Маленький пират

Глава двадцать восьмая

— С момента убытия короля с войском прошло уже три дня. Флот Хорна продолжал крутиться около берега, то удаляясь, то приближаясь. Высадка десанта и атака на город были только вопросом времени. Город готовился к обороне, все жители мужского пола, от четырнадцати до пятидесяти лет, получили оружие со складов и поочерёдно дежурили на стенах. Ворота теперь открывали в исключительных случаях. Готовили к обороне и гавань. Вход в неё традиционно перекрывался цепями, поэтому враги могли атаковать только на небольших плоскодонных судах, которые предполагалось топить с помощью трёх десятков. Огромная деревянная пристань была заблаговременно полита нефтью, планировалось её поджечь, как только враги окажутся наверху.

Наш корабль при этом оказался лишним звеном в цепи, по-хорошему, его нужно было затопить, чтобы не мешал, но капитан возразил, заявив, что будет оборонять его до последней возможности и сам подожжёт, если не будет иного выхода.

Так и решили сделать, всё ценное, включая казну, арсенал и мою лабораторию с корабля вынесли и поместили в безопасное место. В помощь команде выделили ещё два десятка ополченцев. Воины из них были так себе, но это лучше, чем ничего.

А противник, как мы полагали, ждал приказа, не представляя, что делать. Можно было предположить, что они здесь не для войны, что князь приказал им только пугать короля возможностью высадки и заставить его разделить армию. Отчасти им это удалось. Отряд под командованием принца Фредерика патрулировал территорию за городом, стараясь не прозевать высадку.

А потом, к середине четвёртого дня, они получили приказ. Ну, или просто у них лопнуло терпение. Корабли дружно развернулись и, поймав ветер, устремились в сторону города. Часть их при этом повернула налево, чтобы высадиться за пределами городских стен. Об этом отряде с помощью условных сигналов передали принцу, так что эту часть армии врага можно было уже не учитывать.

Куда опаснее для нас были те корабли, что следовали прямиком в гавань. Цепи, преграждавшие им путь, были надёжным сооружением, поэтому пройти на кораблях они не могли. Но их это не остановило, пехота стала грузиться на шлюпки и даже какие-то самодельные плоты, которые у них имелись во множестве.

Вся эта масса, едва державшаяся на плаву, устремилась в гавань, несколько лодок выгрузились на входе с целью захватить башни, в которых располагался механизм, управляющий цепями. Но сделать это было нелегко, вход в башни осуществлялся из подземного хода, наружной двери не было, а окна располагались слишком высоко. Осадных орудий у них не было и не могло быть, а потому высадившиеся солдаты вынуждены были отступить ни с чем. Впрочем, даже если бы у них получилось захватить башни, это бы им не помогло. Механизм устроен так, что человек внутри башни всегда может его заблокировать так, что на восстановление работы уйдёт несколько дней.

Как бы то ни было, а у нас получилось не пропустить в гавань вражеские корабли, зато десант на лодках и плотах приближался к пристани. Когда они были уже достаточно близко, по ним начали стрелять из всего, что только могло стрелять. Джума выпустил из баллисты все стрелы, какие только были, и каждая из них опрокидывала лодку или пробивала насквозь плот. Подключился и я, расстояние вполне позволяло бить заклинаниями, которые вызывали настоящее опустошение в рядах противника.

Несмотря на это, врагов оказалось слишком много, поток казался бесконечным, их передовые лодки уже приблизились к пристани и начали забираться наверх, другие полезли на корабль, полагая его ещё более ценным трофеем. Мы встретили их с оружием в руках, несколько раз мощные заклинания и наши контратаки сметали нападавших в воду, что для людей в доспехах равносильно смерти.

Появились потери и у нас. Вся команда дралась, как один человек, не испытывая страха перед превосходящими силами врага. Джума получил несколько ранений, от потери крови он уже не мог стоять, пришлось оттащить его подальше в тыл. Очень скоро и нам пришлось отступать. Враги лезли на корабль безостановочно, сплошным потоком, наподобие муравьёв. Капитан отступил последним, кто покинул судно, он вертелся, словно смерч, награждая ударами меча всех, кто осмеливался приблизиться, тогда-то он и получил ранение в бок, вызвавшее у него обильную кровопотерю. Только вняв нашим просьбам, он покинул судно. А я, собрав последние силы, положил в центр палубы два огненных шара. Большие ёмкости с горючим, которое я использовал для приготовления своих зелий, стояли там же. Через несколько мгновений весь корабль был похож на огромный костёр, из которого раздавались ужасные человеческие вопли. Вопли эти, впрочем, вскоре стихли, поскольку жар был страшен, а все эти люди быстро обратились в пепел.

(Замечу в скобках: злые языки потом говорили, что именно в этот момент будто бы видели слёзы на лице нашего капитана, они утверждали, что капитан дал волю чувствам при виде гибнущего судна. Так вот, я могу со всей ответственностью заявить, что эти сведения — ложь, или, в лучшем случае, преувеличение. Я сам был рядом с капитаном и могу подтвердить, что никаких слёз не было, разве что дым от горящего судна разъедал глаза.)

Следом за кораблём, наступила очередь пристани, врагов на ней было столько, что невозможно было разглядеть доски под их ногами. И ещё больше продолжало подниматься на палубу с их утлых судёнышек. Ополченцы пока ещё могли их сдерживать пиками, но очень скоро такая масса солдат просто смела бы своим напором защитников города. Я к тому времени полностью выдохся, так что поджигать пристань пришлось обычными факелами. Сухие доски, к тому же пропитанные горючей жидкостью, занялись почти мгновенно, только что там стояла сплошная стена солдат, жаждущих крови, а теперь она превратилась в толпу орущих и мечущихся в пламени сумасшедших. Те, кто стоял впереди, сами прыгали на пики ополченцев, стремясь к лёгкой смерти. Те, кто стоял позади, тонули в воде с той же целью. Те враги, что ещё оставались на судах, подались назад, ибо жар от горевшего дерева был нестерпим. Отступили назад и защитники порта, поскольку у передних рядов уже начинала тлеть одежда, а от горячего воздуха перехватывало дыхание.

Это, однако, не означало, что бой прекратился, лучники и арбалетчики продолжали стрелять навесом, так, чтобы стрелы, перелетая через пламя, поражали находившихся позади него врагов. Воспользовавшись передышкой, я сумел перевязать раны Джумы и попробовал зашить разорванную щёку Ключника. Этот старый пьяница, вместо того, чтобы, как и раньше, стрелять из арбалета, укрываясь за спинами товарищей, умудрился выскочить в передний ряд, где один из врагов поразил его пикой в лицо.

Ранены были и другие, но их раны пока позволяли им держаться на ногах и поражать врагов оружием. Когда всё, что могло гореть, сгорело, а обугленные брёвна рухнули в море, враги снова пошли в атаку. На этот раз им было куда труднее. Чтобы попасть в город, им требовалось подняться по каменной стене высотой в пять локтей, которая, к тому же, была раскалена огнём пожара. Тем не менее, они с этим справились и, поддерживая друг друга, начали карабкаться на берег.

Я к тому времени подкрепил свои силы мощным зельем, восполняющим магическую энергию. Заклинание «Кулак ветра» смело первые две атаки. Думаю, не нужно напоминать, что упавший в воду солдат неизбежно умирал, глубина, даже у берега, значительно превышала рост человека.

Когда я снова выдохся, началась жестокая рубка. Собственно, бояться было уже нечего, количество лодок сильно уменьшилось, число вражеских солдат примерно соответствовало числу защитников города. Кроме того, нам сообщили, что наблюдатели видели, как отряд принца Фредерика уничтожил десант за городом и теперь спешит к нам на помощь. К сожалению, войти он мог только через западные ворота (остальные по случаю осады заблокировали), которые от пристани на наибольшем удалении. Вражеские солдаты, пусть уже и не столь многочисленные, превосходили ополченцев своей выучкой и свирепостью, а потому защитники города вынуждены были медленно отступать, усеивая землю своими и вражескими трупами. Тогда наш капитан был ранен второй раз, теперь уже так серьёзно, что упал на землю, рискуя быть затоптанным. Ближе всего к нему оказались Дамир и Ларсен, они-то и бросились ему на выручку. В итоге, почти бездыханного капитана они успели передать мне, тогда, как сами почти сразу после этого пали под ударами вражеских алебард. Почти сразу же пал Серджио, он отвёл вражеские пики в стороны, вырвался вперёд и поразил сильнейшим ударом одного из врагов, но его достали пикой из заднего ряда, прямо в незакрытое горло, даже будь я рядом, ничего бы не успел сделать.

Ситуацию пока спасало то, что, из-за хаотичной застройки портового района, враги не могли образовать правильный строй, к тому же у них не хватало пик и алебард, большинство прибыло на берег с одним только коротким мечом. А потому схватка было очень тесной, враги и друзья стояли близко друг к другу, так, что можно было достать ножом.

А после случилось то, что едва не стоило жизни нам всем. В задних рядах противника появился некто, кого я, поначалу, не узнал. Одет он был, как и любой солдат, даже доспехи носил. Выделялся он только своим высоким ростом. Тогда я вспомнил, кто это. Зовут… звали его Демиан, он был магом, выпустился из Академии на два года позже меня, аккурат, в то время, когда я зарабатывал на жизнь шулерством в тавернах. Это был способный маг, но со мной сравниться не мог. Будь я в силах, то размазал бы его по земле одним только взмахом рук. Но я, как уже говорилось, был полностью выжат. Это касалось не только магической энергии, но и простой телесной силы, ибо бой шёл уже давно, враги наши постоянно менялись, умирая, а мы были всё теми же. Даже выпить зелье, которое я припас специально для такого случая, было невозможно, поскольку я двумя руками держал протазан, взятый из рук Радко, когда последнего жестоко ранили в живот.

А Демиан был силён, энергия наполняла его под завязку, он нарочно дождался момента, кода одним ударом можно было покончить с нами всеми. Как знать, возможно, потом даже у принца Фредерика не получилось бы отбить город. Вражеские солдаты резко расступились, открывая ему доступ к нашим рядам. Судьба наша была решена. Маг воздел в руки, я видел, что он собирается делать, но никак не мог этому помешать. Огненное море пройдёт через наши ряды, не оставляя на своём пути ничего живого, а после этого, вражеские солдаты легко пройдут дальше по нашим обгорелым трупам.

Я успел попрощаться с жизнью, а другие не успели этого сделать только потому, что не понимали угрозы. Но тут случилось невозможное. Берт. Наш дорогой Берт, которого я всегда считал пустоголовым здоровяком, способным только пинками гнать на работы матросов. Он прыгнул выше головы. Просто метнул алебарду. Вы когда-нибудь метали алебарду? Нет? Вот и я нет. Это просто невозможно, не та у неё форма, чтобы по воздуху летать. И, тем не менее, он это сделал. Вращаясь в полёте, его алебарда сломалась пополам о магический щит, который был установлен фронтально, а не полукругом, как учат на уроках боевой магии (вот что значит спать на занятиях). Половина алебарды, обогнув этот неправильный щит, попала в него, крюк на обухе воткнулся ему прямо в ухо. Глубоко, до самого мозга. Даже маги после такого не живут.

А защитники города, воспользовавшись временным отступлением противника, с победными воплями перешли в контратаку. Очень скоро, правда, им пришлось раздаться в стороны, чтобы не быть затоптанными. Люди принца Фредерика, наконец, то добрались до порта, где и сбросили остатки вражеского десанта в море. Вот, собственно, и вся история, а на следующий день появились вы и могли своими глазами осмотреть поле битвы, — Асмус в очередной раз раскурил погасшую трубку, — что-то ещё вас интересует?

— Ты записал? — спросил король у хрониста, который, высунув язык, сидел рядом со свитком бумаги, длиной чуть ли не в милю, и старательно записывал рассказ, пытаясь угнаться за языком мага.

— Ваше Величество, — жалобно проблеял он, — я стараюсь.

— Старайся лучше, — нравоучительно произнёс король, и тут же, повернувшись к магу, спросил, — а что случилось с вами, в рассказе ничего не сказано о том, почему вы в таком жалком виде?

Асмус тяжело вздохнул, выглядел он, и вправду, жалко. Можно было бы применить к нему эпитет «полуголый», но слово это обычно означает человека без рубашки, но в штанах, ну, или, наоборот, в рубашке, но без штанов. У мага всё было иначе. Левая половина его тела была прикрыта одеждой вполне пристойного вида, а справа его кое-как прикрывали какие-то обгорелые лохмотья, которые удерживались на теле только широким кожаным ремнём. Под ними была покрасневшая от ожога кожа с белыми волдырями. Обгорели и волосы справа.

— Ваше Величество, не хотел об этом рассказывать, но, когда подоспела подмога от принца Фредерика, я, увидев, как один отряд противника занял оборону, упираясь спиной в каменную стену и выставив пики. Они могли выдержать натиск конницы, которой просто негде было разогнаться. Поэтому я, хлебнув волшебного зелья, решил всем помочь. Сделать я собирался то, что не успел сделать Демиан.

— Кто-то метнул алебарду? — всегда серьёзное лицо короля вдруг расплылось в улыбке.

— Нет, Ваше Величество, к счастью для меня, на той стороне не нашлось своего Берта. Всё куда прозаичнее, я вообще не стал включать щит, ради экономии сил и времени. Люди для огненного потока — не препятствие, а вот от каменной стены он неизбежно отразится. Вот и получил отдачу от своего же заклинания, успев только повернуться одним боком. Хорошо, хоть с меня быстро сбили пламя, да и отражённый огонь уже не так опасен.

— Что же, я вами доволен, — похвалил король, — всей вашей командой. Сколько вас ещё осталось?

Асмус начал загибать пальцы:

— Сарим, он весь изрублен, но жить будет, за пару месяцев я его на ноги поставлю. Юрген, тоже ранен, но легко. Берт, на нём ни царапины. Ригг, он весь бой пролежал где-то в уголке, оглушили сильным ударом и посчитали мёртвым, отлежится и встанет на ноги. Джума, тоже сильно пострадал, но он молод и силён, выживет. Радко, я промыл ему кишки, зашил живот, теперь всё в его руках, если сильно захочет жить, то выживет. Ключник, ну, с ним всё в порядке, а то, что рожа теперь кривая, так это не страшно, ему девок соблазнять не по возрасту. У Лойко сломана рука, я вправил, но ещё долго в лубке ходить будет, да и воровать теперь станет сложнее. Склир отделался царапинами. Тиль лежит без сознания, ударили по голове, скальп содрали, но череп цел, так что, думаю, поправится.

Пальцы закончились, дальше маг начал считать в уме.

— Крыс, как всегда, отделался порчей лица, теперь у него там вообще одни шрамы. Но портовые шлюхи его и таким любят. Лео и Гарт в этом бою не участвовали. Тринадцать человек.

— А Аскольд и Гил? — спросил Лео, так и не услышав ничего о судьбе обоих стрелков, — с ними что?

— Точно не скажу, — Асмус развёл руками, — Аскольда нашли только сегодня, разгребая гору трупов, несколько ран, не таких серьёзных, просто истёк кровью. Гила не нашли вообще. Их тоже нет. Тринадцать.

— Маловато для команды корабля, — заключил король.

— Корабля? — с горькой усмешкой спросил Асмус, указывая на обгоревший остов брига, непонятно каким чудом державшийся на воде.

— Я что-нибудь придумаю, — с уверенным видом сказал король, поглядывая на стоявшие в море корабли, — как вы думаете, там ещё остались люди?

— Если остались, то немного, у них даже парус поставить не получится, — объяснил Юрген, всё это время топтавшийся рядом, — так что, корабли эти там надолго.

— Проверим их верность своему покойному сеньору, — сказал король, удаляясь, — думаю, скоро у вас будет корабль. И не один. Они нам понадобятся. Мы выиграли битву, но не войну. Война эта затянется, очень может быть, что закончат её наши внуки.