Магия обмана. Том 1

ГЛАВА 31

Меня не огорчили ни назойливость однокурсниц, жаждавших моего общества, ни мелочная придирка магистра Тассия, хотевшего снизить мне оценку, но вовремя вспомнившего, что это в сложившихся обстоятельствах может быть недальновидно. Не расстроила и необходимость потратить силы и время на дипломатию и написать вежливый отказ лорду Такенду. Не смутил настороженный, полный скепсиса и подозрительности взгляд, которым окинул меня университетский почтальон, когда прочитал имя адресата на конверте.

Ничто, решительно ничто не могло испортить мне настроение.

На сердце было светло и легко, я то и дело поглядывала на часы и предвкушала прекрасный вечер в обществе лорда Адсида. Стоя перед зеркалом, оценивала новое платье, перевитую зеленой лентой и уложенную вокруг головы косу. Еще я думала, что стоит последовать совету сиятельного опекуна и купить себе пусть недорогое, но украшение. Даже жалела, что золотого жука не вернут — он хорошо смотрелся бы в неглубоком вырезе.

Лорд ректор ждал меня, ужин был уже сервирован, горели свечи, приглушенный свет кристаллических ламп делал просторный кабинет уютным и теплым. Беседа текла непринужденно, а ее темой вновь стало искусство.

Прислушиваясь к едва ощутимым эмоциям лорда Адсида, я постепенно убеждалась в том, что он действительно получал удовольствие от общения со мной. Все его комплименты были искренними, он говорил от чистого сердца, когда отмечал, что я очень неплохо знаю классическую литературу. При этом он ни разу не сказал, что такой уровень знаний удивителен для бывшей рабыни. Ни разу.

Магистр Форож, как и другие преподаватели, временами позволял себе подобные замечания. Такие слова всегда звучали уважительно, и, думаю, вряд ли кто-нибудь догадывался, как на самом деле оскорбляло меня это подчеркивание былой ущемленности в правах и возможностях, былой ущербности.

Тактичность и открытость лорда Адсида выглядела совершенно естественно, что хорошо чувствовалось в сравнении с поведением лорда Цорея. Будущий глава рода Татторей опасался меня чем-то задеть и осторожно подбирал слова. Это было особенно заметно на первых порах, потом впечатление сгладилось, но не исчезло.

Подмечая отличия, невольно задумалась о том, как со мной будет общаться принц Зуар. Никто ведь не делал тайны из того, что моя семья еще два года назад была в рабстве. До первой встречи с Εго Высочеством я думала, участие бывшей рабыни в отборе его оскорбит. Но знакомство в оранжерее показало, что я ошибалась. Принц Зуар, казалось, нисколько не переживал из-за происхождения возможной невесты.

Ужин подходил к концу, бокал изысканного вина пьянил ровно настолько, чтобы ушли догадки о целях, с которыми меня пригласил Шэнли Адсид. Я приняла как приятную данность, что сама наслаждаюсь его обществом и надеюсь, ему моя компания нравится не меньше.

Собеседник бросил короткий взгляд на рабочий стол, но решил обсуждать дела за обеденным.

— Я должен признаться в новом неумышленном зачаровании, — Шэнли Адсид смотрел мне в глаза и вовсе не казался расстроенным, скорей уж настороженным. — Сегодня в кабинете магистра Φорожа я хотел вас приободрить перед разговором о снах.

— У вас получилось, — улыбнулась я.

Может, так влияло вино, возможно, дело было в том, что даже воспоминание о кратком единении даров я считала совершенным и прекрасным. Поэтому не видела в случившемся ничего плохого.

— Госпожа Льяна, — он чуть подался вперед, взгляд стал цепким, — кажется, вы не поняли, что тоже зачаровали меня.

От удивления я растеряла слова и несколько долгих мгновений глупо и беспомощно хлопала глазами.

— Как можно зачаровать кого-то и не заметить этого? — выдохнула я, наконец.

— Не знаю, — ответил он, и видно было, что лорд не лукавит. — Я сам не понял, что происходит, пока не увидел свечение. Вынужден признать, что идея соединить несколько формул «Семейного спокойствия» в одну дала неожиданный побочный эффект.

— Но вы все ещё не видите причин для беспокойства? — уточнила я.

— Пока нет, не вижу, — он отрицательно качнул головой и с усмешкой добавил: — Но у нас с вами может получиться интересная научная работа.

— Только, боюсь, она больше заинтересует светские хроники, чем «Магический вестник», — скептически заметила я.

Лорд Адсид рассмеялся:

— Вполне возможно. Тут я с вами соглашусь, — он кивнул и продолжил серьезней. — Насколько я понимаю, взаимное зачарование происходит не при обычном касании. Тут важен эмоциональный фон. «Семейное спокойствие» срабатывает так, когда хочется утешить, поддержать, и при этом зачарование не отражается на резерве. Любопытный эффект. Нужно будет понаблюдать.

— А как вы почувствовали, что я вас тоже зачаровала? — легкий хмель придал мне храбрости, иначе не отважилась бы спросить.

— Трудно объяснить, — он пожал плечами, обезоруживающе улыбнулся. — Я просто почувствовал.

Я знала, что он скрытничает, но настаивать не решилась. Тем более лорд Адсид заговорил о другом.

— Не знаю, как ваш отец относится к тому, чтобы стать личным охранником какого-нибудь лорда, поэтому быть активным посредником в таком вопросе я пока отказался. Но, думаю, вы в скором времени получите письмо от леди Сифгис.

Видя мое молчаливое недоумение, лорд ректор пояснил:

— Ее тревожит безопасность племянника со стороны мужа. Он весьма успешный торговец, а с некоторых пор считает, что водить караваны на север через пустыню должно быть выгодней, чем брать товары у перекупщиков.

Я пожала плечами:

— Думаю, он прав. Стоимость эликсиров, сделанных в приграничье из трав пустоши, увеличивается в десять раз из-за одной лишь перевозки по спокойному королевству.

— В десять раз? — вскинул бровь лорд Адсид. — Неплохая наценка.

— Это только на эликсирах, на сырье наценка меньше, — заверила я. — Но нужно учитывать, что торговцы тратятся на содержание лошадей, повозок, на ночлег по пути, на телохранителей, на ввозные пошлины и несут другие расходы.

— Здесь вы тоже правы, — согласился собеседник. — Но, зная лорда Оссерта, предполагаю, он все просчитал. Он дотошен в таких вопросах.

— Лорд Оссерт? — переспросила я. — Владелец кристаллических шахт на севере?

Ректор кивнул:

— Да. Знакомое имя?

— Думаю, отец согласился бы у него работать, — осторожно предположила я. — Если это тот самый лорд Οссерт, который закрыл невыработанные шахты, узнав, что из-за растущей в штольнях плесени рабочие теряют слух.

— Это тот самый лорд Оссерт, — улыбнулся магистр.

Я задумалась о таком возможном работодателе для отца. Открывавшиеся в моем воображении перспективы были очень даже неплохими. Учитывая репутацию лорда Оссерта, догадывалась, что он платил бы достойно. Светлое чувство крепнущей уверенности в том, что отцу повезет найти действительно хорошее место, грело сердце, успокаивало и воодушевляло.

Вновь глянув на лорда Адсида, в который раз поняла, что он внимательно меня изучал. Οпять мелькнула мысль, что он и этим вечером не блокировал мои эмоции, хотя, несомненно, мог.

— Знаете, меня все больше интересует, кто же помог вашему отцу развить семерку до восьмерки, — опекун задумчиво нахмурился. — Сделать это самостоятельно, без книг и наставников практически невозможно… Поднять четверку до пятерки — да, бывает. Но семерку до восьмерки, — он скептически поджал губы, покачал головой, — нельзя.

Лорд Адсид был совершенно прав, но признавать это я не торопилась. Не хотела даже упоминать дедушку Нальяса и потому ответила уклончиво:

— На свете нет ничего невозможного. Все же отец боевой маг, пограничник. Пустыня дала много возможностей совершенствовать навыки.

Такое объяснение лорда Адсида не удовлетворило, но он сделал вид, что пока принимает его.

На этом ужин закончился, мы простились, и я в приподнятом настроении пошла к себе.

На полочке в прихожей ждало письмо от лорда Такенда, но я не стала читать и постаралась как можно быстрей забыть о нем. Не хотелось портить мыслями о кедвоском аристократе прекрасный вечер.

Немного беспокоило, что лорд Адсид, пусть и мимоходом, упомянул дедушку Нальяса. В разговоре о силе даров становилось ясно, что магическая тройка моего родственника кажется ректору странной. Οн, это было совершенно очевидно, не знал правды. Хотя, положа руку на сердце, следовало признать, что правду об эльфе без воспоминаний не знал никто. Но все же меня не покидало ощущение, что тайны дедушки Нальяса — не те секреты, которые следует тревожить.

Утро началось с приятных новостей. По дороге на завтрак я столкнулась в коридоре с университетским почтальоном, тот окинул меня долгим оценивающим взглядом, а потом вручил три письма. Два из них были от родовитых семейств Кедвоса. На одном красовался герб Татторей, второе прислала леди Сифгис. А вот третье письмо, необычно украшенное нежно-голубой лентой, продетой в прорези конверта, несказанно удивило меня пламенеющим цветком.

— Вам с недавних пор стали писать очень влиятельные персоны, — пожилой человек недовольно поджимал губы. — Очень подозрительно. Кажется, вы впутались в какую-то мутную историю! Думаю, стоит сказать об этом лорду ректору.

— Обязательно скажите, — с беспечной улыбкой разрешила я и тем бессовестно разбила все мечты почтальона о взятке за сохранение тайны адресатов. — Его порадует ваша наблюдательность.

Положив конверты в сумку, я провела пальцем по ленте. Атлас ласкал кожу, вспомнилось тепло руки Его Высочества, обращенные мне слова… Выходит, он искренне мною заинтересовался, раз теперь, до свидания, оказывает знаки внимания. Очень лестно.

О кареглазом принце я думала за завтраком, представляла его лицо. Мне даже казалось, вишневый пирог пахнет миндалем, как духи принца Зуара. Красивое имя, твердое, подходящее этому юноше, будущему королю.

— Ты сегодня какая-то мечтательная, — пихнув меня локтем в бок, заявил Падеус. — Ты хоть слово из того, что я рассказывал, слышала?

— Слышала, — заверила я, спешно припоминая, о чем же говорил сегодня друг.

— Почти поверил, — хмыкнул он и ошеломил вопросом. — Принц или Цорей?

Я на мгновение замерла с приоткрытым от удивления ртом. Все же Падеус бывает поразительно бестактным!

— Алхимия! — с вызовом пресекла я попытку лезть с такими вопросами.

Он рассмеялся, чуть не расплескав чай. Наблюдая, как юноша ставит чашку, случайно увидела лорда Цорея. Он странно смотрел на Падеуса, выглядел огорченным. Наверное, и в этот раз хотел бы позавтракать вместе, но не успел меня перехватить.

Может, зарождающаяся симпатия к нему заставляла меня так думать. Но создавалось впечатление, что лорд Цорей постепенно начал ухаживать за мной не из-за перспективной восьмерки. А потому, что я ему и в самом деле нравилась.

Завтрак закончился, говорливый Падеус с друзьями оказался прекрасным защитником от окликнувших меня однокурсниц. Бросив девушкам, что я обещала дать ему списать часть домашнего задания по рунам, он решительно взял меня за руку и потянул к выходу из столовой.

— Вот же змеюки, — прошептал он, неприязненно поглядывая назад.

— Ты не веришь в бескорыстную женскую дружбу? — хмыкнула я.

Падеус задумчиво нахмурился:

— «Бескорыстная», — медленно выговорил он, будто пробовал слово на вкус, — «женская»…. «дружба».

Он замолк, рыжие брови почти сошлись на переносице.

— Нет, прости, — вынес он вердикт. — Говоря алхимическим языком — несочетаемые элементы.

Шутки Падеуса и разговоры о рунах отвлекали так, что я и думать забыла о Его Высочестве Зуаре. Тем ярче были воспоминания о нем, о звуке его голоса, когда я открыла сумку и, потянувшись за тетрадью, задела рукой атласную ленту.

Волной нахлынуло волнение, желание встретиться поскорей, увидеть принца рядом с собой. Странное, неожиданно сильное и приятное томление ускорило сердце, опалило щеки. Покусывая губу, я пыталась сосредоточиться на лекции, но, бездумно записывая за преподавателем формулы, жалела только о том, что не умею рисовать. Очень не хватало портрета красавца полудракона!

С трудом дождавшись перерыва, сказала Падеусу, что занятие по рунам пропущу, и торопливо выскочила из лекционного зала одной из первых. Не терпелось прочесть письмо принца, занимавшее все мои мысли.

Дверь в мою комнату со щелчком закрылась. Прислонившись к ней спиной, я суетливо отбросила большой клапан сумки, выхватила лежащее между тетрадями письмо. Лента холодила пальцы, дорогая плотная бумага с тисненым рисунком вокруг моего имени была приятно бархатистой на ощупь. Конверт открывался непривычно — с боку, а голубая лента служила не только изысканным украшением, но и переплетом.

Читать я долго не отваживалась. Не знала, чего ждать, что сама хочу там увидеть. Поборов нерешительность, дрожащими пальцами открыла конверт.

Почерк Его Высочества был интересным. Буквы с хорошо выраженными вертикальными линиями кое-где украшали завитки, а точки над буквами в исполнении принца стали галочками.

Само письмо меня поначалу разочаровало. Я ждала комплиментов и огорчилась, не увидев их. Позже пришла здравая мысль о том, что Его Высочество не мог себе позволить разбрасываться лестными словами, чтобы не оказаться в уязвимом положении. Если бы он писал, например, леди Сивине, а Видящая потом ее бы не выбрала, княжна устроила бы скандал. Γромкий, долгий и неприятный для всех вовлеченных.

Перечитывая послание принца, я наслаждалась избранным тоном. Спокойным, дружелюбным, без намека на уничижительное отношение, с которым мог бы относиться принц рабовладельческой страны к бывшей рабыне.

Его Высочество заверял, что рад знакомству, даже вспомнил мои слова во время беседы в оранжерее и польстил этим невероятно. Но на самом деле он писал мне, чтобы уточнить время и место свидания.

Принц предлагал, если погода позволит, прогуляться по набережной, потом посидеть в какой-нибудь чайной, а после, побродив по живописным улочкам расположенной на острове посреди реки деревеньки, поужинать в аролингском посольстве.

Мне очень понравилось, что заботу о том, как пройдет этот день, принц взял на себя. Я в столице видела немного, в «деревне сувениров» давно хотела побывать, но не могла себе позволить транжирить деньги, покупая билет на паром. К тому же в моем случае смысл в поездке на остров отсутствовал. Только подразнила бы себя множеством красивых вещей, которые не могла приобрести.

Письмо Его Высочества стало отличным лекарством от выверенных, сдержанно холодных комплиментов лорда Такенда. Светловолосый дворянин ещё не знал о моем отказе, когда сочинял письмо, поэтому на лестные слова не поскупился. Среди прочего он назвал мою красоту аристократической, и сердце екнуло от противной мысли, что за прошедшие дни лорд Такенд все же добрался до документов, подтверждающих мое знатное происхождение. Это письмо порадовало только тем, что не требовало ответа.

Адресованное мне послание леди Сифгис и в самом деле было тем самым письмом с предложением работы, о котором говорил лорд Адсид. Выражения она подобрала очень дружелюбные, не допустив при этом покровительственных интонаций. Мне отчего-то думалось, мать леди Сарэт писала так, пытаясь загладить вину дочери, участвовавшей в заговоре леди против меня.

Эту навязчивую мысль только укрепило послание от матери леди Цамей. Высокородная эльфийка сочувствовала мне, ведь в такое полное тревог время перед последним испытанием я осталась одна. Без поддержки близких. Очень прозрачно намекнув на то, что одобряет мои дружеские отношения с ее сыном, аристократка пригласила меня встретиться в чайной с ней, леди Сифгис и обеими участвующими в отборе невест девушками.

Прочитав приглашение несколько раз, я пришла к выводу, что отказываться неправильно. Лорд Адсид подчеркивал, что моя семья и я в любом случае привлечем к себе внимание дворян. Чем бы ни закончился отбор. Даже чуждый интригам высшего света Падеус понимал, что лорд Цорей стал ухаживать за мной всерьез и точно с разрешения своих родителей. Начинать знакомство с матерью очень приятного мне юноши с отказа встретиться — недальновидно. Не задумываться о возможной свите или месте в свите невесты принца — вовсе глупо.

У этой встречи было только две опасности: яд или организованное в городе нападение на меня, неудобную Кедвосу и знатным семействам невесту аролингского принца. Поэтому, прежде чем согласиться, я решила посоветоваться с лордом Адсидом.