В себя прихожу снова в медпункте, частично одетый. Когда сажусь на кровати и начинаю сдирать с запястий провода (зафиксированные на мне пластырями), в дверях появляется знакомый доктор по имени Карл:
– О, пришёл в себя?
– Да. – Прислушиваюсь к себе, затем спрашиваю. – Что это было? Меня что, опять током шарахнули?
– Да, – виновато кивает врач (хотя ему, как по мне, вообще стыдиться нечего).
– Блин. У меня как раз непереносимость, – почему-то на автомате раскалываюсь на ровном месте. – От электричества сразу отрубаюсь.
– Да я заметил, – хмуро кивает высокий человек в белом халате. – Чуть до реанимации не дошло…
– Где мои вещи? – встаю с кровати, оглядываясь по сторонам.
– Вон, в шкафу, – Карл кивает на угол палаты.
– Долго я валялся?
– Полтора часа.
– Ух ты, вещи на месте, – с удивлением обнаруживаю рядом со своими ботинками планшет, комм, деньги.
– Да это девочка принесла, четверокурсница. Крепкая такая, – Карл пытается вспомнить имя. – Не помню, как звать, – всё так же виновато разводит он руками через секунду. – Но она просила передать, чтоб ты ей позвонил, как проснёшься. Вот её контакты…
Выхожу из медблока и набираю Ирму.
– Живой? – она отзывается сразу, как будто не спит.
– Местами, – бормочу. – Опять током сзади шарахнули. Пальцы на правой руке до сих пор чуть-чуть дёргаются. Спасибо за вещи. Я уже боялся, что всё заново покупать придётся. А тут даже деньги на месте…
– Стой. Ты сейчас где? – перебивает меня Ирма.
– Из медблока шагаю к себе.
– Я сейчас приду к медблоку, не уходи.
Пожимаю плечами и останавливаюсь, чтоб через буквально полминуты увидеть Ирму, быстрым шагом выходящую из-за соседнего здания.
– Я по территории гуляла, – поясняет она, подходя ко мне. – Когда началась эта ваша заваруха, безопасник пронёсся мимо, как на пожар. Пошла следом. Пока дошла – ты уже в отрубе; наряд полиции по вызову безопасника всем присутствующим руки крутит, битого стекла на поляне по колено, и твои вещи лежат рядом с тобой. А-а-а, ещё доктор буквально через секунду тоже рысью принёсся: видимо, его специально на тебя вызывали.
– А кто меня током шарахнул, не знаешь?
– Безопасник же, – удивляется в ответ Ирма. – На виду у всех ведь было. Почти пятнадцать человек видели.
– Как его найти?
– Зачем? – подозрительно косится Ирма, достаточно крепко беря меня под руку.
– Ничего себе у тебя руки сильные… – удивляюсь вслух. – Долги раздать, – не вдаюсь в подробности планирующегося разговора с безопасником.
– У него есть кабинет в административке, соседнее здание с твоим, – чуть помедлив, отвечает Ирма. – Но ты же не собираешься?.. – она недоговаривает, явно имея ввиду то же, о чём сейчас думаю я.
– На всё воля Аллаха, – уклоняюсь от прямого ответа. – У нас говорят, «ничто в мире да не случится без Воли Его». Тем более, не я первый начал. И потом…
Леонид сидит напротив безопасника и сверлит того взглядом. Безопасник, не отводя глаз, смотрит в ответ. Наконец, Старшему Воспитателю надоедает молчать:
– Доигрался? – роняет он, вопросительно поднимая брови. – И что на этот раз делать будем? Мало было Лидии… – последняя фраза срывается у Леонида явно непроизвольно, потому в неё сразу вцепляется безопасник.
– Ну ты же расплодил здесь вольницу, – демонстративно заботливым тоном отвечает он. – У нас же теперь есть особенные. Которым устав – не указ; жильё – своё; занятия – можно не посещать; и так далее.
– А решения суда Федерации тебя не касаются? – вкрадчиво спрашивает Леонид. – Или у нас на территории есть люди, на этой неделе освобождённые из-под суда, а ты и не в курсе? И оперативной обстановкой не владеешь?
– Это не твоя компетенция. – Хмурится безопасник, поскольку беседа явно идёт не в ту сторону. – И давай не будем друг друга обвинять. Мне есть что сказать, тебе есть что ответить. Ты задал конструктивный вопрос: что делать дальше? Вот предлагаю вместе думать, как на него ответить.
– Это чэпэ. Это даже больше чем чэпэ, – неожиданно спокойно говорит Старший Воспитатель, поднимаясь со стула и направляясь к открытому окну. – Поножовщина, сюда же плюсую битву бутылками. Пьянка групповая перед этим. Применение спецсредств по несовершеннолетнему.
– А как его было унять? – сварливо ввязывается в диалог безопасник. – Надо было ждать, пока он кого-то насмерть уколет?!
– Надо было пьянку разгонять, – устало отвечает Воспитатель. – Сразу, как только ты узнал, что она будет. И не доводить до посиделок. Или ты и об этом не знал?
– Так. Давай соблюдать закон, – нервно бросает безопасник. – Что-то ты себя с моим начальством слишком лихо отождествлять начал. У меня есть своё руководство. Я согласен, что подчиняюсь тут общему распорядку дня, но на этом всё. Функции выполняю только свои. Ты считаешь, что я «в твоём государстве»? Так это не так, это государство в государстве. И давай полегче на поворотах с претензионным тоном.
Безопасник, уже договаривая фразу, начал клять сам себя прямо на ходу: он сам попал в расставленную собой же вилку. Которой не преминул воспользоваться Воспитатель:
– Смотри. Сложный несовершеннолетний (это я тебе как Воспитатель говорю, что он сложный…), вот он не первый раз машет ножом на территории. В суд мы его отправить не можем, поскольку встанет вопрос: а с чего он такой резвый? Вот шёл себе среди ночи, никого не трогал; а ну, думает, не погонять ли мне полтора десятка человек? Или всё-таки до этого что-то иное случилось?
– Ну да, всплывёт момент пьянки, – уныло соглашается безопасник, понимая заведомый проигрыш собственной позиции. – Да и суд не вариант. ТЫ же сам его туда отправлял; и чем окончилось? У него сейчас, по решению суда, прав на этой территории больше, чем у тебя! Гы-гы, – стараясь видеть во всём позитивное, безопасник, не долго думая, радуется собственному каламбуру.
Под молчаливыми и серьёзным взглядом собеседника.
– А теперь посмотри с моей стороны, – вежливо предлагает воспитатель. – На территории Корпуса есть ты, от твоей организации. Как раз для профилактики и пресечения противоправных и противозаконных действий, которые тяжестью содеянного выходят за рамки компетенции Воспитателя. Ты знал о пьянке?
– Ну давай, пообличай меня, – неприязненно вскидывается безопасник.
– Ты пресёк её? – спокойно продолжает Леонид. – В результате твоей халатности и бездействия, возникла групповая драка. Местами – с применением холодного оружия. Кстати, а где оно?
– Да чёрт его знает, – морщится безопасник. – Там не до того было. Во-первых, вся поляна в бутылках. Во-вторых, это как упал, задёргавшись так сразу кто-то из девок крикнул: не дышит!
– У одной девочки искра в биологии, – удовлетворённо кивает Воспитатель. – Видимо, она и кричала.
– Ну вот… Я врача звать, потом наряд. Пока с этим стадом разобрался, пока то-сё. Этого ж в медпункт унесли, – безопасник кивает затылком в сторону Административного корпуса. – А вещи его кто-то подобрал и, видимо, освоил.
– То есть, ты и вещдоки прое#л, – ласковым шёпотом восхищается Воспитатель. – Ну молодец, что ещё скажешь!
– Да можно, конечно, на камере в записи посмотреть, – хмурится безопасник. – Но только что теперь-то…
– Макс, я тебе сейчас кое-что скажу, ты меня только услышь. – Леонид останавливается посреди кабинета и присаживается прямо на стол. – Мне от жизни много не надо. Мне нужно, чтоб этот пацан буквально три-четыре недели тут прожил, живым и здоровым. А потом – мне всё равно, что и как. Мои интересы на этом заканчиваются.
Воспитатель, ничего не говоря вслух, трёт большим пальцем правой руки об указательный, многозначительно глядя на безопасника. – А вот что ты будешь делать, я не знаю. Лидии он, например, ухо отрезал после аналогичного. Хорошо, прилепили обратно быстро: медблок хороший. Почти как новое. Гы-гы, – спародировал предыдущее веселье безопасника Воспитатель.
– Я не Лидия, – серьёзно покачал головой безопасник, похлопывая себя подмышкой. – Я же его на месте исполню.
– Только попробуй. – Зловеще улыбается Воспитатель. – Сядешь надолго, приложу все усилия. Выпутывайся так. У меня с ним что-то типа нейтралитета: я не трогаю его, он тихо живёт своей жизнью и не донимает меня. Был нейтралитет, – поправляется Леонид. – Пока ты слона в посудной лавке изображать сегодня не начал.
– Надо было ждать, пока они друг друга не перережут? – едко вскидывается Макс, но тут же осекается.
– Надо было эту пьянку прекращать сразу, когда кадеты через забор за бухлом побежали, – мстительно цедит сквозь зубы Леонид. – Тогда бы, поверь мне, почвы для мордобоя на «Поляне» было бы в разы меньше.
– Что ты предлагаешь? – сдаётся безопасник, что-то решая для себя.
– А вот это уже деловой разговор…
Сразу после ухода безопасника старший воспитатель перевёл дух (мысленно) и вытер со лба пот (реально). Беседа выдалась непростой. Конфликт интересов в чистом виде, причём и в служебном плане, и в личном.
Перепуганный намёками Леонида, безопасник понёсся в своё управление, что-то там регистрировать и оформлять, явно пытаясь подстраховаться на всякий случай.
А нечего было меня с места срывать в выходной вечером, мстительно подумал Старший Воспитатель. Надо было эту пьянку на корню пресекать, ничего бы и не было.
Наедине с собой, Воспитатель честно признавал: события катятся куда-то не туда. Такой инцидент, без каких-либо последствий для участников, есть прямая дорога к хаосу и анархии в Корпусе. К чему может привести отсутствие управления в подобном учебном заведении, на практике узнавать не хотелось.
Но и выбора особого не было: долбаного пацана надо было продержать без эксцессов ещё хотя бы пару недель. А потом, говоря, цинично, лично Леониду анархия Корпуса была до лампочки: или в Министерство на повышение, или полученных денег хватит, чтоб о работе забыть вообще. Тем более, возраст. Пенсия.
Мысли о долбаном азиате, только что пришедшие в голову, оказались пророческими. И не важно, что на съёмке было видно, что вначале в него запустили бутылкой.
Саму запись, коллегиальным решением, Леонид с безопасником с общего сервера удалили от греха подальше.
Леонид как раз по новой досматривал копию (предусмотрительно залитую перед удалением на свой комм), когда в дверь кабинета стукнули два раза (интересно, КТО на этот-то раз?!) и на пороге появился сам виновник происшествия (один из них, скрипя зубами мысленно поправился Леонид, сморщившись, как от сырого лимона).
– Добрый вечер. У меня вопросы по недавнему инциденту, – долбаный азиат, не тратя времени на соблюдение приличий, сразу перешёл к делу. – Я чужой у вас, не всё ещё понимаю. Помогите разобраться в ситуации.
– Слава тебе, господи, – тихо, не удержавшись, выдохнул вслух Леонид, затем добавил громче. – Слушаю внимательно.
– Я возвращался в отведённую мне комнату. На меня по дороге напали. Защищался. Сзади шарахнули чем-то электрическим, потерял сознание. Имею два вопроса.
По мере слов азиата, вежливая улыбка на лице Леонида трансформировалась в гримасу боли. Только что улаженное, на первый взгляд, дело, по факту, улаженным вовсе не оказалось.
– Первый вопрос. Как будут наказаны напавшие на меня? – продолжил посетитель. Чтоб ему… – Второй вопрос: где я могу ознакомиться с вашей законодательной базой, регулирующей применение полицейских спецсредств по несовершеннолетним? В частности, таззеров, шокеров, дубинок, водомётов и подобное? У нас в стране это сведено в единую статью закона, – добавил азиат, чуть подумав.
– Давай начнём со второго вопроса, – с лёгкостью выбрал линию поведения Леонид, начиная с более выгодного для себя вопроса. – Таззер по тебе был применён сотрудником безопасности, прикомандированным к Корпусу. В законодательстве я не силён, поскольку это не по моему ведомству. Сам он подчиняется по линии…
Долбаный азиат вышел только через час. Всё это время он вынимал из Леонида душу похлеще, чем предыдущий разговор с безопасником.
Впрочем, в итоге Леонид остался доволен контактом: больное место лучше санировать сразу, не доводя до осложнений. В результате разговора, парень точно усвоил, что разбирательства по данному случаю – действительно в сфере деятельности безопасника.
Ну, либо военной полиции, но под юрисдикцию последней этот долбаный Бахыт, по решению долбаного судьи, до особой команды не попадал.
Безопасник же, вместо разбирательств, для начала вырубил азиата таззером. Насколько законно? Понятия не имею, с лёгким сердцем пожал плечами Леонид, говоря сущую правду. Это действительно вотчина другой службы и до последнего времени потребности в этих знаниях у педколлектива Корпуса не возникало.
Понятно, что сейчас может начаться не пойми что, но переведённые на безопасника стрелки дарили Леониду ту самую надежду, что всё образуется без него.
Стрелять долбаный супермен точно не будет: Леонид честно обозначил ему, что уведомление о ненадлежащем функционировании Безопасности на территории Корпуса Воспитатель отправил сразу. На обличительную ремарку Макса, дескать, страхуешься? Леонид с чистым сердцем утвердительно кивнул головой: «НУ а ты как думал? Пьянку ты видел, нарушено всё, что нельзя. Сделать ничего не можем. А с чего мне тебя покрывать?»
При известной доле везения, была надежда: кадетов Корпуса и так загнали под плинтус. Они ближайшее время будут не вылезать из нарядов и чихнуть им в прямом смысле будет некогда. После того, как проспятся.
Азиат же, даст бог, будет так же тихо заниматься своими делами, не внося в Корпус никакой сумятицы.
А там и необходимый по договору срок выйдет.
Сейчас, после чёткого намерения разобраться, прозвучавшего от этого дикаря, Леонид был уже не так уверен, что две недели удастся досидеть спокойно.
А больше всего давил на нервы планшет, висевший на груди пацана и в котором (как явствовало из записей), пацан носил далеко не палочки для еды.
Впрочем, силы Леонида на сегодня явно кончились. Будь что будет. Организм немолодого преподавателя тоже имеет свои резервы. Именно сейчас показавшие дно, судя по личным ощущениям.