Между небом и землей. Через Дух Андрэ Луиса

23 МАТЕРИНСКИЙ ЗОВ

Домашняя обстановка в обители Амаро ничуть не изменилась.

Зульмира, мучимая Одилой, которая на самом деле вытягивала из неё силы, лежала в постели в апатии и печали, словно живая статуя, состоящая из тревог и страха, прислушиваясь к свисту ветра снаружи.

На неё, ещё более похудевшую и истощённую, страшно было смотреть.

Сестра Клара, после выразительной беседы с ориентером, попросила нас быть неподалёку, и, подойдя к матери Эвелины, которая, как и сама больная, не ощущала нашего присутствия, протянула свои руки в молитве.

Переживая сильные эмоции, я следил за гармонической ситуацией, которая разворачивалась перед нашими глазами.

Постепенно комната заполнилась широким кругом света, из которого наставница сделала себе лучистый центр. Наша подруга походила на звезду, внезапно принесённую на Землю, с вытянутыми в форме крыльев руками, готовыми взлететь в чудесном полёте.

Огромный ореол золочёного сияния окружал её, словно золотой контур, обрисовывавший её тонкое и лёгкое тело. Словно отражения подобного рода, излучения проходили различные тона в кругах, замкнутых на самих себе, расширяясь от золотых и опаловых до живых розовых отблесков; от розового к небесно-голубому; от небесно-голубого к светло-зелёному; от светло-зелёного к мягкому фиолетовому, который преображался в другие аспекты, выходившие за грань моего восприятия.

Мне пришла мысль, что Сестра Клара превратилась в центр радуги, чьё существование никогда не будет ощутимо.

Дом стал чрезвычайно маленьким для этого благословенного источника неописуемых лучей, от которых исходило благоухание.

Я видел, как Одила сама успокоилась, словно её кто-то мягко фильтровал.

В восторге я с трудом выдавил из себя нечто нечленораздельное, когда пытался спросить разъяснений у нашего наставника.

— Сестра Клара, — тоже будучи в восторге, объяснил Министр, — уже достигла полного равновесия силовых центров, которые излучают световые и ощутимые колебания. В молитве, под влиянием возносимого Духа, она излучает вибрации своих чистых чувств, которые составляют лучи гармонии и красоты, выходящие из её существа. Если бы мы разделяли с ней то же эволюционное положение, мы теперь же вошли бы в непосредственную связь с возвышенным планом сознания, в котором она проявляется вовне, и тогда, вместо того, чтобы лишь наблюдать эту феерию света и цвета, мы бы ощутили превозносимое послание, которое рождается в её сердце, поскольку излучения, которые мы видим, это музыка и язык, мудрость и любовь живой мысли, которая чудесным образом проявляется. Но совершенная духовная синхрония возможна лишь между теми, кто обладает полным сходством…

Преображённая посланница казалась ещё более прекрасной.

Она подошла к первой супруге Амаро и правой рукой, белоснежной словно лилия, закрыла ей глаза.

— Смотрите, — сказал Кларенсио, — она применяет силу расширения зрения. Одила сейчас ощутит её присутствие.

И действительно, мы увидели, как мать Эвелины, которой коснулись эти небесные пальцы, выдавила крик дикого восторга и рухнула на колени.

Естественным образом ошеломлённая сиянием, которое окружало нежданную посетительницу, она стала рыдать и молить:

— Божий Ангел, помоги мне! Помоги мне!…

— Одила, что ты делаешь? — спросил посланник с мягкими нотками в голосе.

— Я здесь мщу за себя любовью…

— А есть ли хоть малейший контакт между любовью и мщением?

Робко указывая на грустную спутницу, лежащую в постели, Одила постаралась сохранить своё отношение к ней и жёстко воскликнула:

— Я должна изгнать самозванку, которая захватила мой дом! Эта ничтожная женщина забрала у меня мужа и убила моего мальчика!… Кто любит, тот вершит правосудие собственными руками!…

— Бедная девушка! — ответила Клара, сжимая её в своих объятиях. — Кто любит, тот сеет жизнь и радость, побеждая страдание и смерть… Когда любовный культ превращается в бичевание для тех, кто находится с нами рядом, мы не даём приюта никакому другому чувству, кроме чувства бредовой привязанности к самим себе, концентрируясь на унизительном эгоизме. Мы оказываемся перед несчастной сестрой, брошенной в мучительное испытание. И ты не страдаешь, виляя её несчастной и сбившейся с пути?

— Она вышла замуж за мужчину, которого я люблю!… - заикнулась Одила, находясь более под магнетическим влиянием посланницы, чем впечатлённая красивыми словами.

— Не будет ли более справедливым сказать, — не теряя спокойствия, ответила Клара, — что это он женился на ней?

И погладив её по голове, теперь уже дрожащей, наставница сказала:

— Одила, ревность, не уничтоженная нами, когда у нас есть возможность работать в плотном теле, превращается в мучительный костёр, который обжигает наше сердце после смерти. Успокойся! Женщина плоти, которой ты была, теперь нуждается в том, чтобы уступить место женщине света, которой ты должна стать. Дверь земного дома, где ты мнишь себя королевой маленькой вечной империи, закрылась вместе с твоими материальным глазами! Проход по Земле — всего лишь день в школе. Все блага, которыми мы пользовались в мире, откуда мы пришли, представляют собой богатства Господа, который дал их нам на временное пользование. Так, мы редко вспоминаем, что сокровище семейной нежности является бесценным посевом, значимости которого мы должны расширить…

Мы начинаем дело любви в семейном очаге, но необходимо развивать его в направлении всего Человечества. У нас есть один Отец, Господь Бесконечной Доброты, который собирает наши надежды… Таким образом, мы все братья, взаимодополняющие части одной семьи… Ты уже представляла себя на месте Зульмиры, переживая её трудности и печали? Ставила ли ты себя в положение супруга, которого, как ты утверждаешь, ты любишь? Если бы ты жила в мире, без своей спутницы, с маленькими детьми, которые нуждаются в утешении и поддержке, не почувствовала бы ты признательности к человеку, который помог бы тебе защищать их? Ты видишь лишь собственные проблемы. А любимый человек остаётся в тюрьме мрачных внутренних страданий, когда борется против тревожащих тайн, и ты не расположена ему помочь в этом.

— Не говори со мной так! — взмолилась собеседница с очевидными признаками тревоги. — Я ненавижу эту низкую женщину, укравшую наше счастье.

— Одила, подумай! Разве ты забыла, что женщина всегда мать? Могила не вернёт тебе тела, которое поглотила Земля, и, если ты желаешь вернуть нежность и доверие спутника, которого ты оставила в арьергарде, необходимо, чтобы ты научилась любить в духе. Измени импульсы своего сердца! Не думай, что Амаро хочет видеть тебя потрясённой, какая ты сейчас, посреди отравленных заноз досады, в случае, если он пришёл бы вдруг к нам…

— Но она убила моего сына!…

— Как ты можешь доказать подобное обвинение?

Самозванка завидовала его положению в отношении нежности Амаро.

— Да, — с любовью признала Клара. — Допускаю, что Зульмира повела себя именно так. Она ещё неопытна, а незнание периода, в течение которого мы находимся на Земле, может помешать нам видеть, но было бы несправедливым только из-за этого приписывать ей смерть малыша. Задумайся! Истинное братство поможет тебе почувствовать в ней ту, которая заменила тебя в доме, способная принять твою любовь и руководство. Вместо того, чтобы ковать себе врага на наковальне жестокости, ты воздвигнешь благородную лояльную преданность, чтобы обогатить свою жизнь. Извлекая свет своей любви из огня адской ревности, в котором ты страдаешь по собственной воле, ты действительно станешь для любимого человека и девушки, которая громко кричит о помощи, вдохновением и благословением!…

Возможно, потому что Одила, практически побеждённая, просто заплакала, посланница погладила её по голове и добавила:

— Я знаю, что ты страдаешь так же, как измученная мать. Поэтому помни, что наши дети принадлежат Богу… Если смерть забрала дорогого тебе ребёнка, отняв его от родительских объятий, это значит, что так решила Божественная Воля…

Теперь посланница коснулась её лба, дав нам понять, что подвергает её тонким магнетическим операциям.

Через несколько мгновений, во время которых мы слышали лишь всхлипывания преображённой Одилы, почтенная подруга продолжила:

— Почему бы тебе не осветить путь, чтобы найти своего ангелочка и снова обнять его, вместо того, чтобы напрасно предаваться мести, ослепляющей твои глаза и замораживающей твоё сердце?

Без сомнения, Клара коснулась чувствительного места измученной души, поскольку бедная мать Эвелины, словно сбрасывая с себя всю боль, охватившую чувства, вскричала, как зверь, побеждённый болью:

— Сын мой!… Сыночек!…

И её конвульсивные рыдания стали более тревожными, более трогательными. Посланница добра сжала её в своих объятиях с поистине материнской нежностью и сказал ей на ухо:

— Возрадуйся, дорогая сестра! Велико твоё счастье! Ты можешь помогать, и это представляет самый великий шанс! Ничто не мешает тебе помочь спутнику по человеческому опыту, который находится рядом с тобой, и достаточно молитвы чистой любви, с выражением твоего понимания и благоговения, чтобы ты преодолела короткое расстояние между своим страданием и обожаемым сыном!… Вот уже двадцать два века я жду такого момента, как этот, для своего ностальгичного и опечаленного сердца, поскольку существа, которых я люблю, ещё не вернулись ко мне!…

Голос Клары казался смешанным со слезами, которые не могли выйти наружу.

Под влиянием вибраций небесной посланницы Одила уцепилась за неё, всё ещё в конвульсиях рыданий, пока наставница по-матерински повторяла:

— Давай же, дочь моя! Пойдём на поиски обновления с Иисусом!…

Поддерживая её, Клара вывела её наружу, всё ещё цепляющуюся за неё. Стоящий рядом с нами Кларенсио сказал нам:

— Теперь Зульмира сможет восстановиться. Противница удалилась без какого-либо насилия, которое могло бы повредить её ментальному полю.

И, сопровождая ориентера, мы, в свою очередь, удалились, хоть наше внимание всё ещё было приковано к этому поучительному приключению.