Мессия

Глава 15

Шестого апреля 1202 года в Рим прибыла делегация из Индии. Махараджа Кулоттунга Чола III всё-таки решил отозвать своего непутёвого наследника домой, чтобы тот поучаствовал в войне, а в замен ему прислал, знакомого многим брахмана, четыре года прослужившего послом империи Чола в Сен-Жан-д’Акре, а теперь ещё и раджи Шри-Ланки, Веруны I.

Южноиндийская империя Чола давно стремилась сменить свой статус в Принципате. Будучи колонией Принципата, хоть и вассальной лично Ричарду Львиное Сердце, империя была сильно ограничена в правах, по сравнению с входящими в метрополию королевствами и даже некоторыми герцогствами. Дело было даже не в повышенных налогах на торговлю, это купцы как-нибудь переживут. Да, им сейчас приходилось платить на десятую долю больше, чем при торговле внутри владений Принципата, но зато их теперь никто не грабил, пиратов в восточной части Индийского океана давно извели под корень и постоянно следили, чтобы они не завелись снова, такой сервис не жалко было оплатить десятой долей, всё равно, в итоге, торговля получалось выгоднее, да и местным ремесленникам давало хоть какой-то шанс в конкуренции, хоть часть внутреннего рынка они за собой удерживали. Гораздо больше махараджу печалил «стоп-лист» – перечень запрещённых для продажи в колониях товаров, в который включили все металлообрабатывающие станки, без которых невозможно наладить современное промышленное производство.

Такого, и даже близкого по качеству оборудования, в свободной продаже не было, оно производилось где-то на западе Европы и поставлялось только своим. Причём, не кому попало, а только тем владетелям, у которых было сырьё или финансовые возможности организовать производство на импортном. Такие возможности у махараджи были, как, впрочем, и сырьё, но мешал колониальный статус, добиться изменения которого было очень непросто. Колониальная торговля была монополией, долю в которой имели все благородные люди Принципата, изменение статуса империи Чола, эти доли бы сократило, причём существенно, поэтому на балбеса-сына махараджа больше не ставил, пусть этот дурень лучше воюет, раз уж ему так нравится махать шпагой, а политикой займётся мудрый Веруна, которого сам Ричард называет своим другом.

Для получения места в сенате, Веруну пришлось сделать раджой (герцогом) Шри Ланки и внести за него ценз в банк Принципата, зато теперь он обладал двумя голосами, за своё герцогство и за империю Чола. Два голоса из почти шестидесяти – это очень мало, даже у императора Эфиопии их было три, как и у короля Русов, а у самого Ричарда, по самым скромным оценкам Веруны, не меньше тридцати, но с чего-то ведь надо было начинать.

Разумеется, махарадже даже в голову не приходило интриговать против воплощения Шивы, герцогу Веруне ставилась задача убедить Принцепса, или выяснить у него кратчайший путь к изменению статуса. Первое, что посоветовал Веруна, был отзыв из Рима беспутного наследника и продажа его вызывающе роскошного палаццо, второе – не пытаться проглотить слона целиком, а съедать его по кусочкам. Например, сначала добиться отмены «стоп-листа» для личных вассалов Ричарда, потом наладить производство товаров, которые будут востребованы в Принципате, пока не ясно каких, но зато ясно как. Рабочая сила в империи Чола гораздо дешевле, чем в Европе, где смерды уже неплохо зажили и не будут работать за еду и символическую плату. В Индии же, даже такая оплата многим будет за счастье, ещё драться за неё между собой будут. Надумал Принципат строить железные дороги? Отлично! Значит, им будет нужно очень много стальных рельсов, различных машин и механизмов. Закупая их в Индии, они будут перекладывать доход из «Железнодорожной компании» в «Колониально-торговую», а это вызовет недовольство плебса, который участвует капиталом в первой, но отстранён от второй. Кроме того, можно и у себя учредить какую-нибудь компанию, например металлургическую, а доли в ней предложить самым влиятельным сенаторам, тогда и они будут заинтересованы в изменении нашего статуса. То есть, опираться нужно на самых влиятельных и самых многочисленных, тогда Ричард обязательно прислушается. На том и порешили.

Первым делом, герцог Шри Ланки запросил аудиенцию у Алиеноры Аквитанской, Цензора сената и матери Принцепса. Железная герцогиня приняла Веруну милостиво и даже пригласила к обеду. То ли ей понравились подарки, то ли была довольна, что источник множества светских скандалов Чола-младший покидает Рим, но она даже согласилась помочь с продажей дворца.

Второй визит герцог Шри Ланки нанёс королю Нового Сиона. Ицхак Левит был единственным из Вице-Принцепсов, который постоянно проживал в Риме, а в свою столицу наведывался короткими визитами и только по неотложным делам, благо, до Генуи от Рима было чуть больше ста лиг. Отель Ицхака I располагался на западном склоне Яникульского холма и соседствовал с палаццо и замком самого Принцепса. Резиденция Вице-Принцепса была похожа на шестиугольную в основании башню, занимая сравнительно небольшую площадь, она устремлялась ввысь футов на сто – сто двадцать. Веруна знал, что эта башня – первое здание, построенное из цемента и металла, об этом пару лет писали газеты, но то, что она окажется полностью закрыта стеклом, было неожиданно и очень красиво. В Индии, Святой земле и Риме было много красивых строений, но отель Ицхака Левита был оригинально красив и ни на что непохож. Башня сверкала на солнце как огромный бриллиант, а окружающая ей невысокая ограда из ажурных решёток, отлитых из чугуна, служила ей достойной оправой.

– Рад вас видеть, Милорд – приветствовал гостя король Нового Сиона, отложив верительные грамоты – Действительно рад, это искренние слова, без малейшей фальши. Ваш предшественник был довольно энергичен, но, к сожалению, энергию свою он растрачивал на всякие непотребства. Признаться, мне потребовалось приложить немало усилий, чтобы его не убили на дуэли.

Кабинет Вице-Принцепса находился на самом верхнем этаже, куда Верену вознесло невиданное устройство под названием лифт. Из кабинета открывался потрясающий вид на Рим, три стены у него были стеклянными, поэтому, очарованный видом, герцог Веруна находился в несколько растерянных чувствах.

– Благодарю вас, Сир. От имени своего господина и от себя лично. Наследник ещё слишком молод, простите его.

– Пустяки. Мне его прощать не за что, виноват он не передо мной, а прежде всего перед своим отцом, который доверил ему это дело. Итак, вы теперь не только посол, но и сенатор. Я в курсе, что в качестве сенатора, вы уже представились Миледи-Цензору, теперь слушаю вас как посла.

– Ещё раз благодарю вас, Сир. Не буду скрывать, главное поручение моего господина – добиться вхождение империи Чола в Принципат одной из провинций. Колониальный статус мешает нам развиваться.

– Чем он вам конкретно мешает? Расскажите поподробнее, Милорд.

Скрывать что-либо от ближайшего помощника воплощения Шивы, Веруна посчитал святотатством и выложил всё как на исповеди. И про «стоп-лист», из-за которого невозможно организовать современное производство, и про дешёвую рабочую силу, которая сейчас бездельничает, не по причине лени, а потому что нет работы, и про нависающих с севера мусульман, которые хоть и не объявляют войны, но постоянно организуют банды грабителей, а потом укрывают их с добычей, и про план организации металлургической компании, продукция которой будет дешевле европейской, и даже про идею вовлечь в эту компанию наиболее влиятельных сенаторов.

– Неглупый план, но вы не учитываете несколько очень важных факторов. Если их учесть, то всё будет выглядеть совсем не так, как вам кажется сейчас.

– Не могли бы вы меня просветить, Сир?

– Не только могу, но и обязан. Начнём по порядку, со «стоп-листа». Мера эта вынужденная и временная, оборудования производится пока гораздо меньше, чем хотелось бы, распределяется оно поштучно, в ручном режиме. Вам только кажется, что «стоп-лист» ограничивает лишь колонии, на самом деле, он пока ограничивает всех. Тот же король Сицилии тоже не может приобрести ничего из этого перечня, как и множество других владетелей. Просто потому, что лишнего пока нет. Но это пока. Как только появятся излишки, они немедленно попадут на общий рынок, тогда и вам ничего не помешает их приобрести. Да, с колониальной пошлиной, да дороже, но дороже не значит, что это вам будет невыгодно. Как колония, вы платите десятую долю при торговле с Принципатом, зато ничего не платите при торговле с островными государствами Индийского океана, а ведь большая часть ваших товаров, предлагаемых на рынки Принципата – это их товар, которые ваши купцы просто перепродают. Допустим, стали вы частью метрополии. Тот же налог будет собираться уже у вас, причём не вами самими, а уже нашими таможенниками, и не только за то, что вы перепродаёте в Принципат, но и за то, что используете на своей территории. То есть и сырьё для своей металлургической компании тоже. Сами посчитайте, что выгоднее – один раз переплатить за оборудование, или постоянно за сырьё.

– Но будет ведь ещё продукция…

– Когда она ещё будет… – усмехнулся Ицхак – Вернее, когда она появится в таких объёмах, что рынков остальных колоний вам перестанет хватать, и останется только Принципат?

– Думаю, что не скоро.

– Вот и я так думаю. А экономику свою вы разрушите уже сейчас. Не сомневайтесь, Милорд, Принцепс очень заинтересован в развитии империи Чола, но всё не так просто, как вам сейчас кажется. Дешёвая рабочая сила – это значимый фактор, мы его учитываем и обязательно используем, как только представится такая возможность. Если же события торопить, то вместо исполнительных и непритязательных рабочих, мы получим миллионы голодных бунтовщиков. А это ни вам, ни нам не нужно, согласны, Милорд?

– Более чем, Сир. А что делать с мусульманами?

– Вы же отправляете Чола-младшего домой?

– Именно так, Сир.

– Все его дружки-приятели здесь, как один, такие-же храбрые и глупые сопляки, которые страдают от того, что на их долю не осталось подвигов. Пусть заберёт их с собой. На те деньги, которые стоит его дворец, можно нанять целую дивизию на пару лет.

– Дворец ещё нужно продать, Сир. Миледи-Цензор обещала мне помочь, но… Я и сам понимаю, что покупателей на него не много.

– У неё только один – король Окситании. Герцогиня Алиенора мечтает, чтобы её дочь с внуками жили рядом, но Раймунд вряд ли на это согласится, во всяком случае, за справедливую цену.

– Я понимаю. Таких дураков, как наследник моего господина, у вас найти очень не просто. – печально выдохнул Веруна.

– Богатых дураков осталось очень мало, а очень богатых дураков не осталось вовсе. – кивнул Ицхак – Но помочь я вам смогу. Только при одном условии.

– Слушаю, Сир.

– Я полномочен выкупить этот палаццо из казны, но деньги вы потратите на найм обормотов для войны с мусульманами, а что останется – вложите в «Железнодорожную компанию».

– Согласен, Сир. Такое решение мой господин несомненно одобрит.

– Вот и славно. Торопиться не будем, подождём отказа Раймунда. Пока я вам открою кредит для найма благородных оболтусов. Уверен, что Чола-младший соберёт под своё знамя самых бешеных, даже без наших подсказок. Подобное тянется к подобному, как говорит наш Принцепс. А пока, приглашаю вас на обед, Милорд.

– Принимаю с благодарностью. Можно ещё один вопрос, Сир?

– Один можно. Только он должен быть простой, чтобы наш обед не заветрило.

– Ваш отель. – герцог Веруна выразительно провёл взглядом по панораме на Рим – Намного дороже дворца наследника моего господина?

– Примерно раз в десять дешевле. К столу, Милорд!

Раймунд, как и следовало ожидать от покупки дворца индийского принца отказался наотрез, причём, с полным одобрением своей жены. В кругах высшей аристократии этот стиль уже именовался китч, и годился он только для устройства присутственных мест, или музеев.

Ицхаку он для присутственного места и был нужен. Не дело это, каждые полгода перестраивать Латтеранский дворец, то под сенаторов, то под патрициев. Содержание огромного штата для таких действий, было накладно даже для казны Принципата, поэтому выкупить у Веруны дворец чисто под сенаторов, было выгодно, а, кроме того, давало возможность и сенаторам, и патрициям содержать постоянные представительства в столице, ведь конкретные апартаменты теперь становились их собственностью, без какой-либо чехарды. Ицхаку же это давало возможность снять с бюджета немалое бремя, теперь свои дворцы должны были вскладчину содержать их совладельцы. Принципат вам их дарит, а дальше – живите, как хотите. Можете вообще ничего не вкладывать, пока всё не развалится – это ваше право, никто ни к чему принуждать не будет, сами между собой договаривайтесь. Не договоритесь – будете как кочевники ставить на развалинах юрты. Всё это сразу напечаталось в газетах и разнеслось по всему Принципату, и началось соревнование.

Сенаторы были богаче, зато патрициев было почти в десять раз больше, и те, и другие, начали выкупать прилежащие участки под парки, скверы, подсобные помещения и даже виноградники. Ицхак продавал. Раз в сорок дороже, чем выкупал восемь лет назад. Продавал и вспоминал себя тогдашнего, продавал и думал, сколько же сейчас стоит Колизей, и как посмеётся над ним Ричард, когда вернётся. На вырученные деньги, король Сиона скупал окрестности Рима. Раз уж отпала нужда селиться за стенами, город неминуемо разрастётся, а переезд двора Изабеллы, покончит с ситуацией двойственности столиц. Сен-Жан-д’Акр и так уже жемчужина, если не бриллиант. Все паломники в Святую землю обязательно её посещают, все значимые сеньоры очень стараются, чтобы разместить в музеуме свою статую, или хотя-бы портрет. Даже после переезда двора, недвижимость там не подешевеет, а если и подешевеет, то не сильно. Культурная столица, всё-таки. Иерусалим, Назарет, Большой Яффе, это уже не просто места, по которым ступала нога Христа, это место боевой славы предков. Такой славы нынешнему поколению уже не снискать, им осталось только ей поклоняться.

С Чолой-младшим на войну отправились почти шесть тысяч самых отъявленных смутьянов. Не обошлось без рекламы, конечно, газеты печатали биографии будущих героев, имена их славных предков и, между строк, вспоминали тех, кто от похода отказался. Разумеется, никто их не упрекал, мало ли какие сложились по жизни обстоятельства, их просто перечисляли. Такой-то поехал, вот вам его предки, а такой-то не смог, Господь ему судья, а не мы, в жизни всякое случается.

Наконец, двадцать девятого мая 1202 года, пришло известие, что Ричард уже в Ливерпуле.

– Я уже думала, что не доживу. – прокомментировала известие Железная герцогиня.

– Бросьте, Миледи. – Ицхак Левит обладал даром сходиться со всеми накоротке, исключением не стала и Алиенора Аквитанская, разве что на ты они так и не перешли, но в остальном были закадычными друзьями. Единомышленниками. Соратниками. Подельниками, если угодно – Вы ещё меня переживёте.

– Бросьте говорить эти милые глупости, Сир. Невест уже ищут мои правнуки, а правнучкам ищут женихов. Осталось мне недолго, но я рада, что дождалась. Я сама не верю в то, что дождалась именно Ричарда. В юности он был таким-же бешеным, как те рыцари, которых вы сейчас сплавляете в Индию. Честно вам говорю, я думала, что он погибнет самым первым из моих сыновей. В нём не было ничего королевского. Рыцарь, воин, бродяга, самый натуральный викинг. Очень талантливый, может быть даже выдающийся, но точно не король. Викинг. Ограбить, награбленное пропить, и снова идти грабить. Он мой сын, и я его отлично знаю, я вижу, что он сильно изменился, и вы, Сир Ицхак скрываете от меня – почему. Не хотите мне это рассказать?

– Я не уполномочен, Миледи, покорнейше прошу простить. Дождитесь самого Ричарда, он уже близко.

– Он мне не расскажет…

– Обязательно расскажет, в этом не сомневайтесь. Возможно, раньше он имел причины вам не доверять, но теперь их точно нет. Вы самоотверженно прикрывали его спину полтора года, такое он очень ценит и всегда вознаграждает. Не терзайте меня, Миледи. Мне крайне неловко вам отказывать, но это не моя тайна. Извините!