Магия обмана. Том 1

ГЛАВА 8

После во всех смыслах познавательного общения с портнихами и мастером я сходила на практическое занятие по минералам и только после этого поднялась в башню лорда Адсида. Когтистый грифон, как и предсказывал ректор, меня впустил, но кабинет пунктуального лорда пустовал. Не удивительно — я пришла на добрую четверть часа раньше назначенного срока.

Сев в гостевое кресло, оглядела кабинет. На специальных подставках на стенах сияли зачарованные кристаллы, установленные за ними металлические зеркала направляли отраженный свет в помещение. Еще одна лампа, выполненная в виде цветка из двух десятков кристаллов, освещала стол. Удивительно, как сказывается на восприятии волнение — в прошлые разы я не обратила на нее внимания, а зря. Красивая и явно дорогая вещь.

— Добрый вечер, — вышедший из спальни лорд Адсид одернул рукав темной мантии. Будто только сейчас надел ее.

— Добрый вечер, — присев в подобающем случаю поклоне, поздоровалась я.

Магистр, прикрыв дверь в спальню, жестом пригласил меня вернуться гостевое кресло, а сам быстрым шагом подошел к своему.

— Портные вас не утомили? — искривление губ, по всей видимости, должно было символизировать шутку, но не скрывало того, насколько уставшим и осунувшимся выглядел лорд Адсид.

— Куда им до активации защитных чар на университете, — хмыкнула я.

Его улыбка стала искренней, в глазах появилась веселость.

— Откуда вы знаете?

Я неопределенно пожала плечами:

— Просто делаю выводы на основании имеющихся у меня сведений.

— Весьма похвальное умение, доступное немногим, — заметил он.

Все же не зря говорят, что улыбка — лучшее украшение. Она скрывала морщинки, явный недостаток сна и делала красавца-ректора совершенно неотразимым. Поймав себя на том, что с удовольствием разглядываю лорда Адсида, поспешно отвела глаза и тут вспомнила о другом эльфе, которому тоже шла улыбка.

— У меня есть небольшая просьба, — не зная толком, как начать, пробормотала я. — Мне передали конверт, а я… Я побоялась его сама открывать.

— Вы хотите, что бы я его распечатал? — предположил ректор, вопросительно изогнув брови.

— Да, пожалуйста. Если это вам не в тягость, — стараясь скрыть замешательство, я потянулась к сумке.

— Кто дал вам его? — положив ладони на конверт, поинтересовался ректор.

— Лорд Цорей, — честно призналась я. — Сказал, там только бумага и карандашные росчерки.

— Похоже на то, — кивнул собеседник, недолго прислушиваясь к ощущениям. Потом он распечатал конверт, глянул на лист, улыбнулся. — Содержимое безопасно. Можете открывать.

С этими словами он запрятал бумагу обратно и передал мне конверт. Магистр явно позволял мне удовлетворить любопытство, а оно слишком долго досаждало мне, что бы я могла и дальше противиться. Плотная дорогая бумага ласкала пальцы, а то, что молодой эльф назвал карандашными росчерками, меня поразило.

Оказалось, лорд Цорей прекрасно рисует. Всего за одну лекцию ему удалось сделать очень точный и живой портрет. Мой портрет.

Странно было смотреть на рисунок, видеть то же лицо, что и в зеркале, но одновременно кажущееся совершенно иным. Если карандаши юноши отразили то, что видели его глаза, я и в самом деле была красива. Черные косы, лежащие на груди, правильные черты лица, ровный нос, серьезный взгляд серых глаз, брови с едва заметным изломом…

— У лорда Цорея настоящий талант художника, — отметил лорд Адсид. — Ему удалось в полной мере передать вашу природную красоту, не льстя при этом. Ρедкое качество. Надеюсь, вы догадываетесь о причинах, подвигнувших его на сегодняшние свершения?

Я отрицательно покачала головой. Если Падеус прав, то ректор это подтвердит. Если же друг ошибался, то не стоило давать собеседнику ложное, хоть и правдоподобное объяснение внезапному порыву лорда Цорея.

— Тогда я начну немного издалека, — расслабленно откинувшись в кресле, сиятельный магистр не сводил с меня взгляда. — Королевство Кедвос, княжество Тессдаль и империя Терон не так давно вели войну. Всего каких-то двести лет назад. Потом было длительное, по меркам людей, разумеется, перемирие. За это время изрядно потрепанные и обескровленные затяжной войной эльфийские аристократические семейства не успели толком наплодить детей и укрепить силы родов межгосударственными браками. А без малого сто тридцать лет назад случилась эта необъяснимая история с империей, — он пожал плечами. — Одновременное разрушение столицы и еще трех крупных городов, неизвестная магическая болезнь, странные твари, появившиеся из ниоткуда… Толпы беженцев. Охотники-работорговцы заботились о набивании своей мошны, а не о выживании и благополучии аристократических семейств Терона и прочих стран. Мужчин из знати Терона чаще всего убивали. Они пытались бороться за свои права. Они вообще были очень неудобными рабами.

Лорд Адсид заметно мрачнел с каждым словом, и чем дольше длился рассказ, тем более рублеными становились фразы.

— Женщин-аристократок продавали. Как и прочих. Магически клеймили, лишали имущества, артефактов, доказывающих родство. Это оказалось серьезным ударом для знати Кедвоса. Хотя, гоняясь за наживой, благородные семейства не сразу это поняли, — он горько усмехнулся и в этот момент снова показался мне очень близким. Будто история моей семьи была отчасти его собственной историей.

— Политика при заключении браков высокородных — это прекрасно, — хмыкнул магистр. — Правда, она же обеспечивает магическое вырождение семей. Аристократы Кедвоса слабеют. А притока свежей крови нет. Всю свежую магическую кровь обратили в рабство больше чем на сотню лет. Обрекли тем самым на вымирание ее и свою же аристократию.

Я молчала, только внимательно слушала объяснения ректора. В таком свете интерес ко мне молодых лордов, о которых говорил Падеус, не казался ни странным, ни несуразным, как прежде.

— Разумеется, будущие главы родов, такие, как лорд Цорей, заметили магическую восьмерку, поступившую на первый курс, — продолжал магистр. — Не будь девушка бывшей рабыней, у нее появились бы сиятельные поклонники.

Заметив мой молчаливый скепсис, лорд Адсид усмехнулся:

— Да, появились бы. Заверяю вас, сиятельным лордам значительно выгодней решать политические вопросы семьи за счет династических браков дочерей и младших сыновей, чем за счет прямого наследника. За счет юноши, который впоследствии станет главой рода. Тем более есть реальная возможность усилить свой род с помощью перспективной восьмерки. Знать простила бы лорду брак с простолюдинкой, но не простила бы связи с бывшей рабыней. Поэтому за перспективной девушкой не ухаживают. Никакое укрепление рода не стоит общественного порицания, которое распространится и на потомков.

Я недоверчиво покачала головой, но ректор не стал меня разубеждать, просто продолжил.

— И тут случается удивительное чудо! Вдруг выясняется, что перспективная восьмерка отлично разбирается в тонкостях этикета. Причем лучше, чем высокородные леди. Это может означать только одно — нашелся потомок теронской аристократической семьи. Осталась малость — подтвердить это документами. И можно начинать ухаживать. Согласитесь, «брак главы рода с бывшей рабыней» даже звучит кощунственно. А «брак с внучкой господина Сежта, верховного жреца Великой, и леди Квидеи, дочери лорда Кадинса» звучит уже гораздо лучше.

Лорд Адсид совершенно бесстрастно смотрел мне в глаза, называя настоящие имена моих родственников по отцовской линии. У меня же от волнения колотилось сердце, пальцы захолодели, что ответить ректору, не представляла.

— Госпожа Льяна, — мягко улыбнулся он. — Чему вы так удивляетесь? Неужели вы думали, что я, зачисляя в университет первую бывшую рабыню, не выясню, откуда у нее взялась природная восьмерка?

— Я не предполагала, что вы будете столь дотошны, — ошеломленно выдохнула я.

Лорд Адсид улыбнулся веселей, покачал головой.

— Я надеюсь, вы не считали, что все эти сведения страшная и невероятно хорошо скрытая тайна? Потому что не пройдет и месяца, как секреты вашего происхождения станут достоянием общественности. Вот тогда-то вы и обзаведетесь сиятельными поклонниками. Ρаз уже они не догадались раньше выполнить домашнее задание и проверить вашу родословную.

Он явно подтрунивал и находил мое замешательство забавным. С точки зрения логики, лорд Адсид был совершенно прав. Наверное, поэтому его манера разговора не казалась обидной. Напротив, она придавала лорду особенное очарование и теплоту, которым было очень трудно противостоять. Поймав себя на том, что опять любуюсь улыбчивым мужчиной, я поспешила отвести глаза. Мой взгляд упал на рисунок.

— Но лорд Цорей начал ухаживать уже сейчас, — возразила я. — Не стал ждать месяц.

— Это говорит о его предприимчивости, — твердо ответил лорд Адсид. — Пока его соперники проводят дни в пыльных архивах, он поступает разумно и делает самое главное — пытается расположить вас к себе.

— Но… отбор, — мой голос прозвучал растерянно.

— А что отбор? Разве ваш возможный выигрыш является поводом, чтобы терять драгоценное время? — ректор усмехнулся и хмыкнул: — Многие знатные юноши сейчас корят себя за зашоренность, за то, что не заинтересовались родословной природной восьмерки. Клянут себя за потерянные полтора полугодия, за которые вполне можно было не только добиться взаимности, но и обручиться. Тогда проблема отбора, о которой благородные семейства знают пять лет, никоим образом вас бы не коснулась.

Я молчала, стараясь свыкнуться с новой действительностью, с тем, что собеседник прав. Незаметная бывшая рабыня вдруг стала для знатных семейств перспективной невестой.

— Но молодые лорды не пошевелились вовремя, — продолжал магистр, — не сделали выводов, поэтому теперь у них три варианта действий.

Лорд Адсид картинно зажимал пальцы:

— Первый — ничего не делать. Следить за отбором, за тем, как вы становитесь невестой принца Зуара и уезжаете в Аролинг. Второй — следить за отбором, надеяться, что вы не станете невестой принца, и ухаживать. Политика политикой, но браки, созданные на симпатии, имеют больше шансов породить здоровое и одаренное потомство. А если вы все же уедете в Аролинг, то сегодняшние ухаживания могут стать основой для завтрашних выгодных договоров между странами. Εсть и третий вариант.

Сиятельный ректор сделал драматическую паузу. Они всегда удавались ему хорошо. Сердце от напряжения затрепетало, я поймала себя на том, что готова ловить любое слово магистра, лишь бы он только уже заговорил.

— Третий вариант очень прост, — ухмыльнулся лорд Адсид. — Нужно не допустить, что бы вы и дальше принимали участие в отборе, но остались живы.

Я судорожно сглотнула, а бесстрастный магистр размышлял вслух:

— Яд — не тот способ. Сложно рассчитать дозировку так, чтобы вызвать лишь затяжную болезнь. Слишком велика вероятность ошибки. К тому же отравление в этом году уже было, а повторяться знатные семейства не любят.

Я молча хлопала глазами, а циничный маг продолжал как ни в чем не бывало.

— Сильное атакующее заклинание, несчастный случай на занятии по алхимии. Вы ведь продолжаете их посещать… Сотня способов временно вывести вас из игры, — он небрежно махнул рукой, будто подчеркивая эти множества. — В то же время сиятельные леди будут рады избавиться от вас навсегда. Вы ни при каких обстоятельствах не нужны им в качестве соперницы. Это безвредная бывшая рабыня могла рассчитывать на снисхождение дворянок и при благоприятном раскладе даже на некоторое покровительство. А сильный потомок теронской аристократии — угроза продуманным бракам. Вон лорд Цорей уже заинтересовался. И он не один…

Я вцепилась пальцами в подлокотники кресла, пытаясь как-то удержаться в этом стремительно изменившемся мире. Кто же мог подумать, что одна хорошо написанная работа так все усложнит! Я настолько привыкла, что не представляю ни для кого ни ценности, ни интереса, что до сих пор не оправилась от потрясения, вызванного указом Его Величества. А с момента получения того достославного письма и приказа участвовать в отборе прошла уже неделя… Теперь эти новости и вполне разумные, логичные объяснения лорда Адсида.

— Я ведь не зря говорил, что вы самая уязвимая из моих подопечных, — мягко напомнил ректор. — Теперь вам понятней, почему.

Да. Понятней. Вот только ощущение ловушки и постоянной опасности стало еще сильней, чем прежде. Страх противно холодил кости, сердце билось часто и болезненно, сосредоточиться толком ни на чем не получалось.

— Смотрю, для вас некоторые выводы стали откровением, — в голосе лорда Адсида слышалось сочувствие. — Давайте поужинаем, выпьем вина. Нам обоим это пойдет только на пользу.

Моего ответа он не ждал, встал, отошел к стоящему у двери в спальню круглому столику с молочно-белым переговорным кристаллом. Дернув за шнурок колокольчика, магистр следил за тем, как кристалл изменяет цвет.

— Лорд ректор, что вам угодно? — раздался громкий и четкий голос старшего слуги.

— Ужин на двоих. В мой кабинет, господин Раскиль, — повелел магистр и вернулся в свое кресло.

В воздухе повисло «Будет исполнено…», кристалл снова стал молочно-белым.

— Сегодня днем заходил отец госпожи Дрены, — лорд Адсид повернул беседу в совсем иное русло. Его голос звучал совершенно спокойно, будто в этот раз мысли о работорговцах никаких плохих эмоций не вызывали. — Он хотел видеть вас, но вы были заняты с портными и мастером масок. Я посчитал, что это важней встречи с работорговцем, и не послал за вами. Вознаграждение он оставил. И благодарственное письмо тоже.

С этими словами лорд открыл один из ящиков стола, достал оттуда большой кожаный кошель, скрепленный печатью отца Дрены. Этот символ я уже видела на некоторых вещах соседки. Рядом с объемным и явно тяжелым кошелем лег светлый конверт.

— Я проверил деньги на вредоносную магию, но не открывал ни кошель, ни письмо, как вы понимаете. А он сумму мне не называл, — усмехнулся магистр. — Если захотите пообщаться с этим достойным господином сами, то они с женой навещают госпожу Дрену каждый день с полудня до трех. Именно в эти часы господин Иттир разрешает родственникам посещения.

Я кивнула, бездумно придвинула к себе конверт. «Госпоже Льяне» — размашистый почерк, но красиво выведенные заглавные буквы, будто писавший хотел произвести хорошее первое впечатление, а остальное его заботило мало. Открывать конверт при ректоре не стала. Что там могло быть, кроме краткого «Благодарим за помощь»?

— Догадываюсь, что большую часть денег вы отошлете родным, как делали все это время с заработанным у магистра Форожа, — нарушил недолгое молчание серьезный лорд Адсид.

Вот уж не подозревала, что он знает и об этом.

— Только в этот раз учитывайте, что вашего обычного заклинания для обеспечения сохранности послания может и не хватить.

Вот уж не предполагала, что ректор знает и о защите, которую я накладываю на письма с деньгами. После таких слов допущение, что лорд Адсид не обращал на меня внимания, даже звучит дико и глупо.

— Пакет получится слишком тяжелым, его придется поручать птицам, работающим в паре. Дробить на несколько писем дорого, и риск утраты части суммы возрастает. В вашем положении это особенно обидно, — неторопливо рассуждал сиятельный магистр. — Один пакет со множеством охранных и укрепляющих заклинаний означает большую вероятность того, что кто-нибудь из почтовых служащих взломает защиту.

Здесь он тоже был прав. Приметные посылки возбуждают интерес. Чем он сильней, тем больше шанс того, что несущая послание птица «заблудится» или «станет жертвой хищников».

— Если вдруг надумаете все же отправлять одну посылку, советую обратиться за помощью к магу-человеку. Вы наверняка знаете, что человеческая магия менее долговечна, но почти не оставляет после себя следов. Такая защита не привлечет столько внимания, но и взломать ее будет сложней. Я уверен, что господин Падеус не откажет вам, — продолжал ректор ровным тоном, будто даже осведомленность о том, с кем дружит непримечательная студентка, была совершенно естественной для Верховного судьи, кавалера ордена Абарута и главы древнего рода Адсид.

Я даже невольно задалась вопросом, ускользнул ли хоть какой-нибудь аспект моей жизни от внимательного лорда.

— Возможно, мои слова сейчас не найдут должного отклика, но я все же хотел бы дать вам совет. Вы позволите, госпожа Льяна?

Улыбка мужчины, уставшего после сложного ритуала, была мягкой. Бессонные ночи подчеркнули морщинки у поразительно ласковых серых глаз. А общий тон беседы оказался таким доверительным, будто мы были знакомы несколько лет и отлично ладили.

Я кивнула. Он протянул руку, его теплая ладонь легла на мое запястье. И я не могла понять, что больше удивило меня. Этот неожиданный жест или сочувствие и сожаление, отразившиеся на красивом лице собеседника.

— Только, пожалуйста, не обижайтесь, — попросил он и, заглянув мне в глаза, сказал: — Не отсылайте эти деньги родным. Οставьте себе. Потратьте на себя. Побалуйте себя хотя бы хорошей одеждой, удобной обувью.

— Им нужней, — прошептала я.

— У вас тоже есть жизнь. И здесь, в столице, она должна отличаться от рабской.

Я почувствовала, как краснею, не нашлась с ответом, но он магу и не требовался.

— Просто подумайте над моими словами, хорошо? — лорд Адсид обезоруживающе улыбнулся и явно не собирался затевать спор.

Он вновь отстранился, убрал ладонь. Без его тепла вдруг стало как-то зябко. Во взгляде сиятельного ректора появилось лукавство.

— А еще подумайте вот о чем. Знатные юноши, будущие главы родов, обязательно начнут за вами ухаживать. Помогите им увидеть в вас не только перспективную магическую восьмерку, но и красивую девушку. Тогда ухаживания и свидания не будут лишены приятности для обеих сторон, — он говорил с той особой, свойственной ему интонацией, которая придавала невинным фразам дополнительный немного неприличный смысл.

Я смущенно отвела глаза, взгляд упал на рисунок лорда Цорея. В дверь постучали, ректор отвлекся на слугу, а мне выпала пара минут, что бы привести в порядок мысли. Безуспешно борясь с неловкостью, голову поднять не осмеливалась и рассматривала сделанный знатным юношей портрет. Тогда обратила внимание на интересную особенность рисунка.

Мои черты лорд Цорей не приукрасил, передал живо и точно. А вот одежда оказалась сильно изменена. Воротник белой сорочки был изображен большим, а не куцым, как получилось у меня из-за недостатка ткани. С острыми уголками, как носили другие девушки. На рисунке уголки даже были украшены несуществующей вышивкой. Вырез темно-серого платья тоже оказался ровным, а не чуть скошенным влево из-за ошибки вытачки.

По всему выходило, что лорд Адсид снова прав…