Майская Гроза

27 марта 1941 года Берлин, рейхканцелярия

Когда в зал быстрой походкой, выбрасывая вперед правую руку, ворвался Гитлер, приглашенные на встречу, генералы вскинули руки в приветствии. Гитлер прошел вдоль шеренги. Остановился перед Кейтелем.

— Кейтель, скажите мне, что происходит в Югославии?

— Мой фюрер, разведка докладывает, что лояльное нам правительство свергнуто. А новое собирается вести переговоры с англичанами и, возможно, русскими о союзе против нас.

— Как это произошло? Я вас спрашиваю, как это могло произойти? — Гитлер остановился перед Канарисом. — Зачем нам Абвер, который в состоянии только сообщать о том, что уже произошло? Откуда вы берете свои разведданные? Из английских газет?

Гитлер опять пробежал вдоль шеренги генералов, остановился перед Гальдером.

— А куда смотрит наш генеральный штаб? Почему можно безнаказанно свергать послушные нам правительства? Может быть, завтра английская разведка свергнет и нас с вами?

— Мой фюрер, ничто не предвещало такого развития событий. — Попытался оправдаться Канарис.

— А каких предзнаменований вам надо? Что небо должно упасть на землю? Или Дунай должен потечь обратно? — Гитлер, кажется, не собирался так быстро успокаиваться. — Или англичане забыли прислать вам отчет о работе своей разведки?

Гитлер опять прошел вдоль шеренги генералов, но уже медленнее. Остановился перед Кейтелем.

— Почему я должен думать обо всем? Зачем Германии столько генералов, которые только и могут, что бежать вслед событиям? Почему исправлять их оплошности должен только я?

— Но мой фюрер… — Попытался начать Кейтель, но Гитлер не дал ему развить свою мысль.

— Что фюрер? Фюрер не спит ночами, думая о благе рейха. Фюрер работает с утра до глубокой ночи. А его генералы? Они ждут, когда газеты сообщат им о том, что происходит на границах рейха.

— Мой фюрер, такое развитие событий нам даже выгодно. — Пришел на выручку Кейтелю генерал Йодль. — Теперь мы можем ввести в Югославию войска, не считаясь с желаниями их правительства. Мы ведь все равно собирались это делать.

— Йодль, не учите меня политике. — Вновь взорвался Гитлер. — Если бы это произошло полгода назад, я был бы только рад такому поводу. Но сейчас в разгар подготовки к восточной кампании, мы не можем отвлекать на решение югославской проблемы больших сил. Или нам придется оставить Югославию в покое, или перенести сроки нападения на Россию, по крайней мере, на месяц.

— Мой фюрер, но мы можем не уложиться в намеченные сроки. — Возразил главнокомандующий сухопутными войсками рейха генерал Браухич.

— Браухич, а что вы будете делать, если в Югославии высадятся англичане? Как тогда пойдет компания на востоке?

— Вряд ли Черчилль решится на активные действия. — Сказал Гальдер. Гитлер успокоился, и пора было переходить к поиску путей решения возникшей проблемы.

— Даже если англичане будут только загорать на пляжах Адриатики и играть в свой дурацкий гольф, нам все равно придется держать против них большую группировку. — Поддержал Гитлера Кейтель. — Данную проблему надо решать сейчас, до нападения на Россию.

— Сколько нужно времени для организации вторжения в Югославию? — Спросил Гитлер у Кейтеля.

— Учитывая, что войска уже находятся вблизи югославских границ, не более недели.

— Да, Югославия нас задержит. — Признал Гитлер. — Сербы очень воинственны. Надо будет сразу натравливать на них усташей Анте Павелича. Если хорваты вцепятся в сербов, вермахту будет легче разгромить югославскую армию. Канарис, ваша задача распространить среди населения Югославии слухи о том, что мы предоставим независимость всем народам, которые нас поддержат. Пусть националисты всего этого сброда, который населяет Югославию, поработают на нас.

Успокоившийся Гитлер отошел к столу с картами. За ним подошли и генералы.

— Браухич, успокойтесь. Двух летних месяцев вполне достаточно для уничтожения русской армии и сокрушения России. — Сказал Гитлер, уловивший тихий шепот главнокомандующего сухопутными силами, обращенный к кому-то из соседей.

— Паулюс, где вы? Подойдите ближе. — Продолжил он. — Вам предстоит, используя свои связи, обеспечить поддержку наших войск со стороны Венгрии и Румынии. Объясните Хорти и Атонеску, что если они хотят получить свой кусок русской территории, да и югославской тоже, они должны нам помочь не только сочувственными возгласами, но и своими войсками.

Как всегда, спокойный и сосредоточенный Паулюс только молча кивнул, уяснив свою задачу. Впрочем, он пытался что-то сказать, но Гитлер уже отвлекся в сторону.

— Йодль, не хватит ли шептаться с Кейтелем? Я все слышу. Заверяю вас, что никакой зимней компании в России не будет. Оставшегося времени вполне хватит, чтобы дойти до самого Урала, а не только до Волги, как наметил Паулюс. Вы еще успеете покормить страшных русских комаров, когда мы выйдем на намеченные рубежи. Я специально выгоню вас на берег Волги, чтобы они вас, как следует, погрызли.

— Мой фюрер, опасность представляет не только югославская и греческая армии, но и английские войска находящиеся в Греции. А их там более пятидесяти тысяч. — Вмешался в разговор начальник генштаба вермахта генерал Гальдер, уже понявший, что предстоит также вторжение в Югославию, кроме ранее намеченного в Грецию.

— Чепуха. — Отмахнулся от него Гитлер. — Англичане, как всегда, будут стоять в стороне и ждать чем все закончится. А затем, когда мы разгромим их союзников, побегут спасать свои драгоценные шкуры.

— Опасно не только действие английских войск, но и их бездействие. — Продолжил свою мысль Гальдер. — Пока они находятся в Греции, и греки и югославы будут надеяться на их поддержку и сопротивляться. Вот если бы удалось их оттуда убрать, все завершилось бы намного быстрее.

— Гальдер, вы наверное путаете меня с богом?! — Вспылил Гитлер. — Я могу исправить ошибки, допущенные моими генералами, но я не могу вмешиваться в решения командования англичан.

— Мой фюрер, я, кажется, знаю как повлиять на решение этой проблемы. — Решился вмешаться в разговор Паулюс.

Гитлер с интересом повернулся в его сторону. Паулюс проявил себя как хороший исполнитель, способный грамотно переложить на язык военных приказов поставленную перед ним задачу, но до сих пор за ним не замечалось самостоятельной творческой инициативы.

— И какое решение вы хотите нам предложить?

— Мой фюрер, если ударить, хотя бы небольшими силами, в направлении Каира, то англичане сами выведут войска из Греции ради спасения своего положения в Египте. — Сказал Паулюс.

Гитлер повернулся к висящей на стене карте Европы и Средиземноморья. Он вообще питал слабость к географическим картам, в особенности больших размеров. Эта же была просто громадной, занимая всю стену.

— Где сейчас находится Африканский корпус генерала Роммеля? — Спросил он.

Паулюс услужливо показал расположение войск Роммеля и английской армии Уэйвелла. Гитлер близоруко щурясь оценил расстояние до Каира и Александрии, перевел взгляд на Грецию, опять вернулся к Египту и, наконец, спросил.

— Какова вероятность того, что Черчилль перебросит свои войска из Греции?

— Если угроза будет реальной, то он непременно это сделает. — Продолжил убеждать его Паулюс. — Если Роммель подойдет к Каиру хотя бы на триста километров, англичане перебросят в Египет не только войска из Греции, но и все свои резервы в пределах тысячи километров.

Гитлер продолжал рассматривать карту, что-то оценивая, но пока хранил молчание.

— Если это произойдет, то и греки и югославы прекратят сопротивление раньше, чем в присутствии англичан. — Продолжал вколачивать свою мысль в голову фюрера Паулюс. — Это позволит нам завершить компанию раньше намеченных сроков и не переносить сроки нападения на Россию.

— Канарис, что скажет ваша разведка? — Обратился Гитлер к главе Абвера.

— Я не могу прогнозировать реакцию англичан со стопроцентной точностью, но Черчилль всегда относился к африканским делам с повышенным вниманием, так что данный трюк может сработать. — Уверил его глава внешней разведки.

— Но Африканский корпус Роммеля не обладает достаточной пробивной силой. — Попытался возразить Гальдер, не любивший генерала Роммеля и не собирающийся это скрывать. — К тому же, командующий этим корпусом склонен к авантюрам и плохо управляем, кроме того, его невозможно застать в штабе корпуса.

— Гальдер, если генерал не просиживает штанов в штабах, то это не значит, что он плохой генерал! — Взорвался Гитлер, не любивший Гальдера и ждавший только серьезного повода убрать его с поста начальника генерального штаба. — А если Африканский корпус не имеет достаточной пробивной силы, то его надо усилить. Сколько танков имеет Роммель?

— Около двухсот панцеров. — Поспешил отрапортовать Паулюс. — В корпусе две дивизии, их них только одна танковая. Но кроме немецких частей там также находятся шесть итальянских дивизий, из них одна танковая. Хотя нужно признать, что итальянские танки намного слабее и наших панцеров, и английских танков.

— А сколько у англичан? — Продолжил Гитлер.

— По не уточненным данным, не менее шестисот. — Ответил ему Паулюс, сколько их в армии Уэйвелла на самом деле не знал точно никто в германском генштабе, но цифра, наверняка, должна была произвести впечатление на фюрера. — Но большая часть из них легкие крейсерские танки, и хорошо бронированные, но слабо вооруженные пехотные "Матильды" и "Валентайны". Если броня первых легко пробивается нашими пушками, то орудия вторых не в состоянии как-либо навредить нашим панцерам.

— Надо усилить Роммеля полноценной панцер-дивизией. И передать ему хотя бы одну пехотную дивизию, а лучше две. — Сделал вывод из услышанного Гитлер. — Браухич, выделите для Роммеля танковую дивизию, которая ближе всего к Италии. И подыщите, какие пехотные дивизии лучше всего подойдут для действий в пустыне. Их нужно перебросить в Африку не позднее середины апреля.

— Но, фюрер, мы сможем снять их только с восточного направления. На западе у нас ни одной полностью укомплектованной панцер-дивизии нет, да и пехотные части вряд ли соответствуют предъявленным требованиям. — Пытался возразить Браухич.

— Браухич, у вас почти два месяца для укомплектования войск восточного направления! — Вспыхнул Гитлер. — За это время вы сможете перебросить и пополнить несколько таких дивизий. Немедленно найдите кого можно перебросить в Африку для усиления наших войск, находящихся там.

Внимательно выслушивающий продолжение этого разговора, начальник генштаба Гальдер, давно уяснивший, что Гитлера легче обмануть, чем переубедить только кивнул головой, надеясь потом внести свои коррективы в его решения, но не тут то было.

— И учтите, Гальдер, что я обязательно проверю все ваши распоряжения по Африке. — Мстительно закончил свою тираду Гитлер.

Гальдер недовольно посмотрел на Паулюса, в очередной раз подсунувшего ему своего "швабского задиру". Паулюс постарался сделать вид, что не заметил этого взгляда. Ну что же он выполнил обещание, данное Эрвину. А дальнейшее течение событий зависит только от фюрера, который кажется уже воспринял его точку зрения. Хотя нужно признать, что Паулюс с самого начала был уверен, что решение греческой и югославской проблемы не требует такого количества войск, как намечал в своих планах Гальдер. И сейчас он действовал не столько из дружбы, сколько из убеждения в возможности другого решения возникшей проблемы.

— Когда генерал Роммель может начать активные действия? — Спросил Гитлер.

— По моим сведениям через три дня. — Ответил Паулюс, отметив очередной недовольный взгляд Гальдера. Паулюс внутренне усмехнулся, что скажет Гальдер, когда узнает, что на самом деле Африканский корпус уже начал активные действия несколько дней назад.

— Ну что же, наверное, это правильное решение проблемы. — Сделал вывод Гитлер, немного подумал и добавил. — Но даже если мы ошибаемся, у нас достаточно времени исправить допущенные ошибки.

Гитлер отошел от карты к столу совещаний. Генералы переместились вслед за ним.

— Теперь о восточной кампании. — Продолжил Гитлер. — Канарис, что доносят ваши подчиненные о реакции русских на начало наших приготовлений?

— Мой фюрер, пока никакой реакции Кремля не отмечено. Разведка доносит о полном спокойствии военного и политического руководства русских. Не отмечено никакого перемещения войск к Западной границе. Происходит очередное переформирование танковых и механизированных частей. Большевики очень любят то расформировывать их, то заново создавать.

— Сколько у русских танков? — Спросил Гитлер.

— По нашим данным в Западных округах более восьми тысяч. — Осторожно ответил глава Абвера. Заметив удивление генералов, он продолжил. — Но большая часть из них легкие Т-26, русские варианты английского Виккерса. По опыту боев в Польше мы можем сказать, что серьезной опасности для наших панцеров они не представляют. Остальные быстроходные БТ, которые хороши на парадах, но имеют слабое бронирование. К тому же русские танковые части эшелонированы до самого Днепра и не смогут быть введены в бой одновременно. Так что у нас будет подавляющее превосходство практически по всему фронту.

— Генерал Кестринг сообщал о появлении у русских какого-то нового танка. — Подал голос Браухич.

— Сведения о новом танке русских отрывочны и не достоверны. — Вынужден был признать Канарис. — Известно только, что его, предположительно, вооружили 76-миллимитровой пушкой и он имеет противоснарядное бронирование. Также нам известно, что комиссия обнаружила в нем так много недостатков, что производство этих танков отложено до их устранения. Даже если они появятся на фронте, скорее всего это будут единичные экспериментальные варианты.

Гитлер удовлетворенно кивнул, сообщенные главой Абвера сведения совпадали с тем, что уже было ему известно.

— Как бы мы не секретничали, но апрель станет конечным месяцем, когда произойдет неизбежная утечка информации. — Напомнил Йодль. — Русские наверняка уже все знают. Или узнают в ближайшее время.

— Если они знают, то почему держат свои армии на расстоянии триста, а то и четыреста километров от границы? — Высказал свои сомнения Паулюс. — Склады снабжения и аэродромы Красной Армии выдвинуты к самой границе, что позволит нам сразу же уничтожить или захватить их.

— Паулюс более объективен, — поддержал его Гитлер.

— Благодарю, мой фюрер, но это не моя заслуга, а Абвера. — Паулюс сделал легкий полупоклон в сторону адмирала Канариса. Тот благодарно кивнул.

— Если большевикам известен точный срок нападения, то они могут и не торопиться с приготовлениями! — Продолжал ворчать Йодль.

— Гальдер, а что с Львовским и Белостокским выступами, убрал Сталин свои армии или нет? — Поинтересовался Гитлер.

— Нет, мой фюрер, — откликнулся тот, — все войска в этих выступах остаются на месте.

— Вот вам Йодль, еще одно доказательство. Как ни бездарны большевистские маршалы, но даже в Кремле должны понимать, что эти армии сидят в громадных мышеловках, которые нам остается только захлопнуть. — Торжествующе подвел Гитлер итог дискуссии.

— Мой фюрер, — продолжил Гальдер, — сегодня мне передали послание русского военного атташе.

— О чем?

— Он сообщает, что на середину мая русские намечают большие маневры в восточной Белоруссии с участием войск Западного и Киевского округов. Приглашают на них высшее руководство вермахта.

— Ну вот! — Торжествующе воскликнул Гитлер. — Каких доказательств вам еще нужно, Йодль. Мой кремлевский коллега Сталин делает все возможное, чтобы облегчить нам задачу. Когда мы посадим его в клетку в Берлинском зоопарке, я лично повешу ему на шею Железный крест, который он заслужил этим решением.

Генералы заулыбались, фюрер любил проявить чувство юмора. И хотя не всем нравились его остроты, полагалось реагировать на них адекватно. Насладившись произведенным впечатлением, Гитлер продолжил:

— Ну что же господа, пора подвести итоги нашего совещания. В ближайшие дни нужно произвести подготовку наших войск к вторжению в Югославию. Датой нападения определить шестое апреля. Одновременно произвести все намеченные мероприятия по вторжению в Грецию. Африканскому корпусу генерала Роммеля наступать в направлении на Каир. На востоке продолжать все приготовления к вторжению в Россию. Дату начала войны против русских оставляем прежней. Кейтель, оформите это решение в виде приказа и принесите мне на подпись. Совещание закончено.

Гитлер повернулся и поспешил к выходу. Вслед нему потянулись генералы.