Между небом и землей. Через Дух Андрэ Луиса

29 ПЕРЕД ЛИЦОМ ПЕРЕВОПЛОЩЕНИЯ

На следующую ночь, в ответ на нашу просьбу, Кларенсио отвёл нас в дом железнодорожника, чтобы мы попрактиковали свои наблюдения.

Мы почтительно прошли в комнату, где Одила, любезная и довольная, приняла нас.

Всё, казалось, успешно шло своим ходом.

Хулио спал.

— Он больше не проснётся, — проинформировала нас счастливая охранница.

У меня было впечатление, что «реинкарнирующий» постепенно исчезал в органической структуре Зульмиры, как если бы будущая мать была чудесным фильтром, который впитывал бы его.

Развоплощённая мать казалась удовлетворённой и полной надежды. Она предпочитала видеть своего доверенного сына в глубоком сне. Печали и стоны мальчугана разрывали её сердце.

Возрождение представляло собой благословение для тревожащей материнской ответственности, которую она отныне несла.

Мы заметили, что в Хулио происходили уже большие перемены. Его субтильное тельце выражало поразительную трансформацию. Он удивительно сильно уменьшился.

Мне на ум пришла мысль, что он и Зульмира, душа с душой, расплавлялись друг в друге. Молодая женщина выигрывала в физическом изобилии и в духовной живости, тогда как малыш терял свой внешний аспект. Хулио в облегчении заснул, и в то же время молодая женщина проявляла чудесное пробуждение к жизни. Вторая супруга Амаро чувствительно изменилась. Как личности, пожалованные новыми отметками доверия в труде, она казалась более весёлой и более осознающей свои обязательства.

Здесь было очевидно флюидное переливание.

Материнский организм походил на дистиллятор, предназначенный для очистки энергий «реинкарнирующего», конечно же, до того, как вернуть ему их в образовании его новой оболочки.

Заметив наше удивление, наставник объяснил нам с обычной для него любезностью:

— Перевоплощение, так же как и развоплощения, — это один из самых значимых биологических шоков. Соединённый с образующей матрицей материнского алтаря, в поисках нового тела, перисприт переживает влияние сильных электромагнитных потоков, которые навязывают ему автоматическое уменьшение. Созданный на основе подобных химических принципов, с их свойствами, на водороде, принципов, которые проявляются через молекулы на значительном расстоянии друг от друга, перисприт, когда сливается с генетическим женским центром, испытывает сильное сокращение, как это может быть с плотским одеянием под электрическим разрядом большой мощности. И мы наблюдаем объёмное сокращение субтильного тела с помощью уменьшения межмолекулярного пространства. Любая материя, которая не служит фундаментальной работе переплавки тела, отправляется на эфирный план, а перисприт предоставляет нам этот аспект износа или большей флюидности.

— И это значит… — осмелился заметить Хиларио в своём созидательном любопытстве.

— …что органогенные[9] принципы перисприта Хулио уже оказываются сокращёнными в материнском алтаре, и по принципу магнита они приклеивают к себе ресурсы создания нового тела плоти, которое будет их новым вместилищем проявления.

— А флюидное тело, разрежающееся у нас на глазах? — спросил ошеломлённый мой коллега.

— Он оказывается задействованным в активном процессе растворения.

И, с характерным для него прекрасным спокойствием духа, продолжил:

— Физическое тело также кажется уснувшим в развоплощении, тогда как в действительности оно начинает возвращать химические соединения, составлявшие его, Природе, которая дала ему их во временное пользование, с единственной разницей, что развоплощённая душа, даже когда она оказывается в плачевном состоянии страдания и более низкого уровня, продвигается к относительному освобождению, тогда как перевоплощаясь, мы испытываем процесс возвращения к полотнам плотной материи, даже если мы ведомы благородными целями эволюции. Именно поэтому, приведённые к органическому воссозданию, мы вновь переживаем, хоть и быстро, в первые моменты зародышевого организма, всё наше биологическое прошлое. Любое существо, которое вновь обретает физическую оболочку, автоматически переживает при создании тела, в котором он будет получать опыт на Земле, всё прошлое, касающееся его, останавливаясь в самой высокой конфигурации, которую он уже обрёл, для надлежащей ему работы, в согласии с его степенью развития.

Простая манера, с какой Кларенсио касался таких сложных проблем, вызывала у нас возвышенные мысли о величии Вселенских Законов.

Здесь, в обычном случае перевоплощения, с помощью лишь наших молитв в рамках нашего братства, мы получили важные разъяснения об общем плане существования.

Возможно, вдохновлённый тем же типом размышлений, что и я, Хиларио спросил:

— Принципы, которые мы рассматриваем, функционируют таким же образом и для животных?

А почему они должны идти по-другому? — терпеливо отозвался наш ориентер. — Мы все идём великим маршем роста к бессмертию. В бесконечных линиях инстинкта, разумности, причины и сублимации мы все связаны с законом возрождения как неотъемлемым условием прогресса. Мы нападаем друг на друга в многочисленных своих опытах, мы начинаем их снова и снова столько раз, сколько это оказывается необходимым в великом путешествии, ведущем нас к Богу. Хризалиды разумности в самых мрачных секторах Природы эволюционируют к плану фрагментарных разумов, где находятся животные высшего порядка, которые, в свою очередь, направляются к царству человеческого сознания, когда человек выбирает путь славных сфер ангелов.

Наставник повернулся в направлении постели, где лежали мать и сын в тесном соединении, и заявил:

— Но займёмся настоящим моментом. Исследуем случай, который находится у нас перед глазами, чтобы исполнить наш долг солидарности.

Замечание сконцентрировало наше внимание.

Хиларио, который, как и я, желал извлечь пользу из урока, глядя на ситуацию перед нами, попросил как можно более простого объяснения насеет «физиопсихической» общности Зульмиры и Хулио в этот момент, на что Кларенсио, после недолгого размышления, ответил:

— Представим себе зрелый персик, брошенный в мрачную яму для возрождения. Разложенный в своей структуре, он вернёт резервам Природы все элементы мякоти и других оболочек, которые покрывают его жизненные начала, сокращаясь в сердце земли до крохотного эмбриона, которые в пространстве и времени превратится в новое персиковое растение.

Объяснение было как нельзя более логичным и точным.

— Значит, — добавил усердный Хиларио, — именно поэтому развоплощённые дети требуют более менее долгого периода, чтобы открыть свой ментальный рост, как это происходит в обычном существовании…

— Это происходит в большинстве случаев, — объяснил Министр, — но у всякого правила есть исключения. При многих обстоятельствах подобного обложения не существует. Если разум уже развил некоторые свои качества, очищаясь в более высоких степенях духовной сублимации, он может вытянуть из себя самого и отбросить элементы, необходимые для составления тел внешнего проявления, в которых он нуждается на низших для него планах. В этих случаях Дух уже полностью господствует над законами слипания материи в уже известной нам области борьбы, и поэтому он управляет феноменом своего перевоплощения вместо того, чтобы подчиняться ему.

Мы смотрели на спокойное лицо Зульмиры, дышавшее спокойствием и блаженством.

— Поэтому проблема Хулио, — заметил я, — кажется нам достаточно болезненной…

— Болезненной, но просветительной, как проблемы многих тысяч людей, каждый день на Земле, — сказал невозмутимый Кларенсио. — Наш побеждённый и больной спутник, в силу обретённого во плоти компромисса, найдёт во плоти путь к своему собственному восстановлению.

— А вопрос наследственности? — почтительно спросил мой спутник. — Когда Хулио утратит своё субтильное тело, в котором он плакал, страдал, появится ли он вновь в физическом существовании без болезни, которая мучила его, или он необратимо унаследует биологические характеристики своих родителей?

Ориентер красноречиво улыбнулся и заявил:

— Наследственность, как она принята в научных знаниях мира, имеет свои границы. Несомненно, дети и родители, даже если они оказываются далеки друг от друга, с нашей нравственной точки зрения, всегда сохраняют магнетическое сходство между собой. Поэтому родители предоставляют определённые ресурсы Духу, которые перевоплощается, но эти ресурсы зависят от нужд души, которая должна ими воспользоваться, поскольку, на самом деле, мы все — наследники самих себя. Мы усваиваем энергии наших земных родителей в рамках своих добрых или зловредных качеств, для благородной или мучительной судьбы, которую мы заслужили, в силу наших побед или наших долгов, которые с нами возвращаются на Землю, исходя из нашего предыдущего опыта.

— Значит, мы приходим к мысли, что Хулио перенесёт с собой болезнь, от которой он страдал в нашем плане, как человек, который, поменяв дом, ничего не изменил в своём органическом состоянии, — весело заметил Хиларио.

— Именно так, — удовлетворённо сказал Министр. Эта проблема духовного порядка. В течение беременности Зульмиры Дух Хулио останется связанным с материнским Духом, который будет влиять, и это нормально, на образование эмбриона. Весь клеточный космос нового организма будет пропитан силами больной мысли нашего брата, который возвращается в мир. Таким образом, Хулио возродится с недостатком, носителем которого он является, хоть ему и благоприятствует генетическое наследие, которое он получит от своих родителей, в рамках закона наследственности, для образования свое новой оболочки.

После краткой паузы он заключил:

— Как мы можем констатировать, управление находится в разуме. Сознание намечает судьбу, тело отражает душу. Любое сцепление материи подчиняется импульсам разума. Наши мысли создают тела, которыми мы будем пользоваться в жизни.

Наставник умолк.

Слово взяла Одила, чтобы прокомментировать свои чаяния на будущее. Мы оживлённо разговорились.

И немногим спустя молитвой Министра завершилось для нас это чудесное собрание.