Между небом и землей. Через Дух Андрэ Луиса

27 ПОДГОТОВКА К ВОЗВРАЩЕНИЮ

Быстро пролетели четыре недели, когда Одила в Храме Помощи попросила нас о частной беседе.

Кларенсио, Хиларио и я приняли её практически без удивления. Она казалась слегка печальной и озабоченной.

Выказывая почтительную деликатность, она рассказала нам о тревожном опыте, который она переживала.

Хулио почти всегда показывал одну и ту же рану на уровне голосовой щели. Она устроилась с ним в одной из квартир в Школе Матерей и расточала на малыша всё своё внимание, способное поднять его энергии. Однако борьба продолжалась. Медикаментозные средства и магнетические пассы были в изобилии, но не производили большого эффекта.

Она всё бы отдала, чтобы только видеть его сильным и счастливым.

Она ожидала какого-либо чуда, способного ответить на её материнские тревоги, она посещала в компании Бландины другие секторы помощи измученному детству; она видела в них многочисленных несчастных детей, носителей проблем, может быть, более болезненных, чем проблемы её возлюбленного ребёнка.

Она была в ужасе.

Она никогда и представить себе не могла существования стольких недугов после смерти.

Она пыталась получить разъяснения многих друзей, чтобы должным образом просветиться, но каждый раз все повторяли, что нравственные обязательства, обретённые осознанно во время прохождения жизни во плоти, должны быть решены, и поэтому перевоплощение для Хулио было единственным верным путём.

Физическое тело служило, в какой-то степени, тормозом для болезни души, исцеляя её постепенно.

Что мог сделать малыш в прошлом, чтобы получить такое наказание?

Бедная женщина вытирала слёзы, непроизвольно катившиеся по лицу.

Большой знаток человеческих страданий, Кларенсио заговорил как священник:

— Одила, теперь прошлое уже не представляет собой лекарство. Займёмся проходящим настоящим временем. У нас есть Хулио, который чрезвычайно нуждается в нас, и облегчение его страданий — это наша самая насущная цель.

Покорная мать молчаливым жестом признала это.

— Я также считаю, — невозмутимо продолжал наставник, — что перевоплощение малыша представляет собой срочную меру, если мы желаем видеть его на пути своего собственного исцеления.

— Сестра Клара посоветовала мне прийти к вам за помощью. Помогите мне, друг мой!…

— Все мы братья, — великодушно добавил Кларенсио, — и мы оказываемся друг перед другом, чтобы взаимно служить. Наш Хулио не обычное существо, и поэтому было бы несправедливо, чтобы он возродился в мире без цели, словно невозделанное растение, которое бесцельно растёт в дебрях низшей жизни. Пусть вещи остаются такими, как есть, а мы проанализируем ситуацию твоих эмоциональных связей.

После короткой паузы он продолжил:

— Много ли у тебя на Земле искренние, чистые друзья? Кроме вопросов помощи, мы не должны упускать из виду наши чувства. Так же, как и при входе в мир Пухов, чтобы войти в мир плоти в лучших условиях, мы не можем обходиться без сотрудничества искренних друзей, которых мы знаем, и которые нас любят.

— А, да, я понимаю, — воскликнула собеседница с некоторым разочарованием. — Всегда занятая домом и семьёй, я, действительно, не могла обзавестись столькими друзьями, как того хотелось бы. Поэтому, только Амаро.

— Прекрасно, — прервал её Министр, дополняя фразу. — Я уверен, что Амаро и дальше будет для малыша прекрасным спутником. Но в это предприятии мы не можем обойтись без помощи Зульмиры. Нам нужна она в материнском труде. Для этого необходимо, чтобы ты стала ей более преданной и более близкой подругой. Одно усилие влечёт за собой другое. Без смазки помощью машина жизни не работает.

Глаза Одилы сияли надеждой.

Я всё сделаю, чтобы помочь ей, помогая тем самым себе, — взволнованно сказала она. — В этом настоятельном требовании братства я даже вижу мягкое решение Господа, который обязывает меня доказать свою добрую волю по отношению к ней. Действительно, — улыбаясь, утверждала она, — я отдаю себе отчёт, насколько утончённа Бесконечная Доброта Неба. Вначале я боролась против Зульмиры, которая желала, чтобы мой муж любил её; сегодня я должна бороться в пользу нашей сестры, чтобы она любила моего сына. Мы часто обманываемся, оспаривая любовь других. Но исправляемся и преуспеваем, если стараемся любить.

— Вне всякого сомнения, твои заключения несут в себе светлое учение, — весело признал Министр, — во всём мы видим Вечную Мудрость.

— Должны ли мы предпринять особые меры?

— Думаю, — ответил наставник, — что твои чувственные визиты в старый дом с целью создать гармонию представляют собой основное средство, чтобы Хулио обрёл климат доверия. Я допускаю, что нашему малышу нужно специфическое внимание в силу его болезни, поскольку перевоплощение представляет для него справедливые препятствия.

Разговор длился ещё какое-то время между отцовскими советами Министра и искренним смирением посетительницы.

Когда Одила распрощалась, мы задали наставнику несколько вопросов, роившихся в нашем мозгу.

Требовало ли перевоплощение, как закон, помощи дружбы для своего осуществления? Влияют ли наши противники на наше будущее? Не была бы работа по перевоплощению чем-то естественным образом навязанным?

Кларенсио внимательно выслушал наши вопросы и удовлетворённо ответил:

— Закон — всегда закон. Нам надлежит всего лишь уважать и осуществлять его. Но наше отношение может облегчить или усложнить его ход нам на пользу или во вред. Условия возрождения во плоти одинаковы для всех. Поэтому по мере того, как в нас развиваются знание и любовь, мы можем участвовать во всех работах нравственного совершенствования во время своих существований. Душа, как растение, может возникнуть неизвестно в каком месте земли, но было бы несправедливо отправлять отобранные зёрна на невозделанные земли. В себе перевоплощение, когда оно происходит в низших царствах человеческой эволюции, подчиняется автоматическим эмбриогенным началам, основанным на магнитном резонансе. Но когда встаёт вопрос о существах, которые на несколько шагов впереди общей толпы, то возможно поправить меры, которые будут благоприятствовать выполнению задачи. В этом случае установление симпатии — это решающий фактор в получении ресурсов, которые нужны нам. Человек, взращивающий дружбу лишь в лоне кровной семьи, с трудом будет встречать средства, необходимые для выполнения некоторых миссий вне этой семьи. Чем больше значимость нашей работы и нашей любви, тем обширней становится помощь других для нашей пользы.

— А если из-за недостатка бдительности мы поверим в антипатию вокруг нас? — с интересом спросил Хиларио.

— Любая сохраняющаяся антипатия — это потеря времени, к которому мо многих случаях добавляются и жалкие компромиссы. Колючий куст ненависти требует долгого исправительного труда. При различных обстоятельствах, чтобы исцелить раны нелюбви, мы тратим многие годы, таким образом теряя контакт с восхитительными спутниками нашего духовного путешествия к Великому Свету.

Слова Кларенсио заставили нас серьёзно задуматься, и, возможно, поэтому на нас опустилась внезапная тишина.

Позже мы узнали, что мать Эвелины стала распространять обволакивающую нежность на железнодорожника и его больную спутницу, которая, благодаря усилиям с её стороны, восстановила своё органическое здоровье.

Готовя возвращение своего сына, Одила от всего сердца предалась восстановлению их супружеской гармонии и радости жить.

Так, спустя несколько недель, мы получили приглашение от Сестры Клары нанести визит в «Аар да Бенсао».

На следующую ночь Одила отвела бы вторую супругу Амаро навстречу с Хулио, в качестве последнего предварительного этапа работы по перевоплощению.

В нужный момент мы были на своих местах.

Бландина, Мариана, Кларенсио, Хиларио и я, задействованные в оживлённой дискуссии в апартаментах, оставленных для нас в Школе Матерей, окружили колыбель, где время от времени стонал малыш.

С помощью Сестры Клары Одила вошла в былое семейное гнездо, чтобы проводить Зульмиру к нам.

Все три женщины, через какой-то момент ожидания, прибыли к нам, окутанные световой волной покоя.

Подхваченная руками обеих благодетельниц, бывшая одержимая казалась счастливой, несмотря на выражение страха и неуверенности, проглядывавшее в её взгляде.

Она ответила на наши приветствия удивлением, которое испытывают воплощённые, достигающие высших сфер духовной жизни до физической смерти, и немного спустя, поддерживаемая своими спутницами, приблизилась к маленькому больному, с ужасом узнавая его.

— Боже мой, неужели это Хулио?

— Это он! — подтвердила Одила. — Мы просим для него твоей помощи! Наш малыш нуждается в возрождении, Зульмира! Поможешь ли ты ему, предложив ему свою материнскую грудь?

Затопленная слезами радости, она склонилась над малышом, касаясь его с невыразимой нежностью, и сказала голосом, практически сдавленным эмоциями:

— Я готова! Я обязана Хулио вниманием, в котором отказала ему. Хвала Господу за эту Его милость! Думаю, что таким образом мне никогда не придётся испытывать угрызений совести за то, что я не сделала то, что должна была!… Да, он будет моим сыном!… Я устрою его на своей груди! О, Господь, поддержи меня!…

Она поцеловала маленького больного и с этого момента уже казалась неспособной ни на какой резонанс с нами.

Может, внезапно охваченная тревожными воспоминаниями ментальной фиксации, которую она пережила, она казалась нам слепой и глухой, под воздействием неожиданной сосредоточенности на себе.

В ответ на призыв Клары Министр подошёл к ней и поддержал, давая следующий совет:

— Надо, чтобы наша сестра была возвращена в свой земной дом. Повторяющийся шок будет серьёзным ущербом для неё. Завтра мы приведём малыша к семейному алтарю, откуда он пойдёт, доверчивый, к задаче своего возрождения.

Его совет был выполнен.

Зульмира возвращалась к себе домой, а мы стали дожидаться начала следующего дня.