Малефисента. Сердце вересковых топей

Глава 7

Продолжая кипеть от негодования, Аврора погнала свою лошадь вперед, дальше от лорда Ортолана.

– Достал, зануда? – спросила леди Фиора, когда Аврора с ней поравнялась, и добавила, взглянув через плечо на советника: – Старая гнилушка! Думаю, он надеется уморить вас до такой степени, чтобы вы позволили ему взять под свой контроль королевскую казну.

– По-моему, его гораздо больше волнует, как бы принц Филипп не украл мое сердце, – со смехом поделилась Аврора.

– Никаких шансов, – леди Фиора тоже рассмеялась. – Тем более что он возвращается к себе домой в Ульстед.

Аврора даже не поняла – то ли это споткнулась ее лошадь, то ли вдруг куда-то провалилось сердце:

– Не может быть. Он обязательно сказал бы мне.

– Моя служанка подслушала, как он беседовал с гонцом из своего королевства, – леди Фиора понизила голос почти до шепота. – Это было сегодня. Надо полагать, он уедет буквально на днях.

Аврора глубоко вдохнула знакомый запах леса. Лучи солнечного света пробивались сквозь листву и падали на землю, превращая ее в пятнистый ковер. Казалось бы, в лесу Аврора должна была почувствовать себя намного лучше, но все ее мысли сейчас были только о скором отъезде Филиппа.

Конечно, она сама виновата – успокоилась, решила, что теперь всегда все так и будет, а ведь это невозможно.

Родители, должно быть, соскучились по Филиппу, и он, наверное, тоже. Кроме того, у него есть домашние дела, обязанности, наконец. Возможно, Филипп даже обручен или вскоре будет обручен, как и предсказывал противный лорд Ортолан. И с какой-то другой девушкой, а не с ней, не с Авророй.

– Вам нравится здесь? – выдавила из себя Аврора, чтобы как-то поддержать разговор, и удивилась, как у нее моментально охрип голос.

– Я не против побывать в лесу в такой большой компании, хотя все равно пугаюсь разных звуков, – ответила леди Фиора, осматриваясь вокруг. – Ведь здесь же могут быть и медведи, и гадюки. Или даже феи.

Аврора подумала, не рассказать ли леди Фиоре, что медведи и гадюки разбегаются, услышав шум и голоса людей, но решила этого не делать. Любое упоминание о медведях и гадюках только еще сильнее встревожит ее. А вот насчет фей...

– Феи вам вреда не причинят, – осторожно сказала Аврора.

Леди Фиора как-то странно взглянула на нее, но возражать не стала. Королеве перечить нельзя, эта прописная истина известна каждой фрейлине.

– А еще в лесу можно встретить массу замечательных вещей. Вот, например. – И Аврора, направив свою лошадь к зарослям дикой ежевики, наклонилась в седле, сорвала несколько крупных ягод и на ладони протянула их леди Фиоре, которая была известной сладкоежкой. - Видите?

– Сырые ягоды?! – наморщила свой аристократический носик леди Фиора. – Какой ужас! Ими же можно отравиться!

– Как интересно! – воскликнул нагнавший их граф Ален, увидев ягоды в ладони Авроры. – А давайте наберем этих ягод и привезем на кухню! – предложил он. – Уверен, что наша кухарка будет в восторге!

У них в замке ягоды, овощи и фрукты всегда подавали только вареными, тушеными или запеченными в пироге. Аврора была уверена, что это кухарка старается показать свой класс, но ей и в голову не могло прийти, что аристократы боятся есть сырые овощи и фрукты. Боятся отравиться, вот глупые! Аврора все детство лакомилась лесными ягодами, и с ней ничего никогда не случалось – разве что потом было трудно отмыть руки от сока.

Она закинула ягоды в рот, поразив тем самым своих спутников до глубины души.

– В обозримом будущем я надеюсь уговорить вас посетить мое имение, – сказал ей граф Ален. – Я вижу, что вы очень любите природу, а тот уголок, который принадлежит мне в Персифоресте, он... очень живописный, очень.

– Вы, должно быть, скучаете по нему, – сказала Аврора, думая при этом о принце Филиппе.

– Это так, но мне слишком тяжело расстаться с вами, – галантно ответил граф и добавил с улыбкой: – Так что решение здесь может быть только одно – поехать вместе. У нас в реках тесно от рыбы, леса полны дичи. И, разумеется, шахты. Самые большие во всем Персифоресте железные шахты.

Аврора с трудом сдержалась, чтобы не передернуться от омерзения. Нет, граф Ален, конечно же, не был виноват, что именно на его землях были шахты, где добывали смертельно опасное для фей железо. Да и железо-то в чем виновато? Из него делают много полезных вещей.

– Эти шахты – источник богатства нашей семьи, – продолжил граф. – Они принесли нам деньги, на которые было построено наше поместье, и смею надеяться, оно вам понравится. У нас есть даже апельсиновые деревья, представляете? Мы купили на юге саженцы и выращиваем их в тепле, под крышей.

Прежде чем граф Ален успел рассказать Авроре о других достопримечательностях своего поместья, с ними поравнялся принц Филипп.

– Ужасно не люблю мешать людям и прерывать их беседу, но хочу сообщить, что мне, кажется, удалось найти отличную точку для обзора, – сказал он. – Мы сейчас очень близко от того места, где вас короновали повелительницей вересковых топей – я не ошибся, Аврора?

Она сразу вспомнила тот день, вспомнила своих тетушек, несущих ей корону, и Малефисенту, торжественно объявляющую ее королевой, призванной объединить два народа – людей и фей. В тот момент, когда Аврора приняла руку одного из трех древесных стражей, она заметила стоящего среди фей Филиппа. Он с легкой улыбкой смотрел на нее, а у нее вдруг бешено забилось сердце.

И было это еще до того, как она узнала про поцелуй.

«Он не тот, кто тебе нужен, – сказала ей позже тем же вечером Фислвит. – Если принц не смог пробудить тебя от волшебного сна, значит, не он твоя истинная любовь. Он такой красивый, что, пожалуй, слишком сильно любит себя самого, чтобы в его сердце осталось местечко еще для кого-нибудь».

Поначалу Авроре было горько думать об этом, но потом, наоборот, она испытала облегчение. Ведь если Филипп не любит ее, значит, с ним можно говорить буквально обо всем, ничего не тая и не смущаясь, верно? И до чего лее хорошо, что рядом с тобой есть человек, с которым можно быть предельно честной, быть просто самой собой.

– Не ошибаетесь, принц, – ответила наконец на вопрос Филиппа Аврора. – Мы очень близко от того места.

– Вы уже бывали раньше на вересковых топях, принц Филипп? – спросила его леди Фиора. – Какой вы смелый!

Услышав это, граф Ален бросил на сестру быстрый взгляд.

– Да ну, при чем здесь смелость? – пожал плечами принц Филипп. – Это удивительное место – вересковые топи. Там много растений, которых я никогда прежде нигде не видел, там растут розы таких цветов, что им и названия-то не подберешь. И там все живое, все-все. Даже камни. Они движутся, представляете? Камни! Подходишь к дереву – и вдруг с него слетают все листья, но не падают на землю, а улетают вверх, в небо. И ты только тогда понимаешь, что это вовсе не листья, а огромная стая фей.

Еще никогда Аврора не слышала, чтобы человек с таким восторгом говорил о вересковых топях.

А леди Фиора смотрела на Филиппа с таким восхищением, словно он оказался еще храбрее, чем она думала.

– Если бы я увидела что-то подобное – сразу упала бы в обморок, – сказала она. – Но уверена, что вы подхватили бы меня.

Аврора закатила глаза, а принц Филипп пришел в замешательство от столь откровенного флирта.

– Полагаю, что я попытался бы не дать вам упасть, – ответил он.

– Если уж мы так близко от этих топей, и они вам так нравятся, то, может быть, вы смогли бы еще раз исследовать их прямо сейчас, – процедил через губу граф Ален. – Если, конечно, Аврора вам позволит.

Филипп рассмеялся. Это был добродушный смех.

– А я думаю, что мы все сможем взглянуть на топи – вон с той точки. Для этого, собственно говоря, Аврора нас сюда и привела, – сказал Филипп, указывая рукой на холм. Там над их головами, ближе к вершине, виднелся широкий каменный выступ, добираться к которому нужно было по склону, где не было тропы и густо росли хвойные деревья.

Озорно улыбнувшись, Аврора направила свою лошадь вперед.

– Конечно, сможем, – сказала она.

Следом за ней тронулся на своем коне Филипп.

– Куда же вы? – растерянно крикнула им вслед леди Фиора.

– Посмотреть на страну фей! – откликнулся Филипп.

Леди Фиора, заколебавшись, взглянула на своего брата. Граф Ален нахмурился еще больше.

Аврора же, увидев сидящего в седле лорда Ортолана, невольно вспомнила слова, сказанные им про принца Филиппа: «Он ухаживает за вами только затем, чтобы завладеть вашей землей и, женившись на вас, присоединить Персифорест к Ульстеду. Остерегайтесь его!»

Да нет, ничего такого Филипп не затевает, он просто собирается домой. Собирается – и далее не сказал ей об этом.

Так что Филипп вернется в Ульстед и женится там на какой-нибудь девушке из местной знати. Другом Авроры он, конечно, останется, но дома его ждут дела, дела, и очень скоро у него будет все меньше времени на то, чтобы общаться с подругой, которая живет в другой стране. И связывающая их ниточка будет становиться все тоньше и тоньше, а затем и совсем, наверное, оборвется. Чем больше Аврора об этом думала, тем неизбежнее представлялся ей такой конец их с Филиппом истории – и тем сильнее щемило ее сердце.

Тем временем обогнавший ее Филипп уже добрался до каменного выступа и остановил своего коня.

Там, где начинались вересковые топи, пейзаж резко менялся. Подножия высоких каменных столбов омывала прозрачная как кристалл вода голубых озер, на поверхности которых виднелись маленькие каменистые островки. Деревья были густо обвиты ярко-зелеными лианами. Аврора рассмотрела даже стремительно летящие по небу облачка – скорее всего, это были стаи бабочек. По берегам озер медленно бродили грузные неуклюжие уоллербоги. Грибные феи, высунувшись из-за камней, осторожно посматривали на них, а тем временем озерные феи, резвясь, высоко выпрыгивали из воды, сверкая на солнце мокрыми голубыми телами.

Да, каменный выступ был отличной точкой, откуда придворным можно было показать волшебный мир вересковых топей.

– Мне очень хотелось бы оторваться от всех остальных всадников и пойти вдвоем с вами купаться, – заметил принц Филипп.

– Тогда лорд Ортолан умрет от разрыва сердца, – рассмеялась Аврора.

– Вот-вот. А леди Фиора тут же упадет в обморок, как только увидит, что я утаскиваю вас под лист кувшинки.

– Вы не посмеете! – шутливо ткнула его в плечо Аврора. – Королеву?! Под лист кувшинки?!

– Да, пожалуй, при желании это можно истолковать как вероломное нападение со стороны соседнего королевства, – согласился принц.

Аврора уже открыла рот, чтобы пошутить в ответ, но слова застряли у нее в горле. Со стороны соседнего королевства. Его королевства...

– Филипп, – начала она, – скажите, Филипп, это правда...

Договорить ей не дали раздавшиеся крики. Филипп и Аврора одновременно обернулись, а затем оба дружно пустились вниз по склону холма. Примерно на середине спуска Аврора мельком заметила сидящего на ветке ворона. Очень хорошо известного ей ворона.

Интересно, что здесь делает Диаваль?

Спустившись к подножию холма, Аврора увидела своих спешившихся охранников, окруживших большой куст. Сабли у них были вынуты из ножен.

Первым делом Аврора подумала о том пропавшем мальчике, Саймоне. А вдруг он оказался здесь, заблудившись в лесу?

– Постойте! – крикнула она, соскакивая с лошади. – Не знаю, кого вы там нашли, но причинять ему вред запрещаю!

Филипп уже был рядом с нею, с обнаженной шпагой в руке.

– Это не зверь и не фея, ваше величество, – с ухмылкой сообщил ей один из охранников.

Другой охранник ткнул в куст своей дубинкой, и оттуда послышался крик. Человеческий крик.

– Прекратите! – вновь крикнула Аврора. – Это жестоко! Отойти всем назад!

Охранники замешкались, словно не были уверены, что этому приказу следует подчиниться, но затем все же отступили назад.

Из куста вылез мужчина, прижимающий к груди пару убитых кроликов. У него была неопрятная нечесаная борода, ветхая, штопаная одежда болталась на его тощей фигуре как на вешалке. Какое-то время он открыв рот смотрел на Аврору, на разодетых придворных и сопровождающих кавалькаду охранников, а затем вдруг бросился бежать.

Трое охранников рванулись за ним. Один, толкнув беглеца в спину, повалил его на землю, двое остальных схватили бородача за руки и заставили встать на колени.

– Браконьер, – с отвращением процедил лорд Ортолан. – Охотился на землях, принадлежащих королеве, ни больше ни меньше.

Леди Фиора вместе с несколькими другими фрейлинами держалась в сторонке. Лица у них были испуганными и в то же время выжидающими. Аврора поняла: от нее ждут, что она сейчас прямо на месте будет судить и наказывать этого браконьера.

– Ваше величество, – жалобно произнес мужчина, продолжая прижимать к груди кроличьи тушки. – Прошу вас, будьте милостивы. Моя семья голодает. Урожай в этом году, можно сказать, никакой, да еще жена у меня очень сильно заболела.

– Молчать! – крикнул охранник и огрел его дубинкой по ребрам.

Другой охранник вырвал из рук мужчины кроликов.

Фермер замолчал и принялся затравленно оглядываться по сторонам.

– Какое наказание предусмотрено за это? – спросила Аврора принца Филиппа. Судя по тому, как сильно был испуган мужчина, оно было серьезным.

Вперед выступил лорд Ортолан. Он явно был рад показать свою компетентность и ответил первым, опередив Филиппа.

– Самое мягкое из возможных наказаний – выкалывание глаз, чтобы неповадно было засматриваться на чужое добро, – объявил он.

Аврора была потрясена.

– Но вообще-то таких зашивают в шкуру оленя и спускают на них охотничьих собак, которые разрывают негодяев в клочки, – подал голос один из охранников. – Ваш дедушка, король Генри, именно так обычно и поступал.

Остальные охранники одобрительно загудели и захихикали.

Бедный фермер, зарыдав, закрыл лицо руками.

«И вот эти люди считают фей с вересковых топей монстрами?! Тогда сами-то они кто?! – подумала Аврора. – Неужели не понимают, как ужасно то, что они собираются сделать? Почему не хотят дать этому несчастному то, в чем он так нуждается?»

– Как тебя зовут? – спросила она мужчину.

– Хэммонд, ваше величество, – ответил он, размазывая слезы по щекам. – Умоляю вас...

Охота была Авроре ненавистна, но Хэммонд поступил с кроликами не более жестоко, чем лиса или волк – им приходится убивать добычу, чтобы прокормить своих щенков и прокормиться самим. А значит, и судить Хэммонда по большому счету не за что. В отличие от сытых богачей, которые убивают зверей и птиц ради забавы, он просто пытается выжить.

– Я позволяю тебе, Хэммонд, охотиться на кроликов в моих лесах до тех пор, пока твоя семья нуждается в пище, – сказала Аврора и, повернувшись к своим охранникам, приказала звенящим от гнева голосом: – Отдайте ему кроликов, и пусть идет восвояси.

На этот раз они выполнили ее приказ без промедления.

– Нет, хотя бы какое-то наказание за это должно быть! – брызжа слюной, воскликнул лорд Ортолан. – Иначе эти мужики сядут вам на шею, ваше величество. Наведут порядок в ваших лесах как мыши в амбаре – выметут все подчистую.

Сначала Аврора хотела возразить, но потом подумала, что слова лорда не лишены смысла. Действительно, если позволить бесконтрольно и безнаказанно охотиться в королевских лесах, их действительно очень быстро опустошат, потому что такова уж природа людей – заграбастать больше, чем сможешь съесть.

– Я объявляю, что отныне и впредь каждый житель Персифореста имеет право безнаказанно добыть в королевских лесах одного кролика. Кроме того, любой голодающий может явиться в замок, и ему будет выдана мера ячменя на каждого члена семьи, – громко сказала Аврора.

– Королевская казна не выдержит такой нагрузки! – попытался остановить ее лорд Ортолан.

– Если накормить людей, они не станут воровать. Будут работать и исправно платить налоги, – возразила Аврора, подумав при этом: «Ну, если уж казна может оплатить все пирожные и торты, которыми здесь придворных пичкают, то и с тем, чтобы накормить ячменем голодных бедняков, как-нибудь справится». – Еще я объявляю, что отныне никому и ни при каких обстоятельствах не разрешается ослеплять другого человека или зашивать его в оленью шкуру и травить собаками. Это всем понятно?

Хэммонд, слушая ее, не переставал кланяться.

– Благослови вас Господь, ваше величество. Вы сама доброта и милосердие. Святая! Святая! – бормотал он, а затем, прижимая к груди кроликов, бочком отошел в сторонку и припустил в направлении своей деревни.

Все оставшиеся молчали. Аврора понимала: они считают, что она допустила большую, ужасную ошибку, но не жалела ни о чем – ни об одном своем сказанном слове.

И вдруг раздался пронзительный крик леди Фиоры.