Мироход (Том II)

Глава 68. «Пудра для мозгов»

Со стороны ситуация, в который я оказался, может показаться вполне банальной. Ну наврал с три короба, ну переиначил советнику его же обвинения, ну и что такого? С кем не бывает? Вот только в моем случае, чем дольше я скрывал за маской «дружелюбного веселья» эмоции — тем сильнее начинал доходить смысл собственных слов. По факту, не зная ничего и ничего не сделав — я себя чуть ли не гениальным шпионом-разоблачителем выставил, да еще и явно в родственники к всяким Сьюхам прибился. Вот и кто тебя, Костя, за язык тянул? Хотя… Переигрывать уже поздно, придется страдать.

— А я ведь тебе говорил. — Прервал всеобщий ступор Терих. — Не так прост наш парень, каким хочет казаться.

— Да я и сам вижу. — Пробурчал себе под нос Реймс, буравя меня задумчивым взглядом.

Интересно, чего это он так на меня смотрит? Заподозрил что-то или просто решить не может, как бы лучше с внезапным подкустовым роялем поступить? Не хорошо получится, если у него окажется талант на подобии «знание правды» или «чтение мыслей». Иначе точно домашним арестом не ограничусь.

— Почему и как — спрашивать не буду. И так все понятно. — Продолжил Реймс, после короткой паузы. — Вот только, что ты планируешь делать дальше? И какие на самом деле у тебя планы относительно меня и моего Дома?

— Здесь секрета нет. Каждого из вас я назвал своим другом. Такими словами в нашей семье не разбрасываются. До тех пор, пока Мирелт не предпринимают агрессивных действий против меня, моей собственности и моей семьи — я всеми силами буду оберегать ваш покой так же, как и свой собственный, даже если на кону будет сама жизнь. — Если уж начал с пафосных мотивов, то и продолжать стоит в том же духе, дабы подозрений лишних не возникало.

— И как ты планируешь оберегать свой покой в городе, переполненном оппитом? — Полюбопытствовал Терих, да таким голосом, будто интересовался с сахаром мне чай или без.

— Провокация, демонстрация, обыски, кооперация… — Начинаю загибать пальцы, перечисляя умные слова, хоть как-то связанные с предполагаемой целью.

— А что ты скажешь, если я предложу тебе взять в жены потенциально овдовевшую Жозин, супругу ныне пойманного бунтовщика? В приданное получишь поместье и земли под городской стеной. И ездить никуда не придется, будешь богатым горожанином и верным другом правящего дома. — Реймс продолжал буравить меня взглядом, но как-то более… Мягко? По-дружески?

— Увы, Реймс. Я вынужден от предложения отказаться. — Видя, как брови советника поползли вверх, решаю уточнить причину. — Сколь бы прекрасна не оказалась Жозин, но невеста у меня уже имеется. — Обернувшись к Сиви, склонившей в этот момент голову на бок и внимательно слушающей разговор, одариваю её улыбкой, чем вызываю очередное экстренное поспевание помидорок.

— Да и где гарантии, что расстроенная барышня не попытается отомстить за убиенного? Не думаю, что кинжал, торчащий из груди в подворотне, и кинжал, настигший в супружеском ложе, отличаются.

— Разумно. — Кивнул советник. — А если и Жозин казнить, как пособницу? Останешься в городе?

— Не останусь, друже. — Изображая почти искреннее сожаление, качаю головой. — Крайне важно получить признание именно моего дома. И никакие блага этого не изменят. Более того, я попрошу не афишировать мое участие в нынешних событиях. Пусть все думают, что мудрый и дальновидный советник искореняет заразу на корню, лишь прикрываясь чудаковатым странником, якобы перенимая идеи у него.

— Опасаешься, что Грэмы не простят? — Советник понимающе хмыкнул.

— Именно. А без их признания, на сколько я понял, титул не получить.

— Да будет так, Игни. Да будет так…

— Как проходит твое обучение? — Терих, неизвестно в какой момент активировавший магический взор, с нескрываемым любопытством разглядывал мой исток.

— Научился выпускать энергию, но не могу воздействовать на конкретный предмет. — Вот ведь гады, сначала сказали «мы тебя натренируем», потом запретили из комнаты выходить, а теперь еще и издеваются.

— А ты попробуй не заливать его струей, а воздействовать отдельным сгустком. — Груни хитро ухмыльнулся, словно совершенно случайно, ранее, забыл сказать о чем-то важном.

— Обучение оставим на потом. — Прервал нас Реймс, предотвратив озвучивание ряда вопросов. — Сейчас надо решить, что делать с городом.

— В таком случае, не будем тянуть рабов за яйца. Показывайте, что вы там такое нашли и кого за это едва не казнили. — Не уверен, что фраза про оттягивание половых признаков была воспринята должным образом, но возмущаться никто не стал.

Покинув кабинет и образовав вполне себе приличную группу из десяти человек, в которой состояли не только уже упомянутые советник, управляющий, два брата и хранители, но и пара вечных, мы с Сиви проследовали на улицу. Все то же голубое небо, все те же легкие облака, плывущие по нему, все те же столбы черного густого дыма, дополнявшие благоухание улиц еще и запахом гари. Красота… Романтика…

Путь наш лежал прочь от городского центра, но к несказанному удивлению — в противоположную сторону от портового района. Хотя, казалось бы, где еще, как не в квартале бедняков и бандитов, скрываться замыслившим недоброе? Не менее удивительным фактом казалось и то, о чем Реймс обмолвился в кабинете. Наркотик, один из самых опасных в мире, был обнаружен в подвале одного из членов городского совета. Это объясняло, почему тот держался подальше от порта, в котором заправляли синемордые, но не объясняло, почему дворянин не поселился в центре.

Люди, завидев нашу процессию, кланялись и почтительно расступались. Некоторые, проходившие поодаль, показывали в нашу сторону и о чем-то шептались. Были и те, кого наше присутствие нисколько не смущало. Один из таких представителей «среднего класса», будучи в хламину пьяным, дороги не разбирая двигался встречным курсом. Помутневшие глаза и петляющая походка гармонично сочетались с рубахой, покрытой неприятного вида разноцветными пятнами.

Когда разделявшее нас расстояние сократилось до трех метров, один из вечных выдвинулся вперед, явно намереваясь исключительно вежливым образом изменить курс следования выпивохи. Вот только, вместо вполне привычных возгласов возмущения, из разряда «куда прешь?!» и «хожу где хочу, законом не запрещено!», мужик дернулся, рывком сокращая дистанцию и выхватывая припрятанный в рукаве кинжал. В ярких лучах солнечного света блеснуло тонкое лезвие. Удар пришелся точно подмышку вскинутой стражем для отталкивания руки, без труда проходя сквозь редкие кольца кольчуги и проникая вглубь подчиненного магии тела.

— Враг! — Выкрикнул Лейн, среагировав первым и уже извлекая меч из ножен.

Словно в замедленной съемке наблюдаю за заваливающимся на бок стражником. Растерянность не позволяет оценить происходящее так же быстро, как это удалось хранителю. Одновременно в действие включаются практически все представители нашей группы. Вокруг Реймса мигнула едва заметная пленка. Груни вскинул перед собой руки, начиная формирование заостренных камней. Терих откинул полы плаща и потянулся к какой-то склянке. Сиви вооружилась одним их метательных крестов, оказавшихся лишними в моем «патронташе» и пережившим тренировки. Второй страж вскинул щит на уровень лица и сорвался с места, явно намереваясь опрокинуть неприятеля. Единственным кто, как и я, не предпринимал попыток защититься, оказался Мавер, младший из хранителей.

— Смерть! — Выкрикнул псевдопьяный мужик, пытаясь вогнать кинжал в колено бегущего к нему стража.

Огласив округу звуком сминаемого тела, вечный откидывает нападавшего таранным ударом на добрых три метра. Толи разгон успел набрать приличный, на таком коротком отрезке. Толи силы в его тело системой навалено с горкой. Результат впечатлял, этого отрицать не стану. В момент соприкосновения, нападавшего с брусчаткой, в запрокинутый подбородок впивается метко брошенный Сиви крест, опережая прочие попытки умертвить негодяя. Из появившейся раны заструилась темно-красная жидкость, отдаленно напоминавшая кровь, при этом активно пузырясь.

— Аааааа! — Раздался противный женский крик откуда-то сбоку. Смысл происходящего, видимо, только начинал достигать умов обычных людей, сея панику и зарождая желание поскорее убраться.

Вот только с каждым мгновением крик становился громче, вызывая сначала неприязнь, а затем и вовсе заставив зажать уши руками. Бросив взгляд в сторону излишне активно паникующей, обнаруживаю довольно упитанную женщину в почтенном, для этого мира, возрасте и проседью в волосах. И эта пародия на оперную певицу вовсе не выглядела напуганной, целенаправленно глуша нас своими воплями. Краем глаза замечаю, как Груни теряет концентрацию и еще не сформировавшиеся камни падают наземь, тогда как сам он спешно повторяет мой жест, стремясь уберечь органы слуха. Реймс, окруженный вибрирующим пузырем, что-то кричит Териху, едва не выронившему из рук таинственную склянку. Лейн, уже оказавшийся подле мертвого нападавшего, отправляет в полет свой полуторник, предварительно перехватив его на манер копья за лезвие.

Не обладая выдающимися аэродинамическими формами и явно не предназначенный для таких издевательств, клинок, тем не менее, пробивает грудную клетку самопровозглашенной баньши. В самого Лейна, оставшегося без оружия, в этот же момент, со спины прилетает небольшое размазанное алое пятно, породившее взрывную волну и яркие всполохи пламени, при соприкосновении. Рядом со мной на одно колено падает Сиви, вскрикнувшая от боли и схватившаяся за правый бок. Причину я видеть не мог, но отчетливо видел приближающуюся к нам с её стороны группу людей, со все теми же помутневшими и словно бы пьяными глазами. Вот только двигались они столь резво, словно сдавали нормативы по бегу на сто метров.

— Реймс! — Кричу я, смутно осознавая лишь примерную силу голоса, пребывая в слегка контуженном состоянии. — Сзади!

Советник, явно не имевший проблем схожих с всеобщими, одним лишь взмахом отправил полупрозрачное лезвие, состоящее толи из энергии, толи из уплотненного воздуха, в группу стремительно приближающихся врагов. Вот только эффекта, как при сражении в лесу, они не оказали. Глубокие порезы, росчерком поразившие первую пару нападавших, ни сколько их не замедлили. Крепкого вида мужики, чьи одежды практически сразу начали окрашиваться в темно-красные тона, явно не испытывали неудобства от полученных ран.

— В голову и сердце! — Кричу, вновь привлекая внимание советника. Больно уж эта картина напомнила мне популярные в прошлом мире книги и фильмы…

Очередной взмах советника без проблем отделил голову женщине, бежавшей к нам с топором, заставляя споткнуться следующих за ней. Каждая секунда моего бездействия и его оправдание оглушением, семимильными шагами двигала группу к скоропостижной смерти. Подобная мысль, словно ушат ледяной воды, очистила голову от паники и спеленала зарождавшийся в глубине души страх. На все еще не слушающихся ногах, делаю шаг в сторону бегущих и оступаюсь, падая на колено. Подобная неуклюжесть, как выяснилось мгновением позже, спасла мою шкурку от стремительно пролетевшего над головой фаербола, устремившегося в стену дома за моей спиной. Оглушительный взрыв и звон разлетающегося подобно шрапнели стекла — вновь больно ударили по ушам.

Вслед за первым, прогремел еще один взрыв, на этот раз осветив окружающее пространство оттенками зеленого. Подняв глаза к источнику шума, замечаю дымящиеся и изувеченные тела, еще недавно агрессивно настроенной группы людей. Из шестерых выжил только один, бежавший чуть поодаль. Сейчас он упорно пытался подняться, явно отброшенный взрывной волной, опираясь при этом на сломанную руку, изогнутую под неестественным углом.

Взгляд скользнул в сторону, вычленив из царящего вокруг хаоса копну каштановых волос, раскинувшихся по грязной брусчатке. Их хозяйка лежала на спине и глазами, полными слез, смотрела в раскинувшееся над головой небо, что-то тихо нашептывая. Из правого бока, за который она схватилась в самом начале, торчал неопознанный предмет черного цвета, более всего напоминавший железнодорожный гвоздь.

— Сиви! — Внезапное осознание столь незаметно подкравшейся утраты полностью освобождает разум. Боль уходит из головы и тела, дыхание учащается и сердце, пламенным мотором, начинает отзываться в груди, разгоняя кровь.

«Курлык! Курлык! Курлык!»

Сообщение каталога, подобно грому, разносится в звенящей пустоте, переполняющей изнутри. Восприятие окружающего мира ускоряется, привнося ощущение вяло текущего времени. Стоило лишь обернуться, как моим глазам предстает довольно жуткая картина. В дыре, образовавшейся после взрыва, отчетливо виднеется внутреннее убранство дома, в котором кровавыми ошметками размазано тело небольшого человека. «Ребенок» — запоздало приходит мысль, порождающая ужас. «Решил посмотреть в окно» — вновь раздается тихий и спокойный голос в голове, объясняя почему он не прятался.

Недалеко от меня на земле лежит Груни, все еще зажимающий уши уже ослабшими руками. «Без сознания» — понимание приходит почти мгновенно. Рядом с ним сидел Хайнц, имевший несколько порезов на лице. Проводя по голове брата ладонями, он, видимо, пытался его излечить. Реймс, все так же окруженный магическим пузырем, ставшим заметно плотнее и переливавшимся всеми цветами бензиновой пленки, сформировал обеими руками приличного размера огненный шар, внезапно начавший сжиматься до размеров голубиного яйца. Лейн, старший из хранителей, лежал лицом вниз. Или, если быть точнее, его голова, отделенная от тела, лежала лицом вниз, в нескольких метрах от дымящегося туловища. Единственный из оставшихся на ногах вечных, уже извлек меч и прикрываясь щитом стремился заслонить хозяев от старика, стоявшего в нескольких десятках метрах от нас и раскручивающего в руках непонятные приспособления. «Виновен» — раздался шепот в голове, запустивший маховик произошедших после событий.

Не задумываясь о происходящем, расстегиваю куртку и вынимаю размещенное на груди оружие.

— Первый. — Начинаю отсчитывать вслух, метая крест в голову поднявшегося на ноги недобитка со сломанной рукой.

С воем, характерным разве что оперным певцам демонических выступлений и современной российской эстраде, рядом пронеслась огненная посылка Реймса, взрываясь в рядах очередной группы людей, высыпавшей на улицу за стариком. В том, что изначально шар предназначался ему — я не сомневался.

— Второй. — Продолжаю отсчет спокойным голосом, кинув крест в выбежавшего из ближайшего дома обладателя мутных глаз.

— Третий. — Отмахиваюсь от подбежавшего противника, вбивая крест рукоятью в висок, где он благополучно застревает.

— Четвертый. — Крест врезается в область сердца молодой девушки, уже успевшей потерять руку, но по прежнему желавшей нам смерти.

«Хреновины», которыми орудовал старик, напоминали щипцы для мороженого, предназначенных для создания ровных шариков. Одна из таких, будучи раскрученной, внезапно открылась, выпуская из чрева очередной фаербол, устремившийся в мою сторону. Отклоняю назад левое плечо, пропуская смертельно опасный сгусток в считанных миллиметрах от себя, одновременно с этим извлекая меч. Еще один «мутноглазый», державшийся подле старика, устремляется в мою сторону, что-то злобно крича. Отмахиваюсь от него, словно от мухи, оставляя глубокую рану на горле, тут же начавшую источать темную жидкость.

— Пятый. — Засчитываю фраг, продолжая неизбежным и размеренным шагом приближаться к старику.

На лице мага читается замешательство, сменившееся мгновением торжества, когда еще один шар отправился в мою сторону. Уклониться возможности не было, но этого и не потребовалось. Плавным движение вскидываю клинок, образуя перед собой наклонную поверхность, по которой шар просто соскальзывает, не «взведясь» и уносится в сторону очередной постройки. И вот сейчас, когда вся абсурдность ситуации и неправильность происходящего достигают разума престарелого волшебника — на его лице проступает страх…

— Кто…? Кто ты такой?! — Задыхаясь, он пятится назад, теряя при этом концентрацию и заставляя магическое поле несколько раз мигнуть, от чего оно едва не развеялось.

— Святой. — Ответ прозвучал абсолютно спокойным и безразличным голосом. Если бы не царившее вокруг безумие — можно было бы решить, что я просто подсказываю мужчине как пройти в библиотеку.

— Какой к черту святой?! — Взревел старикан, выпуская странные приспособления из рук и начиная творить очередное колдунство.

Все его планы рассыпались прахом, как только меч, совершенно не ощущая сопротивления магического поля, пронзил его горло. Удивление, неверие в происходящее, обреченность, бессильная злость… Все это читалось в его глазах, покуда легкие наполнялись хлещущей кровью и жизнь медленно покидала тело. И вся эта эмоциональная палитра резко сменилась ужасом, как только его слуха достигли слетевшие с моих уст слова приказа.

— Бригадир, забери его душу. — По лезвию клинка, все еще пронзающего старика, пробежали едва заметные всполохи.