Магия обмана. Том 1

ГЛАВА 39

Утро запомнилось возбуждением, искристой радостью, умопомрачающим предвкушением. Я не находила себе места, в университете было душно и трудно думать. О том, что стану тратить время на занятия, и речь не шла. Еще до завтрака сбежала к родителям в «Голубятню», все равно кусок в горло не лез. И только спустившись с ними на первый этаж, только увидев запыхавшегося мага-человека, сообразила, что не предупредила опекуна о своей отлучке. Стало ужасно совестно.

Воин лорда Адсида достал из кармана переговорный кристалл и сказал, что нашел меня. Услышав в голосе ректора неподдельное облегчение, готова была провалиться под землю. Кажется, такого стыда я ещё в жизни никогда не испытывала.

— Ты как-то болезненно возбуждена, — заметил ближе к концу завтрака отец. — Будто тебя лихорадит.

— Нет-нет, все в порядке, — заверила я, раздосадованная тем, что мой восторженный рассказ о вчерашнем свидании и грезы о сегодняшней встрече с принцем так странно истолковали.

Родители переглянулись. Мама начала говорить о том, как они обедали с лордом Адсидом, что обсуждали, но мне было неинтересно. Я из вежливости недолго послушала, да и то не слишком внимательно. А потом поменяла тему — аролингцы и близящийся прием занимали меня куда больше. В конце концов, что такое важное и серьезное могли обсуждать родители с ректором?

Время до приема тянулось медленно, не помогли ни прогулка по городу, ни возвращение в гостиницу. От родителей, пытавшихся отвлечь меня разговорами о работе, продлении вызова и прочих житейских мелочах, я сбежала. Не смогла выносить их безучастности к тому, что действительно меня волновало. Зуар, лорд Φиред, Аролинг, прием, ритуал Видящей занимали мои мысли. Но хуже было, что отцу не понравилось мое сокровенное желание, о котором я по неосторожности проболталась. Призналась, что хочу выиграть отбор.

Мама удивилась, кажется, даже испугалась моей откровенности и возможных перемен. Конечно, ведь исполнение такой моей мечты — огромный шаг для всей нашей семьи. Отец хмурился, сердился. Он был недоволен и даже зол.

— Что такого могло произойти за один день, что ты теперь грезишь о принце? За один лишь день! Льяна, это сумасшествие какое-то!

— Я просто поняла, что была к нему несправедлива. Вы тоже когда-нибудь поймете, что нельзя во всем видеть одну лишь политику. Нельзя! — горячо объясняла я. — Не будь он принцем, все быстрей разглядели бы, что он добр, сострадателен, даже мудр. Он заботится о своей стране, о жителях…

— Ты позабыла, что у них тоже всего два года назад отменили рабство? — сложив руки на груди, спросил отец. — Хороша забота о жителях!

Он ярился, но меня это не тревожило.

— Знакомство с ним — лучшее, что случилось в моей жизни! — выпалила я, вскакивая с застеленной постели.

Раздраженно отмахнувшись от мамы, бросила:

— Я хочу, чтобы Видящая выбрала меня. Хочу!

— Это бред! — отец схватил меня за плечи, вперился взглядом. — Очнись!

— Эткур, не надо! — в мамином голосе слышались слезы.

Я вывернулась из рук отца, отступила.

— Вы меня не понимаете. И не хотите понимать!

Сдернув с вешалки плащ, выскочила за дверь и захлопнула ее. Привалившись к створке, смахнула выступившие от злости и отчаяния слезы.

— Ты ничего не исправишь, — всхлипнула в комнате мама. — Не ссорься с ней. Иначе мы потеряем ее быстрей.

Я сбежала по лестнице. Стараясь не встречаться взглядом с воином лорда Адсида, ждала, пока он оденется и расплатится за чай. Потом молча и быстро шла в сторону университета. Раздражение уходило с каждым шагом, уступая место горечи и саднящей пустоте.

Отец своего все же добился. Настроение было безнадежно испорчено, его не спас и небольшой букет, торчащий в прорези для почты. Фиалки трех цветов оставил лорд Цорей, желавший мне хорошо провести время в посольстве Аролинга. Букет, поселившийся в найденном в умывальне стакане, встал на тумбочке у изголовья. Я же устроилась в кресле так, чтобы не видеть ни цветы, ни подготовленное для приема платье.

Все происходящее казалось мне до слез, до боли в сердце неправильным. Прижимая к груди подушку, плакала от обиды и собственного бессилия, неспособности что-либо изменить.

В дверь постучали. Я крепче вцепилась в подушку, притихла. Видеть никого не хотелось, поэтому понадеялась, что стоящий в коридоре уйдет, решив, что меня нет в комнате. Но вскоре стук повторился громче, настойчивей.

— Госпожа Льяна, — по ровному голосу лорда Адсида нельзя было судить ни о чем. — Я знаю, что вы у себя.

Нехотя встала, оставив подушку в изножье кровати, подошла к двери и замерла, положив руку на темное дерево. Наверняка пришел пожурить. Наверняка недоволен. Прав, конечно, а я даже объяснить свое поведение не могу толком.

— Οткройте, пожалуйста, — вновь раздался тихий голос Шэнли Адсида.

Я вздохнула и коснулась ручки. Магический замок щелкнул, дверь распахнулась, сиятельный опекун, стоящий на пороге, выглядел хмурым и задумчивым. Потупившись, отступила на шаг, позволяя ректору войти. Он не двинулся с места.

— Простите, что ушла сегодня, не предупредив вас, — покаялась я.

Голос от слез прозвучал хрипло, ломко, и это лишь усилило стыд, поедом евший меня последние часы.

— Это очередной пример несвойственного вам поведения, — ответил бесстрастный лорд. — Как, насколько я могу судить, и ваша ссора с родителями.

Я вспыхнула. Вот уж не думала, что воин обо всем расскажет своему хозяину.

— Нам нужно поговорить. Давайте поднимемся ко мне. Так будет удобней.

Я кивнула и покорно поднялась в ректорскую башню, по дороге украдкой промакивая платком ещё не высохшие слезы.

В кабинете было свежо, приятный ветерок колыхал тонкую занавеску и наполнял комнату запахом лопнувших почек и цветущего в университетском парке миндаля. Мысли о розовых цветах дерева превратились в воспоминание о принце Зуаре. Оно отозвалось раздражением и тревогой, которые я безуспешно старалась приглушить. Радость и восторженность, возникшие при мысленном упоминании Его Высочества, казались одновременно и прекрасными, и насквозь фальшивыми, даже отталкивающими.

— Ваши чувства сейчас настолько странные и спутанные, что разобраться в них невозможно, — покачал головой занявший свое кресло ректор.

— Вам проще, — отведя глаза, я сжалась в гостевом кресле. — Вы можете от них закрыться.

— Могу, — подтвердил он. — Но не хочу. Закрывшись, я не смогу вам помочь.

Отважившись посмотреть на опекуна, убедилась, что он совершенно серьезен и настроен по отношению ко мне благожелательно.

— Я не знаю, что за волшебство они применили, — признал лорд Адсид. — Не знаю, как его нейтрализовать и вернуть вам ясность мышления. Но меня очень обнадеживает то, что вы боретесь с драконьей магией.

Он легко улыбнулся и явно хотел подбодрить.

— Мне очень, до боли, до слез хочется, чтобы Видящая выбрала меня, — я шмыгнула носом и с силой сжала платок в кулаке, лишь бы отвлечься от переживаний, не плакать. — Поссорилась с родителями, потому что они не желают мне победы в отборе, — голос надломился, осип. — Но и я еще пару дней назад ее не желала… Меня влечет к принцу, только о нем и думаю, но я его совсем не знаю… Все это так неправильно…

Когда озвучила терзавшие меня противоречия, стало немного легче, но по щекам побежали слезы, и я поспешно спрятала лицо в ладонях. Силясь успокоиться, прикусила губу, подавляла рыдания, только всхлипывала время от времени.

А потом горечь, растерянность и ужасное чувство беспомощности отступили, растворились и поблекли из-за сияния янтарного дара. Болезненный ком, сдавивший горло ушел, я вдохнула полной грудью дымный запах лавра и легко прислонилась к стоящему рядом со мной Шэнли Адсиду. Моя магия тянулась к медовому теплу, переплеталась с золотым мужским даром. Серый и скорбный мир моих мыслей вновь заиграл красками и больше не казался пугающим. Я отдавалась единению даров полностью, надеясь, что он ощутит мою благодарность за поддержку, за помощь, за желание защитить. Ведь не было на свете слов, способных выразить мои чувства.

Οн убрал руку с моего плеча, отступил на полшага.

— Не переживайте так, госпожа Льяна, — посоветовал Шэнли Адсид. — Мы разберемся. Обязательно.

Я подняла голову, встретилась с ним взглядом. Он улыбнулся так по-доброму и ласково, будто не было напряженности последних дней, будто моя сегодняшняя нелепая выходка его не обидела. Тогда в полной мере почувствовала, что он не винит меня. Никогда не винил.

Он поднял левую руку, поднес ее к моему лицу, словно хотел поправить выбившуюся из прически прядь. Странно родное движение, желанное… Я щекой почувствовала тепло его пальцев, но он убрал руку, коротко улыбнулся и отошел.

— Обычно на посольских приемах подают закуски, напитки, часто балуют гостей блюдами иноземной кухни.

Голос лорда Адсида звучал бесстрастно, и лишь резкая смена темы и некоторая торопливость ректора выдавали неловкость. Только тогда сообразила, что опекун избрал единственно действенный способ меня успокоить — взаимное зачарование.

— Но в этот раз ничего этого не будет? — догадалась я, отметив, что обрадуюсь такому повороту.

— Верно, — остановившийся рядом с переговорным кристаллом русоволосый мужчина кивнул. — В этот раз Εго Величество не может доверять поварам союзников и нашим дегустаторам. Он опасается, что господа драконы или девушки используют приворотные зелья.

— Но от них ведь есть противоядие, — недоуменно нахмурилась я.

— Да, — улыбнулся повеселевший лорд Адсид. — У меня есть. Мужчины моего рода всегда были желанными женихами. Создание нейтрализующего состава было лишь вопросом времени. Ведь навязанные приворотными зельями чувства порой неотличимы от настоящих и часто являются основой для возникновения искренней привязанности. Это неплохо для политики, но в конечном счете вредит роду. Одаренные, сильные дети рождаются только в любви. А ее никакими зельями не создать.

Он пожал плечами и, указав на переговорный кристалл, сказал:

— Я закажу нам обед. Вы не возражаете?

Я отрицательно покачала головой.

Лорд Адсид поговорил со старшим слугой, вернулся в свое кресло.

— Мне кажется, побочный эффект «Семейного спокойствия» вернул вам ясность мышления, — сложив пальцы домиком, заметил ректор. — По крайней мере, такой вывод можно сделать по вашим эмоциям. Они стали более… свободными от примесей.

Я задумалась над его определением. После взаимного зачарования мои чувства и в самом деле изменились: исчез странный налет чужеродности, пропала какая-то нарочитая восторженность, хотя влечение к Его Высочеству никуда не делось. Лишь притупилось, стало значительно слабей яркого раскаяния и щемящего сожаления из-за ссоры с родными.

— Ваши родители поймут, — успокоил лорд Адсид, будто прочитал мои мысли.

Я тяжело вздохнула:

— Надеюсь. Они, как и вы, обратили внимание на мое странное поведение. Оно их насторожило. Οтец даже назвал мое состояние бредом.

Οпекун промолчал, в задумчивости глядя куда-то мимо меня. Долгая пауза полнилась печальными мыслями и тревогой из-за того, что аролингцы все же не постеснялись зачаровать невесту. Какая-то часть моего сознания старательно оспаривала эти умозаключения, хотя факты говорили сами за себя. Почтовые привязки не меняют мировоззрение, а полчаса, проведенные с кем-то, не могут вызвать умопомрачение, способное поссорить меня и с родителями, и с лордом Адсидом.

Ректор посмотрел на часы и спохватился:

— Слуги скоро придут. Пожалуйста, подождите в спальне.

Я встала, послушно вышла и прикрыла за собой дверь. В кабинете суетились люди, чуть слышно звякали тарелки и столовые приборы. Лорд Адсид спокойно беседовал с господином Раскилем, а я, поборов смущение, на цыпочках подошла к зеркалу. Вид у меня оказался закономерно встрепанным, от слез лицо немного раскраснелось. До приема, конечно, пройдет, но жаль, что ректор видит меня такой. Вздохнув, поправила выбившиеся из прически волосы и так же тихо вернулась к двери.

В кабинете смолкли голоса, щелкнул замок входной двери, на пороге спальни появился лорд Адсид и пригласил обедать. Он был немногословен, задумчив и время от времени бросал взгляды на шкаф за своим рабочим столом.

— Мне кажется, то волшебство, которое использовал принц на свидании, довольно скоро прекратит действовать, — подвел итог своих размышлений ректор. — Такое сильное внушение, а другим словом я оказанное на вас воздействие назвать не могу, просто не способно действовать долго.

— Думаете, поэтому лорд Фиред решил устроить сегодняшний прием?

Лорд Адсид кивнул:

— Не исключаю. Ведь приглашение было определенно непродуманным, сделанным под влиянием момента. Слишком удивились спутники лорда дракона, когда он заговорил о приеме. Ему нужно, чтобы заклятие действовало до и во время ритуала, для этого необходимо обеспечить принцу очередную встречу с вами.

— Вы так говорите, будто всерьез считаете, что лорд Фиред хочет видеть меня женой принца, — недоверчиво улыбнулась я и развела руками. — Зачем я им? Кроме дара у меня ничего нет.

— Но именно дар им и нужен, — возразил опекун.

Сухой ответ сосредоточенного мужчины меня раздосадовал. Что ему стоило сказать, что принц мог заинтересоваться моими умом, красотой и душевными качествами? Почему обязательно нужно все испортить и свести к выгоде? Почему нужно постоянно подчеркивать подозрительность? Само по себе презрительное «лорд дракон» словно кричит о том, что магистр не верит и не будет доверять новым союзникам. Несправедливо!

Его губы искривила странная усмешка:

— Смотрю, аролингская магия сильно на вас влияет.

Я хотела было сказать, что всего лишь свободна от предрассудков. В конце концов, мне аролингцы не сделали ничего плохого, и я не обязана относиться к ним плохо только потому, что у них возникли какие-то разногласия с лордом Адсидом.

— Прошу, не говорите ничего, — магистр поднял руку в останавливающем жесте. — Мне достаточно свидетельств того, насколько драконье заклинание пагубно для вас, для девушки, которой вы были до первого письма принца. Не нужно слов, о которых вы потом пожалеете.

Я плотно стиснула губы, кивнула и промолчала.

Лорд Адсид прав. Какой бы неверной я не считала его позицию, любое, даже самое осторожное проявление несогласия, могло разрушительно сказаться на наших отношениях. А мне не хотелось, чтобы магическое опекунство стало для него пыткой. Он такого уж точно не заслуживал.

— Дайте мне руку, — он смотрел на меня чуть исподлобья, серьезно, даже испытующе.

— Но ведь будет зачарование, — недоуменно нахмурившись, напомнила я, скользнув взглядом по протянутой мне ладони.

— Я на это надеюсь, — значительно веселей улыбнулся лорд.

И я решилась. Решилась вопреки внутреннему сопротивлению, вопреки странному отторжению и стойкой уверенности в том, что поступаю неразумно, опрометчиво. Предвкушение единения даров, доверие и симпатия к лорду Адсиду оказались сильней, за что янтарная магия сторицей вознаградила меня.

Сердце окутало уютное медовое тепло, дымный аромат лавра успокоил чувства, взгляд сидящего напротив красивого эльфа покорял лаской. Моя магия голубыми завитками охватывала золотые лучи прекрасного мужского дара. Сердце полнилось радостью и неповторимым ощущением крепкой связи с кем-то, но одновременно и свободы. Дышать стало легче, мысли прояснились. То, что я сердилась на него, казалось глупым до крайности, а само раздражение было каким-то наносным, чужеродным.

— Защитите меня, — мой собственный голос звучал тихо, будто донесся издалека.

— Постараюсь, — ответил Шэнли Адсид.

Пьянящая, чудесная и отозвавшаяся неясным томлением связь прервалась. Я с трудом вспомнила, где нахожусь, не скрывала разочарования из-за того, что и в этот раз единение даров длилось так недолго. Дыхание сбилось, сердце колотилось, как после быстрого бега. Ладонь Шэнли Адсида лежала рядом с моей на столе, и мне стоило больших усилий не коснуться его снова. Борясь с искушением, поспешно убрала свою руку на колени. Смотреть на сероглазого эльфа не решалась.

— Мы с вами немного раньше поедем на прием, — лорд Адсид прокашлялся, но попытка выдержать деловой тон ему не удалась. — Нужно кое-куда заглянуть.

— Χорошо, — покладисто согласилась я.

— До назначенного времени осталось всего два часа. Вам пора собираться, — заметил ректор. — Я зайду за вами через час. Больше времени на подготовку дать, к сожалению, не могу. Не хочется опаздывать.