Мир Мрака 2027

Бежали мы недолго, точнее вообще не бежали: не так уж это и легко, когда на плечи взволочено семидесятикилограммовое тело Гоши. Но, как оказалось, этого делать почти и не пришлось: как только мы ушли в туман и поезд скрылся из виду, нас сразу же перестали обстреливать… Однако проступили новые предвестники беды.

Не думал я, что такая же природа и Минске, однако, как оказалось, внешний мир столицы несильно отличается от Брестского. Посторонние, неведомо откуда берущиеся шорохи и звуки, неразборчивое бормотание, то и дело доносящееся где-то рядом. Запах неизвестной природы. Так же здесь прорисовались и некие новые необычности: мне то и дело казалось, что в молочной дымке проступают некие черты, которые, как только я, хоть на секунду, перестаю фокусироваться на них, пропадают…

– Тебе ничего в тумане время от времени не мерещится? – спросил я у Антона, когда ещё один силуэт будто растворился в воздухе.

– О, и тебе тоже это видится? – чуть улыбнулся напарник. – А я думал, что я один тут понемногу с ума схожу…

– А с чего ты взял, что уже не сошёл? – просто для того, чтобы отвлечься от воздействия мира, спросил я.

В этот момент Антон вмиг посерьёзнел, припустил голову и как бы задумался. Затем медленно поднял и, смотря вперёд расслаблённым, безразличным взглядом, ответил, кивнул головой вбок и приподняв брови:

– Хм, не знаю, может, потому, что привык жить в мире, где все люди и так свихнулись…

Я сам призадумался. И тут ненадолго проснулся Гоша и, выпуская большие клубы пара при каждом слове, медленно и тихо заговорил.

– Вообще-то, они сделали это давно, просто апогей сумасшествия пришёлся именно на это время, а точнее на пару лет тому назад. Сейчас остались только те, кто сохранил разум.

Всё это он произнёс, не поднимая головы. Тащить его было трудно, плечи затекли и непроизвольно снижали своё положение, поэтому частенько приходилось поднимать их обратно, при этом тревожа и так измученное тело Георгия. Он, конечно же, помогал нам ногами, но от этого всё равно было мало толку, сейчас они абсолютно не держали его.

Вдруг рядом раздалось слабое шебуршание. От неожиданности я вздрогнул и поскользнулся на скользком настиле, состоящем целиком из слипшихся друг с другом, полугнилых листьев, при этом чуть вскрикнув. Когда упал на холодный, слизкий, мёртвый ковёр, по спине прошёлся колкий холодок: показалось, будто сбоку что-то мелькнуло.

Не выдержав Гошу в одиночку, рядом на одно колено повалился Антон. Раненый же, если бы его не придержали, свалился бы навзничь подобно мне, однако ему повезло.

– Чёрт, Сань, ты же будь аккуратней немного! – запричитал Георгий, и сразу же закрыл рот от наступившей боли в скулах.

–Блин, я.. я случайно, извиняюсь, но, мне показалось, будто кто-то прошёл рядом…

– Это обычное дело, но сам подумай, кто здесь может быть… Хотя, быть здесь может много кого, поэтому об этом лучше не думать, а то так и параноиком стать можно… Поэтому я и люблю чаще слушать музыку, чем внешний мир, – сказал спокойно Антон. На последней фразе он понизил голос.

Оперевшись руками об стылую, проникающую своей мерзкой влажностью даже сквозь перчатки, дорогу из листвы, я вновь поднялся. По такому пути я предпочитал бы ездить, как мы делали всё время до этого момента, а не ходить: слишком легко упасть. Хотя, и когда мы ехали, Гоша жаловался на слабую сцепление с дорогой, но там, всё же, было куда лучше. Может, потому, что там всю ответственность за дальнейшее продвижение была не на мне, а тут уже я должен шагать своими двумя?... Да, наверное, поэтому.

Я снова пристроился у правой руки Георгия.

Вокруг опять заплясали непонятные сгустки, от которых становилось холодно внизу живота, и поэтому я решил вновь заговорить: всё-таки лучше слушать членораздельный звуковой шум, чем неразборчивое бормотание.

– Интересно, сколько нам ещё идти? – не к кому не обращаясь, задал вопрос я.

– А кто его знает, из-за тумана ничё не видно… – ответил, не поднимая головы и надсадно дыша, раненый. Сейчас он старался говорить как можно меньше и тише: обморожение не давало о себе забыть.

– Ха, тебе и так ничего не видно, а прошли мы около метров четырёхсот… однако я не уверен, – добавил, гляди в никуда, Антон. – А если хочешь отвлечься от окружающего, – я вздрогнул от его догадки, – просто прокрути в голове какую-нибудь мелодию. Не знаешь – событие. Если и это не помогло, закури, ты же куришь, да?...

Он, выпустив облачко пара, повернулся ко мне, я кивнул и сказал:

– Давно бы уже это сделал, дотянуться до пачки не могу.

– Ща я сделаю, скажи только где она, хотя погодь, я свою лучше достану, – сказал Гоша и, припустив руку, стал обстукивать рюкзак на правом плече, ища нужный карман.

– Это мой, твой на другом плече, тебе не дотянутся, – сказал я. – Приподнимись чуть и потяни на себя первую попавшуюся собачку, там она одна, после залезь внутрь и достань открытую пачку, там их три, две запечатаны, – всё это я говорил по мере его продвижения в данном деле.

– А где огонь возьмёте, – спросил Антон, когда Гоша, наконец, достал сигареты и закрыл карман.

– Там внутри зажигалка, – сказал я, когда из свешенной к моему правому плечу руки выпала пачка “VIP”, пришлось неестественно изогнуть кисть, из-за чего та заныла, однако я смог поймать её.

– И про меня не забудь, – с вожделением сказал висящий у нас на плечах человек, увидев фильтры пятнадцати оставшихся папирос.

Еле закурив одну, – с одной рукой даже такое простое действие не так легко, – я передал её раненому, а сам принялся раскуривать табачное изделие и для себя.

– О, как же хорошо, – выпустив пучок, на этот раз дыма, прохрипел Георгий.

И я был с ним полностью согласен. Тепло переходило от подожженного табака в глотку, а после расплывалось по всему телу. Я не думал не о чём, просто ловил каждое мгновение этого процесса, каждую затяжку. Тело будто бы оживало, внутри становилось так тепло, на мгновение показалось, что даже дрожь прошла… А ещё мысли, вечные мысли, зацепляющиеся за наружный мир и порождающие ужасающие образы неведомых существ. Сейчас их не было. Они будто слились с дымом, стали такими же лёгкими и теперь так же лениво плыли в голове, не будучи способными сплотиться друг с другом и довершить хоть какую догадку до конца. Сейчас мне это и нужно было.

Как же, всё-таки, хорошо… Знаю, что курить – плохо, но ведь так приятно.

И вдруг Гоша, вскрикнув, яростно запричитал трёхэтажным матом. Докуренная до середины сигарета выпала, сам раненый начал заваливаться назад и потащил нас с собой. У Антона были хорошие сапоги, у меня носки в скользком целлофане, поэтому понять, кто упал на гнилом настиле, можно безо всяких подсказок.

– Что, что такое?! – приподнявшись на локтях, спросил я у рядом лежащего Георгия.

Антон присел рядом с нами.

–На что-то… что-то твёрдое… твёрдое и острое наступил… чёрт, как больно, что это за хрень… – придерживаясь за ногу, с закрытыми глазами, сквозь сцепленные зубы процедил он.

– Где, где эта штука? – растерялся я и начал неосознанным взглядом рассматривать Гошу, при этом почему-то похлопывая по боку.

– В ноге, где же ещё, – сказал спокойно Антон, подвинувшись к его ступням. – Чем ещё он мог наступить?

Я осоловелым взглядом ещё посмотрел на него, после чего на лице почувствовалось ледяное прикасание слабого радиоактивного ветерка, колющегося принесёнными с осадочного слоя мелкими дождинками, и я, наконец, проснулся. Взгляд стал осмысленным. Я проанализировал в голове, что произошло. Затем понял, что в зубах больше нет сигареты, и в первые секунды начал шарить вокруг себя в поисках белого, с золотистым, цилиндра, однако спустя мгновение осознал, что это глупая и несуразная идея, и подвинулся к Антону: надо было помочь Гоше.

– Блин, а это очень даже нехорошо, – тихо сказал, рассматривая ступню, молодой напарник.

– Что такое? – поинтересовался я.

– Это гвоздь, причём, судя по шапке, довольно немалый, сантиметров семь точно будет.

Я присвистнул. Это было действительно плохо.

Посмотрел на Гошу. Он лежал, закрыв глаза, и с измученным видом держался за неожиданно потревоженную челюсть. Дышал часто и громко, но рта не раскрывал, поэтому из-под носа то и дело уплывали небольшие клубы пара. Из темных пятен пошла кровь, из глаз – слёзы. Фаланги пальцев рук были синими, на белой повязке, опоясывающей чело, виднелось бурое пятно. В общем, он и так натерпелся, а тут ещё это.

– Я знаю, как это вытащить, только надо перетащить его под какой-нибудь навес, или хотя бы какую стенку, чтобы от ветра укрывала, – сказал Антон. Затем, обращаясь к раненому, спросил: – Продержишься?

Тот, чуть простонав, коротко и неуверенно кивнул. Вдруг мне стало его жалко, жалко этого старого, измождённого человека. Но это было очень странно, ведь раньше мне никогда не было жалко Гоши. Хотя, раньше я и никогда не видел его таким… Эх, как же всё меняется.

Мы приподняли его над землёй и с трудом пронесли пару метров. Когда из тумана выплыл бордюр, нашей радости не было придела. Однако, подойдя к нему, нашему взору открылось ещё одна деталь: слева находилась арка подземного перехода, стёкла были все начисто выбиты, однако внутри можно было спрятаться. Я пошёл разведать и, подойдя ближе и взглянув в его нутро, увидел внизу отблески небес – вода. Причём доставала она примерно до ступени пятой, поэтому этот вариант отбрасывался. Но он не был последним: пройдя ещё метров десять, мы разглядели выплывающую из пелены бревенчатую постройку. С опаской приблизились, и обнаружили, что это был отнюдь не какой-то дом деревенского типа. Раньше, видимо, это было некое заведению, ресторан или что-то подобное, подумал я об этом из-за вывески над входом, с рамы которой хаотично свисали потрескавшиеся диоды, не так давно освещающие ранее видимую надпись.

Входить внутрь не решились, тем более дверь была заперта, а окна закрыты решётками в готическом стиле (точно ресторан), так что сели просто под стеной здания.

Антон начал приготавливаться к предстоящей операции. Я же решил перекусить: всё равно от меня, в данной ситуации, толка мало. Лучше доверю всё знающему человеку.

Парень достал фляжку, смочил головку гвоздя, затем, взяв платок и скомкав его, дал Гоше, сказав: “Засунь в рот: будет больно”. На мгновение глаза Георгия расширились, но, сообразив, что на данный момент другого выхода нет, он нехотя взял кляп и зажал между зубов. “Хорошо было бы палку какую засунуть, – подумал я. – Да вот только опасно, всё вокруг радионуклидами провоняло, так что рисковать лучше не стоит”.

Антон принялся медленно доставать гвоздь из пятки, последовательно смачивая выходящий стержень водкой. Раненый мгновенно вспотел, из глаз пошли слёзы, он хрипел и стонал одновременно, пальцы, тянущиеся к источнику боли, но сдерживаемые волей Гоши, загребали сырую землю под собой.

От одного вида этого зрелища, всё внутри меня мгновенно сжалось. Какую же боль он сейчас испытывает?... Нет, лучше об этом не думать.

Не в силах есть, я отложил только открытую банку тушёнки. Кстати, на это дело, открывание банки, у меня ушло больше времени, чем обычно: следы переохлаждения ещё остались и не давали о себе забыть, а это очень нехорошо. Всё делалось медленно, лениво, неестественно. А от скорости моего тела зависит моя жизнь…

Выдохнув облачко пара, я поёжился: температура действительно упала где-то до нуля. Вообще это нормальное явление, ну, по крайней мере, в теперешнем мире. Обычно так и происходит: несколько дней плюс, а после резко минус, далее всё вновь повторялось. Только промежутки держания одной и той же температуры всегда отличались: может быть декада, может неделя, а может каких дня три, или вообще один. Никогда не узнаешь наверняка. Ещё немного радует, что она, температура, никогда не падает ниже десяти, по крайней мере пока такого не было, но и выше такого же числа не заходит. Говорят, что это из-за того, что в ходе войны, из-за долгого воздействия на тектонические плиты Земли, она чуть поменяла градус наклона на орбите и отклонилась от неё на пару сантиметров. Поэтому теперь в наших широтах и встречаются периодические песчаные бури (которой уже довольно давно не было, что настораживает), частые перепады температур, немалые волны в небольших речушках (что мы наблюдали, когда проезжали через редкие мосты), и ещё много чего, пока человеку неведомого... Хотя, эта теория пока не доказана, да и не будет таковой ближайшие лет сто, а дальше уже, если человечество выживет, что вряд ли.

Я посмотрел на завершённость операции: ржавый, окровавленный гвоздь уже почти вышел из ступни, оставалось всего ничего. Я приподнял взгляд и всмотрелся в белёсую суспензию. Ого, там, куда направлен мой взор, должна быть дорога, но сейчас её абсолютно не видно. Даже остова подземного перехода вычленить из тумана не могу.

– Готово, – сказал Антон, рассматривая немалый, ржавый. С остатками крови и мяса гвоздь. – Сейчас перевяжем и всё.

Гоша резко выдохнул и, грязными и скрюченными от холода, пальцами – у него перчаток не было – попытался подцепить и достать скомканную тряпку. Руки его сильно тряслись, поэтому получилось это только на раз пятый. Затем он откинул её куда-то за пределы освобождённого от молочной пелены пространства и расслабленно привалился к стене.

Антон довольно быстро перемотал ногу, предварительно смокнув бинт в спирте, из-за чего Гоша теперь часто подёргивал ногой и цедил что-то сквозь зубы, и после это тоже привалился к бревенчатому строению.

Теперь всё было кончено, можно было и отдохнуть, хоть я делал это и до данного момента.

– Может, поедим? – почти не двигая челюстью, предложил Георгий спустя минут десять: ему просто хотелось заглушить глухую боль чем-либо, и сейчас еда была лучшим выходом.

– Надо бы, да вот только нет у меня, – почему-то отреагировал Антон.

– А кто тебя спрашивает, есть ли у тебя что, или нет. У меня хватает, да и у Санька должно быть, – медленно и тихо произнёс раненый, после чего отстал от стены и посмотрел на меня интересующимся взглядом. Тут в его поле зрения попала открытая банка тушёнки. Он чуть улыбнулся и сказал: – Ух ты, а наш друг уже трапезничать начал, и никому об этом не сказал. Нехорошо… – снова поднял взгляд на меня. – Ещё есть?

Я кивнул и, порывшись в полупустом рюкзаке, достал ещё две банки тушёнки и пакет сухарей, которые раньше были хлебом.

Передал консервы напарникам, развернул пакет и положил у ног Антона, после снова залез в сумку и стал искать воду, которую припас раньше, как Гоша сказал:

– Не торопись, у меня полазь. Там термос есть, я в него перед отъездом чая налил, теплый ещё должен быть…

Я расстегнул большой карман его полутюка, поискал металлический цилиндр – нет. Затем развязал карман поменьше: да тут он и оказался. Когда достал его, Антон уже вовсю поедал холодную тушёнку и закусывал еле ломающимися сухарями. Гоша же лениво ковырялся пластмассовой вилкой в мясном холодце, время от времени забрасывая большие слипшиеся куски себе в рот. Решив отложить, ненадолго, чай, я тоже взялся за еду.

Дно я увидел уже через пару минут. Опустошённую банку кинул во владения тумана, затем посмотрел на место, где только стоял термос, но там его уже не оказалось. Посмотрел вбок. Как и ожидалось: Антон уже разливал горячую жидкость в единственную кружку, которую мы пустили по кругу.

Вокруг было сыро, зябко и холодно, однако мне было хорошо. Хотя, оставалось некое ощущение, что всё окружающее будто навалилось на мои плечи, и теперь давит, прижимает к земле всем своим немалым весом. Но даже это несильно ухудшало ситуацию. Оставалось только закурить.

Я полез за сигаретами и посмотрел на чуть выступающую над каким-то разрушенным цехом трубу. Хотя это мало было похоже на трубу, скорее небольшая башня, увеличивающаяся на конце, создавая таким образом площадку. Которая, собственно, меня и заинтересовала: мне показалось, что на ней что-то есть.

Башенка была недалеко, поэтому и видна, но её конец всё же немного заходил в туман, так что разглядеть что-либо было трудно.

Я всматривался несколько секунд, пока то, что находилось там, само не посмотрело на меня. Сказать что это было неожиданно – значит, ничего не сказать.

С площадки на меня уставился огромный глаз непонятного, бесформенного существа, напоминающего не до конца замороженное желе. Вокруг огромного глаза я рассмотрел несколько десятков небольших, они находились не строго по кругу, а каждый в разном месте, но все на небольшом расстоянии от основного.

От данной картины к горлу подкатил комок. Что это за существо, я ни разу не видел такого?!

Но затем я и вовсе чуть не упал в обморок: существо издало еле слышный гул и маленькие фигурки, сидящие на руинах здания, вдруг пошевелились. До этого я воспринимал их, как части разрушенного строения, а это оказались живые существа, причём, судя по вычерчивающейся форме, довольно знакомые. Страшная догадка засела в голове.

Этих фигур здесь оказалось довольно много. Совместив их количество с моим предположением, я, тихо и нервно выдохнув, сглотнул и уставился на кучу мяса в центре. От страха перехватило дыхание, а кишечник свернулся. Если бы я вчера днём не сходил в туалет или съел что-нибудь перед сном, то сейчас бы всё, что успело перевариться, обязательно бы оказалось в штанах…

– Мужики, пойдём отсюда, – медленно встав, при этом не сводя взгляда с непрошенных гостей, я начал пятиться назад, попутно с этим одев два рюкзака на плечи.

– Что такое? – спросил Гоша.

Антон просто внимательно следил за моими движениями.

– У нас проблемы, – даже когда стена скрыла меня от мутантов, я всё равно продолжал тупо пялиться в неё, будто пытался разглядеть то, что находится за ней.

– И какие?

– По-моему, очень большие, – я, наконец, посмотрел на Гошу.

Не знаю, что он разглядел в моих глазах, – тревогу, страх, а может, волнение, ведь там было переплетёно всё, – однако сразу после этого он кивнул и несильно ударил Антона по плечу, мол, помоги. Тут же подоспел под вторую руку и я.

– Идти нужно быстро? – спросил Антон.

– Неважно, главное, чтобы тихо, – ответил я.

– Неужто… – догадался Гоша.

– Вполне возможно, но я не уверен.

Весь этот диалог мы провели в полтона.

Когда мы отошли от места передышки, и я обернулся назад, то стало понятно, что за нами последовала примерно дюжина до боли знакомых силуэтов. Они держались на довольно приличном расстоянии, поэтому их черты лишь немного вырисовывались в мраморном мареве.

Но нападать они не решались: толи пока не были полностью удостоверены в нашем присутствии, ибо шли мы на пределе слышимости, взвешивая каждый шаг, толи пытались завести нас в некую ловушку или что-то на подобии этого. Да вот только этот манёвр никак не ввязывается в понятие о тех вечно прущих в лоб мутантах, о которых я думаю. А может это все же не они?

Да нет, слишком похожи, да и на звук реагируют. Кстати насчёт звука: то утробное гудение, которое издало неведомое существо, может это был сигнал. Может наши преследователи и не знают о нашем существовании, они просто повинуются тому бесформенному куску мяса как муравьи своей… не может быть… неужели я увидел… матку… Существо, вокруг которого ходит столько неподтверждённых, кое-где невероятных, доводов и слухов? Но, я представлял её совсем иначе, а как я её представлял… ну, наверное, как некий мальчуган представляет драконов: непобедимых, страшных и больших… наверное, в какой-то степени так же я представлял и это существо. Но я уж точно никак не мог нарисовать в своём воображении её такой…

Мы прошли уже около трёхсот метров, а эти твари никак не отставали. За спиной всё так же неприятно шелестело множество маленьких крылышек.

Шли мы довольно медленно, с одной стороны, поэтому и тихо. Горячий чай разлился по моему организму и придал новых сил, холод перестал чувствоваться так явно, как ранее. Конечно же, дыхание всё равно выдавало его наличие, да и ступни довольно сильно подмёрзли, без ботинок-то, но всё-таки сейчас я чувствовал себя куда лучше, чем в начале дня. Хотя грязное тело всё равно жутко чесалось.

Нервы были натянуты до предела, слух улавливал даже самые мельчайшие колебания воздуха. После каждого, чуть слышимого звука, который растворялся в пространстве уже в радиусе одного метра, казалось, будто мутанты вот-вот нападут. От такого напряжения можно было легко сделать какую-либо оплошность или ошибку, в конечном счёте, непростительную.

Однако упущением стало совсем другое: Гоша, случайно, неаккуратно наступил раненной ногой, и боль но нервным сплетениям моментально передалась мозгу, из-за чего из его горла вырвался короткий, но резкий вскрик.

Тогда-то за спиной послышался первый нарастающий визг.

Теперь не было смысла прятаться.

– Бери его, и бегите вперёд, я постараюсь чуть задержать, – сказал я, отпуская Гошу и доставая из-за спины винтовку.

– Да там два-три патрона осталось, кого ты задерживать собрался?! – прокричал возмущённо Антон, однако я его плохо расслышал: как только из тумана выплыла первая тварь, я сразу произвёл по ней выстрел.

Небольшая гильза свалилась мне под ноги. Всё, теперь остался либо один, либо два шанса на выживание.

Тварь тоже полетела вниз. Но на её месте тут же оказалась новая и с истошным воплем ринулась на меня. Это действительно были пассажиры. Однако, на мою радость, он не успел: я откатился в сторону раньше.

Затем я резким толчком встал и побежал за ковыляющими напарниками.

Теперь визжащим бестиям было ясно, что мы действительно присутствуем, и поэтому они кидались на каждые еле слышные звуки, из-за чего приходилось двигаться зигзагами, что, с раненым под мышкой, было очень неудобно.

Когда мы преодолели, таким образом, ещё пару десятков метров, я, не знаю, для чего, повернулся и выстрел ещё один раз. Одна из тварей упала на землю. Я быстро ретировался, на моём прежнем месте ртом в гниль приземлился пассажир.

И когда я поднялся, в указательном и среднем пальце правой руки вдруг резко хрустнуло. Боль растеклась по отросткам.

Чёрт, неужели вновь?! Только не сейчас! Я совсем уже забыл о них, мазал конечно, но сильно не использовал: гашетку пулемёта вдавить не трудно, так же как и нож подержать. Однако, видимо, всё это в сумме всё же сказалось над результатом. Что ж, придётся выживать так… хотя на идею остаться живыми и с начала я косо смотрел, а теперь…

– Ты чего творишь?! – послышался сзади яростный крик молодого товарища.

И я был с ним согласен, однако руки делали всё сами. Сами перезарядили, и сами же вдавили курок – всё это я ещё делал на грани инстинктов, слабо осознавая боль, в ответ послышался глухой щелчок, который завёл меня в мгновенный ступор. Выйти из коего мне удалось в последний момент: секундное замешательство чуть ли не стоило мне потери жизни от ранений, полученного от укуса летающего монстра. А так я успел отпрыгнуть назад. Так получилось, что в тот момент у меня из рук выпала винтовка, поэтому её поднятие заняло ещё некую долю драгоценного времени, бесполезно потратив которое, я чуть вновь не поздоровался со смертью.

Долго догонять моих попутчиков мне не пришлось.

– Ну как, все пули растратил? – издевательски поинтересовался Антон, Гоша просто поднял на меня вопросительный взгляд.

Но я ничего не ответил.

Вместо этого я обернулся назад, и увидел, как мутанты вновь нас догоняют. Я их задержал два раза, однако когда они понимали, что цель снова улепётывает, то они тут же кидались в погоню с удвоенной силой. Но был один приятный момент: теперь их было меньше десяти, примерно особей семь.

Да вот только и от этих семи надо как-то избавиться, потому что уйти не получится, от них никто не уходил, если он уже дал о себе знать.

Вечно вихлять зигзагом не выйдет: они нас вымотают, и в конце концов кого-то цапнет. Убежать – не вариант. Огнестрельное оружие – всё, finite*. Выманить на себя и зарезать в ближнем бою – слишком рискованно и долго: другой подлетит.

Кажется ситуация безвых… И тут над нашими головами раздались выстрелы крупнокалиберного пулемёты.

Действую на одних лишь инстинктах, мы в мгновение ока оказались на земле. Я краем глаза увидел, как наших преследователей покрошило в труху, пока не видимое нам, грозное оружие. Почему-то я был уверен, что эти выстрелы никакого вреда для нас не несут. Хотя моя уверенность, особенно в последнее время, частенько меня кидает.

Спустя пару секунд громоподобный стук выстрелов кончился, но вставать с гнилого настила мы всё равно не спешили. Пока над головами не раздался окрик:

– Э, мужики! Вы чего полегли?! Давайте сюда! – было понятно, что хозяин довольно жёсткого голоса неслабо напрягается, толи от дальности, толи от вечно “утопления” звуков в тумане, но одно было понятно наверняка: его владелец точно находился над нами.

Мы медленно поднялись, осматриваясь вокруг, подхватили Гошу и засеменили вперёд. Уже через пару секунд нам открылся вид огромный мост. Сверху, там, где пролегала дорога, я заметил торчащие дула пулемётов. Как они нас увидели на таком расстоянии? Хотя, они находятся на приличной высоте, там туман реже. Зазоры между подпирающими его колонными были завалены остовами автомобилей: вот почему мы не увидели ни одной машины на подходе сюда. В этих импровизированных стенах были сделаны, на некое подобие ворот, входы.

Из одного такого к нам навстречу вышел человек в военной форме.

– Добро пожаловать на Контрольно-Пропускной Пункт города Минска “Форпост”, путники, – жёстко сказал он и чуть улыбнулся.

*finite – (фр.) финиш.