ – ЛУЧШИЙ ОТДЫХ ДЛЯ НЕЗАМУЖНЕЙ ДВАДЦАТИЛЕТНЕЙ ДЕВУШКИ! ДВАДЦАТЬ СТРАН, ПЯТЬДЕСЯТ ДРЕВНИХ ГОРОДОВ НА БОРТУ КОРАБЛЯ КРУИЗНОГО КЛАССА…»

Дед тогда врубил какую-то дурацкую рекламу у себя на комме, дал мне прослушать начало, затем ровно в этом месте выключил ролик и вопросительно впился в меня взглядом.

Мне тогда было лет двенадцать, сообразить я мог немного, но в пубертатный возраст уже вступил. Противоположный пол, скажем деликатно, меня уже интересовал и был уже актуален… Как оказалось, дед и это учёл в том моменте.

На его вопрос, что я думаю обо всём, я додумался лишь до необоснованно завышенной цены билета: на «незамужнюю двадцатилетнюю девушку», если в двухместной каюте, стоимость круиза была около двух тысяч монет, а в одноместной – пять тысяч.

При этом, такая девушка в означенном регионе явно оставалась бы без работы по окончании круиза: сам круиз длился полтора месяца, а потратить на него надо было от двух до пяти месячных зарплат. Средних месячных зарплат, если брать по региону (реклама и круиз явно относились к району Залива; но к светской его части, не к ортодоксальной).

У меня не сошлись концы с концами, о чём я добросовестно доложил деду: получается, вначале «двадцатилетней девушке» надо отдать от двух до пяти месяцев заработка за билет. Потом минимум на полтора месяца выпасть из рабочего графика, что равняется потере работы в том регионе (недорогие, но образованные выходцы из Хинда давно разбавляют дешёвой, но достаточно подкованной и компетентной рабочей силой рынок труда всех стран Залива).

И всё это – за сомнительное удовольствие исторической экскурсии? Да ещё по морю, вдали от суши, когда под твоими ногами – лишь качающаяся палуба какого-то судна?

Корабля, поправил тогда дед, смеясь. И отметил, что мне, как типичному степняку, не понять прелести моря, пока я сам там не окажусь. Причём именно на корабле, а не на берегу. Ещё дед посоветовал подумать глубже, и дал намёк, в каком направлении: мотивы.

О мотивах двадцатилетних ханум я, в свои двенадцать, представление имел более чем смутное. О чём добросовестно и сообщил деду в ответ на его совет.

Он похихикал ещё чуть-чуть и сказал, что именно эти мотивы даже я вполне в состоянии понять. Затем дед включил продолжение ролика в виде расшифровки нашего внутреннего информационного агентства:

«…Только на этом корабле, один раз в два года, совершают этот же круиз двадцать пять подтверждённых неженатых миллиардеров из стран Залива. Палубы расселения номер…»

На мои резонные возмущения, что я не мог отгадать таких мотивов заочно, дед ещё раз похихикал: запомнишь урок лучше, сказал он. Как пример того, что декларируемые мотивы могут радикально отличаться от реальных.

Урок вспомнился в той связи, что действия судьи и результат заседания также следовало перевести с «декларируемого» языка на реальный.

У меня не сильно много опыта, но, прогнав последовательность событий, аргументов и разговора, я, кажется, делаю правильные выводы.

Особую поправку следует сделать на то, что судья, формально, является гражданином своей страны. И, при всём уважении и симпатии (даже если таковая есть), защищать мои интересы он будет не в первую очередь. Хотя, возможно, я просто по инерции эгоистичен и эгоцентричен. И не привык к тому, чтоб суд имел независимую от моей точку зрения…

Если перевести позицию судьи на простой язык, она, в сухом остатке, как по мне, означает:

«Специально топить не буду. Где встрял, разбирайся сам, на суды особо не оглядываясь. Лично сочувствую, но помочь могу немногим. Т в о и х извещу официально и по всем каналам, но у с е б я д о м а разбирайся сам: без содействия в н у т р и страны, Монарха из дому успешно не забирают. Если прижмёт, можешь вообще перейти в наше гражданство – процедура существует».

Подумав ещё немного, прихожу к выводу, что судья сделал гораздо больше, чем сказал вслух. Такая деталь: свой намёк на то, что без содействия со стороны наших меня бы не изъяли, в течение разговора он делал дважды.

Если поставить себя на его место, получаю местного деда, который видит, что пацану-сироте кто-то здорово подгадил дома. Лично я могу, как минимум, отметить, что коды допуска на нашу территорию у местного коптера явно не из воздуха взялись.

Дед-судья, возможно, видит ситуацию ещё глубже. И его посыл – спрашивать по всем каналам, но в режиме односторонней связи – предоставляет мне, тьфу три раза, фору в том случае, если «дома» не всё так шикарно и если мои фактические проблемы на самом деле глубже, чем думалось поначалу.

Если всё это – не случайное стечение роковых обстоятельств, а чьё-то осмысленное и спланированное противодействие. А живой я дома кому-то очень не нужен.

Плюс, судья обозначал варианты предоставления помощи, в обмен на достаточно стандартные условия (в виде прошения их гражданства в обмен на материальную поддержку со стороны их государства). Кстати, отдельное спасибо и за это, просто это далеко не всё, на чём лично я готов остановиться.

С другой стороны, я могу не думать, как минимум, о жилье. Исходя из того, что я вижу на улицах города – вот прямо сейчас, когда иду по ним – это уже немало. Нищих вокруг не то чтоб много, но их хватает. Нельзя сказать, что их вообще нет.

Из разговора с судьёй, помимо личных моментов, я вынес ещё одну не то чтобы пользу, скорее идею: у них тут даже официальный документооборот ведётся преимущественно в электронном виде. И у сопровождавших меня, старик-судья дела принял в электронном виде. И свои резюме по кейсу он тоже оформлял в планшете. И какие-то запросы отправлял также не в бумажном виде.

Надо взять на вооружение, когда доберусь домой. Если доберусь, иншалла… Такой подход, помимо банальной экономии бумаги (а степи лесами не богаты, мы это всё импортируем), ещё и увеличивает скорость передачи информации. У нас, конечно, тоже многое делается электронно, но не в случае подобных решений. Надо обдумать на досуге.

По аллее, ведущей в нужном мне направлении, выхожу на странную улицу, которая предназначена только для пешеходов.

По бокам улицы расположены непрерывной лентой магазинчики, рестораны, шоу-румы и прочие подобные заведения.

Поесть сейчас было бы неплохо… что-то я переоценил длительность действия съеденного зайца…

Что-то подобное этой улице я уже видел, в районе Дейры, у одного из эмиров Залива. Но тут чуть иная атмосфера, чем там. Сходу даже не могу сформулировать, в чём разница. Если не обращать внимания на иные лица и расы, конечно.

Посреди этой огромной пешеходной аллеи местные художники выставляют свои работы, клоуны-мимы таращат свои и без того немаленькие глаза в пантомимах, музыканты наяривают какие-то дурацкие (с моей субъективной точки зрения) напевы.

Неожиданно для себя, выныриваю из своих мыслей и останавливаюсь, как вкопанный: на очередной площадке, даёт представление танцующая девчонка, поющая попутно на северном диалекте Классического Туркана. Ну, как девчонка… ненамного старше меня, лет двадцать с небольшим.[3]

Остановившись, буквально впиваюсь в происходящее взглядом, в прямом смысле разинув рот.

С одной стороны, не ахти какое событие: на этой аллее я уже видел не один десяток аналогичных «исполнителей», всевозможных уголков мира, различной внешности и с кучей номеров, включая темнокожих акробатов Чёрного Континента.

«Своих» пока не видел никого…

Насколько понимаю, это какой-то узаконенный вид местного попрошайничества? Но спросить и уточнить не у кого. Артисты вроде как выступают, причём бесплатно; но все желающие могут оплатить представление, кто сколько пожелает.

Ещё несколько минут назад мне казалось, что большие проблемы у меня.

А вот прямо сейчас уже думаю иначе: если незамужняя девушка, очень красивая (признаюсь себе откровенно, понаблюдав за ней пару минут); умеющая танцевать; судя по деталям, знающая и нашу, и местную хореографию; и вот вынуждена выступать ТАК? Прямо на улице, на потеху толпе? Которая ещё неизвестно сколько заплатит. Да и правоверных, если что, лично я в толпе не вижу.

Когда, по ходу действия, девчонка непринуждённо изображает чисто наш «танец шеи» (местным наверняка вообще непонятный, потому что символизм у каждого свой…), я понимаю, что она, несмотря на странную внешность, какое-то отношение к нам имеет: мелькнули несколько моментов, причём не наигранных, а рефлекторных. Понятных только тем, кто рос в Степи или рядом. Ну или хотя бы регулярно бывал в Степи на правах родственников.

Вообще-то, Классический Туркан (и язык, и народ) – наши родственники достаточно далёкие, если говорить о геополитике. Они расположились как раз на границе Статуса, и пытаются черпать одной ложкой одновременно из двух казанов сразу. Пытаясь строить равные отношения и с нашим регионом, и с Западом.

На Западе, насколько знаю, у них получается плохо.

Мы же друг друга, испокон веков, всегда считали и считаем роднёй. Кстати, хотя языки наши разошлись за последние тройку сотен лет очень далеко, но вера у нас одна, и культура тоже взаимопонятна.

Кто же эта девочка? Может, всё-таки кто-то из своих? Степь очень велика, случается всякое. Не говоря уже о том, что и спустя десяток поколений у ребёнка может выстрелить далёкий ген давно почившего пращура, в виде светлых волос или голубых глаз. Случается нечасто, но дело достаточно стандартное.

Послушав ещё какое-то время, с удивлением понимаю, что Классический Туркан ей не родной: она делает грамматические ошибки. Плюс «ы»-кает совсем как…

До меня вдруг доходит: да она же по внешности – так вообще вылитое потомство хана Узбека! От румийских наложниц, например!

И это не ошибки! Это просто её флексии, из другой местности!

(Что называется, слона-то под носом я и не приметил!)

Подойду, спрошу как закончит петь: может, ей помощь какая нужна? Лично мне терять всё равно нечего. А то она вон вышла на площадь, в центре огромного города, чужой страны; поёт и танцует в толпе. Толпа вообще мало обращает на неё внимания, а женщине это, говорят, должно быть неприятно…

Женщины из краёв, названных в честь хана Узбека, кстати, гораздо консервативнее и стеснительнее наших. Наши, в отличие от тех, например, даже лицо никогда не покрывали (а те – сплошь и рядом).

Песня, которую она поёт, естественно о любви (как и многое из нашей поэзии). Хотя, слушать о слезах в её исполнении не интересно… Да и тема, гхм-кхм, идиотская. Её счастье, что её тут вообще никто не понимает. Со стороны-то звучит красиво, и танец смотрится, но если вникнуть – три «ха-ха».

И что это за цветы, о которых она упоминает? Ятрышник? Ядрышник? что за…??? Я и слова-то такого не знаю, хотя понятно же, что расцветать в её песне кроме цветов нечему…

Всё-таки, с Классическим Турканом наш язык разошёлся далеко, да. Классический Туркан я хоть и более-менее понимаю (как всякий образованный человек своей страны), но говорю же на своём.

Наш язык, кстати, сами Туркане (которые Классические) почему-то через раз называют ancient Turkish. Типа, много столетий назад, это был общий праязык всех тюрков, и у них нас понимают только специалисты по истории языка.

Странные люди. Видимо, просто ленивые разумом: лично я, если напрягусь, современный Классический Туркан пойму процентов на восемьдесят. Интересно, а почему это в обратную сторону не работает?

Кстати, да: у неё акцент ближе к нам, существенно ближе. Да и внешность тоже: Хан Узбек, если припомнить (как и его войско) с удовольствием «гулял» на запад и юго-запад. Изрядно разбавив кровь своих подданных наложницами западных рас и народов. Кстати, его именем, в итоге, ту страну потом так и назвали, откуда эта девочка, кажется, родом. Нам они соседи, если что. Если мыслить категориями не людей, а народов – наша близкая двоюродная родня.

Интересно, а на каком языке к ней лучше обратиться? По некоторому размышлению, прихожу к выводу, что говорить лучше на родном: если буду коверкать Классический Туркан, не дай Аллах, примет за китайца. Отец говорил, это с нами регулярно в других странах случается.

Если она действительно из потомства Хана Узбека, или даже из их подданных, мы поймём друг друга легко. Да и что я теряю, убеждаю какое-то время себя, старательно преодолевая не понятно откуда возникшее стеснение.

Интересно, как правильнее сейчас обратиться? Я – Ханского рода. А она просто танцует на улице…

С другой стороны, я – мужчина, а она – женщина.

С такой позиции, карындас. МОЖНО БЫЛО БЫ СКАЗАТЬ, ЕСЛИ БЫ НЕ ВОЗРАСТ.

Или женщины любят, когда их возраст уменьшают?

С другой стороны, возможно, буду обращаться с просьбой. И она явно старше. Не подросток уже, а молодая девушка. Меня явно старше. Получается, всё-таки әпке?

Конечно, әпке будет звучать по-аульному где-то (как здесь говорят, «по-деревенски»), но у нас на югах, если что, именно так и говорят. А её страна (если я не ошибся в её происхождении) с нами как раз по южной границе и соседствует.[4]

– Сәлеметсіз бе, әпке! … Мен қазақпын… Руын кім?.. Есiмын кiм?.. (Здравствуйте, старшая сестра! … Я такого-то народа… Из какого ты рода?.. Как тебя зовут?..)

После очередного номера, к Лоле зачем-то подходит совсем молодой паренёк явно китайской внешности. Который, к её неожиданному удивлению, заговаривает с ней на самом дальнем (Восточном) Туркане, более-менее понимаемом Лолой исключительно в силу воспитания бабули (бывшей родом из тех мест и всегда общавшейся с Лолой только на родном языке).

Паренёк говорит искренне и непринуждённо, смешно и бегло употребляя архаичные смягчённые «жь» вместо современных «й», «ю» и «ё». Впрочем, Восточный Туркан именно так и звучит. Как будто в прошлое окунаешься… Сама Лола родилась тут и с детства говорила на местном языке (со всеми, кроме бабули).

А парень непринуждённо чешет на той ветке Туркана, что соседствует с Родиной бабули. И язык этот ему явно родной. Говоришь с ним – и от его фонетики как будто в прошлое окунаешься, лет эдак на пятьсот назад…

Особенно если учесть, что сама Лола удалённо учится в Университете Метрополии Классического Туркана и, помимо прочего, для изучения выбрала ещё и «Историю языка».

Смешно. Кто бы думал, что пригодится вот так, на улице.