Таверна у южной стены

Таверна у южной стены

Риц. Агрия . День первый

Товарищи не спеша, как люди у которых на сегодня нет никаких забот, направились в сторону таверны. Та располагалась у южной стены, в бедняцком районе, и представляла собой довольно большое строение в два этажа. На первом стояло множество столов. за которыми, обычно к вечеру, было полно желающих поесть или просто выпить бодрящих и веселящих напитков. На втором этаже находились комнаты для постояльцев. Над входом имелась резная, с витиеватыми узорами вывеска «Монета». Место это предназначалось для работяг и слуг, а уважаемые горожане сюда не хаживали. В столь ранний час здесь почти никого не было и, к усевшимся за израненный прежними посетителями стол, сразу же подошла одна из дочерей владельца. Звали её Эмма и была она такой же рыжей, как и её вздорная мамаша, и ещё семеро братьев и сестёр. Все они трудились в этом же заведении. Кто-то кухарил, кто-то смотрел за чистотой и порядком. Отец принимала оплату, мать занималась комнатами наверху, а Эмма обычно разносила за столы заказы. Помимо рыжих волос и веснушек она была такой же безразмерной, как вся её родня. Почему бы и

не жиреть при такой-то жизни?! Были они настоящими богачами среди бедняков, но в число достойных горожан, на что любил посетовать её отец, до сих пор не попали.

— Привет, Здоровяк! — казалось, что Вили в городе любили абсолютно все и неизменно улыбались в ответ на его жизнерадостность — Что-то рановато сегодня. Чего пожелаете?

Эмма, уперев свои большие, увесистые кулаки в бока, нависла над их столом как приветливая туча. Судя по расплывшимся в стороны щёкам и превратившимся в щёлочки глазам, она улыбалась.

— Привет, красавица! — прогремел на всю таверну бас Вили.

Девушка на это хрюкнула, что, наверное, было смешком в её оригинальном исполнении. Аск отвернулся, якобы глазея на жирные пятна на стене, тщательно скрывая то ли удивление, то ли отвращение. Здоровяк же ухватил рыжую толстуху за локоть, жадно обозревая её безразмерные прелести.

— А что рано пришли, так не по своей воле, без работы сегодня. Принеси-ка нам по кружечке доброго эля, по тарелке вашего знаменитого жаркого с картофелем, да немного хлеба. Ух, и тебя бы слопал сегодня на завтрак, так проголодался! — заполнил собой всю таверну, заставив покраснеть дочку хозяина, фирменный хохот Вили.

Папаша рыжей «красавицы», скучавший на большом табурете у кухонной двери, также покраснел, но явно не от смущения. Был он таких же невменяемых размеров, как и всё их семейство, но черняв и этим выделялся на общем фоне. Шутники не переставали поддевать толстяка по этому поводу, а он уже привык и даже перестал огрызаться в ответ.

— Эль сейчас же принесу и самый что ни есть добрый, а жаркое придётся подождать, ещё готовится, — поплыла в кухню «красавица» в украшенном жирными пятнами, огромном, сером платье.

Отец что-то пробурчал ей вслед, одарив самого весельчака крайне подозрительным и явно недобрым взглядом. За всё то время, что Аск бывал здесь, он так и не смог привыкнуть ни к убогой обстановке питейной, ни к особенностям Вили, ни тем более к семейке Эммы. Каждое новое посещение таверны вызывало у него бурю эмоций. Вот и сейчас его распирало поделиться.

— Вили, эй, только не говори, что слухи о вас с Эммой правда, я этого не вынесу, — глянул он уже с плохо скрываемой иронией на толстяка.

— Эх, ничего то вы все не понимаете в жизни! Поэтому и не видать вам доброго эля из бочонка получше. Так и будете как некто, — тут он недвусмысленно посмотрел на Аска, — сохнуть по дочери булочника и рукоблудить, идя прямой дорогой на тёмный берег к Виру.

При этом здоровяк, словно ничто на свете не могло его опечалить, как обычно открыто улыбался всем своим огромным ртом. Меж тем со второго этажа спустились позавтракать двое торговцев, а может наёмников, уж не понять было по их виду. Такие вполне могли оказаться и разбойниками, но не пойман, как говорится, не вор. Эмма тут же вышла из кухни и покатилась к новым клиентам. Вили нагло глазел на свою избранницу.

— Уж лучше рукоблудить, мечтая о такой красотке как Лидия и в лапы к Виру, чем страдать прямо здесь в объятьях рыжей Эммы, — рассмеялся Аск. — А грехов и у тебя столько, что светлого берега, завещанного праведникам, тебе всё равно не видать.

Он, в отличие от здоровяка, говорил негромко, не желая ненароком разобидеть семейство рыжей «красавицы». Как и остальные, он не знал было ли что-то у Вили с Эммой на самом деле, но слухи ходили вероятно неспроста. У самого Аска до сих пор не было любовных отношений в городе. Хотя утехи плоти будоражили молодую кровь, и если бы не Лидия, он давно бы сорвался. Возможностей ведь было предостаточно везде и всюду. Можно было соблазниться замужней грешницей или немолодой, скучающей вдовой, купить задёшево ласки потерянной у стены, или даже увлечь девушку подобную Эмме, с риском стать частью её семейки. Кроме того, ласки блудниц в доме греха торговца Оту были просты и доступны каждому. Вот только стоили недёшево, особенно для простого работяги. Однако делать это с замужней Аск считал большим грехом, а он хоть и не особо переживал по заветам богов, лишний раз гневить Сета не желал. Да и в случае праведной мести ревнивого мужа, можно запросто оказаться до времени на тёмной стороне. Блудницы Оту были ему конечно же не по карману. Об утехах у стены он позабыл, как только увидел, что стало с одним из работяг, проклятым за это богами страшной болезнью, пред которой и лекарь оказался бессилен. Вариант Вили так или иначе закончится свадьбой, а иметь некрасивую, а главное нелюбимую жену, да ещё зная о находившейся совсем рядом прекрасной Лидии, — равносильно смерти.

Лидия, светловолосая, голубоглазая красавица, в которую он был до безумия влюблён, являлась особой болью Аска. Для того, чтобы понять насколько она была прекрасна, нужно испытать на себе страстную, испепеляющую силу настоящей любви. А Аск был абсолютно уверен в том, что это его самая что ни на есть настоящая и единственная любовь. Конечно другие не видели в ней ничего особенного, а некоторые даже считали молодой да ранней вертихвосткой. Для многих она смотрелась просто милой, для других и вовсе некрасивой. Для Аска же она была богиней среди людей и не меньше. Она жила в прекрасном доме, в северной части города, рядом с другими состоятельными горожанами. Её отец совсем недавно был принят городским советом в круг достойных горожан города Рица, чему был крайне рад и даже отпраздновал с размахом сие событие в «Звезде». Теперь он заимел герб и звался Сорэ да Кур, а Лидия стала госпожой Лидией да Кур. Им уже не приходилось работать в своей булочной, помогали слуги. После этого Аск потерял вообще всякую надежду. Лидия, и без того задиравшая свой милый носик в небеса, вовсе перестала его замечать. Конечно же, теперь разодетые и холёные франты, из сыновей достойных горожан, стали её кругом общения, а продолжать водится, как это ещё было совсем недавно, с простыми работягами, ей стало не с руки.

«Вот бы враз разбогатеть и засыпать её подарками, так чтоб до макушки, самым дорогим, что продавали в лавках, и о чём девушки только мечтали! — часто погружался в сладкие грёзы Аск. — Тогда уж она б меня точно заметила».

А в реалиях, напросившись мастеру-кузнецу в подмастерья, тут же сдался. Всё потому, что быстро понял, как тяжко придётся в духоте, целыми днями, махать молотом многие годы, прежде чем станет только лишь учеником. До мастера же, чтоб ковать латы да оружие разное за достойную плату, неизвестно сколько лет понадобится. Может и жизни не хватит на это. Детям мастеров было проще, ведь родители желали как можно скорее передать им своё ремесло. Чужакам со стороны иногда так и не удавалось удостоиться даже звания ученика. И не потому, что работали плохо или неумехи, а только из-за нежелания самих мастеров поднимать кого-то ещё, кроме своих отпрысков. Лишь тот, кого с рождения отметили боги, способен был без родственных связей и монет стать мастером. Он таковым не являлся, а может не распознал пока свой божественный дар. В общем не понравилось Аску, неволя это страшная, как и в селе своём вся жизнь в трудах, а толку то здесь и сразу никакого.

«Торговцы неплохо живут. Вон как часто их в достойные принимают, богатеют быстро, даже имя себе могут купить с гербом. Отец Лидии тому явный пример. Тут купил, там подороже продал. Да где ж монет взять на начало? — размышлял он, ожидая заказанный товарищем завтрак. — Взаймы такому нищеброду, как я, никто не даст. Случайными приработками, которые порой, как сейчас, и не случаются, богатым уж точно не станешь, с голодухи б не сдохнуть. Нужно пока приклеиться к Вили, он не даст пропасть. Ишь весёлый какой постоянно, любимчик Монка!»

А здоровяк, любовавшийся рыжей Эммой, хоть и имел монет побольше чем у того же Аска, мыслил примерно также. Сама судьба свела двух нищебродов этим утром и уже готовила им перемены, о которых они и не мечтали.

Загрузка...