Мефистон. Поход к Неумершим

Глава 11

Гелиомант Ксхартех находился в залах Китмозиса — самых глубоких чертогах некрополя. В отличие от остальной части Нехеб-Сура, воздух здесь был чист от дыма, и Ксхартех мог видеть с ужасающей ясностью, сколько вреда причинили криптеки фаэрона. Конструкция оркестриона была проста, но в то же время совершенно непонятна. Это был прямоугольный ящик, отлитый из серебряного сплава, длиной примерно с гроб, а в центре его находился круглый хромаскоп — набор медленно вращающихся хрустальных линз, раскрашивающих помещение радужными лучами. Линзы имели разные цвета и подсвечивались снизу, так что при совмещении они проецировали запутанные узоры на стены.

Смятение Ксхартеха вызывала тридцатисантиметровая дыра в боку ящика, которую прожгли криптеки, чтобы вытащить наружу провода. Замешательство гелиоманта лишь усилилось, когда он заметил, что кто-то протянул толстый кабель внутрь устройства через рваное отверстие в серебряном сплаве.

— Что это такое? — потребовал он ответа, опускаясь на колени рядом с кабелем и легонько постукивая по нему. — И что это, предполагалось, даст?

Большинство криптеков принесли извинения и поспешно ретировались, когда Суфис привел гелиоманта в зал, но по приказу вестника фаэрона один из них остался, чтобы объяснить, какую работу они уже проделали — и как мало продвинулись.

— Это была не моя идея, лорд Ксхартех, — оправдывался горе-ученый, стараясь не смотреть на гостя. — Я бы ни за что не стал вырезать дыру в столь древнем и важном устройстве. — Но мы все равно не смогли получить никакого представления о работе аппарата. Я никогда не видел ничего подобного.

— Для чего предназначался кабель?

Криптек колебался.

— Когда Несмертный узнал о нашей неудаче, он потребовал, чтобы мы извлекли хоть какую-то пользу из оркестриона. Мы так и не смогли полностью запустить его первичные цепи, но… — Он посмотрел на Суфиса, как будто герольд мог позволить ему избежать дальнейших объяснений.

— Но что? — подтолкнул Ксхартех.

— Устройство имеет собственный источник питания, превосходящий все прочие, какие мы смогли достать с тех пор, как вышли из Великого сна. В его основе некий синтез, но какой — не могу объяснить. Мне удалось перенаправить часть мощности посредством ряда аменфозных передатчиков, — В его голосе прозвучала нотка гордости. — Этой энергией снабжались наши регенерационные узлы, и теперь каждый воин династии Хениси получает крупицу силы оркестриона. Мы все подключены к его ядру. Как результат процесс восстановления протекает быстрее, оружие мощнее, чем когда-либо прежде, а наши тела неподвластны коррозии. Вы, должно быть, заметили, как мы все безукоризненно выглядим. В этом полностью моя заслуга. Я вернул нашим физическим оболочкам их изначальное великолепие.

— То есть вы истощаете запасы оркестриона, так и не найдя способ включить его главный реактор?

Ксхартеху хотелось стукнуть этого идиота, но он напомнил себе, что фаэрон пригрозит ему казнью, если криптек не добьется результата.

— Если мы не извлечем этот кабель прямо сейчас, у оркестриона может не хватить резервов питания, чтобы полностью включиться, даже если я смогу придумать, как его запустить.

— Господин, — голос криптека сместился на тон выше, — нельзя этого делать.

Лорд Суфис кивнул.

— Фаэрон явно похвалил криптеков за эту маленькую хорошую новость и хочет, чтобы мы продолжали использовать силу оркестриона.

— Тогда я должен срочно переговорить с ним, — сказал Ксхартех. — Если мы не остановим это варварство, у устройства не останется достаточно энергии для полной активации.

— Его величество не сможет уделить вам время как минимум в ближайшие несколько дней, гелиомант Ксхартех. Он занят турниром.

— Турниром?

— По коронам, — объяснил криптек.

— Ах да, разумеется.

— У вас отличные рекомендации, гелиомант Ксхартех. Его величество ожидает увидеть результаты, когда посетит вас после турнира.

Ксхартех в отчаянии посмотрел на измерительный датчик в ящике, гадая, кто первым обезглавит — его спятивший фаэрон или его столь же чокнутая наложница.

Он поклонился Суфису:

— Прошу меня извинить, милорд, мне нужно уединение, чтобы завершить работу.

Глашатай кивнул.

— Я скоро вернусь с фаэроном. Езекир поможет тебе. — Он указал на другого криптека.

— Не стоит, — ответил Ксхартех. Мне нужно поработать одному. Помощь Езекира не понадобится.

Суфис пристально посмотрел на него, и Ксхартех понял, что ему требуется веская причина, чтобы его оставили одного.

— Я верховный жрец конклава Застывшего Сердца, — начал он. — И мое братство требует от всех членов строгого соблюдения секретности. Если они узнают, что я поделился своей методикой с посторонним, я буду изгнан из ордена. Я собираюсь прибегнуть к своим знаниям атмосферной рефракции, земных эффектов и тропосферной оптики, чтобы включить реактор. Мне нельзя раскрывать подробности таких методов.

Суфис понимающе кивнул.

— Оставь гелиоманта наедине с его работой, Езекир. — Он повернулся, собираясь уйти, но остановился на пороге. — Какие бы клятвы секретности вы ни дали, гелиомант Ксхартех, его величество фаэрон захочет вникнуть в каждый аспект вашей работы.

Суфис и Езекир вышли из помещения, и, как только он услышал их удаляющиеся шаги, Ксхартех присмотрелся к оркестриону получше. Все оказалось не так просто, как он думал вначале. На металлическом ящике были изящно начертаны астрологические диаграммы и глифы на языке, с которым он никогда раньше не сталкивался, а еще сложный узор из сеток и эллипсов. Приглядевшись через увеличительную линзу, гелиомант понял, что линии показывают звездные системы всех размеров и форм, но ни одна из них не была ему знакома.

— Неужто тебя создали в другой Галактике? — произнес он, проводя пальцем по геометрическим рисункам.

Металл гудел и потрескивал от его прикосновения, рассыпая искры во мраке.

— Интересно, так ли ты должен реагировать? — Криптек бросил взгляд на дыру в 6оку. — Или это результат повреждения?

Следующие несколько часов Ксхартех терпеливо исследовал ящик, запоминая расположение на нем планет и рун, пока не запечатлел в памяти весь узор. Затем он нашел верстак и начал раскладывать свои инструменты аккуратными рядами, как хирург, готовящийся к операции.

Он уже собирался приступить к работе всерьез, когда комната содрогнулась, как от землетрясения. Инструменты и приборы с лязгом разлетелись по каменной поверхности, а оркестрион упал со своей подставки, ударившись о пол с тревожным стуком.

Ксхартеха отбросило к стене, а когда он поднялся на ноги, то обнаружил, что хромаскоп в центре аппарата потускнел. Линзы не двигались, и сквозь кристалл не пробивался свет. Хотя комната сильно тряслась, криптек сумел, пошатываясь, подойти к устройству и схватить его, стараясь не допустить дальнейшего скольжения по полу. Едва он коснулся кожуха, как хромаскоп ожил и металл снова загудел.

Ксхартех находился в той же позе, оберегая оркестрион, когда в комнату прибыл отряд лич-стражи. Воины держали боевые косы так, словно ожидали увидеть следы нападения.

— Вас вызывают в тронный зал, — сообщил один из них.

— Я не могу уйти! — отрезал Ксхартех, кивая на обломки, которые все еще падали с потолка. — Я должен защитить устройство. Что случилось?

— Нехеб-Сур подвергся атаке. Все дворяне обязаны немедленно явиться к его величеству в тронный зал. — Глазницы охранника предупреждающе сверкнули. — Это не просьба.

— Атаке кого?

— Все дворяне обязаны немедленно явиться к его величеству в тронный зал, — повторил стражник, не глядя на него.

Ксхартех посмотрел на оркестрион. Тот покрылся пылью и каменным крошевом, но хромаскоп теперь горел так же ярко, как и тогда, когда он впервые увидел его.

— Об устройстве не беспокойтесь, — заверил охранник.

Несколько личей прошли мимо Ксхартеха, подвинули его в сторону и подняли устройство обратно на подставку. После они повернулись и образовали круг, застыв с боевыми косами перед самым лицом.

— Не поможет. Если случится еще один взрыв, аппарат может быть уничтожен.

Ксхартех порылся в одежде и достал маленький шар из полированного серебра. Кончиком пальца он нарисовал на нем незримый контур и положил на оркестрион. Через несколько секунд шар раскрылся, как бутон цветка, распавшись на лепестки и явив гладкий зеленый драгоценный камень.

Лич-страж уже собирался попросить объяснений, но вдруг из серебряного шара поднялся зонтик изумрудного света и накрыл реликвию. Ксхартех подошел и, постучав по световому экрану, с удовольствием услышал, как костяшки пальцев звякнули о твердую поверхность.

— Рассеивающее стекло, — объяснил он. — Заряда хватит всего на час или около того, но за это время ничто не пройдет сквозь барьер. Если даже весь некрополь рухнет, стекло не треснет.

Лич-страж не ответил, а только махнул косой в сторону двери.

Тронный зал стал гораздо менее спокойным, чем в первый раз, когда в него вошел Ксхартех. Колоннадную дорожку в центре заполонили придворные и знать, носящаяся туда-сюда с металлическими свитками и мигающими сканерами данных.

Бóльшая часть упорядоченных рядов лич-стражей, по всей вероятности, отправилась закрывать брешь в обороне. Карта Галактики исчезла со стены — вместо нее теперь висела схема города, отчетливо демонстрирующая огромную дыру во внешней стене могильного комплекса.

B дальнем конце дорожки, где находились огромный медный скарабей и царское возвышение, фаэрон, стоя в окружении дворян и приближенных, о чем-то спорил с немесором Техероном и своей наложницей в алых доспехах. По помосту были разбросаны части тел нескольких личей, дергающиеся и пытающиеся собраться. Военный совет, похоже, шел не очень гладко.

Когда Ксхартех поднимался по ступенькам между усиками скарабея, глава семейства Хениси заметил его и подошел поприветствовать, сопровождаемый свитой.

— А, гелиомант, — обратился он, добродушно поднимая руки, — Извините, что прерываю вас. Вероломные использовали коварную уловку, чтобы помешать нам активировать оркестрион. Они знают, что их колдовство не поможет им, как только вы завершите свою работу. — Фаэрон понизил голос, наклонился ближе и схватил Ксхартеха за плечо. — Полагаю, вы уже почти закончили?

— Ваше величество… — выдавил Ксхартех, искоса взглянув на немесора и наложницу.

— Ну разумеется. Я знал, что вы разберетесь в этих вопросах лучше, чем простаки, которые выдают себя за моих криптеков. — Он кивнул на схему города, мерцающую на дальних стенах. — Мне понадобится ваша помощь в этом незначительном затруднении, прежде чем вы сможете показать мне, что сделали с оркестрионом. Техерон и Алахра настаивают, чтобы мы отправились к месту взрыва и убедились, что никто из пришельцев не выжил.

— Ничто не пережило бы такой взрыв, — заявил Техерон, — но нужно узнать, что осталось от наших фаланг, и занять пролом.

Фаэрон пожал плечами.

— Я не найду себе покоя, пока вы не согласитесь отправиться во главе этой процессии. — Он кивнул на соседний трон, где восседал полуживой труп. — Мне нужно посоветоваться с братом. Уверен, он предложит скорейшее решение.

Ксхартех последовал за фаэроном и остановился перед грудой разлагающихся тряпок костей. Плоть монарха частично сохранилась, потому криптек все еще мог различить надменные некронтирские черты. Несколько секунд он молча стояли перед мертвецом, а фаэрон все это время почтительно кивал, отвечая на слова, которые мог слышать только он.

Затем Несмертный повернулся к Ксхартеху и спросил:

— А вы как считаете?

— Ваше величество? — Ксхартех недоумевающе склонил голову.

— Вы не ответили на вопрос моего брата, — с серьезной миной пояснил фаэрон. — Так что вы думаете?

— Я согласен, — наугад сказал Ксхартех: он старался скрыть неуверенность, потакая причуде фаэрона.

Тот вперился в него, и гелиомант уже собрался изменить свой ответ, когда Менхаз кивнул.

— Он согласен с вами. — Фаэрон похлопал труп по плечу, в результате чего сбросил слой похожей на пергамент кожи. — Конечно, согласен. Что ж, хорошо. Раз вы оба так считаете.

Фаэрон повернулся к немесору Техерону:

— Телиомант Ксхартех сопроводит вас к первой усыпальнице и поможет расчистить путь через руины. Как только закончите, сопроводите его в чертоги Китмозиса, дабы он доделал свою работу.

Ксхартеху остро захотелось сбить голову трупа с плеч, но вместо этого он слегка поклонился Техерону:

— Буду рад помочь всем, чем смогу, немесор.

Когда они добрались до первой усыпальницы, Ксхартех остановился и покачал головой. Воздух кишел облученными частицами, которые вели себя довольно странно. Они напоминали криптеку эхо взрыва.

— Необычные взрывчатые вещества, — сообщил он, поднимая кусок щебня и вертя его в пальцах. Камень все еще слегка светился, и криптек чувствовал, как жар разъедает металл его руки. — Некая разновидность субгравитационной радиации. Крайне странно.

Техерон махнул рукой Ксхартеху, чтобы тот отошел от окружающих их лич-стражей, и встал у основания опрокинутой колонны. После он заговорил тихим голосом:

— Фаэрон думает, что это дело рук ведьм-альдари.

— Да, я понимаю. Но мы-то оба знаем, что на Морсусе нет никаких альдари. Так кто же сумел создать такое оружие? — Он поднял обугленный камень и протянул немесору. — Сам посмотри. Что бы ни произвело взрыв, я бы не назвал это типичным оружием. На самом деле я бы даже сказал, что слово «оружие» тут вообще неуместно. Скорее, это некое устройство для вырезания шахтных стволов.

Немесор кивнул:

— Точно. Это люди, которые создали рудники. Мы никогда не проводили полную зачистку Морсуса от них.

— Люди? — Ксхартех был потрясен. — Примитивные расы умудрялись жить рядом с вами все это время?

Немесор Техерон наклонился ближе:

— Ты понятия не имеешь о том, как трудно руководить войсками, опираясь на итоги партий фаерона. Но все мои предшественники, которые пытались отклониться от его инструкций, были казнены.

— Зато пока фаэрон занят играми, местные люди накапливают взрывчатое оружие, которое потенциально способно нарушить ваши реанимационные протоколы. Еще один подобный взрыв возле любого из ваших узлов регенерации, и вы лишитесь возможности усиливать легионы подкреплениями.

— Никто из них не пережил бы такой взрыв, — твердо заявил Техерон, глядя на громадную стену щебня, заполнившую один конец зала.

— А что, если это был только передовой отряд? Сколько воинов вы только что потеряли?

— Сотни. — Голос Техерона надломился. — Я пытался донести эту цифру до фаэрона, но он больше озабочен тобой и твоей работой в склепах.

— Как и я, — ответил Ксхартех и, отойдя от колонны, посмотрел на гору щебня. — Позволь мне помочь, чтобы я мог вернуться к оркестриону и продолжить.

Ксхартех зашагал по усыпальнице к завалу камней.

— Вам просто нужен проход через предкамеру, верно?

Техерон кивнул, следуя за ним, и сказал:

— Там может быть несколько выживших. Показания поступают неясные. Если откроешь мне быстрый путь, я сам все увижу собственными глазами. И если найду человеческие трупы, покажу их фаэрону. Быть может, тогда нам удастся убедить его, что люди представляют угрозу.

— Ты такой же безумец, как и он, — упрекнул Ксхартех. — Вспомни, о чем мы договорились. Я заставляю оркестрион работать так, как мы обсуждали, и после мы вывозим его с этого мира. А если мы начнем спорить с фаэроном сейчас, то умрем раньше…

Сопровождаемый жутким оглушительным скрежетом, толчок сотряс гробницу, и еще больше колонн рухнуло, разломав участки стен и раскидав плиты. Десятки лич-стражей подкинуло в воздух, и многие из них потеряли оружие.

Ксхартех и Техерон бросились обратно через зал, пока огромные куски статуй падали вокруг них, наполняя воздух пылью и осколками, которые со свистом проносились в клубах дыма. Оба лорда добрались до выхода и помчались во вторую усыпальницу, а когда остановились, чтобы оглянуться, очередной толчок сотряс некрополь.

Ксхартеха отшвырнуло, и он врезался в лестничный пролет со звуком сминающегося металла. На мгновение оглушенный, он лежал, не шевелясь; его система была перегружена данными.

Немесор Техерон поднял его на ноги, и они оба побежали по раздробленному полу, карабкаясь по разбитым плитам и перепрыгивая через лужи огня, вылившегося из опрокинутых жаровен. Произошел еще один толчок, а за ним следующий. Пол рухнул — они вместе полетели во тьму.

Мозговые процессоры Ксхартеха перестали понимать, что происходит, но уже спустя миг он осознал, что лежит в полуразрушенном склепе рядом с генералом.

— Аппарат! — закричал он. Его вопль сопровождался шумом обратной связи. — Я должен спасти его.

Гелиомант увидел выход и лестницы, ведущие на нижние уровни, но, прежде чем рвануть к ним, он оглянулся на Техерона.

— Я должен командовать легионами, — сказал тот. — Если ты прав и эти взрывы могут угрожать нашим узлам регенерации, я обязан развернуть войска для их охраны.

— Фаэрон тебе не поверит.

Глаза Техерона запульсировали от гнева.

— Тогда, возможно, нам с Алахрой придется ускорить претворение наших планов. Я не намерен стоять в стороне, пока фаэрон безрассудно сдает наши склепы этим обезьянам.

Техерон отряхнулся и зашагал к одной двери, тогда как Ксхартех махнул на другую.

— Будь готов активировать устройство и использовать его истинную мощь. Мы с Алахрой придем к тебе, как только сможем. — Он указал боевой глефой на Ксхартеха. — Скоро у Морсуса появятся новые правители, криптек, и мы не потерпим неудачи. — С этими словами он исчез в облаках пыли.

Гелиомант задержался на мгновение, наблюдая за уходом Техерона и слушая, как рушится некрополь вокруг. С чувством всепоглощающего ужаса он побрел в противоположном направлении, спеша обратно в чертоги Китмозиса.