Люди Икс: Последняя Надежда

Глава 3

22 июля 2011 г., 06:02

Тед сидел на ступеньках заднего входа особняка и любовался… всем миром разом: солнцем, деревьями, искрящимися лужами, пушистыми облаками, звуками, запахами, ветром. Прошло уже больше месяца с тех пор, как они поселились здесь. Им выдали новую одежду, такую чистую и яркую, что страшно было в ней на пол присесть, не говоря уже о том, чтоб в оружейной смазке перепачкать. Сайрин поселили вместе с Морриган, верно рассудив, что разлучать их опасно, и девочки загадочным образом мгновенно исчезали из комнаты, если к ней хоть на десяток метров приближалась Джин Грей. Встречаясь на занятиях, они обменивались нервными улыбками, Мелисса по-прежнему не снимала очков. Напряжение не отпускало, но Тед то и дело зависал, смотря на мирные картины прошлого времен его родителей, как на яркий калейдоскоп. Недостижимый и нереальный.

За этим занятием его и застал Дэниел, разыскивающий друга, чтобы решить какую-то особенно заковыристую задачу по математике. В их собственной программе точные науки сводились в основном к механике и физике, приносившим реальную пользу на поле боя.

— Странное дело, — заметив его, вздохнул Тед. Он снова сощурился и посмотрел на солнце, — здесь так хорошо — трава, солнце, снаряды не рвутся, тревога не голосит, дети в парке играют… — Тед помолчал немного. — А я хочу домой. В катакомбы, насквозь пропахшие маслом и керосином. Есть баланду, а не яичницу с беконом. Спать на пятнистых циновках. Чистить свой древний «Дефендер» перед сном и не знать, проснусь завтра или нет. — Он поморщился и посмотрел на друга. — Я псих, да?

— Да, — кивнул Дэн, — ты псих. И я тоже. Спроси Мелиссу и Сайрин — получишь тот же ответ.

— Почему так? Здесь же есть все для счастья. Даже родители живы.

Дэн усмехнулся, беззлобно ткнул его кулаком в плечо и нарочито пробасил:

— Разговорчики, солдат!

— Никак нет, сэр, — лениво отозвался тот.

Мелисса только что закончила сочинение по Диккенсу. Она была уверена, что паршивее сочинения на свете нет и быть не может, но все равно чувствовала себя отлично. Все занятия в академии были скрашены для нее удовольствием новизны. Кроме того, когда девушка занималась чем-то подобным, она не чувствовала ни страха, ни тоски. Но стоило только остаться наедине с собой…

За окном уже спускались сумерки, а Мелисса подумывала над тем, не приняться ли за задания на следующую неделю. Все, что угодно, чтобы не думать о будущем. Ну, о том самом будущем…

В дверь настойчиво постучали. Девушка бросилась было открывать, но вернулась к столу и поспешно надела темные очки, которые надоели ей смертельно, но избавиться от них она пока не могла.

За дверью стоял Дэниел и подозрительно радостно улыбался. Даже пугающе радостно.

— Нашел способ вернуться домой? — осторожно спросила Мелисса, иных поводов для столь бурного веселья она предположить не могла.

— Нет, но что-то вроде того, — уклончиво ответил он и поманил за собой: — Пошли.

После разговора с Тедом Дэниел посетил уныло ковыряющуюся в уроках Сайрин, полюбовался на угрюмую Морриган и решил, что с этим срочно нужно что-то делать. Самому ему тоже было далеко не весело, и, прогуливаясь по Академии, он принялся перебирать в памяти способы развлечься.

— Куда мы идем?

— Сюрприз, — загадочно улыбнулся он.

Больше маниакально-радостных улыбок Дэниела Мелиссу пугали только его загадочные улыбки. Так что, когда они подошли к дверям музыкального класса, она уже опасливо оглядывалась по сторонам в ожидании подвоха и почти жалела, что у нее нет с собой оружия.

— Я кое-что нашел, — сообщил он, открывая дверь, — тебе понравится.

В зале уже погасили свет, а Дэниел не стал его включать, тем не менее Мелисса различила в сумерках силуэт Теда, а повернув голову на жалобные звуки фортепьяно, обнаружила Морриган, увлеченно колупающую клавиши, и, конечно, Сайрин рядом с ней.

Парень уверенно прошел вглубь зала и взял со стола скрипку.

— Почти как моя.

— Это и есть твоя, — он перевернул скрипку и указал на гриф: — смотри.

Мелисса подняла на лоб очки, чтобы убедиться, что зрение ее не обманывает. На грифе была выцарапана буква «R», точно такая же, как на ее собственной.

— Моя скрипка раньше принадлежала Рапсодии…

— Она сейчас ей принадлежит, — поправил Дэн. — Рейч сейчас двенадцать лет, она обожает Бритни Спирс и относится к занятиям музыкой, как к каторге. Можешь посмотреть на нее как-нибудь, если очень скучаешь.

Мелисса скучала. Рапсодия была одним из самых талантливых музыкантов в мире, ее место было в лучших концертных залах, а не на военной базе. Способности Рейчел мало подходили для открытых сражений, в конце концов это ее и сгубило…

Мелисе было семь лет, когда она впервые услышала, как играет Рейчел. Она стояла и не могла пошевелиться, даже когда чудесные трели скрипки смолкли, хотя Рапсодия потом уверяла, что не использовала в тот момент свои способности. На следующий день Милли пробралась в комнату скрипачки и украла инструмент. Она просидела с ним в обнимку часов двадцать в самом темном углу, пока ее искали по всей базе. Выйти из укрытия Мелиссу не заставили ни голод, ни усталость. Ей казалось, что она завладела невероятным сокровищем, ценнейшим из всего, что может быть на свете.

Рапсодия смеялась до слез, когда отец Мелиссы осторожно принес спящего ребенка вместе со скрипкой, потому что отделить одно от другого было невозможно: так крепко девочка сжимала инструмент. До войны Рейчел преподавала в музыкальной школе, теперь же она и мечтать не смела, что у нее еще когда-нибудь будут ученики.

Но с того дня, как чудесные тонкие руки Рапсодии сложили на груди, Мелисса не прикасалась к скрипке.

— Я не буду играть, — нахмурилась она и попыталась вернуть Дэниелу инструмент, но не тут-то было. Парень усмехнулся и повернулся к Сайрин и ее маленькой подопечной.

Мелисса непроизвольно сделала то же самое и вздрогнула: в полутьме, окутывающей зал мягким пологом, голубым огнем горели глаза Морриган.

— Ты можешь отказать этим глазам? — с нескрываемой издевкой спросил он. — Я бы на твоем месте не стал.

Солнце скрылось за горизонтом и на окрестности опустились сумерки, но Курт отлично видел в темноте. Он же Ночной Змей, в конце концов. Черепица крыши, на которой он сидел, медленно остывала. Еще полчаса и здесь уже будет не так уютно — придется возвращаться.

В этом доме было так много людей и так много шума, что ему иногда хотелось сбежать, да было некуда. Как ни печально, а мест, где приняли бы такого как он в мире очень мало.

Будет ли у него когда-нибудь дом? Не общий, как этот, где живут друзья и соратники, а его собственный, где будет ждать семья и немного покоя?

Курт усмехнулся. Ну да. «Гнездо Ночного Змея». Жуткое, должно быть, местечко.

Сражаясь на стороне Людей Икс, он чувствовал, что поступает верно, но иногда ему настолько были необходимы тишина и покой, что он сомневался в своем решении покинуть монастырь в горах.

Чуткого слуха коснулась мелодия, легкая, как ветер.

«Поздновато для занятий в музыкальном классе, — Курт встал и подошел к краю крыши. Чего в этой жизни не боится акробат, так это высоты, — да и свет там не горит…»

Мелисса играла.

И они были дома. В полутемном зале столовой, где из экономии выключали свет сразу после ужина, но где было достаточно места, чтобы собраться всем вместе и послушать, как играет Рапсодия. Время замирало, грохот войны отступал и забывался, растворяясь в мелодии…

Отец всегда приходил ее послушать, даже когда она только училась и играла отвратительно. Так пусть сейчас придет, пусть вернется из мертвых, пусть не умрет у нее на руках через двадцать лет, истекая кровью…

Она сделает все, она вывернет мир наизнанку, чтобы этого не случилось.

Что-то было в этой мелодии болезненное, словно мольба о помощи без слов, словно чужая душа тянулась к его через огромное расстояние, хотя музыкальный класс находился всего двумя этажами ниже. И это что-то заставило его спуститься с крыши, встать на карниз рядом с окном и заглянуть внутрь помещения. В кромешной темноте, которая, впрочем, для него не представляла никакой проблемы, можно было различить пятерых: девушку, играющую на скрипке, и четверых ее слушателей.

Курт никогда не видел их раньше, но многое слышал: с каким беспокойством о них говорила Джин, с каким раздражением — Циклоп, с каким подозрением — Логан. Но они были просто детьми, не многим младше их самих…

Он мог различить слезы на щеках этой девушки, глаза ее были закрыты, пальцы левой руки бегали по грифу, правая извлекала звуки смычком. О чем она думала? И о чем думали остальные? Здесь, сидя в темноте?

В любом случае это их дело. А его не приглашали…

Внезапно все кончилось: скрипка истерично взвизгнула и мелодия оборвалась. Девушка отшатнулась от окна, глядя на него. Что ж, Ночной Змей давно привык к тому, что может напугать своим видом до полусмерти кого угодно. А в сочетании с внезапным появлением и темнотой — тем более. Курт инстинктивно приготовился к прыжку и поспешил скрыться с глаз.

Но если бы он исчез не сразу, он, возможно, заметил бы, что глаза ее точно такие же, как у него.

Они поселились вместе с остальными студентами и первое время вели себя тише воды, ниже травы: скучали на уроках, совершали вылазки в кинотеатры или магазины, исключительно когда это было позволено, общались с другими студентами, ели, пили, спали и держали, держали проклятую защиту!

Джин услышала, как хрустнул карандаш в ее руке, и вздрогнула от этого звука. Она удивлялась сама себе. С чего ее так волнуют эти студенты?

«Ты просто зануда, признайся в этом хотя бы себе, Грей! — она улыбнулась и, потягиваясь, откинулась на спинку стула. — Не можешь оставить незавершенным ни одно дело, неразгаданной ни одну загадку… Остынь, несчастная перфекционистка! Это просто дети. Мало ли, где они этому научились?»

Но самообман не помогал, напряжение все не отпускало ее. Притаившись где-то в основании шеи, оно постоянно напоминало, что что-то не в порядке, что-то не так, что-то нужно сделать… Ее раздражало даже не то, что она не могла «просто залезть в их головы и хорошенько поискать», как выразился перед уходом Логан. Она-то как раз могла. Единственное, что ей мешало, так это строжайший запрет профессора Ксавье.

Мисс Грей встала и выглянула из окна: там, внизу, под раскидистым деревом сидела девушка, представившаяся как Сайрин, и ее бессменная спутница, которую все называли Морриган. Джин чуть прищурилась и сосредоточилась на девочке. Всех любопытней была эта маленькая Морри… Молчаливая, замкнутая, она признавала только Сайрин и никого больше. Обладательница огромной силы, она ни с кем не разговаривала, никогда не улыбалась. Джин не была даже уверена, здорова ли девочка психически, а проверить не могла: Сайрин и Морри обходили ее по широкой дуге и исчезали из поля зрения, как только она появлялась поблизости. И что самое противное, они никогда не расставались. Застать девочку без сопровождающей было невозможно, а ведь Сайрин ей не мать и не сестра, так с чего же такое всепоглощающее самопожертвование?

Вопросы. Море вопросов и ни одного ответа. Если бы она только могла заставить их открыться…

Вдруг девочка повернула голову в сторону окна, за которым стояла Джин. Вздрогнув, Грей резко дернула за шнурок жалюзи, которые мгновенно скрыли ее от пронзительного взгляда голубых глаз.

— Мы так и будем усиленно притворяться, что ничего не произошло? — как бы вскользь поинтересовался Дэниел. Тед набрал в грудь побольше воздуха, задержал его и медленно выдохнул. Он учился не орать на друзей, даже когда этого хотелось невыносимо.

— А что произошло? — флегматично отозвалась Мелисса, поигрывая каким-то дешевым сувениром, менявшим цвет при смене положения: прямо — красный, перевернешь — синий, красный — синий, красный — синий…

Сегодня они получили разрешение выйти из Академии. Формально, они в нем не нуждались, но предпочитали придерживаться правил. Все-таки они пришли оттуда, где от дисциплины зависела жизнь. Мороженое было съедено, напитки выпиты, сувенирная лавка посещена, и сейчас они втроем сидели в парке на траве. Сайрин выходить отказалась, за что все были ей премного благодарны.

Красный — синий, красный — синий, красный — синий…

— Наши родители…

Красный… Рука Мелиссы на несколько секунд замерла, а затем снова перевернула игрушку.

— Вот этого как раз и не произошло, — так же спокойно ответила она, — наши родители живы, здоровы и относительно счастливы.

Синий…

— И ты предлагаешь забыть обо всем и расслабиться на ближайшие двадцать лет?! — вспылил Тед.

— Ну-ну, — успокаивающе похлопал его по плечу Дэн, — продолжай медитировать, дружище. У тебя хорошо получалось.

— Да пошел ты! — парень стряхнул его руку и, вскочив с места, зашагал по траве. — Мы что, ничего не можем с этим сделать прямо сейчас? Вообще ничего?

Красный…

— Что бы мы ни сделали, результата придется ждать двадцать лет, — пожала плечами Мелисса, но Дэниэл покачал головой, привлекая ее внимание. Она оторвалась от своей игрушки и вскоре все новобранцы смотрели только на него.

— Тед прав, мы должны попытаться, — сказал он веско и обвел взглядом парк со всей его безмятежной праздностью. — Давайте признаем, что Люди Икс не справились с тем, чтобы защитить все это. Может, нам стоит сделать то, чего бы они никогда делать не стали?

И хотя ни у кого не хватило смелости вслух попросить уточнения, и Мелисса, и Тед догадывались, что именно он имеет ввиду. Дэниел, как и его отец, отличался радикальностью в решении глобальных проблем.

— Что-что вы хотите? — переспросил Циклоп, вконец обескураженный подобной наглостью новобранцев. Перед ним в кабинете директора Ксавье стояли четверо и по-прежнему глядели на него так, будто знают что-то, чего не знает он.

— Вступить в команду, — спокойно повторил Дэниел, — в основной состав.

Циклоп пожалел, что не курит. И не бьет детей. Сейчас ему для душевного спокойствия не помешал бы глубокий затяг и удар в правое ухо этому паршивцу, невесть что о себе возомнившему. Умнее будет. И почтительнее к старшим.

— Нет, — вместо долгой пронимающей речи сказал мистер Саммерс и безапелляционно сложил руки на груди. Скотт мог бы долго и нудно рассказывать им, что он о них, сопляках, думает, но решил сжалиться над убогими. — Ни в коем случае.

— А, собственно, почему нет, Скотт? — улыбка старого лиса поползла по губам Ксавье. Профессор, возможно, тоже не собирался принимать их в команду, но зато он кое-что задумал.

— Вы недостаточно тренированы, — отчеканил Саммерс, хотя было множество других причин. — Чтобы мы могли допустить вас к заданиям, вы должны пройти опасную комнату хотя бы на четвёртом уровне. Вы не были в ней ни разу.

Тед пренебрежительно фыркнул. Дэн заулыбался и посмотрел на Циклопа смелее.

— Если мы с первого раза пройдем на шестом, возьмете нас?

— Нет!.. — рявкнул Циклоп.

— Возможно, — сказал Ксавье.

Оставив Циклопа буравить профессора недобрым взглядом, довольные новобранцы отправились переодеваться для «тренировки». Близок был их звездный час.

— Привет, Логан, — не особенно жизнерадостно поздоровался Саммерс, которого буквально заставили провести эту бессмысленную тренировку. — Не думал, что ты придешь. Это же мало похоже на диверсию.

— Хрен с ним, я должен это видеть! — оскалился Логан и зажег сигару, хотя в помещении рубки Опасной комнаты курить было строжайше запрещено. — Люблю, знаешь ли, перед обедом посмотреть на избиение младенцев.

— Крайне неудачная шутка, — сердито посмотрела на Росомаху Джин и заняла свое место перед экранами.

— Зависит от того, чем все кончится, Джинни, — мерно затягиваясь, пробормотал он.

— Бон суар! Гамбит слышал, вы тут детей убиваете… Пришел посмотреть.

Джин резко развернулась в кресле:

— Гамбит!

— А что Гамбит? — развел руками тот. — Гамбит всегда за передовые методы воспитания!

В рубку протиснулись Ангел, Гроза, Зверь и Шельма — в помещении становилось явно тесновато.

— Я смотрю, все в сборе, — хмыкнул Циклоп. — Ночного Змея ждать не будем?

— Он сказал, что не будет на это смотреть, — с любопытством заглядывая лидеру через плечо, проговорила Шельма.

— Но хоть похоронить-то их по-христиански не откажется? — на всякий случай уточнил Ангел, раздалось несколько неопределенных смешков.

— Какие же вы все оптимисты, — вздохнула Джин и защелкала маленькими рычажками, приводящими в движение сложнейшие механизмы комнаты.