Меч

Глава 1111. Лицензия на бойню

Отворённая Нептаином решетчатая дверь с треском ударилась в стену.

— Третья дверь справа. Руби. — указал цель Арким.

Нептаин рубанул по примитивному замку камеры и открыл её пинком. Он был сосредоточен, сфокусирован на машинальном действии. На планете Земля это назвали бы состоянием аффекта, в которое он наконец-то впал, но в мире Нептаина это называют боевым помешательством.

Нептаин вперился взглядом в узника, точнее узницу. Крепкая телосложением женщина, одетая в льняную робу, лежала на некоем подобии кровати. Состояние её было плохим, голова перевязана грязной тряпкой, ноги и руки перебинтованы качественным полотном, рот заблокирован четырьмя вертикальными серебряными скобами, питаться ей явно тяжело, лицо бледное, покрытое испариной, взгляд мечется, дыхание тяжелое. Из примечательного: Г-образный шрам на всё лицо. Рану когда-то нанесли тупым предметом, причём заботились о лечении и сшивании преступно мало, так как шрам был явственным, хоть и относительно ровным. Это был не единственный шрам, но подробно разглядывать «историю жизни» узницы не было времени.

— Этой ещё можно помочь, но дед в другой камере точно не жилец. — сообщил Арким. — Давай, на всякий случай, проверим деда и пойдём добивать остальных. Прямо сейчас ей ничего не угрожает, потерпит часок.

Нептаин отцепил от пояса маленькую фляжку и вложил её в руку узнице. Внутри вода с добавлением гомеопатической дозы целебного зелья, буквально пару капель. Недостаточно для сокращения продолжительности жизни, но кое-какой целебный эффект оно всё же даёт.

Вскрыв камеру с дедом, Нептаин испытал очередной приступ ярости. Арким не стал ему подробно описывать узников, поэтому мальчик был потрясен открывшейся картиной. Узница была ещё более или менее цела, но вот старик… Ноги его по колено сгнили, их сожрала влажная гангрена, руки тоже «обуглились» микробной экспансией. Старик не спал, но уже не понимал, где находится. Шепча что-то бредовое, он время от времени конвульсивно вздрагивал.

— Я могу помочь? — спросил Нептаин у меча.

— Нет. — ответил меч. — Здесь уже никто не поможет. Сепсис, гангрена, температура сорок два градуса. Ему конец. Даже будь мы в более продвинутом мире, он всё равно умрёт.

Нептаин кивнул, взялся за меч обратным хватом и одним ударом пробил старику сердце.

— Никогда не привыкай к этому. — предупредил его Арким. — Иначе меч в твоих руках превратится в решение всех проблем.

Нептаин угрюмо посмотрел на меч, затем выдернул его из груди старика.

— Я никогда не стану таким как они. — произнес он, выходя из камеры.

Им предстояло «зачистить» остальных извергов, поэтому Нептаин был собран и готов ко всему.

Возникшее так внезапно состояние аффекта потихоньку отпускало мальчика, поэтому он испытал небольшое головокружение, когда его носа коснулся запах крови, щедро замешанный с запахом выпущенных кишок и их содержимого. А когда глаза его зацепились за распластанные трупы, его скрутило и он опорожнил содержимое желудка на пол.

«Спокойно, Неп. Это нормально. Было бы ненормально, не зацепи тебя такое» — успокаивал его меч. — «Вот приснопамятный Бутиген, даже если бы был в твоём возрасте, скорее всего прошел бы спокойно, может бросил бы любопытный взгляд и всё».

— Уф… — после очередного спазма выдохнул Нептаин. — Почему?

— Потому что он псих! — ответил Арким вслух. — Неужели ты не чувствовал некоторую неестественность при общении с ним? А, забей. Давай покончим с остальными ублюдками и пойдём спасать принцессу.

— Какую принцессу? — не понял Нептаин, доставая из кармана изготовленный по указу Аркима носовой платок.

— А та, что в камере лежит беспамятно? Чем тебе не принцесса? — удивился притворно Арким. — Во-первых, падает в обморок по любому поводу. Ну, наверняка мы не знаем, может она всегда так досуг проводит, но выясним со временем. Во-вторых, в неволе томится. Уже целых два признака принцессы! А то что накачанная, да кисти рук набиты на топор и щит, то детали. Это значит, что принцесса с огоньком! Ну и морду, то есть, прекрасный лик, ей кто-то подрихтовал… Но главное — что в душе. Может она прекрасный внутренне человек? Тонкая и ранимая натура, великолепная прядильщица и исполнительница романтических баллад?

— А кто такая принцесса? — Нептаин окончательно пришел в себя, вытерев остатки рвоты с лица.

— Это дочь короля, как правило. — ответил меч. — Всё, пойдём, за дверью нас ждёт какой-то мутный тип, одетый в жреческую рясу. Ну или что это? Мантия? Не знаю, в мои времена такие таскали жрецы.

Нептаин рубанул по двери, разрубив надёжный засов и вломился внутрь, с трудом протолкнув вперёд тяжелую дверь.

— Хусо мика дромада! — прошипел усато-бородатый мужик в рясе, напоминающей жреческую мантию. На маленькой голове была странная шапка из меди и серебра.

— Не рад нас видеть, паскуда?! — заорал на него Арким, погружаясь вглубь обширного пуза снизу вверх, быстро достигнув сердца. — Да у тебя ишемия! А, уже не важно.

Это Нептаин быстро подскочил к развернувшемуся к двери жрецу и пронзил его колющим ударом. Без жалости.

— С башки его эту хренотень забери. — распорядился Арким. — Медь ерунда, а вот серебра там много. На нашу бедность…

Странно было то, что мужик, несмотря на шум в соседнем помещении, продолжал работать. Он переписывал какую-то книгу, но Нептаин его прервал. Книга была странная, а для кого-то и страшная. Обложку для неё изготовили из человеческой кожи, что очень быстро определил Арким. И напрягся.

— Уф, не Некрономикон, слава всем богам! — облегченно произнёс он, вчитавшись в первый абзац. — Оккультная лабуда без практического смысла.

— Чего? — Нептаин вытер лезвие о мантию покойника и сорвал с его головы металлический головной убор, положив его в поясной мешок.

— Культисты это, говорю. — объяснил Арким. — Дерьмовые ребята, поклоняющиеся Изнанке. В моё время тоже такие были, но они как крысы, пока существует бесхозная еда — существуют крысы. Изнанка ведь шепчет…

— Что шепчет? — с суеверным испугом спросил Нептаин.

— Да ничего особенного. — заявил Арким. — Убей, поклонись, перевоплотись, соединись, в общем, всякую байду для слабоумных, которые готовы слушаться голосов у себя в башке. Без обид, окей? Я — другое дело, я ведь вот он, у тебя в руках, говорю прямо, а Изнанка, она, курва её мать, вроде как и не живая, но коллективная, совокупная и мозголомная. Если намеренно слушать её бред, который она шлёт самым ментально слабеньким, со временем он становится всё более логичным и рациональным, а потом ты открываешь глаза, а перед тобой истерзанное тело какой-нибудь левой жертвы, ты в культистском костюме, а вокруг тебя такие же дебилы как и ты. Это как армия — хоба! Серия смутных образов, незнакомые лица, похмелье и теперь ты в армии!

— Почему я никогда не слышал никаких шепотов? — с чуть меньшей опаской спросил Нептаин, продолжая тем не менее копаться в шкафах и тумбочках помещения.

— А у тебя естественная защита разума на высоте, ну и я малость помогаю, наглухо блокируя любой ментальный посыл в твою сторону. — скромно ответил Арким. — Тут глухо с трофеями, Неп. В шкафах всякая культистская дабуди-дабудень и книги. Как разберемся с остальными, изучим библиотеку, может чего интересного найдётся…

Основной костяк культистов Нептаин уже убил, остались одиночки, которые продолжали работать в своих отсеках, которые, к слову, обладали повышенной звукоизоляцией, из-за чего никто ничего не слышал.

— Дверь не трогай! — предупредил Арким перед очередным кабинетом. — Ублюдок вооружен самострелом и ждёт тебя. Давай в обход, есть вторая дверь. Налево!

Нептаин быстро прошел в указанном направлении, держа меч наготове.

Удар по двери вдоль петель, пинок, средненького качества дверь влетает внутрь, шоркнув краем по столу и с грохотом хлопнув по полу под давлением ноги влетевшего в комнату Нептаина.

Мужичок, одетый в кольчугу, явно спешно натянутую, попытался повернуться к Нептаину, но не успел, своим разворотом добившись лишь более рваного характера ранения горла. Второй шейный позвонок, более известный как аксис, оказался разрублен более чем наполовину, что нарушило передачу сигнала, из-за чего жертва замертво упала на пол, захлёбываясь собственной кровью и неспособная пошевелить и пальцем, так как всё, что ниже ранения было парализовано.

— Да, смертушка не самая приятная — тонуть в своей крови, даже без возможности сглотнуть. — посетовал Арким. — Но! Поделом! Народные мстители пришли, жди беды буржуй-культист!

— Часто ты говоришь непонятные вещи. — отреагировал Нептаин, которого сейчас совсем не трогало то, что он снова вытирает лезвие меча о штанину пока ещё живого человека.

— Может, добьёшь? — предложил Арким. — Видишь, как смотрит? Жалобно стало.

— Пусть подыхает. Он один из них. — покачал головой Нептаин, срезая мечом кошель с деньгами. — Их жалеть нельзя, они никого не жалели.

— Кольчуга хорошая. — оценил меч. — Берём? Что с бою взято — то свято!

Нептаин восхитился красотой и ёмкостью формулировки, но вслух ничего не произнес, начав стаскивать с культиста кольчугу.

Кольчуга оказалась хороша, но залита кровью. Да и не кольчуга это оказалась, а настоящий пансырь[28].

— Нет, не подойдёт. Только на продажу. — отметил Арким раздосадованно. — Тяжелый зело и подвижность снижает, тебе хана в таком.

Нептаин пожал плечами и попытался вытряхнуть из пансыря кровь. Безуспешно, но кое-что вылилось. Сложив пансырь, он оставил его на столе.

Арким знал, где есть живые, поэтому Нептаин наведывался безошибочно, рубя культистов оперативно и быстро.

В прозекторской, которую они посетили последней, находился тот самый культист, которого они увидели первым. Нептаин настолько разозлился, что у культиста фартук загорелся. Буквально. А затем на него обрушился град ударов. Нептаин остановился лишь тогда, когда Арким привёл его в сознание разрядом тока.

— Успокойся! — прикрикнул на мальчика меч. — Дурной совсем?! Хватит издеваться над трупом! Чем ты лучше его от этого?

Нептаин посмотрел на дело рук своих. Прозектор был изрублен вместе с каменным полом, валяясь повсюду в виде небольших мясных отрезков.

Мальчик отпрянул от трупа, уронив меч в кучу мяса, оставшуюся от культиста.

— Ну спасибо! — оценил жест Арким. — Ты бы ещё чуть ниже швырнул меня, там дерьмо в кишках валялось!

Нептаина вырвало желчью. Психика его полыхала как новогодняя ёлка, он не знал как реагировать на происходящее. Временами появлялся туманящий рассудок куражный кровавый азарт и он творил какие-то чудовищные, пусть и заслуженные, зверства над культистами, а затем его выворачивало от сотворённого, теперь он с пугающим его самого удовольствием расправился с прозектором, но результат его совсем не порадовал. Комок желчи выпал на пол, глаза слезились, горло саднило, ему хотелось и не хотелось рыгать.

— П-х-очему, буэ… я рыгаю? — спросил Нептаин у меча.

— Это безусловный рефлекс. — начал объяснять меч. — При виде чего-то ужасного или пугающего, организм освобождает кишки и желудок от лишнего веса, чтобы тебе было легче бежать от этого пугающего или ужасного. Ещё, руки, ноги и лицо бледнеют, это значит, что большая часть крови перенесена ближе к внутренним органам, чтобы ноги и руки были легче. Бей или беги.

— Есть ещё кто-то? — устало отполз от сгустка желчи Нептаин, потянувшись затем в карман за платочком.

— Неа, этого ублюдка я оставил напоследок. — сообщил меч.

— Что они здесь делали?.. — прикрыл глаза Нептаин.

— Лучше тебе не знать…

//POV Арким. Меч-разоблачитель//

Эх… Вот вляпываюсь же иногда в такое дерьмо! А у меня даже ног нет!

Чем занимались тут культисты? Это не культисты никакие, я их принял за культистов. Это… это хреновы ученые! Как мы знаем, существует сопредельное герцогство западнее этих мест, только принадлежащее к другому королевству. Там есть действующий король, герцоги сильны, но не совсем уж как в наших краях, да у них даже язык другой и морды лиц тоже! Другая страна, в общем. И у этой другой страны свой алфавит, своё письмо, но, к счастью, ничего концептуально нового, я встречал это дело две тысячи лет назад. Жил тогда народец один, дурресами звался. У них и письмо было, и алфавит, и вылилось это всё сейчас в королевство Реттюр. На землях у них закон и порядок, король слаб, но власть имеет, а герцоги буквально живут в вечной подковёрной и бескровной войне за влияние на короля. Воевать между собой физически им запрещено Великим Добробожьим Установлением, а народ турасов очень благочестив, свято следует установлению, как и пристало всякому истинному доброверу. Да что говорить, даже эти ушлёпки, которые тут зверства творят, имеют в своих комнатах символику доброверства, а кое-кто даже небольшие карманные Добрые Книги.

Почитал я бегло их внутреннюю документацию, пока носились по помещениям… Религия не позволяет им творить дерьмо на своей территории, кметов им не жалко, но святоши не одобряют. Поэтому они приехали на самый краешек соседнего герцогства, принадлежащего к бывшему Арранскому королевству и начали творить дерьмо тут. Для этого им неизвестный меценат выделил деньги, поддержку и людей. Эти чебурашки построили целую подземную лабораторию и начали пытать тут людей, вырабатывая новую технологию на основе чернокнижия. На самом деле, их «Черная книга» — прямая запись потока шизы от какого-то поехавшего, так как ни одного рабочего ритуала не содержит, в основном бред про пришествие Черного мессии. Как обычно, хочешь привязать людей к своей религии — придумай Конец Всего, Последнюю битву, Злотварье, злодемониев. Нет ничего, приковывающего к религии надёжнее, чем страх посмертного наказания. Сначала никто не верит, но если устроить пару несчастных случаев «по божьей воле», то веры у остальных прибавится. А потом верить будет всё больше и больше людей, остальные верующие будут презирать неверующих или неверных, обращать своих детей, те своих детей, а потом уже никто и не усомнится, что конец света всё-таки настанет и все сказки, которыми трахают мозги с раннего детства действительно правда. И эта толща верующих будет сама по себе придавать значимость религии. Ведь все верят! «Как может быть неправдой то, во что верят все мои знакомые и друзья?» А вдобавок, есть ещё плюшки: бесконечные плодородные поля Мира Добродетели, для кого-то там будет много женщин, для кого-то поющие доброангелы с флейтами… Но для этого надо жить ПРАВЕДНО! ТЕРПИ! КРОТКО! НЕ СМЕЙ ПОДНИМАТЬ ВЗГЛЯД! ЖЕРТВУЙ ЩЕДРЕЕ!

Ой, что-то я разошелся. Добрую книгу перечитал.

Хватит о местной религии.

Коротко изъясняясь. Эти моржовые детородные органы собрались здесь, построили подземную лабораторию, чтобы найти и отработать безопасное внедрение заклинательных конструктов прямо на кости человека, дабы… А нет никаких записей, зачем им внедрение конструктов прямо на кости. Видимо, задачу поставили, они её выполняют. Выполняли.

«Материал» брали из местных, похищая охотников, одиноких путников и… наёмников. Вон та лом-баба, которую мы типа спасли из заточения, на самом деле до сих пор числится на балансе как наёмник, которого наняли для охраны каравана. Как-то так получилось, что она зашла сюда с парой своих друзей и всё! В камеру! Хитро…

Нет, реально хитро! Нанимаешь людей якобы на выполнение какой-нибудь работы, заводишь сюда, рассовываешь по камерам. Схема рабочая, однозначно.

Я так понимаю, с наёмниками — это самодеятельность, так как в бумагах они пишут будто действительно наняли наёмников, которые якобы достают им новых людей. Разумеется, наёмники получают зарплату, которую, как я понимаю, исправно привозят из королевства. Вот же жуки… Хуже Пенсионного фонда России. Хотя нет, не хуже.

В общем-то, обычная коррупционная схема. И выгодна она в первую очередь нам. Почему? А потому, что денег тратить этим коррупционерам было негде, что приводит меня к мысли о внезапном обогащении. Грабь награбленное!

— Неп, ты чего, сомлел? — обеспокоенно спросил я у парня.

Тот уверенно спал как не в себя. Вот бы каждому такие нервы! Порешил в течение получаса кучу народу, а теперь спит! Шучу, конечно. Это беспокойный сон от нервного потрясения и магического истощения. Лечится сном. Ведь не зря же говорят: В любой непонятной ситуации, ложись спать.

— Неп! Подъем! — прикрикнул я.

Нептаин разлепил глаза.

— А? — спросил он сонно.

— Вставай, говорю! — снова громко выкрикнул я. — У нас тут подземелье не граблено, имущество не присвоено, прынцесса не спасена!

— А, щас… — Нептаин снова закрыл глаза.

— Я тебе дам щас! — щелкнул я его разрядом электричества.

— Ау! — вскочил Нептаин от ощутимого удара.

Ну, а что? По нервам же бью, знаю куда…

— Давай, двигайся! — захватил я инициативу. — Ты выбрал самое хреновое место для сна! Дверь напротив прозекторской! Это склад! Там я вижу здоровенную торбу, которая неплохо будет смотреться на твоей спине! Бе-е-гом!

Нептаин помчался в нужном направлении, открыл дверь и оказался в тёмном помещении хранилища. Вернулся, вытащил факел из крепления. Я в темноте вижу прекрасно, но для Нептаина это было сродни открытию Эльдорадо.

Стойки с десятью наборами клёпанной кожаной брони, кожаные шлемы с металлическим усилением, десять мечей, четыре лука, десяток копий, десять нормальных щитов, всякий инвентарь, медицинские примочки, снаряжение для походов — рай для нашей бедности.

— Восьмой от тебя комплект. Идеально подходит по размеру. — сообщил я парню. — Мечи дерьмовые, но лук можно заменить на самый крайний справа, не сильно лучше, но лучше. Копьё… Можно бы и взять, но тяжеловато тебе будет с хабаром идти…

Вдруг по коридору раздались шаги.

— Суами домами фаро буади! — проорал кто-то снаружи. — Дубуб жача боами!

«Надо кончать. Это же тот любитель погадить в неположенном месте» — сообщил я Нептаину. — «Видимо, его время прошло, а никто не появился на замену».

Падение дисциплины налицо. По уставу караульной службы здорового человека, караульный не имеет права покидать свой пост до появления разводящего со сменщиком, но это болван мало того, что самовольно покинул пост, так ещё и орёт что-то.

Нептаин медленно подошел к двери в коридор.

Обалдуй прошел мимо двери, чем воспользовался Неп. Резко распахнул её, он выскочил в коридор и без лишних движений кольнул самоволку в затылок, не прикрытый шлемом, который самоволка держал в левой руке. Хрипы, стон, удар мордой об пол — надо было устав лучше читать. Ну, или если устава нет, то лучше соображать.

Нептаин вернулся обратно на склад снаряжения и начал складывать броню в походную перекидную торбу. Торба будто специально была задумана для ношения комплекта брони, хотя вполне может так и было. На вооружение Нептаина поступил новенький треугольный щит. Лук был заменен, а колчан забит под завязку новыми стрелами, так как старые, из-за неправильного хранения на свежем и иногда влажном воздухе, расклеились. Может и зима на дворе, но когда обсыпанные снегом стрелы оказываются в относительном тепле помещения…

В общем, методично занялись сбором трофеев. Из актива на реализацию: кольчатый пансырь, одна скрутка кольчужного полотна для ремонта, монеты разного номинала и металла, общей суммой примерно на три золотых, девять комплектов брони, десять мечей, десять копий, все наличные луки, стрелы, три рулона бумаги, писчие принадлежности, десяток книг нейтральной тематики, ценный металлолом из подземной кузни, сушеное разнотравье, различные реагенты, куча провианта и прочие мелочи.

Как мы всё это утащим? Легко! Имеются санки для переноски валежника, который использовали эти «противоестествоиспытатели» для добычи топлива на кухню. Если постелить сверху какую-нибудь ткань и замотать в неё добычу, то есть шанс, что всё доедет в целости.

После сбора и упаковки законных трофеев, я направил Нептаина к камерам узников.

Узницы на месте не оказалось, но она не уползла далеко, прислонившись за распахнутой настежь дверью, чтобы наброситься со спины на любого вошедшего. Классика.

«Прынцесса тут. За дверью». — сообщил я Нептаину.

— Выходи. — сказал он, остановившись у двери.

Тишина. Видимо, прорабатывает план дальнейших действий. А нет. Отрубилась.

— Она в отключке. — сказал я Нептаину. — Организм её не выдерживает нагрузок, из-за чего она эпизодически отрубается. Я же говорил, что она настоящая принцесса!

Нептаин молча вошел в столовую и посмотрел на лежащую за дверью узницу.

— Я даже имени её не знаю. — произнес он.

— Её зовут Эднагина Поганая. — ответил я. — Теперь тебе будет легче поднять её и оттащить к ближайшей кровати?

— А почему поганая? — уточнил Нептаин, прежде чем браться за узницу.

— Может болеет чем-то, а может просто язычница. — ответил я равнодушно. — Ты давай, если хочешь её спасти, тащи!

Нептаин взялся за нелегкую женщину, которая, может и отощала на тюремном пайке, но мышц не лишилась. Ведь все же знают, что мышцы занимают в четыре раза меньше площади, чем жир той же массы? Вот тут-то Неп и столкнулся с практической стороной этого вопроса.

Ростом Эднагина где-то метр восемьдесят, а массы в ней кило семьдесят, может семьдесят пять. Жира мало, мускулатура рельефная — сильная женщина, на какую найдётся не очень много любителей, так как, честно говоря, мало кто решится замутить что-то с женщиной, способной скрутить взрослого мужика в кренделёк голыми руками. Да даже я, в бытность офицером роты воинов-скелетов, не решился бы бороться с ней в армрестлинг. Заборет, как пить дать. Кстати о пить…

— Дай ей пару глотков хэпэшки. — проинструктировал я Нептаина. — Лучше пусть потеряет пару месяцев жизни, чем загнётся от ожогов.

Да! У неё под бинтами настоящие ожоги, так как ей клеймили кости, испытывая новый способ нанесения заклинательных конструктов. Видимо, условно можно назвать это удачей, так как она ещё жива и даже попыталась организовать засаду. Или волевая как гранит, или даже не знаю…

— Короче, можно попробовать наколдовать ей исцеление этих повреждений на костях. — сообщил я Нептаину. — Но для начала привяжи нашу принцессу к постели. Без задних мыслей, сугубо для твоей же безопасности, если ты вдруг сомлеешь.

Пока Нептаин волочил эту лом-бабу, она очухивалась раза два, но практически сразу вырубалась. Найдя нормальную спальную, Нептаин начал привязывать Эднагину к кровати. Как только получилось, Нептаин подошел к её левой ноге и расположил руки непосредственно над бинтами.

— Что делать? — спросил он, простояв так около минуты.

— Повторяй за мной: Пантенолиум, Ампровизолиум, Олазолиум! — начал я надиктовывать самые случайные противоожоговые средства. — Аквитексиум! АППОЛО!

Нептаин повторил всё в точности, без эффекта.

— Чего-то не работает… — задумался я. — А! Ацербинум забыли! Давай по-новой, но первым произнеси Ацербинум! Тогда точно поможет!

— Ацербинум, Пантенолиум, Ампровизолиум, Олазолиум! — произнес Нептаин с усилием в голосе. — Аквитексиум! АППОЛО!

Как я и надеялся, заработало. Магия полилась из рук Нептаина и окутала ожог на левой ноге ярко-красным сиянием. Нептаина тут же склеило и он отключился. Сразу видно, выдал заклинание не своего уровня. С дедом так бы не получилось. Я знаю одно правило, касающееся целителей, некоторое природное ограничение — на один акт исцеления расходуется половина внутреннего резерва, отсюда и мощность действия. Нептаин потратил часть резерва на интуитивную прожарку прозектора, поэтому оставалось в нём магии мало, что и слегка надорвало его силы, отчего и сомлел. Откуда такая закавыка с половиной резерва — не знаю, но даже Алькоген, не самый слабый из магов, при исцелении серьезных случаев сворачивался в трубочку и лежал беспамятно. У деда был очень серьезный случай, из-за чего я предположил, что Нептаин такой не потянет.

Ох-хо-хо, я, как выяснилось, недостаточно подробно изучил нашу принцессу! На кровать посыпались серебряные скобы из области паха. Да ей, похоже, заблокировали это самое… ну вы понимаете. Смею предположить, чтобы бравые охранники не имели соблазна к удовлетворению зова любви не отходя от рабочего места. Есть предположение, что организатор хотел добиться максимальной живучести испытуемой, чего точно не достичь, если её будут… А может для чего-то ещё, но видно, что скобы извлечь сложно и только магическая регенерация позволила вернуть всё как было. Заклинание Неп выдал неплохое: оно не остановилось на поясе, продолжив своё победоносное шествие по организму, пока не достигло макушки. Конечно, остальные конструкты не удалились, зато самый крупный, который на левой ноге, исчез без следа. Я даже знать не хочу, что за конструкты изверги хотели внедрить, но явно не на пользу «пациентам».

В отличие от хэпэшек, целебные заклинания, хоть и убивают обычно магу половину резерва, но не имеют побочки в виде потери долговечности организма получателя, так как маг настраивается на энергетику исцеляемого и делает действие магии дружелюбнее. Вроде как. Я точно не знаю, так как с магией знаком шапочно.

Лежу я значит, мордой в пол, жду, пока Нептаина отпустит Морфей, но тот явно зарубился с ним во что-то увлекательное, так как уже пять часов прошло, а он дрыхнет и дрыхнет.

— Не вздумай, сука, дёргаться и жевать верёвки! — прикрикнул я на очнувшуюся прынцессу. — Я кому сказал?! Ты что, дура? Я слежу за тобой!

— Ты… кто? — Эднагина закрутила головой, пытаясь обнаружить меня. Ну, удачи…

— Это не твоё собачье дело, кто я! — видоизменив голос на низкий, «гангстерский» бас, ответил я. — Мне нужна тишина. И я её обеспечу, даже если придётся переломать тебе ноги… Ничего личного, просто бизнес…

Эднагина ошарашенно замерла. Ну, тут всё объяснимо: я добавил немного инфразвука в голос, что сделало его оцепеняющим, внушающим безотчётный страх.

— Вот и хорошо. — спокойным голосом произнес я после минуты тишины. — Лежи спокойно, жди своего часа и тебя освободят. Ты помнишь, как здесь оказалась?

Эднагина слегка успокоилась, задумалась, а точнее, начала вспоминать.

— Я… кажется… — я видел её лицо в этот момент. Такое лицо имеет человек, который не может вспомнить свою прошлую жизнь. И я оказался прав. — Я не помню…

— Как тебя зовут? — спросил я спокойно.

— Я не помню… — призналась Эднагина. Не врёт, действительно не помнит.

— Да уж… — я хмыкнул. — Какими навыками владеешь? Меч, топор, копьё?

— Топор. — сразу же и уверенно ответила наёмница. — И копьё! И щит!

— Писать-читать умеешь? — задал я следующий вопрос.

Она напряглась, лихорадочно пытаясь вспомнить. Вижу, что не помнит.

— Ладно, выясним позже. — не стал я напрягать её мозг. — Тебя зовут Эднагина, по прозвищу Поганая.

— А почему поганая? — задала она вопрос идентичный нептаиновскому.

— А я почём знаю? — огрызнулся я. — Как прочитал в бумагах, так и говорю.

— Каких бумагах? — недоумение Эднагины можно было бы взять эталоном в палату мер и весов.

— Всё потом! — не стал я расписывать ей сейчас эту историю. Потом и Непу придётся рассказывать повторно, так что подождёт. — Сейчас я тебе объясню, что делать дальше. Лежи тихо, пытайся вспомнить, кто ты и чего ты, я дам тебе некоторые зацепки. Первое, ты наёмница, была нанята иностранцами из Реттюра. Второе, тебя жестоко кинули, не собираясь платить. Поместили в камеру и проводили какие-то тёмные ритуалы. Третье, мой приятель провёл ритуал исцеления, который вернул тебе утерянное здоровье и сознание. Это всё, что я о тебе знаю.

Эднагина не нашла, что сказать на это. Мыслительный процесс прослеживался на её лице, что редкость в наши бедные на разум времена. Это хорошо, что работает головой. Значит, не пропащая, хоть и поганая, ха-ха-ха.

Её хватило на сорок четыре минуты.

— Кто же ты? — спросила она внезапно.

— Арким. — ответил я. — Это всё, что тебе нужно знать. Вспомнила что-нибудь?

— Какие-то обрывки… — неуверенно ответила Эднагина. — Я, кажется, была наёмницей… Рогомир… Кто же это?

— В списке наёмников был некий Рогомир Востский, Лутоген и Барбака Безсосая. — перечислил я ей список наёмников, взятых реттюрцами вместе с ней. Есть какие-то прояснения?

— Эти имена мне знакомы… — неуверенно произнесла Эднагина. — Ох, голова разболелась.

— Тогда не напрягай её, лежи, отдыхай. — не стал я давить на неё. Раз уж она сейчас не проявляет агрессии, значит с ней можно вести конструктивный диалог. — Сейчас в себя придёт мой приятель и освободит тебя.

Ещё два часа лежания мордой в пол и Неп соизволил-таки проснуться.

— Что случилось? — сонно спросил он.

— Ты отключился, кулем пролежал тут около семи часов, в течение которых я был упёрт мордой в пол. — объяснил я предельно вежливо. — А теперь подрывайся и помоги нашей принцессе освободиться!

— Какой принцессе? — опять начал тупить Нептаин.

Я счёл этот вопрос недостойным ответа, поэтому промолчал.

Неп озадаченно посмотрел на Эднагину, глядящую на него с любопытством и некоторой настороженностью.

— Эм… Доброго здравия… эм… уважаемая. — приветствовал он её.

— Здравствуй. — настороженно кивнула ему Эднагина.

— Эй, что за расшаркивания?! — возмутился я. — Развязывайтесь и ходу! Надо снарядить Эднагину и нагрузить её дополнительным хабаром!

— Чем-чем? — переспросила меня Эднагина.

— Хабаром! — повторил я. — Это ценные трофеи, которые оставлять здесь будет преступлением! Живее, Неп! Я последние три часа хотел тебя током шандарахнуть, но насилу сдержался!

Парень заторопился, и, освободив Эднагину, направился к нашим трофеям.

Наёмница споро облачилась в подходящий по размеру клёпаный кожаный доспех, вооружилась одним из покойницких мечей, которые Нептаин перед этим завернул в один тюк и положил на сани. Я обнаружил отличный меховой плащ на кровати в одной из личных комнат, который по первости принял за эрзац-одеяло. Далее подобрали ей тёплые сапоги с мехом и нагрузили торбой с хабаром.

Если всё имеющееся хорошо пихнуть, то можно выручить примерно ещё десять-пятнадцать золотых, тут уж всё зависит от места, где будем монетизировать это дорогое барахло. Причём термин «монетизация» следует понимать буквально. Не будет никаких толстых пачек зеленых президентов США, или коричневатых пачек Евросоюза, даже красных пачек с изображениями городов России. Только суровые, хардкорные монеты. Золотые, серебряные, бронзовые, без номиналов, исключительно вес. И это ещё повезет, если будут просто монеты! В иных краях монет не видели почти никогда, поэтому там в ходу чешуйки из серебра и золота. Здесь такие деньги имеют название «кагуб», что переводится как «отрезанный».

Так или иначе, с неизбежными задержками и проволочками при упаковке нового груза, мы выдвинулись из этого проклятого места. Мы едем обратно в деревню. Я, конечно, предлагал Нептаину нарубить голов, чтобы доказать аборигенам, что их проблема решена, но он почему-то опять чуть не сблевнул. Зато согласилась Эднагина. Именно поэтому сейчас у нас на санях лежит странный мешок.

//POV. Нептаин. Деревня Мятнодол//

— Здравия вам, добрые люди! — говорю я.

— И вам не хворать, господарь колдун! — поклонился в пояс выскочивший на улицу Подом.

Мне немного неловко из-за такого вот обращения, не привык. Но сейчас это неважно совсем. Недосуг.

— Задание на убиение напасти, вас измучившей, выполнено. — сказал я, значит. — Ежели чего ещё надобно разрешить, говорите, пока не уехал.

— А чегой-то у вас, господарь колдун, на санях-то? — спросил Подом. — И баба как вой одетая…

— Того… Добыча то, с напасти вашей. — я не сразу нашелся с ответом. Беседы с Аркимом доведут кого хочешь: чуть не назвал их военными трофеями. Тут и слов таких дивных не слыхали небось. — А женщина, что со мной, то спасённая из заточения у напасти узница.

— Вот оно чё… — почесал затылок Подом. — Того, надобно со старостой сговориться, можа атрымаецца пагандляваць?

«Вообще понять не могу, это какой-то жесткий диалект арранского!» — пожаловался мне Арким. Я Подома почти понимаю, но как-то тяжко на слух.

— Ты молвишь про торг? — скорее догадался я о значении подомовских слов.

— Ды! — закивал мужик, а затем поправился. — Да, то бишь.

Подошли мужики, которые затащили сани внутрь деревни Мятнодол.

— С добрыми вестями ты прибыл, Немо из Наутилуса! — обрадованно обнял Нептаина староста Гутоген. — Как здравие твоё, милсдарь колдун?

— Не жалуюсь. — отвечаю я. Ну, а что? На что жаловаться? На тяжелую от тяжких дум голову?

— Гляжу я, ты с добычей прибыл! — широко улыбнулся мне староста. — Что за напасть-то была?

— Иноземные изверги острог свой подземный поставили, люд скрадывали и опыты проводили зело изуверские. — объясняю. — Больше не будут. Эднагина!

Боевая дева кивнула и вытащила из саней мешок с головами. С загадочной улыбкой развязав горловину, она высыпала головы рядом с санями.

Синие от трупного окоченения окровавленные головы покатились по утоптанному снегу. Голова, принадлежавшая одному из извергов в мантии, вывалив изрядно позеленевший язык, прикатилась к ногам старосты. Глаза его безразлично взирали в вечность, прямо сквозь Гутогена.

Мне самому слегка поплохело, еле сдержал рвотный позыв, но виду не подал, надо «держать марку», как говорит Арким.

Староста Гутоген оказался не из крепких малых, поэтому опорожнил завтрак себе на сапоги.

— Собственно, вот результат. — указал я рукой на россыпь голов.

— Милсдарь… буэээ!!! — продолжил рыгать Гутоген. — Буэээ!!! Это ж люди!

— Я сказал, что избавлю вас от напасти, я избавил. — ответил я терпеливо. — То, что вас убивали люди, дела не меняет. Охотника Димдина замучили именно эти головёшки, резали, прижигали и истязали. Днями, неделями. Безжалостно, неумолимо. Это были они.

— Но… как же так?.. — ослабшей рукой вытер рвоту Гутоген. — За что?

— То мне неведомо. — пожал я плечами. — Я вырезал всех причастных и разорил их логово, поэтому больше здесь такого не будет. А если и будет, то нескоро, ежели их хозяева вообще решатся восстановить всё на том же месте. Но это вряд ли.

— Отрадно слышать, что ты, милсдарь колдун, отвадил от нас эту напасть… надёжно. — на последнем слове староста стушевался, бросив взгляд на отрубленные головы. — Токмо, незачем было везти головы-то… Мы бы и на слово поверили…

— Так надёжнее. — не согласился я. — Учитывая сложность работы, беру по серебряной монете за голову. Итого — двадцать три монеты.

— Дешево берёте, милсдарь колдун… — покачал головой Гутоген, начав мять бороду пальцами. — Два золотых мы вам дадим за избавление от беды! За всё! И, хотелось бы обсудить добычу вашу. Не продадите ли нам оружие и брони? Хоть сколько-то?

— Ежели цену дадите честную, почему бы и не продать? — улыбнулся я, хотя в душе был совсем не весел. Не решена проблема шарраоха. Если верить Аркиму, а у меня есть основания ему верить, изнаночник от меня не отстанет.

— Сколько броней налично у тебя, милсдарь колдун? — заинтересовался староста, видимо, опасавшийся, что у меня другие планы на добычу.

— Так… — я на секунду задумался. — Пять кольчуг, три из них развалены пополам, кожаные брони — одиннадцать штук, шеломы кожаные, пять штук, шишак железный, одна штука, шишаки медные, две штуки. Одежа почти новая, тридцать восемь разнобойных комплектов. Оружие. Двенадцать мечей разного качества, по каждому будем разговаривать отдельно, скопом не продам. Восемь копий, один самострел, хороший, но тяжелый, сорок болтов к нему, целые, не пользованные. Шесть луков, пятьсот стрел к ним, боевых, с разными наконечниками. По каждому типу наконечников будем отдельно сговариваться. Боевая секира, железо хорошее, одна штука. Ножи, кинжалы и стилеты, двадцать четыре штуки, их продам скопом. Ежели есть мужики с телегами, то предлагаю съездить в логовище реттюрцев, чтоб вывезти провиант и рухлядь всякую. Ежели желающих нет, завтра схожу, сожгу там всё.

— А много провианту? — уточнил староста напряженно.

— Полная кладовая пшена всякого, полная кладовая клубней питательных разного рода, мяса вяленого и копчёного много, травы всякие сушеные, рыба солёная, много, в общем. — говорю. — Рухлядь меня не интересует, но вам может шкуры пригодятся, в хозяйстве вещь полезная. Мебели всякой диковинной много, столы резные, стулья с оббивкой, мне это никак не вывезти, потому позволяю то вам.

— А взамен? — верно всё понял опытный мужик Гутоген.

— А взамен вы даёте мне в помощь десяток мужиков крепких, чтобы отбиться от твари одной, меня ищущей. — отвечаю. — Шарраохом кличут изнаночника того. Воевать с ним не надо, надо копать.

— Шарраох… А рази водится у нас такие? — удивился Гутоген.

— Водится один. — киваю. — Опасный зело, оттого что битый. Сороконожка то, токмо морда людская, как у бабы усталой. Я в отдалении от деревни построю укрепление временное, там встречу тварь, убью или помру бесславно, то неважно, ежели ваших никого рядом не будет, уйдёт шарраох к другому селению, чтобы не пужать корм зазря.

— Эх-эх-эх… — затрещал староста. Видимо, корёжит его такое предложение.

— Знай: шарраох угодья имеет большие, ваших он однозначно уже жрал когда-то, вы в его владениях. — говорю убедительно. — Это и ваша проблема тоже, так что лучше помогите мне его упокоить и горя от такого изнаночника больше не знать.

— А пошто нам знать, что ты шороха сего осилишь? — с сомнением спросил меня Гутоген.

— Осилю аль не осилю, это моё дело. Даже если не осилю, так пораню изрядно. — пообещал я. — Побитый шарраох уйдёт раны исцелять, а это долго. Тоже выигрыш времени.

Последний аргумент слабенький, но какой есть. Если помогать не будут, тогда сам справлюсь, пусть и похуже получится. Арким-то быстро план обрисует, справимся.

— Ну… — староста с вожделением посмотрел на сани, груженные добычей. — Пойдём в дом, жинка моя чегой сготовит, попотчуем тебя, заодно и о ценах сговоримся.

Ближе к ночи всё обсудили. Выручил я суммарно одиннадцать золотых монет. Золото у старост всегда есть, это все знают. Мы же, крестьяне, народ прижимистый, но когда действительно надо, денег жалеть не будем. Вполне может быть, что эти золотые монеты копили поколения старост, а тут Гутоген их в оружие и брони превратил. Чудно это всё, ново для меня. Одно дело от Аркима слышать, другое — видеть эту торговую процедуру наяву. Магия движения денег зачаровывает… Появилось, конечно, чувство, что продешевил, но Арким успокоил, что нормально выручили.

Никогда не обладал даже тысячной долей таких деньжищ! А тут так легко продаю и покупаю…

«Не привыкай, неизбежно будут времена, когда мы куль от соли доедать будем». — предупредил Арким.

Да я знаю, что в жизни всякое бывает. Деньги тратятся, а работа бывает не всегда.

— Дело сделали… — заключаю я, суя кошель с золотом под шубу. — Добрая каша у вас, хозяюшка.

Это я коплеми… комплимент повару сделал таким образом. Арким говорит, что добрые отношения создаются из таких вот мелких слов. Всем ведь нравится, когда их работу ценят. А эти положительные эмоции откладываются в памяти, и асици… ассоци… связываются с конкретным человеком, что создаёт благоприятный образ. Полезное дело.

— Я тогда у алхимика переночую, а завтра с утра давай мне десять мужиков с инструментом. — встаю с лавки. — Доброй ночи.

— И тебе доброй ночи, милсдарь колдун. — хором ответили староста и его жена.

Ночью сразу лечь спать не удалось, так как Эднагина начала меня расспрашивать.

«Что за меч говорящий? Кто эти крестьяне? Почему тебя колдуном кличут? Как ты порубил два десятка взрослых мужиков в одиночку?» — вот что-то в этом духе выспрашивала.

Я ей объяснил всё в меру своего понимания. Получилось не очень, но кое-какие ответы она из моих уст получила. Как сказал Арким, я дал ей сочную пищу для размышлений.

Устал я. Спать пойду.