Мироход (Том I)

Глава 38. «Возврат от точки невозврата.»

— Какое сегодня число? — Спрашиваю я с кислой миной, принимая в руки чашку.

— Четырнадцатое… — С легкой неуверенностью в голосе, отвечает собеседница.

— Ндаааа…. Тряхнул стариной… — Почесываю все еще гудящий затылок и возвращаю посуду.

— Чем тряхнули? — Переспрашивает слегка не въехавшая девушка, чем вызывает хихиканье подруги.

— Чем было нужно, тем и тряхнул. — Мой ответ переводит первую девушку в ступор, а вторую сгибает от смеха. Прошаренная видимо.

— Что смешного? Я не понимаю! — Первая обращается ко второй, из-за чего та заливается откровенным смехом.

— Поймешь, когда подрастешь. — Отвечаю я, добивая хохочущую. — Где я нахожусь?

— В доме госпожи Левры.

Смотрю на все еще не понимающую смысл происходящего и начинаю подозревать, что Левра — это та тян наверху. И если она госпожа — значит она дворянка. А если она дворянка и проснувшись я увидел её сверху — значит вчера случилось что-то прям ниипически эпическое. А если я был участником подобных событий… И служанки знают кто я… Не исключено, что уже весь город знает кто я. И что теперь делать? Ох…

— В каком часу я сюда пришел?

— Около десяти часов вечера, господин.

— Я был один?

— Нет. Вы были с госпожой Леврой.

— В каком состоянии мы находились?

— Вы были пьяны и очень веселы.

— А я не упоминал, откуда явился…?

— Не уверена… — Замялась первая девушка.

— Из города вы прибыли, господин. — Ответила вторая, закончив хохотать.

— А сейчас я где? — Слегка удивляюсь и приподняв бровь оглядываю помещение.

— В купальнях госпожи Левры, на выезде из города.

Купальни значит? Любопытно… Что я знаю о купальнях? Ну… Эм… Здесь купают? Стирают? Слышал, что они были распространены в Европе средних веков, но без подробностей.

— А вы значит… — Многозначительно выдерживаю паузу, подталкивая к ответу.

— А мы Нири и Эри. Работаем здесь. — Ответили они почти синхронно.

— Отлично… Как далеко до города или ближайшего трактира?

— Вы уже уходите? Не будете дожидаться пробуждения хозяйки?

— Мы, Пульвис, не сидим сложа руки, когда можно действовать. Каждая минута жизни — бесценна.

— Извините, господин. — Они синхронно поклонились. — До города не более пятнадцати минут пешком. Дорога должна быть безопасна.

— Ну, тогда хорошего вам денечка. — Махаю рукой напоследок и курсирую к двери.

Улица встретила меня довольно теплыми лучами местного светила. Купальни, представлявшие собой три отдельных помещения, обнесенные забором, находились слегка на отшибе города. Пятнадцать минут — это показатель инвалида-колясочника. Мне же вполне хватит и пяти минут, чтобы добраться быстрым шагом. По крайней мере я так думал, пока не миновал двор, прилегающий к центральной дороге. Точнее, к чему-то, что очень на неё походило. Отдаленно. И явно болело.

Взбитые комья грязи, колеи, лужи, кучки органики. Прям смотришь и понимаешь, почему в купальнях так давно ремонта не было. Меня сюда не иначе как злая сила привела, да еще и в темное время суток. Ибо следов преодоления сего маршрута на одежде я не наблюдал. Интересно…

Кое как выбираюсь наружу, чтобы не замочить ботинки. Фух, дальше легче. Достаточно просто сойти на обочину. Кстати, а почему я здесь один? Где Мирелты? Не спросить об этом у девиц — явное упущение. Но возвращаться обратно — вариант еще хуже. В конце концов, они могут ничего и не знать.

Выбираюсь на сухую траву, прогулочным шагом направляюсь к воротам. Навстречу движется телега с шестилапым и парой крестьян сверху. Вот ведь неприхотливая скотина. Лошадку бы уже толкать пришлось.

///

— Оо ия иё, батарейка… — Пою я на чистом русском, курсируя по обшарпанной улице, воняющей рыбой.

— Оо ыа ио, батарейка… — Подвывает вместе со мной толпа из десятка явно хорошечно хряпнувших граждан.

В составе чертовой дюжины, я искал новые дороги и свежие приключения, шляясь по городу и подкидывая монетки нищим. Любопытствующие взгляды прохожих провожают нас следом, но никто не решается подойти. Рядом шествует Хайнц, с бутылкой чего-то зеленого и на вид ядовитого. Но это его совершенно не беспокоит.

— Где здесь бар, Алла?! — Обращаюсь к потасканного вида старушке, крайне злобно преградившей нам путь.

— Какая к глодам Алла?! Ты знаешь где находишься? Проваливайте отсюда, пока я сыновей не позвала.

Довольно удивительное сочетание пересушенной внешности и густого баса, заставляют осмотреться. Замечаю пару человек, стоящих в тенях. У одного из них заметна рукоять меча, поверх который он удерживает руку.

— Спокойствие! Только спокойствие! Мы здесь исключительно для приобщения ВСЕХ горожан к сегодняшнему празднику! — Заверяю я бабульку, поднимая руки вверх.

\\\

— Боже… — Только и смог выдохнуть я, от очередной порции воспоминаний.

Пару минут спустя, когда я поравнялся с едущими навстречу, случилось нечто… Неожиданное. Нет, никаких осадков из лягушек или горящих собак не началось. И на меня даже никто не набросился.

— Доброго вам утра, господин Игни! — Крикнул крестьянин, держащий вожжи.

— Долгих лет жизни, господин! — Поддержал его сидящий рядом мужчина в соломенной шляпе.

— И вам всех благ и достатка! — Поздоровался я в ответ, слегка недоумевая.

Совершенно точно по трезвой памяти вижу их впервые. Откуда они меня знают и почему так рады меня видеть? Что еще сокрыла моя благоверная забывчивость и как глубока кроличья нора? С подобными мыслями я подошел к воротам, которые сторожили два довольно крепких парня, моего возраста.

— Доброго утра, господин! — Растянулся в улыбке первый.

— Здравия желаю! — Второй стражник вытянулся по струнке.

— Добра и процветания вашим семьям! — Добродушно улыбаюсь и киваю обоим, проходя мимо.

Совпадение? Может быть, так бы оно и было, если бы буквально каждый встречный не начал провожать меня маханием рукой и пожеланием всего доброго и светлого. Как? Что? Почему? Загадка… Чисто в теории, если я смогу найти одного из братьев — они смогут поведать о вчерашнем. Вот только где их искать? Самый простой вариант — завалиться в трактир, с которого вчера началось… Вот это все. Если там мне помочь не смогут — зайду в ратушу. Ну а коли и там вопросов будет больше, чем ответов… Тут без вариантов, придется идти к Дитриху.

Путешествуя по улочкам, где все добры и веселы, как при победившем коммунизме — добираюсь до центральной площади. Как я её нашел? Ну… Она была в центре, и я просто не сворачивал с главной дороги в переулки. Прохожу мимо лотков с вкусняшками, среди которых были мед в горшочках, орешки и прочая мелочёвка. Сейчас бы газировки…

— Господин Игни! Не проходите мимо, возьмите орешки. Бесплатно! — Привлекает мое внимание лоточница, крепкого телосложения и с загоревшей кожей.

— Спасибо. — Принимаю маленький мешочек и тут же пробую на вкус. Не дурно, солененькие. — Да хранит вас Свет! — Благодарю её и удаляюсь.

Интересно… А почему именно свет? И знают ли они смысл фразы моей? Хм… А орешки ничего такие. Как фисташки, только без оболочки. Интересно, какую я им такую добрую доброту сделал? На трезвую голову, вероятно бы и не придумал.

Как и в воспоминании — толкаю ногой дверь таверны. На меня тут же оборачивается хмурый такой мужик, в чем-то похожем на кожаный бронежилет. Чуть прищуривается, подмигивает и с улыбкой возвращается к наблюдению за залом. Ну вот, первый сдержанный человек за утро.

Углубляюсь в зал для посетителей. На удивление пусто. Всего два человека, да и те с полными тарелками и трезвые. Где все? Работают что ли? Ах да, Реймс же что-то такое говорил… Замечаю краем глаза как одна официантка одергивает другую и показывает на меня. Повернувшуюся узнал. Это за неё я вчера сражался… На табуретках… Как же стыдно. Слегка смущаясь, подхожу к трактирщику, протирающему деревянный кубок полотенцем.

— Доброго утра, уважаемый. — Здороваюсь я с ним, отвлекая от важного дела.

— Доброго утра, господин. Рад видеть вас в добром здравии.

— Надеюсь неприятностей я вашему заведению вчера не доставил? — Облокачиваюсь на стойку и внимательно слежу за реакцией.

— Ну что вы! Конечно же нет! Вы нам вчера месячную выручку сделали, так что за мебель не беспокойтесь. Дело благое было.

— Рад, что не серчаете. — Выдыхаю, слегка расслабившись. — Друзей моих не видели?

— Это которых? С вами теперь почти весь город дружит.

Информация для раздумий крайне важная. Вот только признавать, что я не помню прошлый день — равно, что отказаться от всех заслуг, которых я не знаю. Значит буду придерживаться плана.

— Груни и Хайнц, из старшего дома Мирелт.

— Ах, вы о них… Груни ночевал у нас, ушел час назад, после завтрака. А вот где сейчас господин Хайнц — мне неведомо. Извините, что ни чем не смог вам помочь.

— Не страшно. Плесни мне чего-нибудь, голову освежить.

— Одну минутку… — Мужчина наклонился куда-то под барную стойку и извлек запечатанный воском графин. — За счет заведения. — Наполнив кубок, он подвинул его ко мне.

Забрав свой напиток и усевшись за свободный стол — попытался погрузиться в память, закрыв глаза и помассировав виски. Ничего. Совсем. Словно отформатировали. Просидел я так наверно минут пять, молча потягивая кисловатое «пиво» мелкими глотками. Оторвало меня от отсутствия мыслей чье-то присутствие. Настойчивое. Кто-то стоял рядом и не решался заговорить.

— Что-то случилось? — Открываю глаза и вижу вчерашнюю спасенную.

— Поблагодарить вас хотела… — Очень тихо произнесла она.

— За что?

— Дак за вчерашнее. Заступились.

— Уверен, каждый на моем месте поступил бы так же.

— Увы, господин… Дворянам часто нет до нас дела. А Цейль, если бы вчера вмешался, то началась бы массовая драка. Посуды побили бы много… Плохо это, когда полезные вещи портят.

— Скоро все изменится… — Делаю многозначительную и загадочную паузу.

— Вы о школе, да? Мы все вам за неё благодарны. Вы ведь столько людей вчера на площади собрали. А вас слушать не хотели… Стража прибежала. А потом господин Груни сказал, что вы говорите от лица господина советника. И вот… А потом…

— Не отвлекай посетителей болтовнёй. — Прикрикнул трактирщик, хмуро глядя на работницу.

— Извините! — Опомнилась она и побежала в сторону подсобки.

Ага… Значит школу я все-таки открыл… Интересно, как это все…

///

— А еще он сразил костеглода, ключами от сундука! — Не переставал Хайнц нахваливать меня и приукрашать заслуги.

— Да ну не верю! — Возмущался одноглазый мужик, с густой растительностью на лице. — Мы такую зверюгу вдвоем убивали, да она мне глаз и то вырвала!

— Понять могу смущенье ваше, друзья мои, не стану врать. Но Хайнц, от части, говорит устами правды. Действительно боролся я с зверюгой, а ключ заветный стал соратником моим. Спасая жизнь моих товарищей — разил я им без страха, прямо в сердце. Но крепкой шкура для меня была! Вцепившись в злобы порождение зубами — мне удалось удар отчаянный произвести. Но раненого зверя я не добивал! Его сразила доблестная дева, что от рожденья носит имя Сиви!

— Игни, не стоит скромничать! — Не унимался Хайнц. — Мой брат сказал, что ты герой сражения!

— Выпьем за скромного героя и храбрую женщину! — Взревел огромный как медведь мужик, держа в руках котелок с брагой, вместо кубка.

— Слава им! — Кричали со всех сторон, оглушая мои бедные уши.

— А правда ли, что подле города вы обнаружили беглых нелюдей? — Достаточно громко, чтобы заглушить прочие голоса, спросила та самая старушка с дороги.

— Скрывать не стану, правда это! Мы лагерь обнаружили в лесу и всех там перебили. Последний выживший — пленен мной был. Поведал он, что беглые рабы повадились своих вытаскивать на волю и зло чинить всем добрым людям. — Отвечаю я, полностью владея вниманием окружающих.

— Так что же делать нам теперь? Из города не выходить? Так с голоду помрем ведь. — Встревает какой-то мужик, в ободранной майке.

— Бояться вам, друзья мои, не стоит. Проблема обнаружена была на столько вовремя, что мой товарищ Реймс уже в раздумьях над её решением. Но это ведь не значит, что вас оставят не у дел? Все храбрецы от мала до велика, прошение подать в поместье могут, чтобы собрали вас в патруль дороги да лесов. Найдем и истребим мы супостатов, вместе!

— Смерть нелюдям! Даешь патрули! — Взревела толпа вокруг и вновь налегла на пойло.

\\\

— Еб вашу… — Вновь хватаюсь за голову, начавшую перегреваться.

Я что, на полном серьезе, сходил в портовый квартал к местным бандюкам и подбил их пойти патрулировать окрестности? Надеюсь, Реймс меня простит…

— Игни! — Слышу я знакомый голос, доносящийся от входной двери. — Нашелся наконец!

В зал вошел Груни. Вальяжной походкой он подошел к столу и приземлился на стул. Хорошо, раз старший брат здесь — одной проблемой меньше. Подманиваю пальцем, что бы он наклонился.

— Мне память за вчерашний день отшибло. Слишком много выпил. Что случилось? — Шепчу я доверительным тоном на самое ухо.

— Да ты должно быть шутишь?! — Груни откидывается назад и ошарашенно смотрит на меня. — Постой. Ты что, серьезно?

— Полностью. Так что хочу услышать от тебя краткую сводку.

— Ну, Игни… Ну… — Он как-то даже растерялся и не нашелся что сказать, просто махнув рукой после небольшой паузы.

Если проводить краткую выдержку из рассказанного очень тихим голосом, дабы уши не нагрели окружающие, выходило следующее: Я напоил вчера несколько сотен человек, устроив настоящий праздник. Раздал еду беднякам. Повесил лапшу на органы слуха всем благодатным слушателям, на тему моего чудесного прибытия с великой целью сделать людей счастливыми. Призвал всех мастеров и плотников прибыть завтра, а по факту уже сегодня — к поместью и принять участие в стройке нового чуда. Подрался табуретками. Собирал людей танцевать хороводом на площади. Там у меня сперли кошель. Я погнался за грабителем и вроде как его догнал. При этом забрел в портовый район. Меня нашла часть собутыльников, кто бегал побыстрее. Мы бродили по улицам и учиняли там добро. На шум вышла местная авторитетная женщина из простого люда. Эдакая мафиози, местного разлива. Каким-то чудом я уговорил её перенести веселье из центра и в квартал бедняков. Хайнц проникся идеей и проспонсировал местный кутеж из своих сбережений. Во время рассказа историй и приключений — мои недавние неприятности стали достоянием общественности. И методом извращения фактов, кои я стоически отвергал — мне приписали нечто прям… Эпичное. Теперь я местный герой. Защитник слабых, победитель животных и бич нелюдей. Под шумок в трактир заглянула и вдова Левра. Понятия не имею, какие дикие баффы дал мне «хмельной приключенец» в плане харизмы, но будучи мертвецки пьян — уговорил ее на совместный вечер. А пока шли через центр — соединили две толпы бухлонавтов из центра и порта. Там же нашелся и Груни. Втроем, при общей поддержке, мы двинулись к ратуше и потребовали основать школу. Жители согласились давать детям уроки ремесленные, а часть дворян, под давлением Мирелт, обязалась обучать детей грамоте. Как итог — все счастливы. Все, кроме меня. Ибо… Сложно быть счастливым, находясь в полной прострации.

Дополнением ко всему перечисленному стал факт принявшего на грудь мастера из кожевни, в результате чего заказ он выполнить не успел. Однако, клятвенно обещался доставить все к полудню пятнадцатого числа.

«Домой», в поместье, мы возвращались стройной колонной из восьми с небольшим десятков человек. Три десятка сомнительного вида граждан, при оружии. Три десятка обычных работяг. И еще два десятка плотников, с гружеными инструментом телегами. И все готовы работать во имя высшего блага, за еду.

Смотрю я на всю эту процессию, обернувшись назад, да страшно становится… Это если при двадцати четырех харизмы, всего лишь напившись, я устраиваю такие мероприятия… Что будет, если я прямо сейчас вложу все восемь очков свободных характеристик в это самое качество? Страшно… Реально страшно…

Однако, пить я больше категорически не желаю. Слишком не предсказуемые последствия у моего альтруизма. Лучше уж по старинке, с полным отчетом своим действиям… Хотя набитый уровень — это круто. Но… Все же — нафиг. Пора заняться изучением магии и овладеть разными видами оружия. Да и Грех как-то долго без внимания сидит. Пора пинать на тренировки.