Малефисента. Сердце вересковых топей

Глава 22

Аврора спешила вслед за графом Аленом, который вел ее к дворцу, то и дело при этом петляя. Когда закончился танец, он сказал ей, что подслушал, как семья пропавшего Саймона ссорится с феями, и Аврора без раздумий пошла с ним.

– Вы должны были сказать мне об этом еще перед началом танца, – раздраженно заметила она. – Кто знает, что там могло случиться за это время!

Он принял ее упрек молча, не ответив ни слова. А говорить ничего было и не нужно, потому что Аврора увидела группу людей, стоящую напротив нескольких представителей волшебного народца, и они яростно, с пеной у рта, переругивались друг с другом.

– Все, чего мы требуем, – верните нам нашего мальчика! – кричал отец Саймона прямо в лицо древесному воину. Лицо воина было вырезано из коры, на голове, словно шапочка коротко стриженных волос, зеленел мох.

– Мы уже сто раз вам повторяли, что нет у нас вашего мальчишки! – высоким голосом отвечала им грибная фея.

– Мы люди мирные, воевать не хотим, но, когда нас вынуждают... – покачал головой отец Саймона. – Не думайте, мы знаем, как вы боитесь, когда вас угощают таким хорошим холодным железом.

После этой угрозы феи принялись перешептываться между собой.

– А мы знаем, какие вы беспомощные, если вас заколдовать, – заявила в ответ пикси с зелеными крылышками и острыми зубками.

Еще никогда Аврора не радовалась так, как сейчас, что догадалась запретить вход на сегодняшний праздник с оружием. Иначе этот спор по принципу «сам дурак» неизвестно во что мог перерасти.

– Никто не желает никакого насилия, – сказал вдруг граф Ален, чем сильно удивил Аврору. Спорщики обернулись на голос, увидели королеву и поспешно поклонились ей.

– Вы ошибаетесь: феи не держат у себя вашего мальчика, – сказала Аврора, обращаясь к семье Саймона. – Мои солдаты могут подтвердить, что никаких его следов на вересковых топях не обнаружено – зато есть сильные подозрения, что Саймон сейчас у разбойников.

Отец Саймона заметно удивился, но вот поверил ли он Авроре...

– Мы же вам говорили! – воскликнула фея- ежик, морща носик. – Да и зачем нам какой-то паршивый человеческий мальчишка?!

От слова «паршивый» отец Саймона был готов снова завестись, но тут появилась Нянюшка Стоут. Она подошла и встала рядом с Авророй.

– Вы слышали, что вам сказала королева? – она махнула на спорщиков рукой так, словно отгоняла гусей. – Расходитесь.

– Но один солдат сказал мне, что это они, что это их рук дело, – не успокаивался отец Саймона. – Мой сын у фей в плену, так он и сказал.

– Кто именно вам это сказал? – спросила Аврора.

Отец Саймона растерянно посмотрел по сторонам, а затем смущенно ответил:

– Не знаю. Хотя он только что был где-то здесь.

– Он сказал вам неправду, – заверила Аврора.

Но отец Саймона набычился и снова повторил:

– Но он сказал...

– Кто тебе разрешил так разговаривать со своей королевой?! – одернула его Нянюшка Стоут и для большей убедительности ткнула его в ногу своей деревянной клюкой.

Он покрутил головой и после слов Нянюшки Стоут выглядел раскаявшимся – совершенно очевидно, что они подействовали на него сильнее, чем слова Авроры. Затем отец Саймона виновато взглянул на свою королеву и тихо попросил:

– Но вы скажете мне, если узнаете что-то новое, правда? Вы же не бросите искать Саймона?

– Не бросим, – заверила его Аврора, хотя после того, что доложил ей о Саймоне смотритель замка, она сильно сомневалась, что новости – если они будут – окажутся для его отца хорошими.

После того как семейство Саймона удалилось, Аврора повернулась к Нянюшке Стоут.

– Большое вам спасибо, – тепло поблагодарила она. – Не знаю, как бы я справилась без вашей поддержки, – и добавила, оглядевшись вокруг: – Как вы думаете, сегодняшний праздник – это не слишком глупая затея?

– Нет, – успокоила ее Нянюшка Стоут. – Мы действительно должны быть все вместе. Даже если и поспорим, и поругаемся. Ничего. Кроме того, это очень хорошо, когда простые люди могут видеть свою королеву и веселиться вместе с ней.

– Не думаю, что мои советники обо мне того же мнения, – улыбнулась Аврора.

– Они считают вас маленькой глупенькой девочкой, – сказала Нянюшка Стоут, – слишком любящей общаться с простолюдинами, которых они на дух не переносят. О вашем отношении к волшебному народцу я уж вообще молчу – это их просто бесит.

– А знаете, Нянюшка Стоут, мне наплевать на то, что они думают, – наморщила нос Аврора, и старая женщина весело рассмеялась. – Хотелось бы мне, чтобы люди слушались меня так же, как они слушаются вас, – мечтательно вздохнула Аврора.

– Это придет, – ответила Нянюшка Стоут. – Вот изменить их взгляд на мир куда сложнее. Вот вы видите, например, красоту в магии, а большинство людей видят в ней только силу, и притом недобрую. – С этими словами Нянюшка Стоут пошла прочь, опираясь на свою палочку.

Толпа по-прежнему бурлила, переливаясь с места на место. Граф Ален оставался рядом с Авророй.

– Благодарю вас, что вы привели меня сюда и что догадались, что я захочу прийти, – сказала ему Аврора. – Я не думала, что вы сможете меня понять.

– Это из-за ожерелья? – спросил граф.

Аврора вспомнила о пущенной им на вересковых топях стреле, вспомнила, каким яростным было выражение его лица.

– Нет, не из-за него.

– Моя королева, – Ален взял ее за руку. – Я всю жизнь представлял себе фей монстрами. Увидеть их другими глазами для меня очень и очень непросто, но я хочу попытаться. А ожерелье... Просто оно что-то вроде визитной карточки моей семьи, потому что именно на наших шахтах добывается почти все железо в нашей стране.

– Я рада, что вы хотите попытаться, – улыбнулась Аврора. Она вспомнила свои размышления о том, что если удастся убедить графа Алена, что союз с феями может быть полезным и выгодным, то он благодаря своему влиянию убедит всех остальных вельмож в королевстве изменить свое отношение к волшебному народцу. Но после того как она получила в подарок от графа железное ожерелье, она отказалась от этой идеи – а между тем ей, кажется, удалось добиться успеха. Что ж, этим можно быть довольной.

Но ничто не могло по-настоящему радовать Аврору до тех пор, пока она не наладит отношения с Филиппом.

Танцуя с графом Аленом, Аврора наблюдала за принцем – собиралась сразу, как только освободится, пойти и поговорить с ним. Извиниться за свое поведение после банкета на вересковых топях. Признаться, что не должна была так грубо разговаривать с ним.

И вот она освободилась. Теперь оставалось найти принца.

Когда Аврора возвратилась на лужайку, там танцевали брайль. Танцоры выстроились в круг и, взявшись за руки, дружно выделывали всякие штуки ногами. Филиппа среди танцующих не было, не было его и среди зрителей. И ее крестной тоже нигде не было видно. Впрочем, до церемонии подписания мирного договора еще оставалось время.

С упавшим сердцем Аврора станцевала гавот, сальтарелло и пару каролей. После этого ее настроение только ухудшилось, хотя древесный воин, который был одним из ее партнеров, оказался отличным танцором, к тому же она могла не бояться наступить ему на деревянную ногу. Кстати, она оказалась не единственным человеком, у которого был партнер из волшебного народца, – значит, ее план работал. А последний танец она вообще танцевала с фермером. Крупный, сильный, он явно никак не мог поверить своему счастью и во время всего танца горделиво озирался вокруг.

После этого Аврора позволила себе покинуть танцы. Филипп так и не появился, и Аврора решила пойти поискать его где-то еще, но ее перехватила леди Фиора. Она принесла Авроре кружку сидра и, разумеется, немедленно принялась обсуждать наряды фрейлин и восхищаться тем, как выглядела Аврора, когда танцевала.

– Я не должна, наверное, этого говорить, но мой брат во время танца не мог отвести от вас глаз, – жеманно хихикала леди Фиора. – А вы так красиво раскраснелись. И глаза у вас так блестели, так сияли...

– Вы не видели принца Филиппа? – перебила ее Аврора, сделав глоток сидра.

– Принца Филиппа? – удивленно переспросила леди Фиора. – Так он же, по-моему, уехал. К себе в Ульстед.

У Авроры оборвалось сердце.

– Я что-то не то сказала? – заволновалась леди Фиора, увидев, как Аврора изменилась в лице.

– Прошу прощения. – И Аврора поспешила прочь от танцевальной площадки, мимо жонглеров, мимо импровизированного соревнования по реслингу между феей-ежиком и грузным горожанином (борьба у них пока шла совершенно на равных), мимо сказочника, которого расколдовала Малефисента (сейчас он рассказывал историю о проглотившей золотое кольцо рыбе). Она искала Филиппа, но его нигде не было.

Пробираться сквозь толпу Авроре было трудно – ее то и дело кто-нибудь останавливал, чтобы сделать комплимент или сказать, какой чудесный праздник для всех она устроила, а то и обратиться к ней с какой-нибудь просьбой («Вы знаете, соседские козы постоянно забредают на мой огород – нельзя ли с этим что-нибудь сделать?»).

Аврора в ответ либо благодарила за добрые слова, либо отвечала, что в данный момент вопрос с чужими козами на огороде решить не может. При этом с каждой секундой ее все сильнее охватывала тревога.

По дороге она заметила Флиттл. Ее тетушка стояла возле огромного таза, из которого смеющиеся ребятишки старались без помощи рук, одними только зубами, выловить плавающие в воде яблоки.

– Ты Филиппа не видела, тетушка? – спросила ее Аврора.

– Нет, моя дорогая, – ответила Флиттл. – А что, он потерялся?

Аврора побежала дальше, но ее продолжали задерживать буквально на каждом шагу.

– Нет, вы видели, что надел лорд Дональд из Сомервиля?! – спросила ее леди Сибил. – Камзол с такими длинными рукавами, что они у него по грязи волочатся! Кошмар!

– О прекрасная королева Аврора, чьи волосы напоминают золотое пшеничное поле, я удручен, я совершенно раздавлен тем, что не сумел победить в конкурсе загадок, – жаловался ей барон Николас. – Но если уж мне не выпала честь стать вашим партнером в первом танце, быть может, вы соблаговолите станцевать со мной сейчас?

– Теперь я понимаю необходимость подписания мирного договора, – сказал древесный страж Бальтазар. – Раньше не понимал, а теперь понимаю.

– Какой чудесный праздник, – щебетала Фислвит. – Пойдем посидим вместе со своей любимой тетушкой, съешь кекс.

Принц Филипп покинул Персифорест. Уехал, даже не попрощавшись.

Оставшись наконец одна, Аврора опустилась на траву.

Праздник продолжался, но она больше не слышала ни смеха, ни голосов, ни музыки – у нее словно заложило уши. Одна лишь мысль билась в голове: «Я люблю Филиппа». То, чего она так боялась, то, от чего она считала себя совершенно защищенной, случилось.

Она искала Филиппа, когда ей было тяжело и грустно, искала его, зная, что он успокоит и развеселит ее. Вместе с ним она смеялась, с ним делилась своими самыми сокровенными тайнами, опасениями и надеждами. И все это время она любила его, хотя и не знала, что это и есть любовь. А теперь она потеряла его навеки, потеряла только из-за того, что он попытался помочь ей набраться храбрости, чтобы заглянуть в глубину своего собственного сердца.

Над головой Авроры кружил ворон, он каркал, пытаясь обратить на себя ее внимание. Затем Диаваль приземлился рядом с ней и начал подпрыгивать, помахивая крыльями.

– В чем дело? – спросила она, наклоняясь ближе к нему. – Что-то случилось?

Проходившие мимо люди с удивлением взглянули на королеву, пытающуюся добиться ответа от какой-то птицы. Аврора ждала, что сейчас Диаваль превратится в человека, но этого не происходило. Он все так же подскакивал, танцевал на траве и каркал.

Аврору охватил ужас.

– Кивни дважды, если Малефисента в опасности, – сказала ему она.

Диаваль два раза кивнул.

– Тогда веди меня, – приказала Аврора. – Я пойду за тобой.