Миры Осма. Безмятежность теней

Глава пятая. Утро выживших

Глава пятая

Утро выживших

Пещеры. Агрия. День пятый

Тяжёлый, тревожный сон без сновидений был прерван громким разговором. Аск вздрогнул и проснулся. По слегка приоткрытым глазам резанул забежавший к ним сквозь купол пещеры солнечный свет. Ноздри щекотал дразнивший пустой желудок запах скотобойни. Он громко и с надрывом чихнул. Всё тело отозвалось болью, а глаза, яростно вспыхнув, широко распахнулись. Оказалось, всё не так уж хорошо, как представилось в первые мгновенья после пробуждения. Над ним склонились Борг и Имар. Именно Борг тряханул его во время чиха, да так, что Аск, вышедший из схватки со зверем лишь с синяками да царапинами, рисковал серьёзно пострадать от лап гиганта.

— Эй, рицанин, как ты? Что беспокоит? Жив ещё? — спрашивали его воины.

— Я нормально, — основательно прочувствовав насколько сильно помяты бок и плечо, постарался побыстрее успокоить Борга Аск. — Как остальные?

— Целёхонек, как и Марк. Избранники божьи, не иначе, — заулыбался Имар. Но тут же его лицо перекосила гримаса боли. Левая рука лучника безвольно висела на перевязи, а сам он был не просто грязный, но с ног до головы залит кровью. Впрочем, и Борг, и остальные воины, выглядели не лучше.

— Не только моя кровь, помогаем другим, — добавил Имар, заметив, с каким удивлением разглядывает Аск лучника. — Некоторым уже не помочь…

Они направились к колодцу и Аск, кривясь от боли, пошёл следом. Казалось, вся пещера была обильно залита кровью, а воспоминания о рицанской скотобойне вновь всплыли в голове юноши. Лохматый враг лежал на том же месте, где прошлой ночью его так яростно и смертельно атаковал рицанин. Оставшиеся в живых завтракали на камнях колодца, разделив походные запасы мертвецов.

Смерть тихо жужжала тьмой летающих, скачущих и ползающих вокруг мух. При свете дня, со сбившейся в клочья шерстью, застывший бесформенной массой на полу пещеры, зверь словно стал меньше, но всё равно был огромен. Стрел в его теле не было, лучники собрали все до единой и даже наконечники изломанных. Когда ещё выйдем к своим — неизвестно. Рассыпавшееся «дерево надежды» сейчас бы очень пригодилось орденам. Развести костёр теперь не судьба, а орденскому лекарю пришлось обрабатывать раны без огня. Разорванные в клочья тела погибших сложили у стены, под тем самым рисунком с чудовищем. Смотрелось это по-своему символично, словно жертва была принесена и сейчас совершался привычный всем обряд. От крови, сразившихся с лохматым врагом людей и его собственной, стены и пол пещеры местами окрасились в красный и впечатляюще блестели под проникшим сюда через открытый купол пещеры солнечным светом. Особенно рядом со зверем застыло небольшое, тёмно-багровое озеро.

Аску, несмотря ни на что, не терпелось подкрепиться. Гигант, широко улыбаясь, предложил ему присоединиться к трапезе у колодца мертвецов.

Привалившись к каменной ограде колодца, рядом сидели Кром и Вили. Ещё один израненный воин, по имени Вед, лежал неподалёку. Он был истерзан до полусмерти и как до сих пор не отправился на тёмную сторону — известно лишь богам. У Вили была перевязана нога, а огромный иссиня-чёрный синяк выступал из отворота рубахи от груди на шею. Командир орденов, не считая синяков и ссадин, вроде остался цел. Однако глаза его были полузакрыты, а губы что-то беззвучно шептали. Вили сначала прислушивался, потом понял, что орден попросту бредит.

Кроме того, никого из выживших, кроме конечно счастливчика Марка, не минули ранения, ушибы, ссадины или здоровенные, болезненные синяки. Если бы не доспехи и щиты, а того больше опыт воинов, потери были бы намного серьёзнее. Да и поражение от столь грозного врага, не будь это орденский отряд, было бы вполне предсказуемым и почти неизбежным. Хотя вряд ли и эти храбрецы и опытные рубаки смогли бы выжить без помощи рицан. Вернее, без помощи самострела одного из них, который, судя по всему, и прикончил чудище.

Пока остальные завтракали, низкорослый, щуплый, рыжий герой Марк, бодрый и без единой царапины, склонился над зверем. Он пытался отыскать так и не найденный им у противоположной стены болт в голове чудища. Наконец победоносно обнаружил тот в черепе зверя, чем слегка позабавил воинов. Болт наполовину выглядывал из лохматого затылка и доходяга прилагал немало усилий, чтобы извлечь его наружу. Марк очень старался. но болт застрял, что говорится, намертво.

Борг присел рядом с командиром, устало уронив рыжую бороду на могучую грудь, а неутомимый Имар возился с небольшой раной на ноге другого лучника. Ларс склонился над истерзанным воином, чтобы напоить его. Аск, слегка перекусив, присоединился к сидящим вокруг колодца орденам. Только сейчас он заметил, что держит окровавленный меч и, скорей всего, даже во сне не выпускал тот из рук. Он вручил страдальцу Вили оказавшийся лишним кусок вяленого мяса и тот принялся уплетать его, словно вкуснее ничего не ел за всю свою жизнь. Аппетит у него не пропадал ни при каких обстоятельствах и в этом здоровяк был схож с гигантом Боргом.

— Что… как… зачем …какие потери? — вырвался из полузабытья командир, стараясь понять где он и что происходит.

— Четверо воинов мертвы, Вед считай при смерти. У Вили серьёзно ранена нога и идти ему будет крайне тяжко. Придётся помогать или мастерить волок. Остальные также здорово помяты, кроме Марка, — подошёл к Крому Ларс, с тревогой наблюдая за его реакцией. — Марк вообще герой. Если бы не всадил болт из своего самострела в голову зверю, думаю не осталось бы и нас. Пооткусывало бы нам головы чудище и делу конец. В глаз попал, вирун мелкий. Такие вот у нас дела.

— Враг… враг уничтожен? Сколько их было? Никто не ушёл? Нельзя… нельзя дать никому уйти! Иначе… иначе будет как тогда у ручья. Приведут подкрепления… Засада… Где Ларс? — вновь закрыл глаза Кром, продолжая беззвучно шептать что-то важное для того мира, где он сейчас пребывал, путая прошлое и настоящее.

— Что с ним? — спросил Аск, наблюдая как Марку, с помощью топора Мога, удалось наконец выбить болт, и как тот принялся тщательно чистить его песком.

— Мы пытались, но он продолжает бредить. Вроде серьёзных ран Имар не обнаружил. Видно голова всему виной. Ему попали камнем почти что в висок, ещё до зверя, — ответил Борг.

— Ларс, пока командир не в себе, ты первая его замена, — стоял рядом со следопытом, придерживая правой рукой свою безвольно висевшую на перевязи левую Имар. — Раненых я подлатал, дальше на всё воля богов и Одина всемогущего. Поддерживать огонь больше нечем, кругом лишь песок да камни. Воды у нас мало. Думай, что делать дальше.

— Что тут думать?! Поели, скоро пойдём искать выход. Тела павших товарищей бросим здесь, хоронить их негде, — с некоторым раздражением сказал Ларс.

— Ну и воняет же здесь! То ли от запёкшейся крови, которая повсюду, то облепленных мухами кровавых ошмётков, то ли от дерьма мертвецов. А особо от туши мохнатой громадины. Нужно хорошо подкрепиться перед дорогой! — пробасил гигант.

Борг вновь принялся жевать, оставив остальных в недоумении о связи вони и голода. Аппетит этого великана был постоянным и непомерным.

— Это всё вместе и будет только хуже, — вернулся к колодцу уходивший облегчиться Мог. — Нужно убираться отсюда поскорее.

— Интересно, мясо этого зверя похоже на медвежатину? Помните, что ели в северных лесах, когда гостили у охотников? — парой больших глотков из фляги завершил свой завтрак Борг.

— Что зря болтать-то, огня нет. Сухое, трухлявое деревце сгорело слишком быстро, ещё до появления чудища. А зверь то и похож на медведя, только уж очень огромен и морда страшная. А так пещерный медведь и есть. — глядя на гиганта приложился и к своей фляге Ларс. — Но мы даже в северных лесах таких не встречали.

— Да и рассказов путников про таких чудовищ, даже в их сказках о гиблых землях, не припомню. Интересно, сколько их ещё здесь? — зловеще разнеслись по пещере слова Марка. — Вряд ли он был один.

— Сбылось всё же проклятие мёртвых, о котором предупреждал нас Марк, — смотрел Имар на угольки давно погасшего костра, приступая наконец к завтраку.

— Больше нужно было доверять всяким торгашам, — как обычно ворчал копейщик Глоб.

— Кабы знать где упадёшь, соломки постелил бы, — усмехнулся лучник Дарт.

— Глобу и соломка будет жестковата, — пошутил его друг, лучник Мати, над постоянно ворчащим, старым копейщиком.

Израненные воины непроизвольно заулыбались, а копейщик, громко фыркнув, демонстративно отвернулся ото всех к стене. Командир сидел с закрытыми глазами, как будто дремал, никак не реагируя на обращения к нему следопыта. Тот потряс его за плечо, глаза открылись, но в них было мало разумного. Однако краюху хлеба, хотя и очень медленно и неуклюже, Кром взял, и даже стал есть, молча и спокойно. Вед перестал стонать и, хотя его бледность равняла раненого воина с мертвецами, всё ещё дышал.

— Гляньте кто сбежался на кровавый пир! — вдруг воскликнул Ларс, заглянув в колодец.

Множество крыс стояли на задних лапках на костях мертвецов, вытянув свои мордочки вверх и тихо попискивали. Их сводил с ума запах смерти, что царил сейчас в пещере над колодцем. Они явно проголодались и обдумывали свой визит наверх. Не будь стенки колодца такими гладкими, а ведь до них ещё нужно добраться по своду подземной пещеры, грызуны уже были бы здесь ещё с ночи.

— Нужно сбросить к ним тела, по обычаю пещерных людей, иначе они придут за нами, — печально пошутил Вили и сам горько усмехнулся своей невесёлой шутке.

— Здравая мысль, телам уже всё равно быть ли изъеденными червями в земле, растащенными зверьём в лесу или же их обглодают крысы, — внезапно для всех молвил вырвавшийся из бессознательного Кром. — Бросайте.

— Но как же покой мёртвых?! Можно присыпать их хотя бы пещерной пылью, почти песок. Таков обычай, тело должно быть предано земле, иначе … — начал было возражать Здоровяк, сообразив, что командир вовсе не шутит.

— Мы не повинуемся ложным законам и обряды священников исполнять не будем. Мы Орден и у нас свой закон и своя, настоящая вера! Отец мой видит самого О́дина во сне и законы его для нас священны, — перебил его командир орденов, поднимаясь. — Борг, Ларс, за дело! Мёртвые тела — это уже не наши братья. Павшие воины с ночи пируют за столом с самим сыном отца всех богов О́дином. А это… Это лишь кости да мёртвая плоть. Бросаем в колодец! Да и вытащить их наружу и похоронить, даже если бы хотели, мы не сможем. Живым бы выбраться из каменной западни. Присыпать скудным пещерным песком? Так крысы всё одно до них доберутся. Лишь их вещи используем для живых, сделаем волок для Веда. Что с ним?

— Пока жив, — ответил Борг, с большим воодушевлением поднимаясь вслед за командиром.

Они втроём стали раздевать мертвецов и бросать тела и части этих истерзанных зверем тел в колодец. Крысы тут же набрасывались на них, яростно пища и отталкивая друг дружку. Часть мух, потревоженных воинами, переместилась в колодец, остальные атаковали агрян. Садились на лица, на еду в их руках и не отставали, пока не прихлопнешь.

Пиршество мелких хвостатых бестий, устроенное Кромом, совсем не тронуло остальных воинов. Лишь Вили в который раз осуждающе покачал головой, но даже его другу Аску было всё равно. Имар в который раз осматривал раны Веда. Лекарь пытался облегчить страдания товарища особым снадобьем. Марк же, как обычно, был погружён в свои мысли.

— Аск, возьми себе доспехи Тарта и его снаряжение. Должно тебе подойти, вижу с его мечом ты уже не расстаёшься, — окликнул рицанина командир, указывая на вещи Хитреца. — Очисти его тогда хоть немного и впредь заботься о мече, как о себе самом.

Аск подошёл и примерил снятую с погибшего Тарта кольчугу, повертел в руках слегка пострадавший от когтей чудища шлем. С сомнением во взгляде поднял сильно повреждённый и почти бесполезный щит.

— Немного велика, но в Хелме, даст бог, поднаберёшь и будет сидеть как влитая, — ободряюще похлопал по здоровому плечу новобранца Кром. — Захочешь, выкупишь у семьи, а нет, так подберём тебе другую у мастера. Шлем ладный, боевой, не раз спасал Хитреца. Щит конечно негодный, но ещё сослужит нам службу для волока. Выбери перевязь или ремень из вещей остальных героев, от перевязи Тарта не осталось и следа. Может сожрало чудище, как голову Келта. Марк, бери и себе что-нибудь, для нас теперь всяк важен как воин. Самострел хорош, но в ближнем бою тебе понадобится клинок. Горжусь вами, рицане, не подвели.

После этих слов командира Вили засиял ярче факела, так доволен он был собой. Марк смущённо отмахнулся, а то, что все приняли за смущение Аска, заставило того покраснеть до кончиков ушей. Герой сделал вид, что крайне заинтересовался ремнём с замысловатой пряжкой, а его лицо пылало от стыда.

«Уверен, что никто не заметил моей попытки сбежать. Да и выглядело всё словно я рванул за мечом, — придумывал он себе оправдания. — Многие уже были изранены или мертвы. Наверное, единственный, чьи глаза оставались открытыми, был Марк. Он молчит, а значит всё обошлось. Вирово семя, а ведь я мог не просто погибнуть, но сбежав, превратиться в жалкого, презираемого ими труса! Я мог испепелить свои мечты одним лишь страхом! Словно сам Сет помешал мне и преподнёс этот меч. Хотя, почему Сет? Причём здесь этот заступник селян и работяг? Нет, я сделал свой выбор, стал воином, наёмником, а значит Один не позволил мне оступиться. Слава тебе, заступник всех воинов! — непроизвольно бросил взгляд в здоровенную брешь над своей головой Аск. — Слава и моё вечное почтение!»

Бывшему селянину и работяге так хотелось верить в то, что и он сможет быть таким же храбрым и верным, как эти воины. Однако за одну ночь воином не станешь и трудней всего обманывать самого себя.

— Вили также дайте меч, хоть как сможет защититься. Доспехи тебе только с Борга подошли бы, да он жив пока, виров сын, — вымученно улыбнулся Кром, глядя на гиганта.

— Не дождётесь, я ещё всех вас переживу и даже божьего избранника, героя Марка. Ха-ха-ха! — громко, наполнив своим смехом всю пещеру, захохотал Борг.

— Тут ты будешь не одинок, брат! Составлю тебе компанию после, помянуть этих слабаков, — продолжил Ларс, обрадованный внезапно ожившему Крому.

Авторитет командира был высок, и не потому лишь, что был он из достойных и сыном магистра. Его уважали за храбрость, выдержку и даже за излишнюю самоуверенность. Ему прощали высокомерие, строгость и упрямство. Да и привыкли все к его давнему главенству в отряде. Не то чтобы сам Ларс избегал ответственности и не желал командовать их отрядом, но привычней было идти за Кромом. Воспрявшие духом воины лишний раз подтвердили уверенность следопыта в харизме командира.

— Тешьте себя надеждами! Я уже трижды был на краю жизни и смерти. Вам меня не пережить, бедолаги, — понеслась весёлая искра к Имару.

— Всего трижды? — передразнил лучника Мог. — Тогда я уж точно переживу вас всех, с моим-то божьим покровительством! Не меньше десяти раз Ар протягивал ко мне свою костлявую руку.

Они даже после ночи неопределённости, в западне пещер, усталые и израненные, не теряли стойкости и улыбались, вопреки печальным мыслям и боли. Командир справился о повреждённой ноге Здоровяка и предложил ему помощь. Вили от волока отказался напрочь, заверив товарищей, что с ногой пустяки и скоро он зашагает вместе с ними. По всему выходило, что тащить им придётся лишь Веда. Явно чувствовавший себя получше Кром озаботился спасением потрёпанного в ночной схватке отряда.

— Нужно уходить отсюда. Веда придётся тащить по очереди. Мы не бросим нашего брата умирать, до тех пор, пока О́дин поддерживает в нём жизнь. Вили также нужна будет помощь с передвижением. Он хоть и храбрится, но поддержка, по крайней мере сегодня, не помешает. Имар, с перебитой рукой, хоть бы себе помог. Мог со своим верным топором идёт впереди, готовый сразу прикрыть нас в случае опасности. Вин замыкает цепь, но Марк идёт последним. Потому что… Потому что это хранимый богами Марк, — улыбался Кром, глядя на испугавшегося такого расклада изобретателя. — Шучу, Цуг замыкает. Поэтому идём, я с Ларсом, Глоб с Боргом. Сначала вы тащите Веда, мы помогаем Вили. И без возражений! — рявкнул он на было собравшегося возразить командиру рицанина. — Затем меняемся. Путь здесь к счастью довольно гладок, камни да песок будут порой помехой, но мы пересилим. С нами О́дин!

«С нами О́дин!» — эхом разнеслись ответные, полные уверенности слова орденов.