Мироход (Том I)

Глава 14. «Мыльные дела»

Всего пара минут потребовалась Териху, чтобы доставить в комнату рюкзак со всем его содержимым. Почти одновременно с Терихом — в комнату зашла Сиви. Девушка уже успела переодеться в подобие походного костюма. Узкие плотные штаны, мягкие сапоги, камзол с кожаным жилетом поверх него. Присмотревшись чуть внимательней — замечаю как раз то, о чем начал подозревать. С банным днем и чистоплотностью знакомы здесь не все. Потертости, пыль, въевшиеся пятна крови. Явно не похоже на домашнюю одежду.

В голову пришла одна весьма интересная идея, которую просто необходимо подать в правильном ключе. Правило «в чужой монастырь со своим уставом не лезь» — я помню отлично. И о том, что благими намерениями выложена дорога в ад — не забываю. Но! Тут ведь и случай вопиющий!

— Перед тем, как мы начнем — прошу всех присутствующих внимательно меня выслушать. Особенно вас, советник. — Пристально взглянув на Реймса и дождавшись кивка, я продолжил. — Хочу рассказать историю из тех мест, откуда я прибыл. Больше двух сотен лет назад заселенные людьми земли были поделены между многими десятками враждующих кланов. Военные походы к соседям, за рабами и провизией — были делом обычным. Люди погрязли в жестокости и разврате, наплевав на мир окружающий. Животных забивали прямо на улице, как и обычных крестьян. Кровь и потроха наполняли каналы и реки. Содержимое ночных горшков — выплескивалось прямо во двор, из окон домов. Проходящие дожди — образовывали на улицах зловонные реки, в которых тонули дети, не успевшие забежать повыше. В подобных условиях жили почти две трети кланов. Два из каждых трех.

Вовремя вставляю правку, так как обнаруживаю отсутствие точных аналогов на бакарском. Это весьма интересно, надо разузнать, как у них тут с математикой. Пристальным взглядом обвожу собравшихся и не нахожу там каких-то ярких эмоций. Эх, недостает мне навыка рассказа страшилок.

— Так продолжалось много лет, люди брезговали водой и предпочитали ходить в грязной одежде. И думаю, продолжалось бы это до сих пор, а над нашим домом бы до сих пор смеялись, называя чистюлями. Но в один из осенних дней — на людей обрушилась страшная напасть. Болезнь, прозванная черной смертью, Чума! — Начинаю и сам втягиваться в процесс, вспоминая студенческие байки у ночного костра. — Она проносилась по многолюдным городам, поражая и искажая людей. В страшных мучениях они покрывались большими волдырями, наполненными черной от гноя кровью, и угасали в страшных муках! Пороги монастырей, всех богов, устилались трупами тех, кто искал спасения у высших сил! Редкие учреждения лекарей и знахарей — переполнялись в мгновение ока, гибнущих выкидывали прямо на улицу, где их собирали священники и увозили сжигать за чертой поселения. В панике и крестьяне и дворяне — ударились в бегство, разнося заразу по все большему числу городов и деревень. Сборщики урожая — гнили прямо посреди своих полей, поедаемые птицами. Напасть не миновала никого, ни бедняков, ни представителей великих домов. Больше половины из всех тогда живущих — пали к ногам смерти!

«Курлык! Курлык!» Пришло оповещение от каталога.

— Как же вы справились с этой бедой? — Вопрос принадлежал Териху, больше прочих увлекшегося историей темного средневековья.

— Когда вымерла половина людей и города опустели — многие пали жертвой голода. Явились иноземные захватчики с многотысячной армией и тоже пали жертвой Чумы. Темные времена настали для всех разумных. А потом болезнь резко исчезла. Все павшие были сожжены, все опустевшие улицы — вымыты дождями. А лекари тех времен изобрели интересные способы защиты и переняли практику у Союза Руссов, в который входит и моя семья, соблюдать чистоту одежды, тела, дома и улиц. У нас заболевших не было. А уже позже была выяснена причина столь быстрого распространения хвори. Она плодилась в органических отходах и мусоре. Разносилась мелкими животными, птицами и заболевшими. — Закончив свой рассказ, я выдержал драматическую паузу, которая несколько затянулась в царящей тишине. Кажется, мне удалось их убедить. Надеюсь.

«Курлык! Курлык!» Снова раздалось в обоих ушах сразу. Интересно, что там опять?

— Я правильно понял, что это было что-то похожее на массовое проклятье, завязанное на органическую структуру, через которую оно подпитывалось магическим фоном? И как только лишняя органика пропала — оно развеялось, не в силах удержать свою стабильность? — Выдал мне вопрос Реймс, от которого я, честно говоря, опешил. Хрена ж себе, как завернул!

— Очень похоже. Только явление не магической природы. С изобретением микроскопа — были обнаружены те самые малые сущности, одна из разновидностей инфекции. Через воду и воздух они попадали внутрь и размножались.

— Поэтому вы моете руки? В воде, через которую они распространяются? — Снова вставил свои скептические пять копеек Груни.

— Не просто в воде. С мылом! Во время его варения — оно приобретает особые свойства и убивает практически все сущности. Или, как шутят наши барды — «мыло убивает 99 сущностей из 100. Последняя — бежит рассказывать об ужасах остальным.»

— Алхимия, значит… — Задумавшись, Реймс нахмурился и подпер подбородок обеими руками, облокотившись на стол.

— Не просто алхимия, а слияние с наукой о природе, веществах и познаниях в медицине! Что бы окончательно развеять ваши сомнения… Ответьте мне на вопрос, какая средняя продолжительность жизни человека в ваших землях?

— Тридцать с небольшим лет. Редко кто может похвастать пятью десятками пережитых зим. — Колючий взгляд советника уставился прямо на меня.

— У нас же, в среднем, живут до шестидесяти лет! А некоторые, уважаемые правители и маги — доживают и до ста!

— Да быть такого не может! До ста лет только личи и «живут»! Не может обычный смертный поддерживать работу истока, столь долгое время! — Похоже, что Груни на трезвую голову не способен воспринимать столь необычную и новую информацию. Этого я и опасался.

— Не стоит гостя заподазривать в обмане, когда по доброте душевной, он делится столь ценным достиженьем мира своего. Впредь я могу и умолчать, о множестве подобных мелочей, сославшись на традиции народа моего и ничего не пояснить. А те предметы, что лежат вот в этой черной сумке… — Я указал на свой рюкзак. — С большой охотой выкупить, уверен захотят, светила вашей медицины.

«Курлык! Курлык!» Ох как шустро прокачка пошла. Готов поспорить, что на этот раз дипломатия.

— Думаю нам лучше успокоиться и проявить взаимное уважение. — Советник примирительно поднял руки и красноречиво глянул на своего друга. — Тебя, Игни, никто и ни в чем не обвиняет. Просто, слова твои, довольно сложно воспринять. Но! Это не значит, что мы станем отвергать новые знания. Кто, если не наше прогрессивное семейство, сможет поддержать тебя в новых начинаниях?

— Любые знания имеют свою ценность. Мои — способны сохранить память о достижениях вашего дома, на добрую тысячу лет. О нынешних временах — будут писать в научных трактатах. В учебных заведениях — будут заучивать имена, сидящих в этой комнате! А теперь, смотрите внимательно.

Расстегиваю рюкзак, с характерным жужжанием молнии. Приоткрываю и заглядываю внутрь. И может быть мне показалось, но вещи были сложены несколько иначе. Сказалось ли на этом мое падение с телеги или рюкзак открывали, пока я отдыхал рядом с тем белым чудовищем — не ясно. Да и спрашивать как-то не удобно, я все-таки в гостях или где? И так уже на добрую треть часа обед людям задержал.

Извлекаю упаковку с влажными салфетками и с напускным пафосом — поднимаю её над головой. Сейчас главное не запороть момент.

— Узрите же! Достижение современной медицины! Средство, для гарантированного уничтожения почти всех известных потенциальныхинфекций! Serviette! Салфетки!

Чуть опускаю взор и наблюдаю вытянувшиеся, недоумевающие лица трех мужиков и женщины. Надеюсь, не перестарался, надо продолжать гнуть свою линию. Внезапно пришла мысль о собеседовании на должность менеджера, в один из салонов розничной торговли. Там они просили продать ручку. Но таки шо такое ручка? Ручка — цэ фигня! Если бы они видели, как я сейчас толкаю дешевое средство гигиены, средневековому дворянству… Да меня бы точно взяли куда угодно!

Торжественно опускаю упаковку на стол, обвожу взглядом любопытствующих наблюдателей.

— Кто будет добровольцем?

Непродолжительное молчание было ответом. Все конечно очень сильные и храбрые, но трогать штуковины из другого мира — ссыкотно. Я бы вот тоже не решился, например, яйца всяких ксеноморфов трогать.

— Сиви, ты первая. — Отдал распоряжение Реймс.

— Слушаюсь, господин.

Вот тебе и феодальная система. И дамы вперед, и распоряжение игнорировать нельзя. И служить надо, даже если приходится тыкать пальцами в непонятные хреновины. Заметочка на будущее, не идти ни к кому на службу.

Улыбаюсь во все тридцать два, и аккуратно открываю пластиковую крышку на упаковке. По комнате разлетается запах лаванды. Медленно извлекаю сначала одну полупрозрачную хрень, перемещая её в левую руку. Затем вторую, попутно упаковку захлопнув. Протягиваю салфетку «добровольцу».

— Не бойся. Делай как я. Все будет хорошо.

Расправляю белый листочек и аккуратно вытираю лицо, после чего тщательно протираю руки и откладываю белый комочек в сторону. Дожидаюсь повторения процедуры телохранительницей советника.

— Вот видишь, ничего страшного. А теперь проведи пальцем по лбу. Что чувствуешь?

— Он… Липкий? — Три пары недоуменных глаз устремляются на девушку, тогда как она озадаченно смотрит на меня.

— Ох нет, моя дорогая! Он не липкий! Он обезжиренный! Наше тело — величайшее творение вселенной! Что бы защитить себя от перепада температур — оно выделяет маленькие порции жидкости наружу. Сейчас — ты убрала её излишки и можешь, не боясь болезней — начать обед, пока все эти замечательные блюда не остыли!

«Курлык! Курлык!»

Честное слово, это как детей в садике учить ложкой есть. Говоришь элементарные вещи и чувствуешь себя подобием великого мудреца, несущим истину веков.

— Кто следующий…?

За пару минут все присутствующие прошли через испытание веры и выглядели какими-то… Счастливыми? Хех! Да, я когда после двенадцати часов на складе умываюсь — выгляжу таким же довольным. Надо бы только донести до этих товарищей, что сие средство весьма даже конечно. Достать его здесь негде. А значит стоит оно охренеть как дорого. И тратить его на всех — в мои планы не входит. Мысленно выдаю себе достижение «меркантильность».