Мистер Фермер. В объятиях тьмы!

Глава 11

Голого, измазанного дерьмом, с примотанным к голове, запихнутым в рот словно соска, большим пальцем, гордого эльфа пинками, смехом и улюлюкуньем гнали на отмель. Он оказался не так туп, чтобы кидаться на меня, и не так умён, чтобы принести извинения за содеянное. Чёртов провокатор, из себя он представлял младшего сына побочной, малозначимой ветви, главной задачей которого стала дальнейшая эскалация конфликта путём выдвижения неисполнимых, нереалистичных требований. Ему велели вести себя гордо, смело, показав всем эльфийский настрой. Этот идиот даже не понял, что стал разменной монетой, что гордость его, как и жизнь, должна была закончиться в тот же момент, когда он ударил Обба.

Через Озёрный, сияя своей голой, бледной задницей, он, мыча, со страхом шёл к лагерю предупреждённых, так же смеющихся с сородича мятежных эльфов. Ублюдок должен был показать воинственный настрой, смелость и решительность короля остроухих, но опозорился. Мы не били его, почти, и именно сородичи исправили это досадное недоразумение. Когда пленник проходил рядом с укреплениями Хранителей и посмел повернуть голову в сторону шатра их предводительницы, в спину его тут же полетели камни. Убивать парламентёра, даже за то, что он напал на дорогого мне Обба, я не стал, не смогу уподобиться этому куску дерьма пришедшего ко мне в Озёрный. Допросив длинноухого, узнав всё, что могу, я отдал его мужскую честь и достоинства на развлечения Му и кролли, после чего, когда парни выплеснули пар(кто как мог и хотел), совершил с ним небольшой обряд, подсмотренный в каком-то кино, а дальше отправил к своим. Парламентёр уходил опозоренным, измазанный дерьмом, проведшим ночь на привязи, со свиньёй, с пальцем во рту и со слезами на глазах.

Помимо горе парламентёра были ещё воины, двое, сопровождавшие его и непричастные к инциденту. Будучи плененными, к ним я требовал уважительного отношения, держал их в подобающих условиях и в качестве залога. Любая последующая атака на наши отряды связи, обозы или прочие — равносильна смертному приговору для двух пленников. При этом резать их будем не мы, а остроухие Меллэра. Я был верен своим принципам и лишний раз проливать кровь народа-соседа был не намерен, тем более, когда и без меняя, моих кролли и му, многие жаждали смерти этих двух пленников.

В «Попущении», доблестного эльфа, топавшего домой, я так же задействовал и мятежного выр-выр. Вместе со мной тот прошёлся по Озёрному, затем по лагерю эльфов. Так же, как и все, он смеялся с поверженного, тыкал в него пальцем, а после, остановившись у разделявшей нас реки, взобравшись на насыпи, с невысокой стены, взглянул на озеро. Всё по обе стороны водной глади уставлено шатрами. Все исходившие от озера русла превратились в запруды. Заваленные деревьями с часовыми, караулами, они выглядели как врата, неприступные надводные стены возведённые для удержания Скачущего по воде. До сего момента выдр выглядевший беззаботным, уверенным в себе, стал каким-то озадаченным, местами даже напуганным. Сейчас он лучше других мятежников-подстрекателей, коих сам и провоцировал на бегство, понимал, насколько самоубийственна та идея, которую он продвигал. Потому он и молчал, не смирившись с поражением, продолжал раздумывать, выдумывать новый способ побега, что в свою очередь мог быть полезен не только ему одному. Этот выдр был хитёр. Сукин сын ловко выкручивался из любого нашего спора, лавировал между вопросами, останавливаясь лишь на тех, из которых мог извлечь собственную словесную выгоду. Он обладал незаурядным умом, был хитро выебанным, и потому использовать его предстояло чуточку иначе, нежели как других.

Когда голозадый эльф достиг середины реки, внезапно, словно из самой разделявшей нас реки, в шею ему прилетела стрела. Все по обе стороны охнули. Посланник свалился в воду, пал на четвереньки, второй выстрел поразил его прямо в голову, добил. Кто стрелял, откуда? Долго покрутить своей головой мне не удалось. Зуриэль, предчувствуя угрозу, тотчас стягивает меня с насыпи, уводит обратно в Озёрный. Кто-то очень не хотел слышать слова переданного мною послания. Не хотел, чтобы опозоренный эльф, отомстить за которого будет не просто, заикнулся о моём настрое и желании «жить дружно».

У воды поднялась паника, наши эльфы дежурно стали готовиться к обороне, а враги к штурму. Я спокойно отпускаю «на погулять» выдру, сам же велю организовать за ним слежку. Причём использовать в ней планирую не только силы приданных мне эльфов, кролли и му, но и его же сородичей, имевшихся в рядах доверенных воинов Обба. Многие высказывались о мятежнике крайне двояко, зачастую негативно, потому даже среди своих в Озёрном, где всем заправляли храбрецы и трудяги, он оставался чужаком.

Освободившееся от надзора, пыток и допроса время решил уделить Эльфам, тем самым, что пришли к нам и так беззаботно подставили свою спину. Родственники Меллэра, воинственные, гордые долгожители, что тысячами лет служили текущему правителю, их внезапное желание перемен и резкость в действиях пугали, ведь со слов той же Семечко, Хранители всё всегда делают неспешно. Истинные мотивы их были известны, но все тонкости, детали, только предстояло изучить.

Из общения с «соседями» мне удалось выяснить следующее. Несколько оскорблённых династий, что видели в своём текущем правители не прежнего, любвеобильного властителя, а… шутка то или нет, демона, восстали против зла, чудовища, а не всех эльфийских порядков и своего короля. Атака на правителя стала сигналом к началу крупных, внутреннеполитических изменений. Стали вводиться очень странные, а местами даже жестокие правила. Несколько фей, узнав что их пытаются сделать крайними, взбунтовали против новых, принятых после покушения законов. Феи — это сила, числом фей во служении измерялась значимость и влияние семей Хранителей рощи. И когда кто-то хотел насильно забрать фею у одной семьи Хранителей и передать другой, тем более без её на то воли, то вспыхивали очень серьёзные конфликты. Новый правитель, демон, ища поддержки у большинства, решил забрать фей у слабых семей и передать их семьям самым многочисленным. Естественно, подобная риторика устроила большинство, что на голосовании и ознаменовало начала бунта меньшинства. Пока эльфы спорили, дрались и резали друг другу глотки, в надежде украсть силу у соседа, Лефсет, посеяв хаос внутри своего королевства, тайком от имени совета издаёт указ, требующий придать огню всех нелояльных его власти сородичей. Процесс запущен, эльфы, до этого нейтральные, не желавшие ввязываться в сомнительную авантюру связанную с феями, так или иначе оказываются частью большой охоты, открывшейся внутри их собственного общества. Лефсет извратил, очернил принцип управления лесом, оставшийся Хранителям от предков. Он пробудил в душах гордецов алчность, жадность, словно питаясь злобой и страхом, устроил бойню в своём лесном дворце, а после, когда врагов там не осталось, направил своё войско на других.

Феи обладали очень тесной духовной связью между собой. Когда кто-то находящийся рядом исчезал, они ощущали это, хуже дела обстояли с изменениями внутри самих фей. Сначала кратковременным исчезновениям никто не придавал значения, ведь все феи возвращались, всё изменилось после встречи одного из Семечек с «Цветком». То был разговор не Семени жизни и Цветка Света, а один сплошной монолог Темного Плюща, окутавшего живое, некогда прекрасное растение. Когда Феи спохватились, пошли к эльфам за разъяснением и требованием ответить на их вопросы, было слишком поздно. Нерасторопность сыграла с ними злую шутку. Их стали хватать, пленить, промывать им мозги и тут же перетягивать на сторону тьмы. Но были и те, кто успел сбежать, создали вокруг себя коалицию света, на которую и стали стягивать всех немногочисленных эльфийских сторонников. Феи знали, что Семечко Последней Зори и Ветерок в безопасности, что сохранили рассудок, а потому и сподвигли своих слуг(так они воспринимали эльфов), довериться их чутью, повернуться к нам спиной и начать возводить полосу оборонительных сооружений. Феи доверились своим инстинктам, доверялись мнению той, что добровольно отказалась от всех благ предоставлявшихся Хранителями и пожелавшей остаться у меня… Они, словно один большой организм, почувствовав где лучше, поверили в решение Семени Последней Зори, двинули к нам ища помощи… и, сука, чуйка их не подвела.

Диалог о мире, союзе и взаимопомощи я вёл с Цветком, что тоже когда-то была Семечком, но пробудилась, выросла, превратившись в высокую, стройную, статную и прекрасную с виду женщину. Женщину с зелёными волосами, терновой диадемой на лбу и таким же зелёным мхом, поросшем вокруг сосков и влагалища. Звали новую правительницу мятежников Цветком Древа Жизни. Она в своё время являлась стражем гробницы Кхом, где покоились тела всех предыдущих Героев Хранителей рощи. В её обязанности входила сохранность артефактов древних героев, их оружия, брони, тел и сил, что ни при каких условиях не должны были достаться тьме. И… судя по тому, в каком виде прибывало их голозадое эльфийское войско, с задачей своей Цветок не справился, совсем. В момент восстания, начала охоты на светлых эльфов и фей, она, обладающая самой большой среди живых силой, находилась слишком далеко. Прозевав всё, явилась на помощь сёстрам, когда всё было кончено. Она дала бой одурманенным, оскверненным тьмой феям, проиграла и, лишь чудом сумев спастись, бежала вместе со всеми «отщепенцами». Блять, кого-то мне она напоминала.

— Я прожила многое, столько, сколько другие и не мечтали прожить. Но позор, подобный этому, видела лишь раз. Тогда, очень давно, братья и сестры Хранители единого очага, разделившись по цвету кожи и волос, устроили бойню, в которой глупое, молодое Семечко вроде меня ни на что не могло повлиять. Это было давно, когда мир только освободился от гнёта драконов. И… от того мне в тысячу раз больнее вспоминать повторяющуюся историю.

Извиняясь перед мной, своими друзьями эльфами и Меллэром, за свою беспомощность, рассказывала про каких-то драконов Цветок. Помыслы её были чисты, как и душа, за это ручалась Зуриэль. Так же ангел говорила и о силе Цветка, что по меркам ангельским, была лишь немногим слабее самого ангела. А значит, если ей в одиночку не удалось сместить демона, захватившего эльфийский престол, то силы наши теперешние, совместные с эльфами, либо равны, либо лишь немногим превосходят силы тёмной стороны. Между светом и тьмой восстановился баланс, и любой, даже самый малозначимый, необдуманный шаг мог его нарушить, спровоцировать битву, сражение, что по масштабам превзойдёт любое мною пережитое.

Очередная крупная сила стала для нас врагом. Понимая, что творится вокруг, я нервничал. Честно говоря, чуть ли не ссал под себя, вспоминая демона, напавшего на меня, и ту рогатую блядь, поразившую дочку Волколака своей молнией. Кто она была? Что за сила ей подчиняется, в замесе один на один вытянет ли поединок с ней Эсфея⁈ Эти рога, эта сила… она точно не могла принадлежать кому-то из смертных, простых, мало на что способных, демонов, и именно это пугало меня больше всего.

Желая найти ответ на то, что же произошло в горах, немедленно высылаю в деревню Пом, требую, чтобы она собрала группу с Коротким Хвостом во главе и отправила её к Свирепому Рыку.

Я должен был предупредить их и в кротчайшие сроки узнать, убедиться, случилось ли в реальности увиденное мною во сне. Узнав подробности происходящего в горах, я смогу немедленно принять меры, приступить к строительству многочисленных оборонительных линий, преград и ловушек, коими задержу врага на пути к нам. Пока они далеко (до гор целые недели пути) я построю для хищников крепость, если будет нужно, приведу в неё армию. Я заставлю врага штурмовать нас, буду вынуждать нечисть нести потери, истощать свои силы в постоянных штурмах, а после, когда укрепления окажутся под угрозой захвата, сжигать(обрушивать) их вместе с проникшим туда врагом. Тактикой выжженной земли мы убьём столько, сколько сможем. И будем отступать, отступать до тех пор, пока враг не ослабеет, или я сам не буду прижат к стене. У меня ведь скоро родится дитя, я умею делать корабли, бежать есть куда, если не мне, то хотя бы им. Да и с этим хитрым выр-выр, а так же другими беженцами, коих точно будет много, у моих будут дополнительные шансы. Кобо говорил: «Трусы подобные ему обладают неким шестым чувством, живут долго, порой даже слишком». Сам же я… что пугало и забавляло одновременно, поймал себя на мысли, что умру. Непременно умру с теми, кто будет готов в своём последнем бою встать грудью на защиту наших отступающих женщин и детей. Мне было страшно думать об этом, но одновременно я был и горд. Горд тем, что наконец-то обрёл смелость, какую-то, присущую только настоящим мужикам, решительность, а ещё то, за что не стыдно умереть.

Договор с Цветком Древа Жизни был прост, обычный союз, пакт о защите и взаимопомощи. Изначально условия казались мне совершенно простыми, нелогично выгодными для нас, но так было лишь до того, как я узнал на каких землях эльфы собираются обосноваться.

Наших, объединённых племён, едва тысяча наберётся, мы с трудом могли прокормить себя. И тут, бац… по нашу сторону реки обосновывается орава ещё в полторы тысячи ртов. Да… эльфы решили стать возле Озёрного. Более того, попросили возможности выслать своих детей и не способных драться в тыл, в деревню, на попечение «своих» фей. Данный факт стал одним, большим пиздецом. О дальнейшей охоте, с целью прокормить себя в здешних лесах, можно было забыть. Ни ягод, ни птиц, ни дичи, при таком количестве опытных охотников и собирателей мы лишимся всего. Так же, их соседство — это постоянные диверсионные группы врага в нашем тылу, придётся думать об отличительных признаках, паролях, кодах. Желание эльфов обосновать поселение по эту сторону реки стало проблемой, пиздец какой большой, серьёзной и опасной. К сожалению, отказать им в этом праве мы тоже не могли.

Врагов больше, чем нас. Есть ещё хищники и тёмные силы. За любого живого, готового стать нам другом, следовало не просто бороться, драться, разрывая конкурентам глотки. Потому мною и было принято решение организовать «Общество с ограниченной ответственностью». Кормить эльфов за просто так никто не будет, Цветок, знающая о проблемах своих сородичей в плане пропитания, это тоже понимала. Потому, сразу после переговоров, эльфы, незадействованные в обороне, придаются к силам «Самообороны» Озёрного, и вместе с ними, (со мной в том числе) отправляются возделывать поля, готовить огороды, участки земли под выгул скота и строительство полноценных ферм. Численность наша росла бешенными, неконтролируемыми темпами. Подобного развития нашего поселения я даже в снах своих страшных представить не мог. По щелчку пальцев нас стало больше, чем в два раза, и проблема дефицита провианта становится ещё острее. Вслед за Пом, в деревню нашу оправляется с посланием ещё одна группа. Задание для них следующее — освоение новых, соседних с нами озёр, обозначение их на местности, а также подготовка к дальнейшему превращению в рыбацкие деревни.

Пока одурманенные демоном эльфы не торопились атаковать, мне следовало провести рейд по соседней округе, построить несколько поселений рыбаков. Защитив их частоколом, поставив вышки, а на них усадив зорких эльфов, мы можем направить силы выр-выр на понятное им дело, тем самым за счёт умений длинноухих увеличив степень защиты и добычи еды. Да, распыление сил — это опасная штука, несомненно, рано или поздно одну из деревень уничтожат, её жителей убьют, и улов украдут, но сколько еды мы получим до подобного происшествия? Нас становится больше, нам требуется еда, много еды, а потому и цена людских жизней, в масштабе почти что державы, становится меньше. Когда я думал об этом, я чувствовал боль, страдания от одной лишь мысли, что мне не удастся защитить всех и сразу, что нужно выбирать кто будет жить в мире, а кто будет подвержен риску. Как бы мне не хотелось казаться идеальным, знающим всё и вся, правителем, способным спасти каждого, я не был таким. Простой геймер из 21 века, без телефона, интернета, википедии в голове и даже достойного образования. Я лишён множества простых премудростей, банальных знаний, которые свойственны людям моего мира. Отречённый, добровольно закрывшийся от общества стример, в талантах и умениях, я определённо хуже среднестатистического человека моего мира. И лишь моя магия, сила, о которой не мог не мечтать любитель стратегических игр, позволила мне стать тем, кто я есть.

Эх… как бы хотелось сейчас вернуться назад, в прошлое. Записаться на какое-то фехтование, вместо очередной партии в любимую игруху, завалиться в библиотеку, да пару каких-то приблуд инженерных выколоть татуировкой на собственном теле, чтоб создать здесь.

Обидно бля, знать и понимать, что ты тупой, как пробка, во многом хуже других, и от чувства этого никуда не денешься. Моё собственное «Я» признавало ошибки, наши с ним слабости, с которыми нога в ногу шли наши правильные поступки, дарованные волей случая, способности и силы. Силы, которые я старательно направляю во благо. Мы, люди, не идеальны, я уж тем более. Я понимаю это точно так же, как и то, что враг мой так же не идеален. Я ошибаюсь, он ошибается, и, если силы наши равны, если каждый в любой момент может сделать шаг в пропасть, то вместо козней, воинственных бряцаний бронёй, я лучше изучу почву, подготовлю место для того самого, последнего и решающего мою судьбу шага вперёд.