Младший сын

Глава 1

– Джойс, тут собаки! – Первый из бойцов полицейского спецотряда, вошедший на огороженную (и весьма немаленькую) территорию, тут же выскочил обратно за ворота.

С той стороны предусмотрительно захлопнутой бойцом железной калитки, сделанной из цельного листа металла, раздался низкий, на уровне инфразвука, рык нескольких собачьих глоток. И псы, судя по их голосам, были явно не маленькие.

– Большие кобели-то? – изобразил беспокойство в ответ подошедший от коптера старший полицейской группы.

Посланной, не пойми с каких кочерыжек, эвакуировать какого-то несовершеннолетнего местного аборигена из огромного здания, явно по недоразумению названного в прилагавшихся документах «Строение № 1, владения Торе-хан».

Само здание, кстати, впечатляло. Подобный дом дома (хе-х, смешная тавтология) мог бы позволить себе министр, пришедший в обновлённый кабинет ещё из бывшего министерства нынешнего премьера. Впрочем, тут, говорят, тепло круглый год: видимо, на отопление можно вообще не тратиться. Потому и размер дома можно увеличивать, не оглядываясь на холодные зимы: перерасхода углеводородов (или что тут у них вместо топлива?) явно можно не опасаться.

Старший группы тяжело вздохнул, ещё раз окидывая взглядом огроменный домину. М-да, живут же люди… а тут, от трудов праведных, не то что такого дворца, а и вообще, хе-х… Грустно, да.

Впрочем, особой зависти тоже не было: каждый должен делать своё дело. Была скорее досада на некое неравенство. Имевшее место быть как в текущем обществе, так и всегда до этого, давайте честно. Бог, как известно, даже деревья в лесу уравнять не смог…

– Я увидел пятерых собак, – поворачивается к старшему тридцатилетний крепкий сержант (получивший бонусный Контракт со спецотрядом исключительно по старому знакомству с самим Джойсом). – Но у них там что-то типа домика, кажется, для этих самых собак. Вот оттуда ещё два пса выскакивали. А сколько их там всего, в том домике, шут их разберёт… Не разглядел. Может, в коптер за детектором сбегать?

С той стороны забора, беснуясь и сотрясая калитку раскатами инфразвука, уже бесновалось явно не менее пяти-семи собачьих глоток. Точнее на слух было не разобрать.

– Да ну-у, это куда переться-то? – Старший группы рассеянно оглядывается на большой грузовой коптер, приземлившийся, согласно правилам, почти в километре от коммуникаций объекта, дальше в степи. – У меня, в принципе, малый с собой, взял на всякий случай… Чччччёрт, что же делать, что делать… Какая разница, сколько их там; тихо пройти всё равно не выйдет. – Джойс с досадой хлопает ладонью по створке калитки.

Вызывая ещё один приступ захлёбывающегося лая с той стороны.

– А в чём проблема? Давай загасим собак, и пойдём дальше, – Сон, ещё один сержант-контрактник, подходит сзади и недоумённо пожимает плечами.

– Нельзя никого и ничего тут гасить, мы тут с соблюдением всех правил, – хмуро отвечает Джойс. – Задача стоит: доставить местного пацана в Попечительский Совет столицы, либо куда скажут. Всё. Как проконтактируем и погрузим, я отмаячу – и нам точно скажут, куда его.

– А что, он сам не мог туда добраться? – хмурится четвёртый боец отряда. Не имеющий никаких знаков различия на форме, но явно самый старший по возрасту, лет сорока пяти, со лбом, испещрённым шрамами от глубоких порезов.

– Не пори ерунды. Ты же сам всё понимаешь. Плюс приказ, – коротко сплёвывает в сторону Джойс. – Наши хотят типа в гуманизм поиграться. После Интеграции, всех их детей, оставшихся без родителей, эвакуируют к нам: у нас забота будет однозначно обеспечена. А у них тут не пойми что: вирус-то всё повыкашивал. И всех взрослых. И коммуникации нарушены. Не понятно порой, сколько взрослых осталось в какой семье, кто из них жив-здоров. Курс был: «детей – в безопасность»… И Старик, не гуди под руку: я размышляю.

– Ну я не знаю, как ты тогда к дому идти планируешь, – названный «Стариком» покладисто пожимает плечами, кивает на калитку и отходит в сторону. – Но собак сагитировать оказать содействие точно не получится. А усыплять нечем. Да и кто за ними ходить потом будет? Если пацан тут один, а его мы забираем? Лучше сразу наглухо, чтоб потом по окрестностям не разбрелись. А то одичают и… Всё-всё. Молчу.

На самом деле, старший группы в этот момент думал о том, что нарушения всегда и во всём выходят боком. Правило без исключений. Лично он, по старой дружбе и с учётом личного интереса, согласился выполнить не совсем правильно оформленную просьбу старого товарища (подвизавшегося сейчас при Объединённом Временном Кабинете Министров): эвакуировать из Вирусной Зоны какого-то пацана, из местного серьёзного Рода (именно что с большой буквы Рода), в обмен на плюшки от этого самого кабминовского товарища.

Джойс понимал, что «товарищ» явно имеет стройные планы насчёт того, как имущество Рода парня перевести в управление Объединённого Кабинета (сейчас, за неразберихой, проворачивалось и не такое). По крайней мере, на период до достижения парнем совершеннолетия. А далее, со временем…

Цинично говоря, парню до этого самого совершеннолетия ещё лет восемь. Которые надо ещё прожить. А за это время можно и самому озолотиться (управляя таким-то имуществом! Судя даже по размерам дома), и многое другое тоже можно успеть. С этим самым имуществом сделать… Если действовать с умом, оглядкой, но при этом быстро и точно.

Впрочем, в чужие дела Джойс лезть не любил, хватало и своих проблем. А сумма, выдаваемая «кабинетным» товарищем наличными, и не облагаемая никакими налогами, Джойсу именно сейчас была нужна позарез: у дочери обнаружили болезнь, эффективно лечившуюся только в одной-единственной клинике. И очередь в эту клинику была расписана на много лет вперёд. А лечение стоило столько, что… Равно как и страховкой не покрывалось.

Бумаги на перемещение местного пацана товарищ, на первый взгляд, сделал нормальные: по всем правилам Интеграции, несовершеннолетние не могли оставаться без присмотра и опеки, особенно на вновь присоединившихся территориях. Собственно, это и было основной целью временного (если верить политикам) объединения: вирус, навалившийся на восточных соседей, косил в первую очередь их взрослое население. Причём, эпидемия случилась так молниеносно, что судьбополагающие межгосударственные решения принимались впопыхах и «на коленке» – чтобы, в первую очередь, спасти детей. Сам закон был принят совсем недавно, в рамках проработки межпарламентской ассамблеей обрастал всё новыми и новыми деталями, потому неразберихой на местах было никого не удивить: дорога ложка к обеду. А победителей не судят.

Правда, были ещё и уточнения, в рамках внутриведомственных инструкций, куда без них… Да и забота из самой Столицы о каком-то безвестном пацане, обитающем на краю цивилизации, выглядела как-то необычно.

Но Джойс уже взял первую половину денег, и твёрдо собирался получить вторую: ради дочери, он был готов и не на такое. Сам ни разу не аналитик и не юрист, он, конечно, предполагал: есть какие-то тонкости, видимо, связанные с Родом парня-объекта. Но, с другой стороны, это у них тут, диких южан, на права личности влияет принадлежность к той или иной семье. Говорят.

Дома же, права у всех и давно одинаковые. Ну, декларативно, по крайней мере… Так-то, конечно, пойди скажи члену семьи любого министра из старого состава, что он в правах равен тому же Джойсу… Но на словах – да, все равны (спасибо и за это). А стало быть, и заморачиваться нечего.

Договорённость с товарищем имела чёткие границы: полученные на перемещение объекта документы, включая два последовательных решения Попечительского Совета Столицы, самого Джойса из-под любой ответственности выводили однозначно. Тем более, сейчас, в рамках объявленной операции по эвакуации всех безнадзорных несовершеннолетних с этой территории, допускалось ускоренное оформление процедур: как бы, вначале надо спасти тех, кого можно спасти. А бумагами можно будет заняться уже потом, в спокойной обстановке и на Западе, вне пределов местной восточной эпидемии.

Случалось, и вот такой коптер гоняли за одним человеком: «Детей надо спасти». И точка.

Пока Джойс размышлял и прикидывал, Старик зачем-то подошёл к забору, подпрыгнул и подтянулся, заглядывая внутрь.

Чтобы кубарем тут же скатиться с забора после чего-то, глухо ударившего его в верхнюю часть шлема.

– Оба-на, – присвистнул Сон. – Что это было?

– Резиновая пуля, – Старик с удивлением трёт ладонью край шлема. – Со второго этажа, силуэт в окне. Кажется, нам тут не рады. Джойс, – самый старший боец поворачивается к старшему, – я не знаю, что ты сейчас задумал, но лично мне сбрось, пожалуйста, на мой планшет прямо сейчас подтверждение всех последующих команд. Не сочти за недоверие или ещё что, но мне до пенсии грамм…

Откуда взялся этот вирус в наших землях, лично мне до сих пор было не ясно. С одной стороны, конечно, это можно было списать на наш «естественный образ жизни» – многие из нас до сих пор кочуют со скотом по степи. Правда, кочуют вместе со спутниковыми антеннами, визорами, батареями, генераторами и прочими обеспечивающими комфорт штуками. Но, применительно к цивилизационным прибамбасам в юрте, речь идёт исключительно об информационном комфорте. Во всех прочих бытовых моментах, многие рода живут так же, как и тысячу лет назад. Что-то типа нашего фетиша…

Ну а что; мы – люди свободные. Можем себе позволить жить так, как хочется нам. На своей земле.

Немало, конечно, и таких, у кого стада выпасают запрограммированные дроиды (которые справляются со скотом гораздо лучше обычных чабанов, хе-хе, поскольку не спят, не едят, не пьют, и не зевают. И самого жирного барана из гурта не режут на шашлык в воскресенье, чтоб списать его потом на невесть откуда взявшихся степных волков, хе-хе). Например, как у нас. Но лично у нас наличие дроидов вызвано скорее количеством скота, чем недоверием к чабанам: ханские табуны – самые богатые. Тридцать процентов всего поголовья страны, как ни крути.

А я – младший ханский сын. Который, по нашему обычаю, наследует родительский дом и всё то, что к этому дому прилагается. Применительно к нашей семье, мне, помимо прочего, отходят все наши стада, выпасаемые в предгорьях Алат. Впрочем, я никогда не думал, что это случится так быстро…

А в истории с вирусом, лично меня смущает только то, что вирус косил исключительно нас, расу восточников, и исключительно достигших, гх-м, половой зрелости. Наводит на мысли, знаете ли.

Вторым не понятным мне моментом было то, что сама эпидемия начала двигаться с юга – юго-востока от границы с жонгуо. Которые, в отличие от нас, восточники все поголовно (среди нас всё же добрая треть западников либо северян), и которые должны были по-любому принять меры, поскольку пострадали первыми.

Но жонгуо, видимо, пытались удержать джинна внутри кувшина (если по-простому – никому ничего не сообщать, чтоб не терять экономических рейтингов и всего, что из этого вытекало). Как следствие, лично по нашим землям вирус пошёл, как смертельная метла.

Теперь, правда, правильнее говорить «по моим землям». Вначале похоронили деда. Потом родители матери перебрались в наш дом – собраться в трудную минуту. А на сейчас, из всего рода остался я один. Потому что самый младший, а зараза к детям и подросткам почему-то не липнет.

Опуская детали, отца с матерью я хоронил лично, последними, в один день, при помощи дроидов: живых взрослых в округе не осталось. А поскольку мы к тому времени перебрались в зимнюю ханскую резиденцию (а чужаков и туристов тут не водится), то и помочь мне было некому.

А обычаи надо соблюдать. И похоронить нужно было до захода солнца.

Не плакал, ибо на всё Воля Всевышнего. С коим я не согласен конкретно сейчас, не понимаю его Воли в данном случае. Но плакать всё равно не буду.

Просто просидел вместе с дроидами до заката на родовом кладбище.

После чего вернулся в дом, связался с Главой Мажилиса и сообщил, что отца больше нет. И что, на время отсутствия законно выбранного Хана, власть переходит к этому самому Мажилису, с ним, Главой, во главе.

Глава в ответ сообщил, опуская взгляд, что такое случилось не только на наших землях. Практически, по всей стране. Ещё сообщил, что на время экстренной ситуации лично он склоняется к интеграции государственных структур с Временным Кабинетом Министров, экстренно созданным в рамках Лиги Стратегического Сотрудничества: у западных членов лиги, в отличие от нас, большинство населения – западники и северяне, другие расы. А у нас такого демографического ресурса нет. Их помощь именно сейчас была бы очень кстати, но оказывать её оперативно и качественно можно будет только в том случае, если управляться всё будет из единого центра. И если честно, самому Главе не ясно, сколько ещё взрослых из наших переживёт следующие сутки.

В принципе, это было логично. Экстренные ситуации требуют экстренных мер. Я просто кивнул ему и отключился. Выпадая на несколько дней из коммуникации и думая, что делать дальше. Тем более что лично моего участия ни в каких действиях по управлению чем-либо и не требовалось (не дорос я ещё до ханской кошмы).

Но сегодня внешние камеры показали, что примерно в полумиле от поместья приземлился какой-то коптер северных соседей. Я не очень понимаю в их символике, понял только, что коптер государственный, а не частный.

Затем полдесятка вооружённых (зачем?) людей в форме направились к моей усадьбе. Что, на минутку, категорически запрещено нашей Конституцией: на землях Хана (даже почившего), ещё и с оружием, не-члены семьи могут находиться только при условии предварительного разрешения Канцелярии.

Понятно, что Канцелярия сейчас наверняка отсутствует как институт, в том числе по причине возможной смерти всех сотрудников, но закон есть закон. И его незнание не освобождает…

В принципе, у нас в стране земли хватает всем, потому раньше и вопрос так не вставал – чтоб кто-то на чужие земли залезал. Но сегодня происходило что-то не понятное.

А затем эти пятеро вообще зачем-то припёрлись к моим дверям и стали заглядывать через мой забор! Они что, белены объелись?!

Самому активному из них, высунувшему свою тупую голову над моим забором, я предупредительно смазал резиновой пулей по шлему: ему-то ничего не будет, а я их, видит Всевышний, предупредил.

Через динамики попытался им объяснить всю степень их неправоты, но они в ответ что-то блеяли на своём языке, которого я не знаю. Как будто не понимали, что в доме Хана надо говорить на моём языке!

Это всё было очень неожиданно, но за последние пару недель я понял две вещи: беда не приходит одна, это раз. И два, все беды всегда приходят невовремя.

С другой стороны, терять мне уже особо нечего. Да и арсенал в резиденции позволяет, слава предкам, не только предупреждать резиновыми пулями…

Возможно, это просто ещё одно испытание от Всевышнего: ситуация-то кристально понятная. Чужаков, вторгшихся без спроса в твои земли с оружием, всегда надлежит ставить на место. Это тоже ЗАКОН.

А после того, как они только что, коротко посовещавшись, перемахнули через забор и перестреляли всех моих собак (включая Зайчика, твари…), лично у меня сомнений в их намерениях не было.

Машалла. Не понимаю, что происходит, но не я эту войну начинал.

– Старика наглухо. Джойс, наши действия? – первый боец споро откатился за здоровенный камень, составлявший, видимо, какую-то дизайнерскую часть местного горного пейзажа.

Первый явно намекал старшему о том, что для группы все не декларируемые мотивы Джойса были как на ладони: когда целый майор, с пятёркой бойцов, на спецтранспорте (предоставленном из столицы от такой организации, что лучше и не думать), соблюдая пару интересных режимов, несётся лично эвакуировать какого-то туземного пацана (три ха-ха), это может быть что угодно, но только не декларируемая забота о ближнем. Равно как и не скрупулёзное отношение к долгу (ибо на всех аборигенных пацанов майоров типа Джойса не напасёшься. Как и столичных коптеров, ещё и этой организации).

Но лезть в дела начальства – себе дороже, это было всем тоже понятно. Однако, сейчас обычная (на первый взгляд) эвакуация последнего несовершеннолетнего члена семьи выглядела как угодно, но только не как сама эвакуация: вначале Старик получил резиновой пулей в шлем, видимо, в качестве предупреждения.

Затем вход в усадьбу заблокировали здоровенные сторожевые собаки, которые банально норовили вцепиться в горло.

Собак, посовещавшись секунду, перестреляли: в число тех, с кого надлежит сдувать пылинки, псы, как объявил майор, никак не входили. А после этого, по пути к самому дому (до которого от калитки было почти полторы сотни метров, живут же тут местные… вернее, жили), откуда-то из верхнего яруса выстрелили уже не резиновой пулей. А вполне себе штатной. И Старик перестал быть.

С этого момента, действия группы стали автоматическими: все как минимум раскатились за естественные укрытия, которыми, слава богу, местная горная территория была богата. А Джойсу надлежало внести коррективы в первоначальные планы: эвакуация последнего оставшегося в живых пацана, с одной стороны, и полноценный бой, пусть и с ним же, это всё же несколько разные вещи.

Не сказать, что Старика было особо жаль: в тесном коллективе ни от кого ничего не утаишь. И то, что Старик давно стоял на связи то ли у прокурорских, то ли у внутренней безопасности, было не секрет. Но одно дело просто недолюбливать, другое – когда вот так…

Джойс в это время думал ровно о том же, о чём и группа. Старика действительно было не жаль: и позволять себе стал слишком много, и «сливал» налево ровно столько же. И хорошо если сливал во внутреннюю безопасность, там у Джойса были свои отношения. А если в офис прокурора?..

Попутно, некстати вспомнилось позавчерашнее выступление одного чина из Генеральной Прокуратуры по визору (которое смотрели на базе, от нечего делать, ожидая команды): «Легче всего работать с полицейскими», – вещал тот самый чин. – «Сдают друг друга со скоростью звука. Вот труднее всего с врачами: и показания против коллег давать отказываются, и злой умысел никогда не признают, и экспертизы делают явно формально. А проконтролировать качество врачебной экспертизы сотрудникам офиса прокуратуры никак нельзя: ценз профильного образования…».

Именно сейчас Джойс очень жалел, что был не врачом: за Старика, допустим, отписаться получится. Он даже уже знал, как это сделать правильно. Но вот что делать с пацаном? И как его, дятла, не повредить, особенно после его «подвигов»?

На какой-то момент, у Джойса даже мелькает мысль: а не зря ли он согласился выполнить эту просьбу. Но Джойс тут же себя одёргивает: перед глазами, как картина, встаёт пример десятилетней давности кое-кого из старших (по возрасту) товарищей.

Тогда, в том году, старший лейтенант Ежомпик совершил подвиг. Какой – история умолчала.

Сам подвиг он совершал вместе с двумя другими старшими лейтенантами. По итогам свершений, от Первого Начальника был приказ о награждении (тот редкий случай, когда награду можно было выбирать).

Двое других старших лейтенантов взяли досрочные звания, причем через одно – и стали майорами.

Ежомпик, как скептический централ по этническому происхождению, на приёме у Первого Начальника брякнул: «Зачем мне эти звезды? Дайте трёхкомнатную квартиру!»

Причём говорил он со своим акцентом, и от того ужасно смешно.

Дали ему квартиру.

А через год политический курс в очередной раз сменился, и их всех троих дружно выперли с государевой службы – двух майоров и одного старшего лейтенанта.

Ежомпик остался с трёхкомнатной квартирой, а все почесали за ухом: как он мог знать?

– Мне кажется, тут что-то не так, – тщательно подбирая слова, ответил Джойс в общий канал. – Может, у них тут от вируса и мозги едут? Просто больной пацан. Видимо… – Джойс чувствовал, что теряет и инициативу, и управление группой в бою, но нужные решения почему-то не находились. В первую очередь, видимо, из-за неафишируемой подоплёки событий (о товарище из кабмина он, разумеется, никому из бойцов не рассказывал).

– Ага, а он сейчас снарядится чем-нибудь помощнее, и как ахнет… – подлил масла в огонь третий номер.

– Делаем так, – наконец, принимает решение Джойс. – Он тут один, у меня малый детектор с собой, я уже глянул. Его надо взять живым в любом случае, хотя бы для последующих разбирательств и для понимания, с чем мы (явно имелось ввиду более широкое «наши коллеги») можем столкнуться и дальше. Здесь, при аналогичных задачах. Эвакуируя их детей, – Джойс самого тошнило от пафоса, но последнюю фразу он договорил именно в таком виде и до конца, не в последнюю очередь, для записи «под протокол» на случай последующих разбирательств.

От которых хотя и обещал прикрыть товарищ из кабмина (буде пацан будет доставлен живым), но всё же, в свете набирающей в стране компании «борьбы за порядок» и «Закон один для всех», ни сам Джойс, ни кто-либо из сотрудников не были застрахованы.

Кстати, хорошо что сразу включил запись на индивидуальном пульте: теперь с самой первой минуты всё автоматически фиксируется и дублируется через спутник на сервера домой. И то, что стрельба аборигена была никак эвакуаторами не спровоцированной, читалось ясно.

– Первый, пугни его «светлячком», я и второй бегом к дому. – Продолжал раздавать команды Джойс, уже принявший для себя решение. – Четвёртый, страхуешь. Важно: в крайней случае, пятнаем только по конечностям. Брать строго живым. Не калечить, – зачем-то в конце добавил Джойс.

Попутно замечая про себя, что в записи это будет звучать очень уместно и красиво.

Первого, самого активного, я снял успешно. Остальные, однако, как-то споро раскатились в мгновение ока за камни, так, что я никого из них не видел.

Затем, переползая подобно змеям, они продолжали скрываться за камнями. Иногда мелькала то рука, то нога кого-то из них; но я слишком поздно понял, что это делалось специально: пока я прицеливался и стрелял в одного, остальные коварно подбирались ещё ближе.

Проклятые змеи. Не воины.

Я им честно предложил через внешние динамики решить все вопросы с последним мужчиной рода лично. Предлагал выйти в полный рост на площадку перед домом, а там – кто кого.

Но эти шакалы ничего не отвечали, продолжая подбираться ближе. В конце я опять попался на их уловку шайтана: один поднялся из-за камня, активно размахивая руками, и направился к закрытой веранде дома. Где я снаряжал взятый с собой арсенал (карабин, винтовку и ещё один карабин, но уже английский). Я подумал, что до этих детей шайтана наконец дошёл смысл слов последнего ханского сына, и они решили-таки сражаться, как мужчины. А не пластаться по земле, подобно змеям и паукам.

Моя наивность и рассеянность стоили мне очень дорого. Вначале рядом со мной разорвалось что-то ужасно шумное, заодно ослепившее меня на секунду. А затем что-то сильно ударило в затылок.

И в сознание я пришёл только сейчас, обездвиженный (кажется, какие-то хитрые пластиковые хомуты, но не могу понять, потому что связан). На полу этого коптера, который явно куда-то летит.

Слава богу, у меня был самый лучший в мире отец. Который учил устранять ошибки до того, как они сделаны. Он даже смеялся иногда, говоря: «Есть стройная Система устранения причин появления ошибок!».

Благодаря этому правилу, ещё до выстрела резиновой пулей, я выставил из кабинета дроидов-пастухов на режим максимальной автономии, с распоряжением перегнать стада как можно дальше. Лично мне было понятно: сам я никакой ценности не представляю. Пришедшие с оружием, скорее всего, пришли за нашими стадами. Раз так, нужно лишить этих детей нечистого добычи ещё до того, как у них появятся шансы её отобрать.

Конечно, при современных средствах поиска с воздуха, найти скот совсем не сложно (особенно в таких количествах), но есть одна тонкость: над нашей землёй летает только наша техника. Глава Мажилиса в одиночку этого отменить не может. Как не может и сам Мажилис, для этого требуются процедуры посерьёзнее. А сама процедура мониторинга чужих летательных аппаратов над нашей территорией восходит ещё к тем временам, когда и восточные, и южные наши соседи (жонгуо), запуская свои спутники, почему-то регулярно «роняли» части своих ракет на нашу территорию.

С тех пор, очень много было вложено в «небесный щит» нашей земли. И, не вдаваясь в подробности, пролёт чужого аппарата над нашей землёй пресекается автоматически (особенно на тех высотах, с которых реально можно разыскать стадо).

Кстати, коптер, которым меня сейчас везут, наверняка получил от нас индивидуальные разовые коды распознавания. Иначе он бы не то что приземлиться у моей усадьбы не смог, а и даже долететь бы до неё не вышло.

Интересно, кем такие коды были выданы. Мысли, которые меня посещают на эту тему, меня совсем не радуют.

Впрочем, если, похищая меня таким образом, они рассчитывали надавить на моего отца или иную родню, то зря старались: давить уже не на кого.

Дай Всевышний сил, чтоб сохранить достоинство. Я им ещё покажу, чего стоит настоящий ханский сын. Пусть и самый младший.

– Не переборщил? – обеспокоенный Джойс ужом ввинчивается сквозь приоткрытую дверь на веранду, где Сон уже сноровисто «пеленает» пацана.

– Нет, – коротко роняет Сон. – Хотя и стоило бы.

Эти слова остаются без комментариев, так как пар выпустить нужно. А все серьёзные действия, как бы ни было, Джойсом контролируются.

– Кто-то понял, что он через динамики орал? – хмуро спрашивает Джойсом, сличая индивидуальные параметры пацана с установочными.

– Откуда? – пожимает плечами второй. – Не по-нашему же. Да мало ли… Слушай, что, даже не отбутсаем?

По контексту всем понятно, что второй имеет ввиду неписаное правило: Старик, каким бы он ни был, был своим. И оставить так… Этого не поймёт никто, даже сам о себе, по прошествии какого-то времени. Тот случай, когда надо сделать, и не жалеть. Чего бы тебе это потом ни стоило в будущем.

Чем не сделать – и всю жизнь грызть локти. Что за погибшего с в о е г о, кем бы он ни был, ты даже не попытался сделать что-то в ответ.

– Отбутсаем, – после паузы кивает Джойс. – Но по пути домой. И пусть в себя придёт.

То, что я пришёл в себя, не ускользает от внимания этих детей шакала. Они коротко о чём-то перебрасываются межу собой на своём языке и, подойдя ко мне, сбрасывают меня на пол. После чего, без затей, принимаются охаживать носками ботинок.

Ну что сказать, предсказуемо. Чего ещё ждать от этих…. Сейчас главное не издавать звуков: эти мрази не должны видеть, что последнему сыну хана больно. Потерп…

В следующий раз сознание возвращается ко мне, когда сквозь иллюминаторы коптера уже светят звёзды. Что вполне объяснимо, поскольку наша страна велика. А путь у этих гиен только один: за пределы моей страны. Ибо тут я очень хорошо знаю, что с ними делать.

Кстати, я запомнил нагрудный прямоугольник одного из них в малейших деталях: я не знаю их письма, но отлично запоминаю лица, рисунки, дорогу, расположение деталей узора на платке и так далее. Хорошая зрительная память от природы.

Всевышний, только об одном прошу: сделай так, чтоб на этой прямоугольной табличке были хоть какие-то личные данные этого шакала. Я выучу их азбуку, обязательно. Либо найду того, кто сможет мне это прочесть. А потом, через одного найду и остальных детей гиены.