Малефисента. Сердце вересковых топей

Глава 28

Факелы в подземелье не горели. И керосиновые лампы тоже. Не было и окон, сквозь которые можно было увидеть звезды. Впрочем, Филипп не мог с уверенностью сказать, что сейчас – ночь? день? Оставалось лишь сидеть, прислонившись спиной к холодной железной стене, и думать. Во всяком случае, пытаться думать.

Раненый бок все еще болел, но теперь боль стала тупой, не такой жгучей, как тогда, когда его везли в повозке со связанными руками и ногами, и засунутой в мешок головой. Тогда он знал, что истекает кровью, хотя и не мог сказать, насколько сильно. Чувствовал лишь, как намокла прилипшая к его телу рубашка. От боли он то терял сознание, то вновь приходил в себя. А потом наступил момент, когда его приволокли в эту камеру, сдернули с головы мешок, и он увидел лежащую на полу Малефисенту. От ожога железом вся ее кожа покраснела так, словно фея была брошенным на сковороду куском мяса.

Потом солдаты ушли, унеся с собой горящие факелы, и в железной клетке наступила бескрайняя ночь. Провозившись какое-то время, Филипп смог развязать себе руки и ноги и подполз к Малефисенте. Сняв свой дублет, он свернул его и подложил фее под голову, потом разорвал на себе рубашку и перевязал свою рану. Чтобы успокоить бешено бьющееся сердце, сосчитал сначала до десяти, потом до двадцати, потом, чтобы не мелочиться, сразу до сотни. И принялся размышлять.

Теперь, когда Малефисента очнулась, ему стало спокойнее, хотя опасность, конечно же, еще не миновала. Если честно, Филипп опасался, что их с Малефисентой убьют сразу же, как только привезут сюда, но их похитителей что- то задерживало, заставляя откладывать казнь. Поразмышляв хорошенько, Филипп пришел к выводу, что лорд Ортолан ожидает прибытия графа Алена. Возможно, лорд Ортолан был не вправе единолично отдать приказ казнить пленников. Или, скорее всего, не хотел – и правильно делал, – чтобы в случае чего Ален все свалил на него.

Однако много времени это ни Филиппу, ни Малефисенте не давало. Ален мог появиться здесь в любую минуту, и тогда...

План лорда Ортолана был очень прост и потому очень хорош. Если даже Аврора заподозрит, что дело нечисто, то после того, как Филипп и Малефисента будут мертвы, она все равно ничего не сможет ни проверить, ни доказать.

Каждая проведенная в железной клетке минута все сильнее ослабляла фею, в этом принц нисколько не сомневался. Он заметил, что, когда лорд Ортолан вышел из их клетки и вслед за ним ее покидал последний из солдат, Малефисента покачнулась так, словно вот-вот упадет. Филипп понял, что она держалась из последних сил, чтобы сделать вид, будто с ней все в порядке и плевать она хотела на ваше железо.

– Вам очень плохо? – сочувственно спросил он.

– Я в порядке, принц, – голос ее звучал глухо, словно она говорила сквозь стиснутые зубы. – Во всяком случае, буду в порядке, как только выберусь на свободу.

– О, даже немного страшно, – заметил Филипп.

– Только немного? – теперь по голосу Малефисенты чувствовалось, что она улыбается.

– В детстве я видел фею – или думал, что видел ее. Она была такой маленькой, что могла бы летать верхом на ласточке. А я верил, что, если поймаю ее, она исполнит мое желание.

– С какой стати она должна была исполнять твое желание? – раздраженно спросила Малефисента.

– Моя няня рассказывала мне сказки о том, как феи исполняют желания, – ответил Филипп. – Ту фею мне, разумеется, поймать не удалось, но я же видел, видел ее! А мне никто не верил, что я ее видел. Мама сказала, чтобы я перестал выдумывать и лгать.

Малефисента промолчала.

– А няня сказала, что, если бы это была настоящая фея, она укусила бы меня или наложила проклятие, – продолжил принц и тяжело вздохнул. – А еще... Еще она сказала, что если я действительно увижу фею, то должен буду ее убить. А насчет той феи она, как и мама, решила, что я все выдумал. Или мне приснилось.

– Если ты думаешь, что я могу по своему желанию вызволить нас отсюда, то ты ошибаешься, сын короля, – сказала Малефисента.

– Когда я впервые увидел Аврору, мне показалось, что она одна из вас – тоже фея из легенд и сказок. Она появилась словно в ответ на мое желание. Как сон. Мне кажется, я полюбил ее сразу же, действительно с первого взгляда.

Малефисента хмыкнула.

– Вы правы, – согласился Филипп. – Но тот желторотый, потерявший голову от любви юнец, каким вы видите меня, несколько месяцев прожил с Авророй в одном дворце, под одной крышей. И все это время постоянно был рядом с ней. Видел ее доброту. Сидел вместе с ней в саду по ночам, когда ей не спалось. Она часто не спит – боится, что опять может не проснуться.

Услышав это, Малефисента издала негромкий звук, похожий на стон.

– Я в самом деле очень люблю ее. Вы, конечно, можете мне не верить, но я собираюсь доказать вам это, когда помогу нам обоим выбраться отсюда, а затем спасу ее.

– Пожалуй, ты вовсе не такой противный ухажер Авроры, как мне казалось, – слабым голосом наконец сказала Малефисента. – Но понравишься мне еще больше, если сдержишь эту клятву.

Вообще-то слова, которые Малефисента объявила его клятвой, Филипп произнес совершенно искренне, однако слова – это всего лишь слова, и их недостаточно. Нужен план действий. Пока что все, что можно было считать планами Филиппа, строилось на магических способностях Малефисенты, которые фея могла бы применить, не будь она окружена железом. Например, выгнуть железные прутья решетки или превратить его, Филиппа, в муравья точно так же, как превращала Диаваля в дракона. Тогда он выйдет, похитит ключи от темницы и освободит Малефисенту. Фантазии, одним словом.

Теперь же, чем больше Филипп размышлял, что же ему предпринять на самом деле, тем сильнее ощущал себя тем самым желторотым юнцом, каким описал себя Малефисенте.

И все же спустя какое-то время ему в голову пришла одна идея, которая показалась ему очень даже неплохой.

Он готов был поспорить, что Малефисенте его идея понравится, по крайней мере позабавит ее. И на стражников она тоже должна подействовать. Расчет Филиппа был прост. Лорд Ортолан при стражниках назвал его принцем. Вот он и попробует вести себя как принц.

– Эй! – громко и раздраженно крикнул он. – Стража! Вы что, уснули?

– Что ты делаешь?! – шикнула на него Малефисента.

– Я замерз и проголодался, – сообщил он ей недовольным тоном, и притом достаточно громко, чтобы его услышали в караульном помещении. – И не привык к таким неудобствам, как здесь.

Филиппу пришлось еще несколько минут покричать, но потом охранник с зажженным факелом все-таки пришел.

На секунду свет ослепил принца, и он зажмурился, заморгал, но вскоре его глаза привыкли к освещению, и он наконец смог увидеть свою камеру. А еще он увидел второго охранника, тот шел на помощь тому, что с факелом, и позванивал на ходу связкой ключей. Тех самых ключей, которые видел Филипп, когда лорд Ортолан произносил свою речь.

– Что за шум, что за крик? – спросил охранник с факелом.

– Мы требуем воды, пищи и одеял, – высокомерно, что называется через губу, заявил Филипп.

– Вы в своем уме, ваше высочество? – рассмеялись охранники. – Принимаете нас за своих слуг, которыми можно командовать?

– Я полагаю, что ваш хозяин не настолько туп, чтобы не понимать, что получить за меня богатый выкуп от короля Ульстеда ему гораздо выгоднее войны. А он ее получит, если я вдруг исчезну в королевстве вересковых топей. – Охранники быстро переглянулись, и по этим взглядам Филипп понял, что они в курсе того, что оставлять его в живых лорд Ортолан не собирается. – И пусть ваш хозяин не думает, будто кто-нибудь у меня на родине поверит бездарным сказочкам об убийстве. Между прочим, нужно быть идиотом, чтобы начинать свое правление с войны со своим ближайшим соседом. Неужели он этого не понимает?

– Пожалуй, вы правы, – сказал один из охранников.

– И потом, – продолжил Филипп, – по правилам хорошего тона каждый приговоренный к смертной казни имеет право на последний ужин. Так что даже если ваш хозяин настолько глуп, что все-таки собирается лишить меня жизни, он же не такой невежа, чтобы не чтить традиции! Он должен хорошенько накормить меня, слышали?

Первый охранник сунул горящий факел в кронштейн на стене и сказал со вздохом:

– Пойду посмотрю, что можно найти для вас, принц.

Он ушел, и возле камеры остался теперь только охранник с ключами.

Отлично.

– А как насчет нее? – спросил Филипп, небрежно махнув рукой в сторону Малефисенты.

– Кого? Феи? – переспросил охранник и посмотрел на нее сквозь прутья решетки словно на опасного зверя или ядовитую змею.

– Согласитесь, не могу же я сидеть в одной камере с этой...

– Что, страшно? – усмехнулся охранник.

– А ты сам посмотри, приятель, – поманил его пальцем Филипп. – Она то стонет от боли, то выкрикивает какие-то жуткие вещи. Это действует мне на нервы.

Малефисента все поняла и включилась в игру.

– Я высосу мозг из твоих костей! – взвыла она, бешено сверкая глазами на охранника и охотно демонстрируя ему свои клыки. – Кожу с тебя живьем сдеру! Вот тогда поймешь, что значит по-настоящему страшно!

Хотя Филипп и понимал, что это игра, его охватил какой-то первобытный ужас. Охранник тоже оторопел. Воспользовавшись моментом, Филипп просунул сквозь прутья решетки руку и ухватился за кольцо, на котором висели ключи. Изо всей силы рванув кольцо на себя, он оторвал его от кожаной петли на ремне охранника, к которому оно было прикреплено.

– Ладно, не психуйте, – растерянно сказал принцу охранник. – Я же пытаюсь помочь!

– На первый раз объявляю тебе замечание, – сурово заявил Филипп, вставляя ключ в замок. Он не подошел. Зато второй ключ оказался именно тем, который нужен. Замок щелкнул, и железная дверь со скрипом отворилась.

Охранник выхватил меч, но, поскольку он не сводил глаз с Малефисенты, он не заметил, как Филипп проскользнул мимо него в коридор и схватил со стены горящий факел. Малефисента тем временем продолжала отвлекать охранника – поднялась на ноги и двинулась к нему, раздвинув губы в дьявольской улыбке и сверкая глазами.

Охранник так и продолжал следить за феей, пока Филипп не подошел к нему сзади и не оглушил ударом факела по голове. Охранник снопом повалился на пол.

В это время подоспел второй охранник, но Малефисента, успев выбраться из железной клетки, небрежно махнула рукой – и он влетел в открытую клетку. Малефисента вновь махнула рукой – и второй охранник, так и не придя в себя, составил компанию своему напарнику, и за ними с отвратительным звоном захлопнулась дверь.

– Постойте! – закричал второй охранник. – Вы не можете вот просто так взять и оставить нас здесь!

– Да неужели? – усмехнулась Малефисента и вдруг покачнулась, прислонившись к каменной стене подземелья. Она все-таки еще не вполне оправилась, хотя говорила с такой уверенностью в голосе, словно была в полной силе. – Думаю, у вас теперь будет возможность полюбоваться этой камерой изнутри. Побывать за кулисами тюрьмы. Очень жаль, что вы не принесли нам чего-нибудь вкусненького, а то и пообедали бы.

С этими словами Малефисента направилась к выходу, и Филипп пошел следом за ней.

– Отличный план, принц, – похвалила она, выйдя вместе с ним в холл.

– Не уверен, что это можно считать заранее продуманным планом. По правде говоря, я просто решил заговаривать им зубы до тех пор, пока они не совершат ошибку, – ответил Филипп, слегка смущенный похвалой феи.

– Но мы свободны – значит, это был хорошо придуманный и исполненный план. Так и запишем, – решила Малефисента.

К сожалению, у них не было оружия, если не считать таковым прихваченную у охранника связку ключей и горящий факел, и где они сейчас находятся, Филипп тоже не знал, хотя и предполагал, что где-то на землях графа Алена. На это – пусть и косвенно – указывало обилие железа вокруг: ведь его хватило на целую тюрьму.

Филиппу, честно говоря, как-то не хотелось думать о том, как давно была построена эта подземная тюрьма и кого могли содержать в ней до них.

В холл выходило несколько дверей, точно таких же, как та, из которой они только что вышли, а посреди холла стоял стол и несколько стульев возле него. На столе валялись игральные кости.

Филипп подобрал на связке ключ от ближайшей двери, за которой оказался короткий коридорчик, а в нем – железная камера. За прутьями решетки никого не было, пусто. Следующая дверь – то же самое. Но вот за третьей дверью в камере обнаружился мальчик, вскочивший на ноги, как только они вошли.

– П-принц Филипп? – заикаясь, спросил он.

Вид у него был испуганный, но почему? Конечно, тюрьма не ярмарка с каруселями, – но почему он так испугался Филиппа? Вероятно, думает, что принц заодно с графом Аленом?

– Да, это я, – ответил Филипп. – И я не причиню тебе вреда. Напротив, я пришел, чтобы выпустить тебя.

– О, спасибо, милорд, – благодарно улыбнулся мальчик, но, увидев Малефисенту – она осталась на пороге, не желая, по-видимому, приближаться к железу, но на пол падала ее четкая рогатая тень, – побледнел.

– Кто ты и как ты здесь очутился? – спросил мальчика Филипп, отпирая дверь его камеры.

– Меня зовут Саймон, милорд, – ответил тот, выходя из своей камеры. – Я был конюхом при дворце. Я и за вашим конем ухаживал, хорошо помню его. Отличный скакун.

Филипп улыбнулся, слегка удивившись, но тут лее вспомнил, где и при каких обстоятельствах он слышал имя мальчика. Судя по лицу Малефисенты, она тоже вспомнила это имя.

А Саймон, выходя вслед за Филиппом в холл, тем временем продолжил свой рассказ:

– Я был на конюшне и подслушал разговор между лордом Ортоланом и графом Аленом. Они говорили о королеве и... Одним словом, у них был плохой разговор. Мне казалось, что они меня не заметили, и я решил, что буду помалкивать, но на следующий день, когда я шел домой, меня окружили солдаты, а потом... Потом я почему-то потерял сознание и очнулся уже здесь.

– Мы тебя вытащим отсюда, – пообещал ему Филипп.

Малефисента присела перед мальчиком, и он заметно испугался, особенно когда она снизу подняла его подбородок своим когтем.

– Да, детка, мы поможем тебе, но не так, как ты думаешь. Это слишком опасно.

– Что вы... – начал мальчик.

– Вы не можете! – прервал его Филипп, до которого дошел скрытый смысл слов Малефисенты.

Фея взмахнула рукой – и вместо Саймона на полу появился маленький мышонок. Пискнув, он бросился было бежать, но Малефисента поймала его за хвостик и подняла вверх.

– Вот, – сказала фея, передавая мышонка-Саймона Филиппу. – Положи его в свой карман, принц. Там ему будет спокойнее, чем в моем кармане. И наверняка приятнее.

Филипп, с ужасом посмотрев на Малефисенту, взял у нее мышонка и почувствовал тепло его тельца, услышал, как часто-часто бьется крохотное мышиное сердечко.

– Зачем вы это сделали? – спросил он.

– Помогаю ему, – нахмурилась Малефисента. – Мышонком ему будет безопаснее. И глупостей он натворит меньше.

Филипп вздохнул, поднял руку с мышонком на уровень своих глаз и сказал:

– Не переживай, Саймон, это не навсегда. Она вернет тебе твой прежний облик, как только мы выберемся отсюда. Можешь не сомневаться, даю тебе слово принца. А до тех пор посиди у меня в кармане, а если хочешь – перебирайся ко мне на плечо.

Малефисента уже поднималась по вырубленной в грубом шершавом камне лестнице, взяв на ходу со стены зажженный факел, чтобы освещать себе путь. Следом за ней поднимался Филипп, стараясь не обращать внимания на то, как далее сквозь ткань рубашки крохотные, но острые коготки впиваются ему в кожу.

– Все нормально, – тихо говорил он мышонку. – Держись крепче.

Они вышли на широкую, вырубленную в камне лестничную площадку, и Филипп догадался, где они находятся. В одной из добывающих железную руду шахт. Именно поэтому так мучается здесь Малефисента.

Здесь, ожидая разгрузки, стояли наполненные железной рудой вагонетки. А дальше находилось широкое отверстие, ведущее из этой вырубленной руками человека пещеры наружу, к темнеющему в ночи лесу. Небо было усыпано звездами, и легкие Филиппа наполнил напоенный ароматами свежий воздух.

Возле выхода стояла сторожевая будка, из которой появился лорд Ортолан в сопровождении трех охранников. Филипп тихонько выругался, а Малефисента швырнула на землю свой факел, помогая себе и Филиппу скрыться в темноте.

– Кто здесь? – дрожащим от страха голосом крикнул первый советник королевы.

Охранники двинулись вперед, к тому месту, где мелькнул упавший факел. Они были вооружены. Лицо одного из трех охранников показалось Филиппу знакомым. Присмотревшись, он узнал в нем того самого солдата, который своим мечом ранил его в бок. Охранники приближались, обнажив железные клинки.

– Спрячься, принц, – шепнула Филиппу Малефисента. – А когда начнется драка – беги. Укради лошадь и найди Аврору.

– А вы?

– Если повезет, я уложу их здесь, – шепнула она, и ее странные глаза ярко сверкнули в отраженном свете факелов. – А уж дальше за меня не беспокойся: я умею передвигаться быстрее любой лошади.

Малефисента усмехнулась и двинулась вперед, оставив Филиппа стоять на месте. Принц колебался. Подчиниться приказу феи? Пока что он отполз к дальней стене, где можно было укрыться в глубокой тени.

Да на него, собственно, никто и не смотрел. Охранники завороженно наблюдали за Малефисентой, которая вышла на освещенное факелами пространство с поднятыми вверх руками. Внезапно из кончиков ее пальцев вырвался воздушный вихрь, поваливший охранников и даже лорда Ортолана на колени. На это магической силы феи хватило даже среди огромного количества железа.

Всего дважды взмахнув крыльями, Малефисента приземлилась радом с лордом Ортоланом и без лишних слов одной рукой схватила его за глотку. Вторую руку она подняла вверх, и ее ладонь окуталась магическим зеленым сиянием.

Охранники уже медленно поднимались на ноги, но приближаться не решались, боясь не только Малефисенту, но и того, что одно их неосторожное движение – и она просто сломает лорду Ортолану шею.

Сомнения охранников разрешила сама Малефисента. Сверкнула зеленая вспышка, звякнули друг о друга шлемы охранников, а сами охранники рухнули на пол, да так и остались лежать.

– Где принц Филипп? – требовательно спросил лорд Ортолан. – Филипп! Если вы меня слышите, знайте, что я вовсе не хотел сажать вас под замок. Хотел лишь... э... слегка напугать вас... Шутка, так сказать, хотя, быть может, и неудачная.

– Это сказочка получилась у вас неудачной, – сказала Малефисента. – Впрочем, это не имеет никакого значения. Филиппа, как вы видите, здесь нет.

– Я старый человек, – заныл лорд Ортолан. – Верный советник при отце Авроры, а еще раньше – при ее де... дедушке. Авроре не понравится, если вы... меня...

– Авроры здесь тоже нет, – уточнила Малефисента. – Есть только вы, я и ваши лакеи. Но я не думаю, что они смогут спасти вас.

– Ты не посмеешь, мерзавка! – сорвался на визг лорд Ортолан. Его лицо перекосилось от страха. Стоя в тени, Филипп терялся в догадках – сможет ли Малефисента сдержать в такой ситуации свой взрывной характер и не натворить лишних бед? Пожалуй, поручиться за это он не мог.

– К чему лишние разговоры, если дело движется к концу, – эффектно повела плечами Малефисента. – Давайте ставить точку.

– Она собирается убить меня! – завопил лорд Ортолан. – Филипп, прошу вас! Ведь я лее, как и вы, человек! Спасите меня от этой... этого чудовища!

– Принц Филипп давно ушел отсюда, дорогой лорд Ортолан, – почти ласково (и это было еще страшнее) сказала Малефисента, не сводя с советника глаз. – Я отослала его именно по этой причине – не хотела, чтобы он видел, что сейчас будет.

Филипп подумал о том, что, хотя они и вышли из своей камеры, но тюрьмы-то пока не покинули. И он не должен стоять и смотреть, как Малефисента убьет человека – или несколько человек, – вместо того чтобы силой своей магии просто запереть их в этой тюрьме.

Но с другой стороны, принц совершенно не был уверен, что сможет остановить ее.

– Малефисента! – раздался голос, долетевший от входа. Там стоял человек с белой, как у скунса, прядью в черных волосах и со шпагой на боку. Граф Ален. Вернулся наконец.