Глава 10. «Глухая на оба уха оборона.»

Тем временем, сделав определенные выводы, твари начинают обходить Сиви с двух сторон. Знакомая ситуация. Точно так же едва не погибла Аврель. Надо вмешаться и срочно, иначе даже рубля не поставлю на шансы своего выживания. Поднимаюсь на колени, бросаю беглый взгляд на землю, тщетно пытаясь увидеть то, что помогло мне в прошлой схватке. Хрен там. С ключами на волка? Легко, если хочешь выжить!

— Иди сюда мразь сутулая! Я твою шерстяную мамку пинал! — Кричу ближайшей зверюге, переключая внимание на себя.

Псина смотрит на меня ошалевшими глазами, словно ей понятен смысл сказанного. Морда искажается не привычной агрессией хищника, а словно кровавым бешенством, обнажая огромные белые клыки. Огибая Сиви по небольшой дуге — она устремляется прямиком на меня. Помощи ждать особо неоткуда. Один на один. Человек и зверь. Картинка смазывается, все происходит для меня слишком быстро. Сделав упор на правую ногу — пытаюсь заслониться от уже прыгнувшего костоглода левой рукой. Удар, как от кинутой пятидесятикилограммовой боксерской груши. Меня сносит с ног. Перед глазами мелькают зубы пытающиеся отгрызть мне половину лица за раз и вцепиться в горло. Уже почти касаясь земли, чуть сгибаю левую ногу в колене, больно припечатывая его в живот пародии на собаку, на чистой инерции давая ей перелететь чуть вперед растянувшегося меня. Левой рукой беру ее в захват за шею, прижимая как можно ближе к себе и не давая возможности укусить. Когти передних лап больно впиваются в грудь, вызывая адскую боль и пропарывая куртку. Где-то совсем рядом с ухом клацнула пасть, пытающегося освободиться хищника. Долго не удержу. Бью ключами в грудину, натыкаясь на плотный мех и маленькие костяные наросты. Удар, второй. Пробитий нет. Третий, судя по всему, попадает где-то между пластин и заходит в тушу по самый кулак, на добрые шесть сантиметров. Оглушающий визг больно бьет по ушам. Попытки вырваться принимают отчаянный характер. Лапы хищника с остервенением давят на грудь, еще глубже впиваясь когтями в плоть. Ключ начинает гулять в извивающейся туше, делая её ощущения гораздо «приятней» моих. Отпускаю связку и с силой бью по ней ладонью, вгоняя еще глубже внутрь. До зверя начинает доходить, что сейчас убивают именно его, а не он меня. Резкий рывок позволяет ей выбраться из захвата уже начавшей неметь от напряжения левой руки. Отбежав от меня на пару метров, прихрамывая на переднюю правую лапу, псина остановилась и вновь оскалилась в мою сторону.

Перекатываюсь и поднимаюсь на ноги. Положение стало еще хуже. Руки пусты. Сейчас прыгнет и все, руками я эту тушу не пришибу. Силы не хватит. В голове мельком пронеслось воспоминание о не приятной встречи в подворотне, когда пытались отжать телефон. Удар противоударным телефоном, ударными темпами, помог удрать от подранка, получившего углом в висок.

Медленно, словно смакуя процесс, извлекаю телефон из нагрудного кармана. Век высоких технологий заканчивается использованием электроники в качестве примитивных орудий труда. Беглый взгляд вниз. Глубокие разрывы на кожанке и кофте, покрытые красными пятнами.

— Суууука, посмотри, что наделал. Ты мне любимое туловище подрал! — С трудом, полурыча, выговариваю противнику, начиная двигаться вперед.

Надо заканчивать, долго не продержусь, уже слабею. Дышать становится тяжело. Заношу руку для удара. Зверюга недоуменно взирает на меня и после реплики начинает пятиться назад. Я обезумел? Жертва испугала хищника?

— Идиии… Сюдааа… Рррегенерррация, сучка!

«Курлык! Курлык!»

Костоглод затравленно взирает на меня и начинает оборачиваться, чтобы героически наступать в другую сторону, позвякивая связкой ключей промеж ребер. В этот момент, с почти неслышимым свистом, его пробивает прилетевшим со стороны копьем. Слегка взвизгнув — животное падает замертво. В этот же момент меня отпускает. Боль наполняет разум. Всепоглощающая, животная, дикая, необузданная боль пронзает каждую клеточку тела. Силы покидают, их уносит с собой безразличный холодный ветер. Делаю еще шаг вперед, земля вокруг начинает кружиться. Темнота застилает глаза. Дальше — только свист ветра и чей-то крик. Но и они замолкают.

***

Открываю глаза. Ничего не вижу. Темно. В прошлый раз так не было. Я ослеп? Вроде бы не должен. Нестерпимо зачесался нос. Начинаю морщиться, двигая его из стороны в сторону. Замечаю маленькую полоску света снизу. Прищуриваю один глаз. Да, точно, на лице что-то лежит. Зачем? Пытаюсь убрать эту штуку рукой. По груди пробегает волна весьма красноречивых ощущений, резко вставляя в сознание картинку недавнего боя. Так, ладно, я понял. Руками не двигать. Но нос, зараза, чешется. Мое лицо чем-то накрыто. И если это не шерстяная жопа волка, которой он сел на меня в отместку за семью, а это судя по весу — точно не она, то эту штуку можно сдуть. Пытаюсь набрать полную грудь воздуха и ощущаю себя полным идиотом, вновь прочувствовав все прелести ранения. Однако, в голове опять посвежело. Плавающие в киселе мысли начали выбираться на берег. Какие есть еще варианты? Можно кого-то позвать. Дворянин я или кто?

— Лююююдиии… — Кричу я. Ну как кричу… Шепчу, сильно пересохшим горлом.

Ладно. Этот вариант отпадает. Теперь еще и пить захотелось. Блин. Еще варианты? Ощупываю себя кончиками пальцев, в районе бедра. Наблюдение первое — я раздет. Наблюдение второе — количество волосяного покрова не изменилось. Наблюдение третье — я под одеялом. Ощупываю то, на чем лежу. Ткань. Тепло и сухо. Здорово. Значит меня совершенно точно не съели. Ладно, еще варианты? Поворачиваю голову и что-то, напоминающее полотенце, соскальзывает с лица. Отлично. Теперь я вижу комнату. Деревянные ровные стены, украшенные коврами. Симпатичная деревянная мебель. Вроде даже светло. Где-то рядом, похоже, окно с самыми настоящими стеклами. Как я это определил? Ну, иначе ранней весной не может быть одновременно и тепло, и светло, когда ты голышом под тонким одеялом.

Так, ладно, а что у нас с другой стороны? Поворачиваю голову еще раз и наблюдаю входную дверь. Небольшой столик с аккуратной синей вазой и засохшими цветами. Скамейку, на которой кто-то сидит и, судя по всему, дремлет. Фокусирую взгляд и напрягаю органы зрения. Если бы я кому-то сказал, что в первый раз в жизни пожалел о том, что посмотрел внимательно — надо мной бы посмеялись. Сейчас же, я на полном серьезе, увидел какую-то совершенно стремную хрень, одетую в совершенно обычную одежду. Очень отдаленно оно походило на человека. Или, если быть точнее, это был классический гуманоид. Две руки, две ноги, голова. А еще довольно необычного вида кожа, белого как молоко цвета. Сильно вытянутая вперед крупная морда-лицо, с широкой челюстью и отсутствием губ, вместо которых был просто «разрез». Черные бусинки глаз, слегка просвечивающие под закрытыми веками. Почти полное отсутствие шеи, из-за чего прижать подбородок к туловищу оно было не способно. Четыре пальца на руках-лапах, не имеющие ногтей. И шесть ярко красных гребней на голове, вместо волос, похожие на ветки папоротника. Одето оно было в подобие платья из грубой темной ткани, поверх которого расположился белый передник, как у наших горничных.

— Да ну на хрен… — Я повернул голову обратно. Зажмурился. Показалось?

Поворачиваюсь обратно. Смотрю. Сидит. Спит. Что делать? Валить надо, Костя, валить. Медленно стаскиваю с себя одеяло и много-много мысленно матерясь — сажусь на постель. Мельком оглядываю место ранений. Затянувшиеся корочки, как после нескольких недель бодрой регенерации естественным путем. Удивительно. Медленно встаю, оборачиваю одеяло вокруг себя, на манер туники и притворяясь легким дуновением воздуха — направляюсь к двери. Ходить тихо — не проблема, когда ты босой. Была бы обувь — проблем стало бы больше.

Медленно и беззвучно, стараясь даже не дышать — подхожу к двери и аккуратно ее приоткрываю до половины. Не больше, что бы она случайно не скрипнула. Просачиваюсь в коридор и медленно двигаюсь вперед. Всего пять комнат. Моя по центру. Две справа. Две слева. Все двери закрыты. Помещение освещается только небольшим окошком над лестницей и тем, что просачивается из-за моей спины. Прислушиваюсь. На этом этаже никаких звуков нет. Но вот снизу слышится явно человеческая речь на бакарском языке. Разобрать что-либо сложно. Надо подойти поближе. Двигаюсь к лестнице, попутно разглядывая коридор. На стенах висят маленькие коврики и что-то похожее на крашенные циновки. А прямо над лестничной площадкой гордо разместилось что-то похожее на картину, с большой черной надписью, на бакарском. «Будь внимателен, идя дорогой жизни. Выгода может быть даже в камне под ногами.» И подпись снизу «Глава дома Мирелт, Сейбек».

Спускаюсь на пару ступеней и снова прислушиваюсь.

— …одиннадцать на шестерых, представляешь?

— И как же вам удалось выжить?

— Я успел сотворить три силовых разряда, поражая хищников одного за другим. Четвертый, в первые же секунды, впечатал болванчика в телегу, сломав тому шею и разнеся колесо. Но и сам напоролся на меч. Пятого прибила Сиви, а когда её окружили — наш новый знакомый бросился отвлекать внимание. Так что и шестого она добила относительно быстро, а когда повернулась к Игни, из дома Пульвис — тот уже истекал кровью и медленно надвигался на раненную глодку.

— Прям уж так и надвигался?

— Я и сам не поверил, когда услышал. Он сначала душил ее голыми руками, потом вогнал какую-то железку ей под ребра, а затем начал что-то такое говорить, от чего зверь в ужасе попятился!

— Но он его догнал?

— Нееет, хранительница решила не рисковать и пронзила псину копьем, когда та уже собиралась бежать.

— Даже так? А Игни? Что он сделал?

— Ну… Он сделал еще пару шагов к своей добыче и упал без сознания.

— Боевой транс?

— Нет, не думаю. Скорее природное упрямство и желание выжить. Так или иначе, но Ойл клянется, что он спас ей жизнь, когда её окружили.

— Вот как… А что с остальными?

— Еще четырех порубили болванчики, не давая напрыгнуть на меня. Как всегда безупречно.

— Но одного ты все же потерял?

— Не страшно, его исток все равно уже должен был распасться через полгода.

— А как вы добрались до Дегрофа? Я слышал, что стражи несли повозку на руках.

— Глупости. Сколь бы сильными они не были — поднять повозку с десятью глодами, тремя людьми и ящерами…

— Действительно, звучит как трактирская байка.

— Вот и я о том. Мы просто сняли разбитое колесо и эти двое придерживали телегу в руках, пока ящерица тащила нас к городу. Ох и ленивая скотина, особенно когда поест. Пришлось её даже копьем потыкать, для мотивации.

— Игни остался жив, надеюсь?

— Старался поддерживать его как мог, пока ехали. А потом уже и целителя к нему пригнали.

— Это Дитриха что ли?

— Его самого! Представляешь, я ему говорю, что у меня в поместье дворянин умирает, а он твердит, что пока вечернюю ванну не примет — никуда не пойдет.

— Подлец!

— И я о том же. Пришлось его прям в халате, через пургу, волочить под руки к поместью. Благо как раны увидел — сразу серьезным стал.

— Что-то интересное тебе о новеньком поведал?

— Вот тут и самое удивительное. Никаких заболеваний. Совсем. Даже в наше время такое исцеление стоит дороже, чем могут позволить многие знатные семьи. Нашел только повреждение позвонков да слабоватое зрение. Да и то, первое, вероятно, получил, когда с телеги упал. А второе, думаю, испортил сидя за фолиантами, когда учился.

— И какую цену Дитрих заломил?

— Всего два золотом. С учетом продажи десятка туш на мясо и ингредиенты — мы еще и в плюсе остались.

— Выгода даже в камне…

— Во истину так!

Загрузка...