Мефистон. Поход к Неумершим

Глава 1

Заползший в бункер мороз посеребрил сваленные в центре гóловы, стиснувшие челюсти в упрямом молчании. Большинство из них было уже не спасти: их толстые черные языки свисали с посеревших губ, а из рваных глазниц валил дым. Жалкая сцена. Некоторые все еще дергались, грубо оживленные за счет электрического тока, который поступал от рядов искрящих трансформаторов, но никто из них больше не говорил. Деформированные, безмозглые и наконец замолкшие, головы превратились в тотемы — убедительные свидетельства проклятия, которое постигло Гидрус-Ультериор.

— Groti-grosi, ноль-один, — проговорил магос Калкс из-под капюшона, полного вокс-трубок. — Волосы, зубы, ногти. Ногти, зубы, волосы. Просеиватель-ноль. Просеиватель-один. — С каждым отрывистым словом он вонзал шприц в одну из голов, пытаясь добиться ответа. — Гнилостная материя. Немедная. Никаких примесей. Глиацин-ноль. Глиацин-один. Плевки крови, после — тишина.

В его голосе прозвучало разочарование, когда он взглянул на алтарь в углу бункера. Тот яростно дребезжал в своей нише, наматывая катушки свитков данных, как будто протестуя против магоса.

— Великодушный господин, — сказал Калкс. — Я не потерплю поражения. Чем бы они ни стали, эти головы дадут мне ответы. Vescend-vibum уступит. — Он воткнул иглу глубже. — Плоть всегда уступает.

Вдалеке раздался артиллерийский обстрел — бункер содрогнулся, и багровая ряса Калкса покрылась свежим слоем пыли. Магос выругался и смахнул ее, обнажив золотое шитье, струящееся по длинной мантии, достающей до пола, — спираль из шестеренок и электрических схем, свидетельствующая о долгих десятилетиях познания. Магос засеменил к другой голове и стукнул кулаком с механодендритными когтями по каменному полу.

— Буфер-говори-один, — прошипел он, склоняясь над головой.

Кусок плоти дернулся, и Калкс удовлетворенно кивнул. Забрызганное кровью и смотрящее в пустоту злобным взглядом мертвое лицо перекосилось от бешенства, причем скорее звериного, нежели человеческого. Магос включил подачу энергии по кабелям, прикрепленным зажимами к черепу. Под холодной кожей замерцал свет, и в помещении распространились запахи озона и горелого мяса.

— С33331 неисправен, — констатировал Калкс, втыкая провода теперь уже в окровавленные глазницы. — Нулевая ЮН свернулась. Нейменова кислота уже не подходит в качестве консерванта. Биоповтор. Остальные хуже по качеству и субзантированные. Попробовать глациан или гиацилин. С33336 неисправен.

Он открыл гимнарий в кожаном переплете и принялся читать литанию бодрости, монотонно повторяя вопросы и ответы, пока голова не начала отвечать, раскачиваясь и фыркая в такт его словам, да так сильно, что черные сгустки закапали из носа. Калкс вытащил тяжелый латунный хронометр из кармана, открыл его, взглянул на вращающуюся стрелку и сравнил показания с линиями, которые начертил на голове.

— С33332 исправен.

Он внимательно посмотрел на хронометр, а затем захлопнул его, спрятал под одежду и вгляделся в разлагающееся лицо.

— Поговори со мной. — Магос отрегулировал трансформаторы так, что голова затряслась еще сильнее. — Кто украл твой разум?

Калкс слышал, как снаружи с нарастающей силой бьют минометные снаряды, подбираясь все ближе. Его время почти истекло. Магос должен был найти ответ. Как такой примитивный враг мог нарушить их трижды благословенную логику? Как он проник в их сознание?

Голова запрокинулась и сплюнула, обдав техножреца кровавой жижей.

Магос схватил голову и ввел содержимое еще одного шприца, осторожно воткнув иглу точно между пересечениями линий, которые нарисовал на шее.

— Скажи мне, — прошептал он, — чего я не вижу? Как вас испортили? Что за absit-absens в твоей голове? Как такое возможно? Демонолегисары? Вас стеаризировали, смазали, противоположно зарядили, облекли в металлические тела. Вы стали всем, чего желает Омниссия. У вас не было признаков расстройства сознания. Ни у кого. Окованные сталью, связанные с богом с незапамятных времен. Что же могло найти отклик в вашей душе? Я осмотрел и волосы, и зубы, и ногти.

Словно почувствовав разочарование Калкса, отрубленная голова засмеялась, похрюкивая, будто пьяница.

Масса промасленных кабелей, которые образовывали лицо Калкса, отпрянула, перекатившись, словно гнездо резиновых змей. Оптические линзы магоса замигали, перенастраиваясь.

— Ты думаешь, что сможешь обмануть меня? Я реорганизую твое сознание, и тогда ты в подробностях расскажешь мне, что…

Выражение лица мертвой головы переменилось, да так внезапно и необычно, что Калкс застыл в изумлении. Он снова достал хронометр и отрегулировал его, несколько раз заведя механизм и постучав по латунному корпусу. Потом он снова обратил внимание на голову.

Физически череп не изменился, но временное помешательство прошло. Голова оглядела бункер с холодным презрением, а затем уставилась на техножреца, изучая прибор в его руках и символы на одежде.

— Столько знаний, — вымолвил череп. — И так мало понимания.

Калкс попятился.

— Что? Что ты сказал? — Он взглянул на одно из жужжащих устройств, вонзенных в череп. — Какой это из фокусометров? Это не твои слова. Кто это? Никаких сторонних помех быть не должно. Наверное, это все старый сфигмограф или пиомантия двунадесятой девятки? Я что, перепутал записи? — Магос подошел к одному из дрожащих измерительных приборов и злобно постучал по нему. — Ты, что ли, виновник? Ты, что ли, вызываешь помехи?

— Ты нужен Императору, магос, — сказала голова на изысканном архаичном готике. — Встретимся на гребне плотины.

Калкс замер. Затем он оглядел бункер, отчасти ожидая увидеть в комнате кого-то еще. Его аппаратура бесстрастно гудела, не показывая никаких признаков того, что за ней кто-то прячется. Смесь страха и возбуждения охватила магоса. Император? Возможно ли такое? Неужели помощь наконец пришла? Неужели их наконец услышали?

— Кто?.. — начал он.

— На гребне. Сейчас. — Голова говорила с такой силой, что раскачивалась, рассыпая искры по рабочему столу.

Одна за другой все головы начали дребезжать на своих подставках, фыркая и рыгая. Алые слезы текли по их щекам.

— Что здесь происходит? — прошептали они в унисон. — Что здесь происходит?

Калкс поднял силовой топор, в длину больше его роста и снабженный умопомрачительным количеством диковинных приспособлений. Тем не менее оружие ничуть не прибавило ему храбрости.

— У меня нет времени, — сказали головы. — На гребне. Сейчас.

Техножрец попятился, а затем подпрыгнул от испуга: кто-то начал долбить в дверь.

Головы снова стали неподвижными и безжизненными, поэтому Калкс повернулся к двери и распахнул ее, все еще держа силовой топор.

— Магос, — выдавил бледный, забрызганный кровью солдат снаружи. — Все кончено. Мы проиграли.

Магос Калкс с лязгом выскочил в слепящий, пронизывающий холод, а за ним последовала фаланга авангардных скитариев в шлемах. Их низко висящие радиевые карабины слабо потрескивали, пока бойцы выстраивались в идеальном порядке позади техножреца. На них обрушился грохот битвы — глухой стук активно работающей артиллерии и раздражающий треск электродуговых винтовок. Даже здесь, над плотиной, Калкс видел, насколько бедственна ситуация.

Вокруг бункера валялись сломанное фосфорное оружие и диагностическое оборудование, повсюду лежали безмозглые скитарии, обращающиеся с мольбами к винтикам на доспехах и кусающие свои окровавленные кулаки. Туда-сюда сновали медицинские сервиторы — крылатые дроны, нагруженные шприцами и пилами; их бледные лица с отвисшими челюстями выпирали из железных грудных клеток. Они безразлично смотрели на умирающих, обследуя одних и принося избавление другим. Все солдаты были изранены и истекали кровью, но Калкс знал, что пострадали они вовсе не из-за ксенопротивника, а по собственной вине. В стылом воздухе отчетливо проступали облачка пара, вырывающиеся из их блестящих обнаженных внутренностей и окровавленных ртов.

Выйдя из бункера, магос замер, ужаснувшись людоедству, которому предался его гарнизон. Как они могли пожирать собственные тела? Есть плоть, которая была так любовно улучшена их Господом? Это было за гранью его понимания и казалось Калксу самой отвратительной разновидностью психических отклонений, какую он только мог себе представить. Самое горькое, что это произошло с воинами под его командованием. Магос не сомневался, в чем сокрыта причина. Извечным врагом была порча, которую несли Губительные Силы — демонический род, существа варпа. Они прибыли на Гидрус-Ультериор и проникли в души его людей. Потом магос вспомнил голос, который говорил с ним в бункере. Надежда все еще оставалась.

Калкс откинулся назад, насколько позволял его выкованный из железа торс, и стал похож на бронированного жука, пойманного в ловушку солнечным светом и пытающегося выпрямиться. Четыре серворуки высунулись из ржавого панциря. Он открыл свой разум для всех данных, которые мог найти. Бинарный код эхом разнесся у него в голове настоящий шквал вокс-болтовни со всех уголков долины. Воины обсуждали траектории, поставки боеприпасов и темпы расходования, причем в весьма исчерпывающих деталях, хотя положение считали безнадежным. Калкс просмотрел статистику, пытаясь найти объяснение тому, что только что произошло с головами.

— Indente-dante, три-шесть-девять, — сказал Калкс, барабаня пальцами по трубкам, змеившимся из черепа. — Прибавляю один, прибавляю два. — Новые сообщения обрушились на него сплошным потоком, и наконец он нашел ответ.

Магос опустил руки и выпрямился, сжимая силовой топор дрожащими пальцами.

— Адептус Астартес? — выпалил он, не в состоянии скрыть возбуждение. — Адептус Астартес здесь? И никто из вас не догадался предупредить меня?

— Магос, — обратился один из скитариев. — Ваши эксперименты с головами… вы приказали нам не беспокоить вас, пока…

Магос направил силовой топор на солдата. Клинковая часть оружия представляла собой стилизованную шестерню с заточенными до остроты зубьями. Техножрец ткнул гудящим клинком в грудь солдата, выбив искры из его грязной брони.

— Кто это? Что они сказали?

— Магос, воздушное судно появилось на наших ауспиках всего тринадцать минут и семнадцать секунд назад. Я не посчитал правильным отвлекать вас, пока мы не установим, кто это. Самолет один, и он приближается к плотине — вот и вся информация. Он еще не достиг долины: ему предстоит пересечь предгорья. Мы не получали никаких сообщений, я побеспокоил вас по другой причине. Внешняя оборона… — Он запнулся. — Нам нужно знать, какие будут ваши указания, магос. Все стало намного хуже.

Магос Калкс собирался ответить, как вдруг прогремел очередной залп, на этот раз ближе. Техножрец и его охранники уперлись в почву тверже — земля содрогнулась и воздух наполнился пылью.

Когда клубы дыма рассеялись, Калкс схватил солдата за руку.

— Наоборот, — настойчиво прошептал он. — Мы спасены. Вот оно. Правосудие. Теперь эти обезьяны узнают, что случается, если оскверняешь имперский объект. Actiones-secundafidei. Вот так вот!

Он повернулся и засеменил к ступенькам, ведущим на гребень величественной плотины — прочной каменной стены высотой восемьсот метров и длиной полтора километра с грандиозным рядом опорных контрфорсов, выстроенных веером. Дамба преграждала вход в долину, словно божественный кулак. Еще более впечатляющим это строение делали клубки электромагнитной энергии, играющие на ее гребне.

Калкс бурчал себе под нос, с лязгом пробираясь сквозь завалы. Голова шла кругом от масштаба конструкции, за которую он отвечал.

— Окованные сталью, смазанные, связанные с богом с незапамятных времен. Я ни за что не отдам вас в потные лапы этих groti-grosi-животных.

Ступив на гребень плотины, Калкс застыл на месте. Прежнее воодушевление тут же пропало. Когда он входил в бункер, шла ожесточенная битва — теперь он видел лишь беспорядочное бегство. Лавина металлолома сошла на гарнизон магоса, и некогда безупречные ряды скитариев дрогнули, сбитые с толку заразительным бредом, пронесшимся по их рядам. Земляные укрепления были захвачены, зубчатый веер траншей наводнен ксеносами. Его железных ходунов опрокинуло, как деревья, и теперь они тщетно молотили воздух ногами: в них врезались орочьи шагоходы. Большинство гвардейцев Астра Милитарум погибли. Последнюю линию траншей все еще занимали его скитарии в красной форме, но даже их четкий строй был нарушен: загадочная мания толкала воинов бежать под перекрестный огонь или ввязываться в заведомо проигрышные схватки. Зеленокожие затопили почти всю долину своими громоздкими военными машинами, которые выглядели как уродливые ведра с короткими ножками, приводимые в движение паровыми поршнями и ощетинившиеся пушками.

Все из-за проклятия. Это было единственное разумное объяснение тому, что ксеносы брали вверх. Пока бойцы магоса сражались за свой разум и святость, эти вонючие твари воспользовались удобным случаем, чтобы напасть.

— Нет, — твердо произнес Калкс, тряхнув гривой из кабелей. — Этого не должно быть. Я этого не допущу.

— Нас предали, — сказал солдат, указывая на орудийные батареи, расставленные в дотах. Те лежали в руинах: выломанные стены были разбросаны по округе дымящимися камнями.

Калкс зашипел, сообразив, что они взорвались изнутри.

— Это дело рук лексмеханика Балха, — сообщил скитарий. — Вот почему я прервал вашу работу, магос. Он передал врагу все наши протоколы безопасности.

— Балх? — Калкс обмяк, как будто из него выпустили воздух. Он вспомнил лицо старого друга. Мало кому магос доверил бы такую информацию. — Как он мог так поступить со мной?

Солдат покачал головой:

— Он спятил, магос, как и все остальные. Темные силы поглотили его. Он не понимал, что творит. Мы… — Скитарий замялся. — Мы остановили его, но было слишком поздно. Мы нашли отпечатки Балха во всех системах. Он намеревался разрушить дамбу. — Воин посмотрел на море жестоких боевых машин внизу. — Лексмеханик хотел, чтобы эти монстры снесли ее. Хотел…

Техножрец поднял руку, заставляя подчиненного умолкнуть.

— Нет, не хотел. Absolvo injuria. Как ты и сказал, он лишился рассудка. Это был уже не Балх. Нужно почтить память человека, которого мы знали, а не думать о том, что с ним стало. Мы все жертвы этого проклятия.

Калкс собирался сказать что-то еще, когда к шуму добавился новый звук — рев реверсивных двигателей, работающих на прометии. Магос отвлекся от сцены битвы и посмотрел на вершину плотины. Космолет прорвался сквозь разреженный горный воздух, мерцая в собственной тепловой дымке, и спикировал к скалобетонной посадочной площадке, поднимая пыль и заставляя войска рассеяться. Калкс поспешил к кораблю, махнув своим людям следовать за ним.

Когда магос проходил под последней линией обороны плотины, его багровое одеяние окрасилось в синий, поскольку вдоль всего полуторакилометрового края дамбы к металлическим балкам были приварены синекожие жрецы, чьи раздробленные конечности превратили в двадцатиметровые стойки. Эти болтающиеся в воздухе, сплавленные с железом герои были электрожрецами-корпускариями, а потому их усеянная шрамами плоть сияла от постоянной пульсации искусственных молний. Глаза их давно сгорели — растаяли от невероятной мощи, переполняющей тела, ведь вся плотина в настоящий момент держалась за счет их веры. Песнопения жрецов были слышны даже за гулом приземляющегося летательного аппарата. Каждое гордое слово поддерживало строение под ними.

Магос Калкс прошептал благодарственную молитву корпускариям, пробегая мимо них, пристыженный их жертвой, но его взгляд под маской из треснувших линз был по-прежнему прикован к кораблю. Тот приземлился, двигатели заглохли, и с грохотом начал опускаться посадочный трап. Калкс жестом отдал приказ своим людям, и они рассредоточились позади него, готовя оружие.

Когда Калкс приблизился к самолету, пыль улетучилась, и к жрецу вышел колосс в длинной мантии, вырисовывающийся на фоне заходящего солнца.

— Где он? — осведомился новоприбывший, возвышаясь над магосом. Именно ему принадлежал тот самый голос, которым вещала отрубленная голова.

Изучив гиганта, Калкс пришел к выводу, что это Кровавый Ангел. Космодесантник был облачен в полный комплект древних великолепных лат из рельефного керамита, отделанного с таким мастерством, что его владелец мог быть только великим полководцем или флотоводцем. Доспехи имели необычный вид: поверхность напоминала голые мышечные волокна, покрытые слоем лака и отполированные до темно-красного глянца. Впрочем, на этом странности не заканчивались. Хотя Калкс никогда не видел Кровавых Ангелов так близко, внешность их представлялась ему совершенно иной. Бледное лицо воина перед ним казалось изможденным, даже измученным, а его глаза были такими же безжизненными, как и те, в которые Калкс чуть ранее глядел в бункере.

Мозговой процессор Калкса жужжал и щелкал, быстро просеивая информацию об организационной структуре Адептус Астартес. Кровавый Ангел носил длинный церемониальный плащ и богато украшенный меч на бедре, но именно мертвенная бледность в итоге позволила Калксу узнать гостя. Он видел эту живую посмертную маску в бесчисленных пикт-передачах и военных сводках.

— Старший библиарий, — обратился Калкс, отвешивая неуклюжий поклон, будто марионетка. Слухи и мифы проносились в его голове. — Мефистон-эксцельсус. Dominus-a-mortis[1]. Это… это честь для меня, — выдавил он.

Мефистон посмотрел мимо него на сеть укреплений, зданий Администратума и исследовательских станций, раскинувшуюся позади плотины, а затем что-то пробормотал.

Калкс непонимающе завертел головой. Мефистон говорил тихо, используя смесь диалектов, настолько устаревших, что Калкс не мог понять ни слова.

Когда Мефистон уставился на Калкса, магос осознал свою ошибку. Глаза Кровавого Ангела были зафиксированы в одной точке, а не мертвы. То были глаза страдающего бессонницей — немигающие и отстраненные, как будто он наблюдал за чем-то, что никто более не мог видеть. Это пробрало Калкса до мозга костей, и он принялся считать борозды на радужке Мефистона, успокаивая себя равномерным ритмом чисел. Затем магос начал умножать числа, заглушая страх арифметикой.

— Что с ним? — спросил Мефистон еще тише.

— О чем вы, старший библиарий?

Странная тень пробежала по лицу астартес — скоротечная вспышка едва сдерживаемой злости.

— Что случилось с предателем? — произнес Мефистон еще тише.

— Предателем?

Глаза Мефистона побагровели, будто от тысячи крошечных кровоизлияний. Калкс тщательно обдумал следующий ответ.

— Вы о Балхе? — наконец промолвил он. — Лексмеханике?

Мефистон молча смотрел на него.

— Да, да, конечно же, о Балхе. — Калкс с облегчением постучал рукоятью своего силового топора по земле. — Один из моих самых надежных лексмехаников, который каким-то образом пал жертвой порчи. Fallax-maledictione-три-три-двенадцать. Губительные Силы. Проклятие. — Калкс стал нервно озираться, чувствуя, что даже сейчас демоны могут поджидать его, чтобы отравить разум. — Душа Балха была проклята, и он предал нас, позволив этим головорезам-ксеносам прорвать нашу оборону. — Он посмотрел за растянувшуюся стену корпускариев на заполненную резней долину внизу. — Это все его рук дело. Он… он был… — Техножрец заметил, что ему трудно произносить слова. — Великий Враг расколол его рассудок. Повсюду зараза Хаоса. — Магос теребил свою мантию, словно сгоняя насекомых, будто так он мог сохранить свою душу в чистоте.

— Здесь замешаны вовсе не Губительные Силы, — уверенно заявил Мефистон, обозревая битву.

Калкс с трудом подавил недоверчивый смешок.

— А что же, милорд? Наши умы искажаются и извращаются. Даже несгибаемая железная логика подводит. Я бы никогда не подпустил этих ксеносов к благословенной плотине, но Хаос обезоружил наши души. Он среди нас. Так подсказывает здравый смысл, милорд. Если вы только посмотрите на моих людей, вы…

— Здравый смысл? — Мефистон бросил взгляд на техножреца. В его голосе чувствовалась тихая ярость. — Здравый смысл — это коллективное нежелание думать.

Калкс помедлил, не представляя, что это значит, и не зная, как ответить.

— Отведи меня к их генералу, — сказал Мефистон. — Мне нужно узнать истинную причину твоего поражения.

— Отвести вас к нему? — Калкс все еще смотрел на ряды умирающих скитариев, отступающих под натиском орков. — Невозможно. Он прячется. В самом сердце их армии. В сердце зверя.

Голос Калкса наполнился болью, когда он махнул силовым топором в сторону зеленокожих.

— Хаос отнял у моих людей рассудок. Превратил их в животных. И теперь Балх передал этим ксеномразям каждый протокол и код развертывания, какие только смог достать. Мы перепробовали все, чтобы определить причину заражения, но без толку. Если бы мог вырвать корень угрозы, я так и сделал бы, и, если бы мог вот так просто достать до предводителя ксеносов, я, конечно, уже расправился бы с ним. Но чтобы добраться до него, нам придется разбить всю орду.

Мефистон посмотрел сквозь линии электричества, защищающие их от орков.

— Тогда так и сделаем.

Калкс рассмеялся.

— Старший библиарий, я скорее умру, чем позволю чужакам захватить эту дамбу, но поглядите сами.

Он снова махнул рукой в сторону разворачивающейся бойни. Долина была переполнена безумными, умирающими солдатами. С выведенными из строя орудийными установками и разумом, поглощенным порчей, скитарии умирали один за другим. Столбы огня вырывались из промерзших траншей, извергая сломанные боевые машины и осыпая местность углями и пламенем.

Мефистон посмотрел сквозь Калкса.

— Иногда легче умереть, чем приспособиться.

Тот покачал головой.

— Я следовал всем предписанным правилам.

Мефистон снова посмотрел сквозь пламя.

— Значит, вожак зеленокожих в арьергарде?

— Да, наверное. По крайней мере, так говорится в моих отчетах. Орки заняли башню вторичной связи на хребте Наксилус. Это небольшой гальванический пульсометр. Мы держали там лишь незначительный охранный отряд. — Магос покачал головой. — Мне не приходило в голову, что туда могут напасть, ведь это странное место для нанесения удара. Теперь, однако, это их оперативная база.

— Ты знаешь дорогу к этому пульсометру?

— Само собой.

Мефистон перевел взгляд с чужаков на измученных жрецов, питающих дамбу. Они дрожали, направляя свою жизненную силу через изогнутые пилоны.

Калкс чувствовал, что Кровавый Ангел не одобряет его методы.

— Я отдал все, чтобы остановить их, — сказал он.

Мефистон поднял бровь:

— Разве?

Кровавый Ангел пересек плотину и, дойдя до пилонов, вытащил из-за пояса боевой нож. Он легко вскарабкался на балку, и, когда его мантия попала в зону высоковольтного напряжения, разряд прошел через его кости, осветив череп, но космодесантник не выказал никаких признаков боли. Более того, он словно вырос.

Когда Мефистон приблизился к одному из жрецов и поднялся к нему через электрическую бурю, песнопения корпускария прервались.

Калкс бросился через плотину к пылающей стене энергии, прикрывая лицо.

— Подождите! — крикнул он, стараясь перекрыть шум. — Старший библиарий, не прерывайте гимн!

Мефистон не подал виду, что услышал, и взобрался на следующий мостик. Не говоря ни слова, он оторвал руку священника от железной клетки, рассыпая искры и проливая кровь. Мефистон схватил сломанную конечность, и песня электрожреца превратилась в вой. Затем, пока ток все еще проходил сквозь его броню, астартес вонзил боевой нож в тыльную сторону своей руки, тем самым прикалывая себя к жрецу. Синий электрический барьер моментально превратился в багровый и затопил плотину светом резни. На вершине дамбы все корпускарии выгнулись от боли, и алые лучи хлынули из их зашитых глазниц.

Калкс отшатнулся от всплеска энергии, захлестнувшей пилоны.

— Нет! — закричал он, когда металлическая конструкция заскрипела и задрожала.

Мефистона едва было видно за стеной красного огня; тем не менее магос смутно различал, как тот сжимает руку жреца, находясь в самом центре разразившейся кровавой грозы — единственной точке абсолютной тьмы. Создавалось впечатление, будто Кровавый Ангел прильнул ртом к запястью корпускария, но, вероятно, техножрецу это просто почудилось. Зачем благородному герою Империума вытворять нечто столь дикое?

— Магос! — позвал один из скитариев.

Калкс обернулся. Солдат указывал на сеть трещин, протянувшихся по крыше дамбы. Вибрации исходили не только от молний — вся плотина дрожала и смещалась.

— Что вы делаете? — крикнул Калкс, безуспешно пытаясь прорваться сквозь адский шум.

Даже за электромагнитным гулом он услышал пение Мефистона — неразборчивые рифмы срывались с его губ, образуя красный эфирный сгусток, который спиралью закручивался у рта космодесантника. Кровь связала Мефистона со жрецом, чья синяя кожа сияла от переполняющей его мощи, вызывая мучительные крики.

Плотина затряслась, и по долине прошел низкий, скорбный стон.

Электрические дуги слились воедино, образовав мост света, перекинувшийся через вершину плотины. Затем Мефистон выпрыгнул из зоны энергии и направился к Калксу, оставляя за собой шлейф дыма и искр. Пока он шел, электрические нити отрывались от пилонов и ненадолго прикреплялись к спине Мефистона, мерцая там несколько мгновений, будто крылья.

Плотина снова содрогнулась, и магосу пришлось резво переставлять ноги, чтобы не упасть.

Мефистон пробормотал что-то в вокс-бусину на воротнике, и Калкс услышал треск ответа.

— Старший библиарий, — выдохнул Калкс. — Что вы наделали?

Его слова заглушил жуткий грохот, как при камнепаде. Плотина снова сдвинулась, и корпускарии безжизненно осели в своих железных клетках.

Стена света исчезла. Столб воды шириной десятки метров и несущий тонны каменной кладки вырвался из центра плотины и обрушился на сражающихся внизу скитариев и орков, разрывая броню и плоть, с ревом проносясь по траншеям и разрушая огневые точки.

Вода прорезала долину, наполнив воздух кровью и пылью, — Калкс пошатнулся от шока. Он в ужасе посмотрел на Мефистона. Космодесантник прорвал плотину. Это не укладывалась в голове, поскольку было настолько абсурдно, что разум отказывался принимать правду.

Мефистон же даже не взглянул на то, что сотворил. Его взгляд был прикован к громадному кораблю, который доставил его к плотине и теперь взлетал с посадочной площадки под оглушительное завывание двигателя. Мефистон неопределенно помахал рукой в сторону горизонта долины и, после того как боевой транспортник заложил вираж сквозь облака пыли, направился к краю дамбы, увлекая за собой Калкса.

Электрожрецы безвольно свисали в своих клетках, стена энергии исчезла. Ничто не могло уберечь Калкса от ошеломляющей истины. Струя воды становилась все больше и яростнее, и сражение быстро преобразилось. Долина наполнилась водой — сотни трупов понесло стремительным потоком, и линии фронта обеих армий смешались. Тысячи зеленокожих все еще пытались пробиться к плотине, но они либо скользили в крови, либо были раздавлены каменными обломками. Масштабы разрушений поражали воображение.

— Кто ты? — прошептал Калкс, почти вплотную приблизившись к Мефистону.

— Смерть, — спокойно ответил Кровавый Ангел, а затем, все еще удерживая магоса, спрыгнул с плотины.

Они пролетели несколько десятков метров, прежде чем Мефистон призвал широкие, теневые крылья. Космодесантник и магос закрутились петлей, воспаряя над битвой, в то время как над головой промчался десантно-штурмовой самолет и исторг смертоносный град. С неба обрушилась стая убийц в малиновых латах, оставляющая за собой конденсационный след от ревущих реактивных турбин за спиной. Были и другие летательные аппараты Кровавых Ангелов, едва различимые в вышине, и с них тоже ныряли к земле крошечные фигурки, которые открывали огонь, уже проносясь через облака.

Сердце Калкса бешено колотилось за металлической грудной клеткой. Даже страх и горе не могли скрыть его трепет. Ангелы Смерти Императора спускались для отмщения.

— Омниссия, сохрани нас, — прошептал он.

Мефистон обратил петлю в крутое пике, и Калкс потерял всякое чувство направления. Они неслись сквозь водяную пену и кровь ко вздымающейся массе воинов внизу.

Техножрец взвыл, когда до земли оставались считаные метры, но за несколько секунд до удара Мефистон выровнял полет и совершил посадку с такой легкостью, что Калкс едва почувствовал удар. Дезориентированный полетом, он зашатался и пополз, словно паук.

Мефистон поднял магоса на ноги и развернул лицом к оркам. Похожие на обезьян-переростков с настолько гипертрофированными мускулами, что с ними, наверное, было трудно ходить, ксеносы зарычали и с невероятной скоростью бросились по скалам к астартес и механикус. Низко посаженные головы выпирали между нелепо широкими плечами, а морды почти целиком были скрыты под грубо сколоченными вместе листами железа, из-за которых проглядывали массивные челюсти, полные клыков, и похожие на угли горящие глаза.

Одна из конечностей Калкса представляла собой древнее тепловое оружие — волкитный бластер, настолько тяжелый, что требовались остальные три руки, чтобы поднять его. Магос вскинул старинное ружье и направил его на приближающихся орков, но, прежде чем успел выстрелить, Мефистон шагнул к ним, блокируя линию прицела. Кровавый Ангел выхватил меч и наставил на зеленокожих, подняв вторую руку к небу.

Орки задрожали и зашатались, охваченные внезапным параличом. Мефистон отдернул руку, и кровь хлынула из их пастей, огромные тела затряслись, а из лопнувшей кожи выскочили внутренности. Толпа чужаков свалилась в кучу.

Когда в поле зрения зарычала боевая машина, напоминающая ведро с натыканными в него импровизированными пушками, Мефистон снова воздел руку, но в этот раз его опередил Калкс. От попадания из волкитного бластера развалюха превратилась в столп пламени и при взрыве унесла на тот свет горстку орков поблизости.

Мефистон заговорил в вокс и махнул мечом Кровавым Ангелам над головой. Куда бы Калкс ни посмотрел, космодесантники всюду падали на взрытую землю, выпуская яростный шквал болтерного огня и рассекая волну за волной зеленокожих монстров.

Калкс выстрелил опять и побежал через окопы, уворачиваясь от пуль и языков пламени. Мефистон шел прямо перед ним, и по мере продвижения Кровавого Ангела по полю битвы страх техножреца накапливался. Старший библиарий даже не вытащил пистолет. Каждый раз, когда группа орков неуклюже пробиралась в дыму, он просто хватал воздух и пускал кровь из их тел, после чего спокойно перешагивал через иссохшие оболочки.

Куда бы Калкс ни посмотрел, всюду он видел островки плавающих трупов — гвардейцев, скитариев и ксеносов, смятых силой воды. Охваченная пламенем, дамба стремительно распадалась.

«У него хватило смелости на то, на что не решился я», — подумал Калкс. За долиной материк усеивали исследовательские станции Механикус, подвергшиеся нападению. Зеленокожие уничтожили бы их все, но теперь Мефистон остановит наступление врага. Калкс терпел медленное и позорное поражение, но старший библиарий нашел путь к победе.

Продираясь сквозь бойню, магос снова раскрасил воздух зарядами волкитного бластера и поджег неприятелей. Орки отступили, и Калкс выкрикнул отрывистый поток бинарного кода, проклиная ксеносов от имени Бога-Машины.

Ружейный дым рассеялся и явил разрушенную огневую точку впереди. Мефистон взобрался на разбитую скалобетонную площадку, чтобы обозреть сотворенный им же ад.

Калкс поспешил к нему, переворачивая у себя в голове все вверх дном в попытке вспомнить, что он знал о главе либрариума Кровавых Ангелов. Где-то в недрах тщательно организованной коры головного мозга техножрец все-таки нашел изображение, которое соответствовало сцене впереди. Его улучшенный мозг восстановил многовековую пикт-трансляцию, заснявшую Мефистона на фоне резни невообразимых масштабов, в мире, раздираемом войной и психическим пламенем.

— Армагеддон, — выдохнул Калкс, останавливаясь, чтобы сжечь еще одного зеленокожего, сопротивляющегося силе взрыва. — Там он родился.

Магос добрался до груды камней, вскарабкался к Мефистону по разрушенной стене и увидел перед собой долину, заполненную трупами. В этот момент он понял, что Ангел воссоздал место своего рождения. Гидрус-Ультериор теперь выглядел так же ужасно, как Армагеддон.

— Вы пришли спасти нас, — прошептал Калкс, глядя на астартес со смесью страха и изумления.

Мефистон проигнорировал его, обозревая сцену устроенной им кровавой бойни. Все, что не было им уничтожено, теперь сносили его штурмовые отделения, проносившиеся меж тонущих армий, оставляя за собой клубы прометиевого дыма. После таких проходов орки и машины рассыпались под шквальным огнем болтеров.

— Когда это началось? — Мефистон говорил тихо, несмотря на шум битвы.

— Милорд?

— Отравление разума ваших людей. Когда это началось? Когда они стали выходить из строя?

— Двенадцать дней, три часа и двадцать семь минут назад. Первый зарегистрированный случай произошел с инфокузнецом. Я слышал о…

Калкс прервался на полуслове, когда сквозь облака промчалась тень и устремилась к ним. Это оказалась одна из грубо сколоченных летающих машин орков, представляющая собой реактивную турбину с кривыми крыльями и нелепо огромным количеством пушек, приваренных к фюзеляжу.

Хламолет несся прямо на них, выплевывая смазку, извергая дым и на ходу теряя листы брони. Летчик, по сути, превратил крушение в лобовую атаку, выделив Мефистона в качестве конечной цели. Улучшенная оптика Калкса увеличила изображение орка за штурвалом, и техножрецу предстали уродливые звериные черты, перекошенные от маниакальной ухмылки: зеленокожий пытался сладить со своим дребезжащим леталом.

Открывать огонь было уже поздно, и потому Калкс забормотал молитву.

За несколько секунд до столкновения самолет вдруг замер, и противная ухмылка пилота сменилась окровавленной маской.

Битва остановилась. Кровавые Ангелы повисли в воздухе, болтерные пули, покинувшие стволы, застыли в нескольких сантиметрах от дул. Неподвижные войска скитариев тянулись в агонии к расчерченному ракетами небу. Даже бурный поток, бивший из проломанной дамбы, замерз серебристой горой; тысячи тонн воды просто повисли.

Мефистон же, наблюдавший эту странную картину как ни в чем не бывало, неторопливо достал из-за пазухи хрустальный флакон и вылил из него каплю алой жидкости. Капля остановилась на уровне его лица, переливаясь, словно рубин.

— Скорее всего, ты ошибаешься, — заявил он. В странной тишине его голос разнесся причудливым эхом.

— Ошибаюсь, милорд?

— Психическое заболевание должно было проявиться раньше, — мягко, но настойчиво произнес Мефистон. — Подумай лучше.

— Милорд, мои церебральные схемы вручную собрали на Марсе в соответствии с ритуалами, предписанными самим генералом-фабрикатором. Моя память благословлялась и повторно освящалась в храме Всех знаний, пока…

Мефистон навис над ним.

— Слепота началась больше года назад. Я почувствовал ее, едва покинул сектор Америтус.

— Слепота? У нас ее не зафиксировано, милорд. Порча имела духовную природу, а не физическую. De spiritualibus-daemonium… — Глазные имплантаты магоса откатились обратно под капюшон, и он махнул рукой на трупы своих подчиненных. — Это отвратительнее слепоты. Это деградация. Она превратила нас в животных.

Мефистон покачал головой.

— Это, должно быть, то самое место. Вот причина моей слепоты. Все мои предсказания указывали сюда. — Он смотрел уже не на Калкса, а на башню связи, преграждавшую вход в долину. — Даже ум, закаленный на Марсе, может ошибаться.

Магос явно возмутился подобной репликой:

— Милорд, нет никого набожнее…

— Невежество — мать набожности.

На короткий миг Мефистон вперился в Калкса холодным взглядом, а затем отвернулся, вытащил из-под одежды нож и начертал что-то на разрушенной стене дота. После он небрежно взмахнул клинком, а когда отступил назад, Калкс увидел на камне замысловатый рисунок — фрагмент звездной карты. Мефистон капнул на нее кровью, и изящные сферы и дуги завращались, скользя по крошащемуся скалобетону. Даже на такой необычной карте Калкс смог узнать очертания материков самой большой из представленных планет.

— Гидрус-Ультериор, — пробормотал он.

Мефистон пристально разглядывал каждую обозначенную линию.

— Все указывает на это.

Он смахнул изображение и повернулся к капле, которую оставил висеть в воздухе. Ангел коснулся ее кончиком пальца, нарушая покой, и она плюхнулась на каменное крошево.

В тот же миг звуки, движения и насилие вернулись в долину, и время рвануло вперед.

Калкс вздрогнул, когда орочий реактивный самолет со свистом помчался в их сторону, но Мефистон небрежно отмахнулся от летательного аппарата, и тот грохнулся в тридцати метрах от них. Огненный шар залил руины светом, внеся свою лепту в общий беспорядок.

Кровавый Ангел потащил Калкса через разрушенную арку и зашагал вниз по траншее, которая вела в другой конец долины. Вдруг из грязи поднялся орк и с гортанным ревом набросился на техножреца, потрясая массивным цепным топором. Зубья оружия заскрипели и зазвенели, когда орк обрушил его на лицо Калкса.

Мефистон пошел дальше, не замечая атаки, но Калксу удалось вовремя подставить под удар одну из своих тяжелобронированных серворук. Орк навалился всем весом, и цепной топор прогрыз конечность, раскидав медные детали и фенольные кабели.

Морда орка находилась в считаных сантиметрах от лица Калкса, и, когда монстр раскрыл огромные челюсти шире, исторгая утробный рык, его зловонное дыхание обдало магоса. Калкс потянулся к поясу и повернул диск. Слепящий заряд промчался по его серворуке — орк напрягся, его рев превратился в булькание. Цепной топор застрял, и глаза чужака закатились под тяжелым лбом.

Калкс сильнее надавил искрящей конечностью на бьющегося в судорогах противника, вызывая клубы дыма и брызги смазки. Затем, еще раз щелкнув переключателем, он позволил мертвому орку упасть, и тот свалился в воду, подняв облака пара.

Мефистон теперь находился совсем далеко, но Калкс был полон решимости догнать его. Зеленокожим был вынесен приговор Императора, и магос хотел быть рядом, чтобы воочию увидеть, как они заплатят за содеянное. Ступив в воду, доходящую ему выше бедер, Калкс рывком открыл лючок в шее и вставил картридж в разъем под яремной веной.

Послышался вой сервоприводов: программа запустилась. Лес крошечных ног под Калксом вздрогнул и начал расти, поднимая магоса почти на полметра. Двигаясь по траншее, Калкс еще больше напоминал паука, раскачивающегося на тонких конечностях.

Поднявшись над уровнем воды, Калкс смог набрать скорость и догнать Мефистона в конце траншеи, где Кровавый Ангел взобрался на посадочную платформу — круглый диск из скалобетона, удерживаемый на плечах крошащимся каменным львом. Мефистон оттеснял двух орочьих дредноутов, вскрывая эти ходячие консервные банки с помощью меча, и, к тому времени как Калкс добрался до старшего библиария, от них уже осталась лишь груда тлеющих деталей.

Мефистон собирался что-то сказать, когда на платформу стали приземляться другие Кровавые Ангелы — каменный лев задрожал под весом космодесантников в силовых доспехах.

Большинство из них немедленно заняли оборонительные позиции по периметру площадки, в то время как старший офицер подошел к Мефистону, снял шлем и ударил себя по нагруднику в знак приветствия. Его внешность больше соответствовала представлению магоса о Кровавых Ангелах: длинные, до плеч, пшеничные волосы, обрамляющие утонченные властные черты лица. Он напоминал одного из святых, венчавших фрески соборов Гидруса-Ультериора. Однако, когда воин добрался до магоса и библиария и увидел кровь, сочащуюся из ран Калкса, выражение лица Кровавого Ангела изменилось. Ноздри раздулись, а челюстные мышцы напряглись, как будто Калкс разозлил его. Почти сразу к древнему воину вернулось холодное презрение, и Калкс сделал несколько шагов назад. Адептус Астартес оказались более странной породой, чем он ожидал.

— Долина чиста, старший библиарий, — доложил подчиненный, небрежно объявляя о победе, которая ускользала от Калкса неделями. — Лейтенант Серват повел свои отделения изничтожителей в обход на восток, проверяя периметр. Они встречают лишь минимальное сопротивление. Вы… — Кровавый Ангел запнулся, оглядываясь на плотину. — Вы оставили для нас совсем мало работы, мой господин.

Мефистон еле заметно кивнул и указал на вытянутую постройку в дальнем конце долины.

— Сколько их в башне связи?

— Что-то сбивает с толку наш ауспик, господин, но Серват дает оценку максимум в двести особей. Они хорошо вооружены, и к тому же лейтенант видел дюжину боевых машин, но… — Он пожал плечами. — Какая-то сотня зеленокожих против двадцати. Это будет короткий бой.

Мефистон кивнул.

— У них есть какое-то оружие, в котором и кроется причина местной душевной болезни. Ксеносы используют вышку связи, чтобы усилить его. Предоставьте это мне.

Офицер кивнул — прыжковый ранец унес его в небо, и воздух наполнился жаром и шумом.

Калкс ожидал, что Мефистон умчится вслед за своими братьями, но он остался наблюдать, как отделения Кровавых Ангелов устремляются мимо него к башне. Добравшись до нее, воины изрыгнули болтерный огонь, и зеленокожие повылезали из прилегающих окопов.

— Их явно больше сотни, — подметил Калкс, когда по долине разнеслись боевые кличи пришельцев.

Мефистон, впрочем, не смотрел на битву. Его голова запрокинулась, а глаза заволокла красная пелена, отчего они выглядели как свежие раны на его бледном, как кость, лице.

— Старший библиарий, — протрещал вокс в горжете Мефистона. — Вы должны это увидеть. Думаю, мы нашли оружие, о котором вы говорили.

Глаза Мефистона прояснились.

— Оставайтесь на своих местах, — ответил он. — Ты знаешь планировку вышки связи? — спросил Ангел магоса.

Калкс кивнул:

— Это гальванический пульсометр. Один из самых ранних…

Мефистон схватил его за плечо и прошептал у самого лица несколько слов, отчего как будто похолодало. Пульс Калкса участился, словно старший библиарий ввел ему инъекцию боевых стимуляторов, а не произнес что-то на замогильном языке.

Когда они помчались к башне, руки и ноги Калкса тряслись от заряда бодрости, и он обнаружил, что способен бежать с невероятной скоростью. Так, всего через несколько минут они достигли траншей возле башни.

Половина Кровавых Ангелов все еще находились снаружи пульсометра: их задержали толпы мускулистых орков, хлынувших из окопов. Космодесантники дрались со свирепостью, превосходящей даже жестокость ксеносов: неистово разрубая врагов цепными мечами и закалывая боевыми ножами, совершенно ополоумевшие от жажды крови. Зеленокожие наслаждались яростной схваткой, распевая речевки, рыча и фыркая в унисон. Их крики были настолько громкими, что почти перекрывали звуки выстрелов.

Мефистон прорубился сквозь скандирующих орков к разрушенному входу в основании башни; Калкс с трудом поспевал за ним, стреляя на бегу. Старший библиарий выломал двери, болтающиеся на петлях, и те рухнули внутрь, разбросав каменную кладку в сводчатом вестибюле.

Кровавые Ангелы, как выяснилось, проникли в здание через другой вход, где произошла ожесточенная перестрелка. Поперек прохода были свалены в кучу обгоревшие останки роботов Адептус Механикус типа «Кастелан» — почтенных, бронированных автоматонов, которые возвышались бы даже над космодесантниками, будь они по-прежнему в строю, а не выполняй функцию импровизированной баррикады вместе с трупами скитариев.

Целое отделение Кровавых Ангелов угодило в ловушку на ближней стороне баррикады: воинов зажало рядом с обломками роботов. Калкс бросился в укрытие, нырнув за основание опрокинутой колонны. Снаряды забили вокруг него, вздымая пыль и разбрасывая каменные осколки. Пропорциями эти космические десантники впечатляли даже больше, чем Кровавые Ангелы, оставшиеся снаружи.

— Доспехи «Тактикус», — выдохнул Калкс, с благоговением наблюдая за творениями своего великого наставника, архимагоса Коула.

Воины отделения покрасили латы в красный и украсили их различными фетишами и боевыми трофеями своего древнего братства, однако ничто не могло скрыть работу марсианских ремесленников. Это были космодесантники-примарис — вершина мощи Адептус Астартес, настоящие голиафы от Космодесанта, чье оружие было смертоносным произведением искусства.

Лишь несколько Кровавых Ангелов открыли ответный огонь. Большой притвор за баррикадой просто кишел орками, улюлюкающими и непрестанно стреляющими из грубо сделанного оружия. Тем не менее космодесантники пытались отбиваться по мере возможности. Они бездумно посылали болты, выбивая куски ребристого камня над головой или раскалывая каменные плиты под ногами. Некоторые астартес пошатывались, открывая огонь, другие хватались за шлемы. Пение орков оглушало: гул стоял такой, что, казалось, здание вибрирует в такт их крикам.

Орки меняли саму реальность. Башня дрожала синхронно их боевой песне, постепенно образуя огромную слюнявую пасть.

Мефистон же спокойно стоял в центре перекрестного огня, наблюдая за своими пошатывающимися подчиненными с холодной отстраненностью. Взмахом руки он подозвал магоса.

Калкс не шелохнулся. Хотя туда-сюда летали пули и зажигательные заряды, останавливало его вовсе не это. Каждый раз, как он двигался, пение орков угрожало подчинить его волю. Мефистон снова помахал ему, и ноги Калкса непроизвольно застучали, перебираясь через опрокинутую колонну к старшему библиарию.

Калкс схватился за голову — верный признак того, чего он так долго боялся, — психической болезни, которая подкосила его людей. Источником инфекции действительно был пульсометр. В холодный, упорядоченный разум Калкса ворвался вихрь ужасных видений, и в то же мгновение он осознал, что все они, воины, лишь жалкие куски мяса, медленно пережевываемые огромными челюстями жизни, а плоть — бесполезная и бессмысленная обуза. С тем же успехом он мог сжечь все дотла прямо сейчас.

Он рассмеялся, когда безрассудные, разрушительные побуждения охватили его. Святость этого места внезапно показалась абсурдной. Галактика горела — так почему бы не раздуть пламя посильнее?

Мефистон прошел сквозь вражеский огонь мимо раскачивающихся из стороны в сторону Кровавых Ангелов, целый и невредимый. Ни один выстрел не попал в него или даже рядом с ним, что только усугубило истерию Калкса. Он наставил пистолет на колонну, поддерживающую центральный свод притвора. Пение орков усилилось в его сознании, мир поплыл и закрутился в спираль вокруг места сражения.

Воздух зарябил от радиоактивного заряда, выпущенного техножрецом и прорвавшегося через середину колонны, добавив к общему беспорядку еще больше пыли и мусора. Взрыв превратил все вокруг в калейдоскоп цветов и форм, отчего Калкс засмеялся. Он разрушал саму реальность. Кровавые Ангелы, пребывающие в том же состоянии восхитительного и буйного помешательства, тоже присоединялись к нему, разнося здание на части.

Колонна разломилась, и в сводчатом потолке образовалась брешь, через которую проглядывало холодное небо.

Толпа орков запела громче, торжествующе вскидывая оружие, и потекла по трупам, с грохотом приближаясь к Мефистону. Он произнес заклинание и потянулся вверх, растопырив пальцы. Колонна вдруг замерла прямо в процессе падения и нависла над противниками под угрожающим углом. Другой рукой Мефистон навел пистолет на вылезающих из-за баррикады орков и принялся посылать в них шары перегретой плазмы, от которых примитивная броня зеленокожих плавилась.

Смех Калкса резко прекратился, когда он ощутил бурный прилив ледяной решимости.

— Мефистон, — выдохнул он, едва библиарий мысленно коснулся его.

Хватка Кровавого Ангела сжалась, и Калкс увидел, что здание не искривляется и не течет, а просто рушится под массой выстрелов. И легионеры не громили его — они фактически разрывали собственные доспехи, царапая пластины с великолепной гравировкой. Некоторые упали на пол, дергаясь и извиваясь среди обломков, как и многие из его людей ранее. Безумие, настигшее Гидрус-Ультериор, овладело даже лучшими из лучших. У легионеров не было иммунитета.

Стена сломанных роботов взорвалась и раскидала орков и механические детали по всему помещению. Даже Мефистона отбросило взрывом, и Калкс закричал: они оба повалились на осколки камней возле дверей.

Когда пыль рассеялась, Калкс пьяно рассмеялся. Ему предстала высокая фигура — ржавый двуногий великан из кое-как сколоченных бронепластин. В его центре был приварен искалеченный орк, из деформированной головы которого торчали паучьи лапы варп-огня, брыкающиеся и возбужденно мельтешащие. В руках пришелец держал медный посох, измазанный разноцветной краской, и был обвешан черепами и звериными шкурами.

Чужеродное существо билось в припадке, пуская слюни и мечась в разные стороны, когда из его конечностей вырывалось пламя варпа. От боли оно изогнулось дугой, и из широко раскрытой пасти исходил злобный вой. На плечах болталась перекошенная, непомерно крупная голова, а на жилистые руки была повязана безвкусная коллекция амулетов. В целом орк выглядел как карнавальный балагур, творящий безумные выходки для развлечения зрителей.

Механический гигант пробил себе путь через баррикаду, и даже орки разбежались. Они прекратили распевать боевые кличи и вылупились на чудного сородича, зажатого в груди машины. В этот момент Калкс впервые увидел страх в их крошечных звериных глазках.

Боевой шагоход достигал почти девяти метров в высоту и, наклонившись над Мефистоном, накрыл его громадной тенью. Орочий шаман рванулся вперед в своей клетке и громко изрыгнул на библиария столб колышущегося зеленого света.

Мефистон отпрянул, опустив руку, и утратил псионическую хватку. Разрушенная колонна тут же рухнула вниз, утянув за собой потолок.

Когда на магоса посыпалась кладка, он вставил в челюсть другой картридж. И в тот момент, когда блоки с грохотом упали, сфера из зубчатых пластин со щелчком встала на место, заключив его в пласталь. Как только камнепад прекратился, Калкс вылез из своего панциря, вытащил оружие и огляделся.

Мефистон сидел на коленях в центре зала и читал небольшую книгу в кожаном переплете. В результате действия заклинания вокруг него образовалась причудливая чашеобразная впадина из обломков, ни один из которых не задел его. Одной рукой Ангел держал книгу, а другой указывал мечом на странную фигуру, сгорбившуюся перед ним. Неприятельский железный гигант стоял на коленях, будто огромный провинившийся пес, и трясся, пытаясь встать, но чем больше он старался, тем сильнее становилась его дрожь. От него летели заклепки и искры, а Мефистон продолжал монотонное чтение, разносящееся гулом по вестибюлю.

Орочий шаман направил медный посох на Мефистона и вцепился в свой уродливый череп свободной рукой. Его голова вспыхнула ослепительным зеленым светом, и орк завыл, забирая изумрудный огонь из голов ближайших сородичей.

Когда психическое пламя окутало череп шамана, другие орки встревожились еще больше. Их воинственные кличи превратились в панические вопли; хватаясь за головы, они выходили из боя и пытались перелезть через обломки.

Кровавые Ангелы между тем запустили прыжковые ранцы и, промчавшись через наполненное дымом помещение, дали оглушительный залп по деморализованным оркам. Космодесантники ворвались в ряды противников, звеня цепными мечами, а некоторые даже пустили в ход голые кулаки и зубы, отбросив оружие. Башня связи рушилась вокруг них, сверху падали большие куски камней.

Теперь вокруг посоха орочьего шамана бушевал варповый торнадо, ломающий стены. Орк избавился от пси-команд Мефистона и встал, смехом превозмогая боль. Он поднял кулак, чтобы призвать больше энергии, и из его пасти прорезался изумрудный огонь. Чужеродный псайкер ткнул медным посохом в Мефистона и метнул ослепительный шар.

Калкс вздрогнул, но Мефистон остался стоять на коленях, склонив голову, словно в молитве, и поймал поток своим силовым мечом. Орк завыл громче — столб потустороннего огня завращался еще яростнее, образовав яркую сферу при столкновении с мечом Мефистона. Сияние было таким интенсивным, что Калкс не мог видеть ничего, кроме мерцающего силуэта Мефистона. Старший библиарий поднялся на ноги, выронил книгу и, взявшись за силовой меч обеими руками, вонзил его в землю.

Свет погас, и в здании воцарилась зловещая тишина.

Мефистон метнулся через обломки, высоко подпрыгнул и вогнал клинок в пасть шамана. Меч выпустил заряд, и голова орка взорвалась с приглушенным треском. Веер слепящих лучей пробил головы ближайших орков, породив вереницу взрывов, разбрызгавших мозговое вещество по стенам и полу.

Боевой шагоход начал заваливаться назад вместе с Мефистоном и все еще закрепленным трупом шамана, от которого валил пар. Громадина опрокинулась на спину — остальные Кровавые Ангелы двинулись вперед и обрушили на уцелевших орков шквал ударов цепных мечей. Эти орки, сохранившие головы на плечах, пребывали в состоянии шока и пытались скрыться, поэтому космодесантники расправились с ними без особого труда. Битва закончилась через несколько минут.

Калкс встал, ошеломленный. Большая часть вышки связи развалилась, и от нее осталось лишь кольцо разбитого скалобетона, заваленное мертвыми ксеносами. Луч света прорвался сквозь мрак и сверкнул в оптике, на мгновение ослепив техножреца.

— Спасен, — прошептал он, позволяя зимнему солнцу заполнить его мысли.

Омниссия ответил на его мольбы. Бог-Машина привел Ангелов Смерти на Гидрус-Ультериор и очистил планету от грязи.

Снова послышались звуки боя, и Калкс обернулся, поднимая пистолет. Секунду он ничего не видел, но когда зрение прояснилось, то понял, что шум исходил не от врага — по крайней мере, не от такого, какого он мог сразу узнать. Звуки издавали космодесантники, бившиеся с одним из своих же братьев. На мгновение Калксу показалось, что они нападают на астартес, но потом магос узрел правду. Кровавый Ангел не мог избавиться от охватившего его безумия. Все зеленокожие погибли, но он все равно выл и раздирал их трупы, яростно рубя и кусая обгоревшие останки. Позорное зрелище. Такое поведение не подобало имперскому воину. Калкс отвернулся.

Разрыв в облаках закрылся, и с погружением во мрак эйфория Калкса стала развеиваться. То, как лаял и рычал Кровавый Ангел, вызывало какое-то физическое отвращение. Он слышал гнев и стыд в голосах других космодесантников, пытавшихся оттащить собрата от трупов.

Беспокойство Калкса только усилилось, когда его взгляд упал на Мефистона. Молчаливый библиарий схватил обгоревшее тело орочьего шамана и, трясясь от гнева, раздавил череп руками. Магос не знал, как себя повести в таких обстоятельствах. Став свидетелем тихой ярости Мефистона и приступа кровожадности доблестного легионера, техножрец почувствовал, что ему здесь не место. Он попятился к краю руин и повернулся, чтобы посмотреть на быстро разливающееся озеро.

Сквозь дым битвы он мог разглядеть остальную часть армии ксеносов, собирающуюся на горизонте. Плотина была лишь одной из их целей. Оптика Магоса зажужжала и защелкала, и Калкс различил титанических истуканов, топающих к дальним заставам. Впрочем, это уже не имело значения, учитывая, с какой невероятной скоростью Кровавые Ангелы добились первой победы. Он прочитал еще одну молитву Омниссии. Бог-Машина поддерживал равновесие и порядок во всем.

Хотя Мефистон по-прежнему сидел, склонившись над добычей, Калкс набрался смелости отвлечь его.

— Старший библиарий, — обратился он, — у меня есть войска в резерве за плотиной. — Магос перелез через трупы и подошел к Мефистону. — Если вы дадите мне время, я смогу их собрать. Было бы честью присоединиться к вам, когда вы предпримете следующую атаку.

Калкс попятился, когда Мефистон повернулся к нему лицом. Фарфоровая кожа раскололась. Она была испещрена сотнями трещин, и из каждой сочился темный огонь. Мефистона окружало черное облако — дымчатый ореол, бурливший на его броне. В глазах его пылала страшная жажда насилия.

— Я все еще слеп, — вымолвил Мефистон.

Его спокойный тон резко контрастировал с гневом, перекосившим лицо. Он смотрел не на Калкса, а на одного из космодесантников — другого библиария в латах стандартного для этой профессии синего цвета. Первого космодесантника на памяти Калкса, который выглядел старым. Его кожа была гладкой и твердой, как полированная кора, а серебристые кончики бороды напоминали короткие лезвия.

Библиарий помогал усмирять буйного собрата, но при словах Мефистона ослабил хватку и подошел, чтобы изучить поверженную боевую машину.

— Чистое безумие. Оно явилось отсюда. Я почувствовал, что ты покончил с ним, — продолжил Ангел.

Мефистон уставился в свинцовое небо и прошептал зловещее проклятие.

Земля под ним содрогнулась. Раздался громкий треск, и плиты начали расходиться. Калкс споткнулся: земля разверзлась рядом с ним.

— Господин! — воскликнул седовласый ветеран, хватая Мефистона за руку. — Не делайте этого. Не здесь. Не дайте другим увидеть. Время еще есть. Мы повторно изучим предсказания.

К облегчению Калкса, Мефистон, казалось, услышал соратника, положил ему руку на плечо и кивнул, закрыв глаза.

— Разлом, Рацел. У нас так мало времени.

— Мы можем уйти в течение часа. «Клятва на крови» на низком якоре. Антрос ждет.

— Уйти? — несмотря на страх, само собой вырвалось у Калкса.

Оба Кровавых Ангела повернулись к нему, и он почувствовал себя жалким насекомым под их всепроникающим взором. Они выглядели так, словно едва ли могли представить себе столь ничтожное существо, как магос.

Калкс махнул в сторону армий на горизонте.

— Я бы не осмелился… — Его голос дрогнул, когда он заметил, что астартес продолжают смотреть на него сверху вниз. Калкс попытался подавить возникшее у него дурное предчувствие. — Я имею в виду… не лучше ли немедленно продолжить наступление? Другие зеленокожие скоро узнают, что здесь произошло.

Мефистон покачал головой. Теперь он выглядел точно так же, как и при первой встрече с Калксом. Странный эбеновый огонь исчез, но жуткий напряженный взгляд пока никуда не делся.

— Наступления не будет.

Мефистон посмотрел на озеро трупов, которое создал. Разлившееся и воспламенившееся горючее превратило долину в погребальный костер. Почерневшие тела плавали в сущем аду, а из-за дыма трудно было определить расстояние и размеры и отличить разбитую военную технику от обгоревших мертвецов. Вместе с орками Мефистон погубил несметное число людей.

Пока Властелин Смерти обозревал разрушения, которые учинил, Калкс заметил, как на лице космодесантника проступает новое выражение смущения или, возможно, осознания. Но оно исчезло так же быстро, как и появилось, сменившись привычной бесстрастной маской.

— Это не моя битва, — твердо заявил Мефистон. — Долг требует моего присутствия в другом месте.

Жуткий холод пробрал Калкса, когда он услышал то, чего так опасался.

— В другом месте? Тогда зачем же вы пришли сюда?

— Я думал, этот мир — источник моей слепоты. — Он пробормотал что-то, чего Калкс не разобрал.

— Слепоты? — Калкс попытался встать. — Не понимаю.

— Разумеется, не понимаешь, — сказал Мефистон.

Тут он заметил что-то на одном из мертвых гвардейцев и наклонился, чтобы осмотреть труп.

Другой библиарий в это время подошел и помог магосу подняться на ноги. Выражение его лица было таким же властным, как и у Мефистона, но, когда он заговорил, в нем проявилось если не сочувствие, то хотя бы намек на понимание отчаяния Калкса.

— У нас есть другие дела, магос. Великий Разлом расширяется с каждым днем. Последняя битва приближается. Перед лордом Мефистоном стоит великая задача. Но мы предупредим остальной флот о вашей ситуации. В секторе могут быть и другие, кто сможет вам помочь.

Калкс уставился на разрушенную плотину:

— Зачем вы это сделали, если не для того, чтобы спасти нас?

— Спасти вас? — Мефистон вытянулся во весь рост и вперился в Калкса.

В кулаке он держал овальный жетон, который сорвал с шеи убитого солдата. Вещица сверкнула в тусклом свете, когда он спрятал ее под одеждой.

— Именно это я и собираюсь сделать, магос Калкс. — Мефистон кивнул соратнику. — Вызывай корабли. Здесь нам больше нечего делать.

Потрясенный Калкс прислонился к разрушенным стенам и уставился вдаль. Даже отсюда он видел, как орки готовятся к атаке.

Он начал молиться.