Меч

Глава 1100. Многоножка

— Вот твоё серебро, Нептаин. — довольный брат старосты отсчитал пятьдесят монет серебром. Затем доложил ещё двадцать пять монет. — И это за брата, лично от меня.

Нептаин сдержанно кивнул и направился в выделенную ему комнату, собирать вещи.

Задерживаться надолго не стоило, так как погони никто не отменял.

«Что-то крестьяне попёрли расточительные». — пробормотал Арким. — «Хотя, не знаю, потеряй я брата с его семьёй, не пожалел бы денег на месть».

Нептаин это никак не прокомментировал, надежно спрятав в котомке заработанные деньги.

— Надо лошадью обзавестись, как уберемся достаточно далеко. — пробормотал Неп.

По дороге они не пошли, сразу же уйдя в чащу, чтобы не искушать судьбу. Хотя, если учесть местных обитателей чащи, можно поспорить, где судьба искушается больше.

В лесу было холодно, но Нептаин уже привык к низким температурам, поэтому не испытывал каких-то трудностей, да и снаряжение подобрано с умом: шуба из медвежьего меха, тёплый волчий шлем, меховые унты, меховые штаны и трёхслойный льняной шарф — замерзнуть очень сложно. Будь Нептаин ростом повыше и телосложением пошире, его можно было бы принять за медведя.

Километр за километром, останавливаясь только на ночевки, Нептаин упорно шел вперёд. Где-то слева осталась столица графства Онотри — город Маркт, в который Нептаин даже не собирался заходить.

Лес жил своей зимней жизнью. Какому-нибудь горожанину может показаться, что лес зимой вымирает, но это самая что ни на есть неправда. Арким с интересом наблюдал спящих в своих зимних норах грызунов, белок в деревьях, лисиц, рыскающих в поисках своего кровавого пропитания, а также зимующих птиц, которые по заветам предков, не летают на юг.

— Вот здесь тихо, Неп. — предупредил мальчика меч. — Видишь бугор? Это не бугор, это берлога здоровенного медведя. Обходи широкой дугой, нам с этим прокурором леса, конфликтовать совсем не резон.

— Понял. — тихо ответил Нептаин и повернул сильно правее, чтобы минимизировать шансы прерывания сна самого опасного хищника нормального леса.

Другое дело, что нормальных лесов тут почти не встречается, так как в биомы этого мира довольно давно вторглись существа из-за Изнанки. Некоторые виды из-за этого вымерли, но остальные приспособились к немирному сосуществованию с противоестественными тварями. Следует отметить, что медведи очень любят лакомиться изнаночниками, когда предоставляется возможность, так как плоть их по вкусу сильно напоминает тухлое мясо. Именно по причине неподдельного медвежьего энтузиазма и неплохого обоняния, некоторые чудовищерубы раньше заводили себе таких весьма экзотических питомцев, которые помогали им выслеживать даже специально маскирующихся тварей.

Другое дело, что медведь потянет далеко не каждого изнаночника. Именно поэтому крупные лесные хищники в основном питаются «низшей лигой» Изнанки, взаимно регулируя популяции друг друга, а вот по-настоящему серьезных игроков всячески избегают.

— Ты это, Арк, историю-то дорасскажешь? — спросил Нептаин, когда они удалились от берлоги на достаточную дистанцию.

— Действительно. А чего и не дорассказать? — хмыкнул Арким. — Слушай, значит… Наш герой закончил школу и поступил в расистскую академию, где впитал в себя некоторое количество этих ксенофобских взглядов. Там же он вступил в политическую партию, которая основной своей целью видела упрочнение позиций своего народа, в основном за счёт других народов, проживающих в этой стране. Мне же не надо повторно объяснять тебе, что такое политическая партия? Вот и хорошо. Итак… В этой партии наш юноша быстро возвышался, так как был общительным и умел легко заводить друзей. Через некоторое время была попытка переворота, осуществленная в его стране, где он оказался одним из основных участников. Его приговорили к смертной казни, но то дело не быстрое, да и режим явно переживал самые кризисные моменты своего существования, поэтому юноша сумел сбежать в соседнюю страну.

Через несколько лет старый режим в его родной стране пал, его родная партия взяла верх, в связи с чем он вернулся на родину, всячески поддерживая уже новый режим и поднимаясь по партийным ступеням всё выше. Потом снова случился былинный отказ — партию свергли, а юношу посадили в тюрьму. Но опять же, времена были нестабильные, а новая власть недостаточно крепкой, поэтому юноша из этой тюрьмы бежал.

После такой нешуточной закалки, у сопартийцев не осталось сомнений, что юноша — человек надёжный, поэтому его начали назначать на руководящие должности, в основном касающиеся партийной безопасности, иначе говоря, возглавил партийную дружину.

Затем очередной переворот, но теперь не юноша, а мужчина, обладал реальными полномочиями и участием. После переворота он получил нехилую власть, которую использовал для… увеличения своей власти.

Дальше началось самое интересное. Его хороший друг, который был правителем страны, подал в отставку…

— То есть как? — не понял Нептаин.

— В смысле, как? — раздраженно ответил вопросом на вопрос Арким. — Взял бумагу, ручку, написал заявление и подал в отдел кадров. Он же не герцогом был каким, и не королём! Обычный президент! Ты это, не перебивай, объясню потом непонятные моменты. Значит, дружбан нашего героя подал в отставку. А кто у нас тут самый общительный, со всеми здоровается, всем улыбается и вообще хороший мужик, к тому же УЖЕ обладающий широчайшими полномочиями? Правильно! Таким образом наш приятель и стал президентом своей страны. Он тут же назначил себя верховным главнокомандующим, председателем партии и вообще чуть ли не повелителем вселенной.

Шло время, амбиции росли, в стране всё было относительно в порядке, и наш герой решил устроить коротенькую победоносную войну, которая практически сразу пошла не по плану. Вместе планируемых максимум пары лет, она заняла восемь, отняла жизни двухсот тысяч солдат страны нашего героя и закончилась неубедительной победой, которая не дала практически ничего. Тем не менее, наш герой объявил это великой победой, хотя с учётом затраченных средств и понесенных потерь, это было форменное поражение для обеих сторон конфликта.

Спустя два года после «победы», наш герой решил вторгнуться в другую соседнюю страну, там всё было более успешно, но ненадолго. Представители мирового сообщества были совсем не рады такому ходу дела, поэтому собрали объединенные силы и выкурили нашего героя из захваченной им соседней страны, проведя успешную военную операцию.

Затем, наш герой, побитый и наученный горьким опытом, затаился. Вёл себя тихо, на международной арене не отсвечивал, но это ему не помогло. Примерно через двенадцать лет после памятной операции, участвовавшая в ней заморская держава захотела решить за счёт страны нашего героя собственные внутренние проблемы. Были сфабрикованы доказательства, а мировая общественность была уведомлена, что в стране нашего героя есть смертельное оружие, которое способно убить сотни тысяч. Это, конечно же, было не правдой, но в том мире истина была такова: кто громче кричит, тот и прав.

В страну нашего героя вторглись, разбили его армию, начали грабёж, а его самого обнаружили прячущимся в каком-то подвале, боящимся за свою жизнь.

Нашего героя закрыли в темнице, собрали какой-то непонятный суд, десятки раз нарушили процедуры и права президента, предъявили ему обвинения вообще за все прегрешения, в том числе за развязывание предыдущих войн. Закончилась эта сомнительная процедура смертным приговором, причём нашего героя не обезглавили и не расстреляли, а повесили как какого-то вора.

После этого со страной не произошло ничего хорошего, да и не было там в том веке ничего хорошего — войны, голод, нестабильность. Кхм-кхм. Какие выводы ты сделал из этого рассказа?

Нептаин молча обдумывал свой ответ. Арким приучил его думать, перед тем как сказать что-то.

— Я думаю, что не надо развязывать войны? — предположил мальчик.

— Это и ежу понятно! — сказал на это Арким. — Войны вообще плохо решают проблемы, зато хорошо создают новые. Поставленных целей наш герой не добился, зато принёс очень много горя и своим людям, и чужим. А извлечь нужно следующее, раз ты не горишь желанием думать сам: никогда не садись за стол с большими игроками, никогда не повторяй один фокус дважды, не факт, что сработает повторно, на одной общительности и обаянии можно забраться довольно высоко, но они не очень хорошо помогают там удержаться, власть — игра с большими возможностями, но и большими последствиями, а также, она ещё никого не сделала счастливым, потому что в конце-концов ты остаешься один, а тебя будут окружать вражеские солдаты, которые обвинят тебя во всех своих проблемах и казнят как жалкого преступника.

— То есть, ты хочешь сказать, что лучше к власти не стремиться? — спросил Нептаин озадаченно.

— Там наверху, на вершине власти, может и тепло, может и сытно, но очень одиноко. — с печальными нотками произнес Арким. — Герою моего рассказа ещё повезло, у него было много детей и родственников, которые были верны ему. А бывает и так, что всё держится на тебе одном и когда ты падаешь, всё твоё могущество падает вместе с тобой. Что и произошло с нашим героем.

— Как его звали? — после нескольких минут молчания спросил Нептаин.

— Саддам Хусейн Абд аль-Маджид ат-Тикрити. — с готовностью ответил Арким.

— Зачем ему такое длинное имя? — удивился Нептаин.

— Ну… Вообще-то его звали Саддам Хуссейн, но я озвучил его полное имя. — сказал на это меч. — Так-то, по традиции его народа, в полном имени отражается имя отца, деда и место, откуда он родом. Ты понял смысл этой истории?

— Лучше держаться подальше от власти, ничего хорошего там меня не ждёт. — сделал вывод Нептаин.

— Не совсем верно. — меч изобразил кряхтение, будто прочищает горло. — Самой по себе власти избегать не надо. Власть, она, стерва такая, разная бывает. Вот одолел ты изнаночника какого, повалил, обрубил конечности, осталось только голову отсечь. Что это? Власть над жизнью. В деревню пришел, где разбойники какие или изнаночники душегубствуют. Можно же помочь, а можно мимо пройти. Что это? Власть над чужой судьбой. А есть власть над людьми, королевская, герцогская, графская, баронская — не особо важно. Главное, получить её можно разными путями, и ты тоже можешь, даже больше, у тебя наибольшие шансы такую власть получить, если будешь стремиться.

— Почему? — не понял Нептаин.

— А у тебя голова работает и руки есть, да и комплекцией тебя природа не обделила. — ответил Арким. — Самый опасный воин на поле боя или просто в жизни — хорошо соображающий. Такие обычно становятся чем-то большим.

— В герцогской дружине много воинов. — Нептаин задумался. — Но только они как начали службу герцогу нести, так и несут.

— А потому что им так удобно. — не замедлил с ответом меч. — Они нашли зону комфорта, где вкусно кормят, мягко стелют, да ещё и деньгу неплохую платят за любимое дело. Зачем куда-то стремиться, если у тебя всё уже есть? Это, конечно, не работает с Бутигеном, который служит в дружине по совершенно другим, особенным причинам, но тут уж налицо явное исключение из правила. Главное пойми — тебя не могут ограничить обстоятельства, не может остановить злой рок, так как его не существует, ты никому ничего не должен, никто ничего не должен тебе. Живи как считаешь правильным, не склоняйся, будь тем, кем себя считаешь, вместо подстраивания под неблагодарное общество. Именно такие люди добиваются наибольших успехов, или терпят сокрушительный крах. Хуссейн — тот человек, который с раннего детства подвергался чрезмерному влиянию окружения и к концу жизни лишился способности мыслить непредвзято, что его и погубило. А ты… У тебя сейчас есть уникальная возможность быть тем, кем хочешь быть именно ты. Чудовищерубом, дружинником, охотником, следопытом, ремесленником, самогонщиком, да хоть обычным крестьянином! Кем угодно! Этого лишена большая часть населения планеты, от последних простолюдинов до императоров! Я это к тому, что тебе нужно знать об этом. Если хочешь стать основателем нового рода — пожалуйста! Я помогу тебе, приложу все усилия, чтобы через десяток лет у тебя уже было баронство. Хочешь вернуться и возобновить работу самогонщиком — разворачивайся, я тоже буду тебе содействовать в этом.

— Зачем ты мне всё это говоришь? — отчего-то расстроенно вопросил Нептаин.

— Затем, что это даёт тебе выбор, которого у меня никогда не было. — тихо ответил Арким. — Кем быть.

//POV. Арким. Меч, который разрушает остатки детства//

— Нет, всё-таки чудовищерубство намного полезнее, чем прочие профессии. — решил Неп.

— Может и полезно, но точно не для твоего здоровья. — выдвинул я последний аргумент. — Это охренительно опасно, Неп. Мы ещё с самым смаком не столкнулись.

— Лучше так, чем прозябать в герцогском подземелье, варя ему пойло на вечер. — покачал головой парень.

— Отговаривать не буду, Неп. Я сам это дело сугубо поддерживаю, работа, конечно, опасная, но хорошо оплачиваемая. — сказал я ему на это.

Всё-таки, не ошибся в парне. Правильный. Кто-то другой бы выбрал власть или бешеные деньги. Мы ведь и сейчас можем забиться в какой-нибудь медвежий угол и построить настоящую самогонную империю. Но это скучно, это стагнация. Да и польза для этого мира весьма сомнительна. Неправильно и не почётно. Не то что возможность бесславно подохнуть в норе какого-нибудь изнаночника, не правда ли?

— А что понимать под «смаком»? — вдруг спросил Неп.

— А смак — это самая соль Изнанки. — с апломбом проговорил я. — Самый мелкий из них: оолхим. Тварюга высотой в два метра, мускулистая, клыкастая и когтистая, шесть лап, короткий ядовитый хвост, морда почти как у кабана, сильная как десять человек. Я зову эту тварь Олежеком. Без пик или рогатин против него лучше не идти, и обязательна ватага из десяти-пятнадцати чудовищерубов, так как в одиночку ты будешь для конкретно этого изнаночника чем-то вроде аперитива. Следующий член Высшей Лиги Изнаночников — корром. Отличается телосложением, сходным с человеческим, но в силе порядком уступает Олежеку. Это не значит, что Кирюха слабак, отнюдь нет. Это значит только то, что Олежек охренительно могучий. Может Кирюха и слабее физически, чем Олежек, но зато он на голову опережает его в интеллекте, буквально. Да, у него две башки, одна уродливее другой. Ярким примером превосходства Кирюхи перед Олежеком является то, что Кирюха часто носит с собой меч из конченного чугуна. По идее, кому-то это может показаться прекрасной возможностью разрубит поганый меч и без труда прикончить бедного Кирюху, но не тут-то было! Чугуниевое изделие представляет из себя банальный лом с односторонней заточкой, который больше ломает, чем разрезает. Кирюхи обычно умеют пользоваться этими бандурами, поэтому, ввиду физического превосходства и превосходства в длине оружия, в прямой поединок с ним лучше вообще не вступать. В отличие от Олежека, Кирюха не попрёт на тебя как тупой бычара, а будет большей частью атаковать продуманно, с применением какой-то тактики, которой он будет придерживаться, но и нельзя в это же время забывать, что он всё ещё изнаночный хищник, который не устоит перед чарующим ароматом свежей крови. На этом ловятся практически все изнаночники, хотя некоторые их записные гурманы предпочитают чуть испортившуюся. Например, как следующий член Высшей Лиги — шарраох. Это изнаночник о двадцати ногах, большой ценитель гнилой плоти и крови, обладатель бронированного корпуса и тонкого, можно сказать ранимого, брюшка. Чем-то отдалённо напоминает сколопендру, но всё портит почти человеческое лицо вместо морды. Да, такой вот уродец. Не знаю, зачем этой твари человеческое лицо, но как есть — так есть. Самое жуткое, что я наблюдал в своей жизни — как шарраох поедает гнилой труп этим самым лицом. Следует знать, что во время выдачи мозгов этот уродец не спал, поэтому хитёр и коварен, характер подлый, знает, когда надо избегать боя. Обладает способностью зарываться под землю, что здоровски осложняет его загонку и убийство. Гнездится в сухой почве. В ареале обитания обычно образуется целая подземная сеть, где любят обитать ребята из Низшей Лиги. Эти самые тоннели — сущий геморрой, так как существуют ещё долгие десятилетия после гибели Шарлотты, как я называю эту тварь. К слову, важно знать, что эта тварь никогда не задерживается на одном месте, выборочно убивая по два-три человека, в основном в безлюдных местах, чтобы без свидетелей. Именно поэтому этот изнаночник довольно долго не вызывает никаких подозрений о своём существовании, иногда столетиями. Сильно ему помогает то, что тела жертв пропадают бесследно, так как желудок Шарлотты способен переварить даже человеческие кости. Но даже такой хитрюга уступает последнему, главному члену Высшей Лиги — торрор. Этому типу изнаночников я придумал отдельное название — Лена Головач. Физически он не сильнее дружинника, умеет пользоваться оружием, носит одежду и очень достоверно имитирует жизненные процессы живых людей. Ах да, ещё они очень сильно похожи на людей, даже говорить могут. С интеллектом у них полный порядок, и даже жажду крови они могут держать в узде. Если в городе, в людской толще, мимо тебя пройдёт Головач, ты можешь ничего не заметить, но зато замечу я. Внутренние органы у них совершенно отличаются от людских, а ещё у них есть железы, выделяющие какой-то феромон, вызывающий расположение человека, с которым эта мразота вступила в контакт. Классическая поведенческая формула Лены Головач — непринуждённая инфильтрация в социум, создание гнезда из преданных членов этого социума и спокойное почивание на лаврах, то есть, постепенное и ненавязчивое питание этими самыми преданными обитателями гнезда. Они тащат ему всякие необходимые вещи, вербуют новых «птенчиков», защищают эту самую Лену Головач и вообще всячески способствуют её комфортному существованию. Но это полбеды, вторая половина в том, что Лена тащит своих собратьев в этот самый населенный пункт. Так, традиционно лесные изнаночники Низшей Лиги, вдруг становятся обитателями городских катакомб, а на окраинах заводятся вуулы, которые сосут бедноту. Вот ещё одна полезная деталь: в городах, если в них завелись какие-то изнаночники, первыми страдают бедняки. Они наиболее беззащитны, поэтому априори являются желанной целью для Лены Головач и всяких вуулоподобных тварей.

— То есть, эти торроры могут жить среди людей и питаться ими как пастухи овцами? — с испугом спросил меня Неп. — И никто ничего не поделает?

— Делают что-то, конечно! — приободрил я его. — Проблема торроров давняя, но не особо актуальная, ввиду их редкости. Нет, если в крупный город незаметно просочится один из таких, то быть беде, но их вполне неплохо вычисляют целители, также в мои времена производились амулеты, хорошо вычисляющие этих паскуд. Я даже видел один старенький амулет в городской стене Хадрейна, что довольно-таки хороший знак. О проблеме не забыли, это даже не хорошо, это просто отлично! Мы с Ксандином, было дело, прикончили городского главу и его свиту, из-за чего пришлось срочно бежать и сражаться с погоней, ведь для горожан это был их родной глава, а на деле оказался не глава, а Лена Головач! Но людям не объяснишь мясорубку в ратуше тем, что глава не настоящий, а всамделишный изнаночник. И хуже было то, что эта тварь собрала вокруг себя целую армию сподвижников, которые костьми были готовы лечь, но отомстить за своего кумира. Так и жили…

— А благородные могут быть торрорами? — спросил Нептаин.

— Хуже — могут, но торрорами — вряд ли. — ответил я. — Во-первых, в мои времена благородий проверяли на предмет изнаночности, да там и делов особых делать не надо — вспори руку, понюхай кровь! Да и потом… аристократами не становятся, ими рождаются — это самая лучшая защита верхнего сословия от Лены Головач. А так, даже страшно представить, что бы мог сделать герцог-торрор…

Дальше шли молча. Я дал Непу пищу для размышлений, которую ему теперь надо переварить. А у меня включилось плохое предчувствие. Нет, я существо сугубо рациональное, верю в то, что вижу обоими своими типами зрения, но… интуиция — рабочая штука. Бывает, что подсознание, которое уже сложило весь паззл из нехарактерных деталей окружающей среды, даёт тебе знак, что надо обеспокоиться и сложить два плюс два. Проблема подсознания в том, что оно не может тебе на лобовой экран вывести сообщение с текстом, типа: «посмотри на эти следы! Они похожи на оленьи, но мы идём не по звериной тропе!»

Вот точно! Следы, которые я разок поверхностно рассмотрел и забил, приняв за оленьи. А тут и остальные детальки подоспели. Следы старые, скорее всего, остались после последней охоты этой твари…

«Неп, иди как шёл. Не подавай виду, будто напрягаешься». — предупредил я парня. — «Следы мне совершенно не нравятся. Кажись, накликал я Шарлотту…»

«Сколопендру с человеческим лицом?» — переспросил у меня Неп мысленно.

«Нет, блин! Капитализм!» — огрызнулся я. — «Её самую! Шарлотту, мать её йетти!»

Неп, по мнению Шарлотты, один-одинёшенек, идёт по глухому лесу… Да он идеальная цель! Как же быть-то, а? Колдунств у меня действенных против твари нет, у Непа тем более, хотя это можно будет исправить отработкой магии, но когда? Когда у нас появится время и место для магии?

Сканирую землю под ногами. В пяти метрах левее вижу тоннель. Точно Шарлотта. Покарай её Орк… Плохо. Очень плохо.

«Двигай как двигал, не дёргайся, пусть думает, что ты ничего не знаешь и не подозреваешь». — продолжил я инструктаж парня. — «У тебя шанс один из ста. Сумеешь отрезать этой твари лицо, считай победил».

А вот и движение под землёй. Тварь давно знает о нас, но до этого момента держалась дистанции, чтобы не спугнуть особо пугливых и подозрительных. Неп ничего не слышит, а ощущаю вибрации на стенках тоннеля. Она приближается. Замерла, вслушивается. Снова движется. Хитрая тварь — проверяет, не заволновался ли никто?

«Кстати, слух у этой твари очешуенный, чего не скажешь про зрение». — поделился я мысленно с Непом. Лишним ему не будет, если переживёт эту встречу с представителем Высшей Лиги. — «Иди поближе к тоннелю, ввергни тварь в соблазн».

Оно всё ближе, и чем ближе, тем тише и медленнее приближается. На последних метрах слышать тварь перестал даже я. Но не видеть. Вижу я её отлично, но всё равно зачёт за стелс.

П-ш-ш-ш-х! — земля в области тоннеля осыпалась и оттуда бесшумно взметнулось человеческое лицо на сколопендре.

— Влево рули! — выкрикнул я. — Потом встал, замер!

Неп среагировал вовремя, бросив своё тело налево, но при этом не забыв сгруппироваться для своевременного вскакивания на свои две.

Тварь повернула свою голову в направлении застывшего статуей Непа, который по команде «Замри» перестал даже дышать. Не подумайте, что это дрессировка домашнего питомца, но иногда бывает нужно даже не дышать.

Лицо сколопендры сморщилось, она прищурила глаза. Было бы смешно, если бы не было так омерзительно. Лицо, к слову, словно у красивой женщины лет сорока, перманентно усталое, с мелкими морщинами. Но гротеск всё равно имеется. Нарочито женственные черты, неестественно пухлые губы, черные глаза без белков — жуть. И этими чёрными зерцалами тварь пырится сейчас на нас, я этот взгляд прямо чувствую.

Только одна проблема — видит хреново, глаза работают больше на движение, чем на подробную детализацию, что и вызывает сейчас у твари недоумение. Не могла жертва, до этого так хорошо шумевшая, просто вот так вот взять и исчезнуть. И она в чём-то права, так как действительно, нельзя просто так взять…

«Сейчас, когда Шарлотта приблизится к тебе, чтобы подробнее разобрать не очень громкий скрип от твоих шмоток, наносишь удар № 27, прямо из ножен». — мыслеречью дал я надлежащие инструкции Непу. — «Не старайся бить сильнее, просто отруби твари лицо!»

«Понял» — подтвердил приём парень.

Тварь действовала в точности, как я и предсказал. Хотя, догадаться о дальнейших действиях твари мог бы даже самый худший из доморощенных Шерлоков: по логике, если потерял цель, начинай искать там, где её видели последний раз, сработает в девяти случаях из десяти.

Это фейсище начало маневренное движение к Непу, который стоял как статуя. На определенном моменте, когда до Непа оставался почти метр, Шарлотта расслышал шуршание меха и резко дёрнулся к Непу.

Неп, конечно же, не подкачал. Удар из ножен — это чисто японская тема, которую сложно реализовать, скажем, романским мечом, но вполне можно коротким мечом типа гладиуса, но и зона поражения тогда будет меньше. Сейчас зона поражения роли не играла, как и национальная принадлежность меча, так как морда лица твари была в опасной близости от Непа.

Удар прошел почти идеально. Я прямо чувствовал, как разрезаются нервные узлы в области подбородка твари, но… Одна из лап врезала по руке Непа и скривила удар.

У Непа теперь трещина в лучевой кости предплечья правой руки, а тварь с воплем нырнула обратно в тоннель, сейчас стремительнейшим образом удаляясь в горизонт.

— Ну ничего, бывает. — не стал я ругать парня.