Мистер Фермер. В объятиях тьмы!

Глава 21

— Это точно Дроу! Отребье из тьмы не смогло прижиться даже в мёртвой пустыне, где им самое место. Теперь порываются и в наши плодородные земли, тянут за собой грех предков! — В гневе ударил по столу Меллэр. Кружка с напитком, стоявшая рядом, опрокидывается, заливая оставленную пришлым гостем Эглером карту. Дроу, покинувший поселение несколькими днями ранее, представился как посланец «мира», как воин, ищущий новый дом для своего многочисленного народа. Меллэр знал Эглера, не лично, из рассказов путников. Хранитель слышал о боевых заслугах этого могучего воина, знал ту, кому Эглер служил.

— Весь наш род надеялся, молился чтоб её тело сожрали черви. Но древнее зло всё ещё «поганит» воздух своим зловещим дыханием.

Столь гневная речь одного из хранителей пугает не только меня, но и самого Свирепого. Ведь, по предположениям, моим рассказам, именно против Матери Прародительницы в гордом одиночестве выступила его дочь.

— Настоящее имя Её давно утеряно. Вычеркнуто из фресок нашего народа. Она, её мать и отец были главными зачинщиками бунта, дня Великого разделения. Уважаемый Матвеем, эта Дроу в разы старше любого из ныне живущих Хранителей, старше меня, старше нынешнего правителя Лефсета. Возможно, она одна из последних представительниц мира, кто жил в годы существования Непобедимого героя, одолевшего Короля драконов. О той силе, которую она обрела за тысячелетия изгнания, остаётся только догадываться. Наверняка, именно её опыты с тьмой пробудили древнее зло. Дроу всегда искали силы там, где другие видели гибель, и вот итог. Её народ и сама она пожинают плоды своих трудов, бегут от чудовищ, созданных в своих склепах. Эта Дроу, предвестник конца, гибели всего живого, она враг и, если случится такое, что ей удастся объединиться с нынешним, безумным правителем Лефсетом, нам не помогут даже боги.

От эмоциональной речи напуганного Хранителя волколак рукой взялся за голову. Его единственная дочь наверняка мертва, ибо нет ни единого шанса, что кто-то вроде описанного чудовища может сжалиться, оставить в живых такую острую на язык дуру, как его дитя. Я понимал это, волколак понимал, все присутствующие соболезнуя склонили головы. Пазл моих видений складывался воедино. Та прекрасная женщина с красивыми формами, смуглой кожей, королевским личиком и очаровательными глазами. Она являлась мне не спроста. Это прекрасное существо поддалось влиянию тьмы. Рога на её голове, коих я не видел в прошлых своих визитах к ней, тому главное доказательство. Матвей, подумай хорошенько, зачем твоему разуму показывать непонятно кого? Вспомни, как было с Эсфеей. Наверняка, дух внутри меня, моя сила, доставшаяся от богов, на подсознательном уровне предупреждала, говорила, откуда и от кого в первую очередь ждать угрозы. Показывала ту, с кем мне рано или поздно придётся столкнуться.

Сначала небеса дали мне союзника, силу в лице Бога. Логично, что затем, те же небеса фактически укажут на врага. Я должен был готовиться, а вместо этого… плыл по течению и почти ничего не делал.

— Сука… как всё так обернулось. — Я был разбит, слишком поздно прибыл к горам. А ведь, если подумать, будь я немного решительнее, злее. Мог бы давно уничтожить хищников и… Что тогда? Земли их полны камней, не плодородны, из-за нахождения у гор существует огромный риск опасных оползней, ещё и леса редкие, дичи почти нет. Я бы никогда не стал основывать поселение в столь опасном месте. Здесь разве что озёра есть, да впадающие в них из гор реки. Но этого недостаточно, только если бы мне кто-то, как сейчас, сказал, откуда идёт враг, только тогда я был бы к этому готов. Блять…

По спине моей побежал пот.

— Нельзя терять ни минуты! — Вскочив, заявляет эльф. — Пошлём за подкреплением, соберём войско, при помощи магии уважаемого шамана возведём каменную стену, задержим их в ущелье или на перевалах…

— Поздно. — Расслабившись, приняв свою судьбу, падает на кровать Свирепый Рык. Он и его народ больше других отдали жизней на достижение непонятных целей. Их гнули все кому не лень, словно связку хвороста пытались переломить, и гибель дочери его стала последним прутиком, на котором держалась мужская уверенность. На безразличном лице я видел готовность сдаться.

— С тем, что рассказал Дроу, с уверенностью говорю, первые их боевые отряды, а это около трёх сотен воинов, прошли узкое горлышко перевала Волчья пасть и сейчас, находятся у выхода из ущелья, возле реки. За ними тысячи и тысячи беглецов. А там, каменное поле, равнина, и, чтоб закрыть её, нужна стена длинной как десять тех, что окружают твоё, Матвеем, поселение. Конечно, мы можем кинуться в бой прямо сейчас, устроить сечу прямо на реке, надеясь, что ещё не поздно. Но обход наших позиций, выход в спину для такого большого войска как у дроу, вопрос нескольких дней. Не проломят нас лобовой атакой, пройдут иначе. Горы полнятся тропами всего за неделю, а с такими разведчиками как Эглер, ещё быстрее, нас со всех сторон обойдут, ударят в тыл, отрежут от снабжения, оставив умирать голодной смертью. Их больше, они сильны, возможно, даже так же, как Зуриэль.

— Сомневаюсь. — Выдала ангел.

— Зря. — Произнесла Эсфея. — Я тоже чувствую могущественную личность, надвигающуюся на нас с запада. Существо, которое описал этот Хранитель, и вправду сильно. Слабее меня по мане, но достаточно сильное, чтобы начать опасный для обоих армий бой. Под угрозой навредить вам она будет бить магией по площадям, заставит меня уводить её в сторону, позволив, тем самым, своим войскам сделать всю грязную работу. Демоны генералы редко сражаются в одиночку, у этой твари будут свои сильные подчинённые. С учётом их числа, неподходящей для сражения местности, Зуриэль отвлекут так же, как и меня. В бой вступят обычные солдаты, а они точно не защитят Матвея. Иными словами, даже с учётом наших божественных сил, пока у врага столь значимый численный перевес, шансы на выживание, не говоря уже о победе, крайне малы.

— Мы можем построить стены, одна за другой, в конце крепость и…

— Матвей. — Эсфея повысила голос, перебила меня. — Твои деревянные стены не помогут в бою против существа, что по силе приблизилось к богу, пусть и такому слабому, как я сейчас. Если их и вправду так много, если в спину их подпирает некая, неведомая угроза. Мотивация армии, зажатой в ловушку, окажется достаточно, чтобы пройти через любую, даже кажущуюся непроходимой, преграду. Зверь, идущий на нас, загнан в угол, и выход у него только один.

— И что ты предлагаешь, сдаться тьме на милость? Ждать, когда она заполонит все земли, надеяться, что нас не начнут отлавливать по одиночке, вырезая как скот? Нет, сейчас у нас неоспоримое преимущество, внезапность. Максимум, чего они ждут, так это подвоха от хищников. А у нас в арсенале мощь богов! Что ты Свирепый пообещал Дроу? — Так же, на повышенных отвечая богине, обращаюсь к здоровяку.

— Проход, беспрепятственный. Воин, представившийся Эглером, говорил лишь от своего имени, обещал, что не тронет население и никак не навредит нам.

— Ты этому веришь?

— Нет. Если к нам в одночасье притянутся полчища, рой из тысяч, а быть может и десятков тысяч существ, служащих одному правителю, когда наступит голод, нас в лучшем случае ограбят, обнесут, как рыкуны веками обносили кролли. Скорее всего, сокращая число ртов, нас даже вырежут. Никто не сможет в одночасье обеспечить такое число живых едой, потому правильным будет истребить слабых, дабы сильные могли жить дальше.

— Тогда ты поможешь нам? — Спросил я у здоровяка, а тот даже бровью не повёл.

— Я вложу свою жизнь в твои руки, она мне опротивела. Только за других говорить больше не буду. Надоело вести друзей на смерть. — Глядя в потолок, ответил Свирепый. — И где эти чёртовы гонцы, неужели и их тоже…

В шатёр врывается один из бойцов Свирепого. Весь в поту, со вздыбившейся шерстью.

— Армия, Свирепый… Целая армия приближается к нам, во главе её настоящее чудище, темная сила её видна глазу, а за ней, под охраной ведут твою дочь и наших братьев. Они прошли перевал, реку, бегом бегут к нашей деревне и уже следующим днём будут здесь. — Волколак подрывается с места. Глядит на посланца, не веря словам его, немедля командует:

— Собирайте женщин, стариков и детей, всех за ручей, это набег! Матвеем, они будут шантажировать меня ребёнком, говорю честно, я поддамся их шантажу, если нужно, со всей доступной мне яростью и решимостью. Дабы в действиях моих враг не усомнился, что бы получить хоть шанс на спасение дочери, если нужно я попытаюсь убить тебя. Знаю, сил моих не хватит тебе навредить. Потому спрошу, сможешь ли ты простить глупого отца, не смотря на содеянное, не казнить, а миловать мой народ, помочь несчастным, лишившимся своего вождя и дома⁈

— Можешь положиться на меня, друг, я приму их как родных. — Я в очередной раз протягиваю здоровяку руку, тот без раздумий пожимает её. Притянув к себе, глядя в глаза, Волколак молчит, на лице грозном видна благодарность. — Зуриэль, найди Пом, пусть готовятся к обратному переходу. — Ангел, кивнув, тут же исчезает. За ней следом покидает шатёр и гонец. Враг оказался куда быстрее, решительнее, чем предполагали хищники. Теперь, когда даже Свирепый уверен в том, что нас атакуют, остаётся лишь два варианта, бежать вместе с женщинами и детьми, надеясь, что подготовленная армия нас не настигнет. Либо попытаться дать бой, замедлить вражеское продвижение в попытке выиграть для спасающихся немного времени.

— Матвей, что будем делать? — На лице Эсфеи паника, она, как и Волколак, ждёт от меня скорейших решений.

— Беженцам с собой брать только еду, столько, сколько понадобится на переход до нашей деревни. Всем остальным: эльфам, хищникам, инквизиторам, что решат добровольно остаться и биться против зла — валить лес, тащить к оврагам!

— Идиот, ты что, собрался здесь умереть⁈ — Взяв меня за шматы, глядя в глаза, прорычала Эсфея.

— Честно? Очень бы хотелось помереть геройской смертью, но я слишком люблю жизнь. Мы дадим врагу бой, если получится, отсрочим атаку переговорами, выигрывая время столько, сколько сможем. Нужно определить магический потенциал врага, после, провести разведку боем, нанести максимальный урон. С ранеными в любом случае останутся здоровые, а это сократит число потенциальных преследователей. Следя за тылом, когда враг начнёт упрочнять кольцо вокруг крепости, мы начнём отступать вслед за поселенцами, устраивая пожары и сжигая всё на своём пути. Тактика выжженной земли, с бушующими в лесах пожарами, должна нам помочь.

— А если не получится уйти со всеми, с инквизицией? — Всё так же, держа меня за грудки, стиснув зубы, прошипела Эсфея. Ишь как за мою тушку беспокоится.

— Значит уйду с Зуриэль, ты ведь ещё не оторвала ей крылья? — Так же, едва сдерживаясь, чтобы не ебнуть ей чем-нибудь, прорычал в ответ я. — А теперь отпусти, я ведь вождь, если ещё не забыла…

Взгляд Свирепого, переполнен недоумением. Разумеется, в начавшемся сраче ещё пойми, кто кому служит и чьи приказы исполняет. Пара минут, все мы осмысливаем происходящее, приводим себя в порядок, возвращаемся к делам насущным. Эмоции прочь, пора готовиться к битве. Силы мои восстановлены, страхуя свою шкурку, прошу Эсфею, в случае надобности, поделиться со мной маной. Наглости моей нет придела, получив в ответ лишь неоднозначный кивок, прошу Терру подготовить для меня несколько литров воды, пару кг еды, и стараться не отходить от меня слишком далеко. Пом с Коротким Хвостом поведёт беженцев в новый дом. Эсфея и Зуриэль во время боя будут заняты своими проблемами. В момент созидания и крафта, а после сражения, в коем я так же намеревался принять участие, мне понадобится новая нянька. Отказавшаяся бежать Терра отлично подходила на эту роль.

Спустя час я с трудом заставил заплаканную Пом исполнить приказ. Она помирилась с отцом, это радовало. Жаль обстоятельства не позволяли нам это отпраздновать. Пом не хотела меня бросать, хотела «умереть» вместе со мной, а ведь я не собирался умирать. На выручку пришёл Короткий Хвост, всеми доступными ему неправдами он увёл плаксу с собой, сослужив мне хорошую службу. Оставшись один на один с обязанностями решительно настроенного «правителя», я взглядом обвёл моё «муравьиное», таскающее к оврагу брёвна войско. В моём подчинении оказались все прибывшие с нами инквизиторы, все Хранители, а с ними ещё пятьдесят хищников, коих Свирепый Рык успел оповестить о том, что может с ним произойти. Волколак был верен своему желанию попытаться спасти дочь и категорически настаивал, чтобы верные ему воины не шли по ложному, под давлением обстоятельств выбранному им пути. Хищники все как один пообещали отомстить за Свирепого. Не мне, а тем, кто посмел пленить Очаровательную Одуа.

Всеобщими силами на эмоциональном подъёме мы, к заходу солнца, завершили строительство деревянного форта. Двойные девятиметровые стены, бойницы для лучников и наших немногочисленных арбалетчиков. Наблюдательные башни, и, конечно же, он, острог без крыши, чем-то напоминающий башню с площадкой для вертолёта. Забавная проекция возникла в моей голове во время планировки путей отхода. Именно с неё, Зуриэль будет уносить мою тушку в прекрасную даль. Конечно же «если мы выживем», в чём я очень сильно сомневался. Нас шестьдесят девять человек, даже цифра уже сама по себе говорит о неком подъёбе, каверзно уготовленном нам судьбой. Хотя, находясь среди этих решительно настроенных, готовых умереть типов, я с лёгкостью мог послать в жопу судьбу. Я не стал скрывать от парней свои планы на побег, не стал врать и прямо сказал, что собираюсь сделать в случае наступления тотального пиздеца. Я думал, это поможет сомневающимся решиться на отступление с женщинами и детьми, но… они лишь посмеялись, сказав, что будут из жерла кузни ждать вестей о наших новых победах. Их вера в меня, в наше дело, оказалась слишком сильна. Правда, которой я хотел посеять в душах их смуту, лишь укрепила, подготовила к тому, что большинство из них неминуемо встретят свою гибель. Они искренне радовались моей честности, говоря о каком-то мужестве, требовавшемся для того, чтобы в подобном признаться.

«Какое к чёрту мужество?» — Хотелось спросить мне у этих смельчаков. Их решение драться до конца, прикрывать незащищенных — вот синоним слова мужество. А я… так, трусливое дополнение к этому, всеобщему умственному помешательству.

На горизонте в ночи, при свете отражающейся от воды луны, из-за холма вынырнули первые факелы. Чёрт… как же их там много. Один за другим, растягиваясь, они заполоняли всё свободное пространство на берегу огромного озера. Три сотни, названные гонцом, казались бредом. Может он имел в виду три сотни факелоносцев? Так их там вроде больше…

Оперевшись на бруствер, вспоминаю об арбалете для себя любимого. Бойцам своим я то болтов понаделал, да и себе с запасом наклепал, а об оружии, дебил, забыл. Решив исправить глупую оплошность, на лестнице, ведущей вниз с башни, сталкиваюсь лоб в лоб с Эсфеей. В ночи и полумраке постройки сложно разобрать выражение лица. Ещё и лестница слишком узка, чтобы без уступков разминулись двое. Эх бля… вспоминая слова эльфа, делаю пару шагов назад, жестом руки уступая богине дорогу, предлагаю той пройти. Хоть так потешу её самолюбие. Эсфея, ничего не сказав, поднимается, загородив спуск, останавливается на последней ступени.

Что ей ещё от меня нужно? Сейчас небось опять начнёт свои неуместные лекции о какой-то небесной хуйне.

— Послушай, я…

Руки её объятиями жаркими сходятся за моей спиной. Лоб женщины упирается мне в грудь, всем телом я ощущаю дуновение свежего морского ветра, идущего от волны, мягкого и приятного бриза. Эсфея, застыв на месте, молчит, порождая в голове моей всё больше и больше вопросов.

— Я чувствую твои эмоции Матвей, знаю, о чём ты думаешь. Заклинаю тебя, борись за свою жизнь, не смей завтра умирать.