Люди Икс: Последняя Надежда

Глава 17

Конечно же, у него не было никаких дел посреди ночи — Тед просто-напросто пошел спать. Проснулся он только ближе к полудню. Голодный, злой и еще более усталый, чем накануне вечером. И между тем, чтобы поинтересоваться у отца, не собираются ли они выпустить Мелиссу к обеду, и спросить Сайрин, как прошел разговор с Ангелом, он почему-то выбрал второе.

С трудом поднявшись с кровати, в которую он вчера упал, не раздеваясь, Тед добрел до комнаты Кэтрин и, открыв незапертую дверь, резко почувствовал себя не в своей тарелке.

Кэтрин сияла. Она просто светилась счастьем, несмотря на то, что, похоже, всю ночь не спала. Ее скудные пожитки были разбросаны по всей комнате, а на кровати лежала небольшая дорожная сумка. Сайрин торопливо складывала в нее вещи.

— Какого черта ты делаешь? — пока еще дружелюбно поинтересовался Тед.

— Обстановка здесь не слишком располагает к общению, — радостно улыбнулась она и запихнула в сумку расческу и полотенце, — мы с папой уезжаем во Флориду на денек.

А, ну, понятно. Стало быть, поговорили они хорошо. Тед сосредоточенно потер челюсть, которую сводило то ли от зевоты, то ли от сдерживаемой злобы.

— То есть ты собираешься бросить Морриган и нас с Мелиссой и укатить во Флориду с отцом?

— Не передергивай, Тед, — застегивая сумку, проговорила она и снова улыбнулась. — Это всего один день.

Он казался невозмутимым, но как только Кэтрин попыталась пройти с сумкой к выходу, он схватил ее за руку и вывернул так, что она охнула от боли. Причем, он поступил еще достаточно мягко. Дэниел на его месте заключил бы ее под купол, звуки от которого отражаются внутрь, Мелисса пару раз ударила головой о стену для прояснения сознания, а что бы сделала Морриган, он даже думать боялся.

— Ты забыла, зачем мы сюда пришли? — прошипел он, пристально глядя ей в глаза.

Нет, он понимал, конечно, что отец для нее много значит, но бросить ради него команду — это явный перебор. Мелисса за решеткой! Дэниел мертв! А она собирается валяться на пляже, перечисляя папочке, что хотела бы получить на рождество?!

— Только попробуй встать между мной и моим отцом, — прорычала она в ответ и дернула руку, что, впрочем, не помогло. — До конца жизни будешь пользоваться слуховым аппаратом!

Тед вырвал у нее сумку и швырнул на кровать, а затем взял девушку за плечи и встряхнул как следует:

— Не важно, насколько сейчас у вас все хорошо! Там, дома, двадцать лет спустя он все еще мертв!

Несколько секунд они буравили друг друга злыми взглядами, наконец, Кэтрин сдалась:

— Ты вечно все портишь… — высвобождаясь из мертвой хватки, проворчала она.

— Да, — кивнул Тед и про себя решил поторопиться с визитом к Мелиссе, один черт знает, что могло за ночь прийти в голову ей. Вправить мозги Мисси может быть гораздо сложнее.

— Вы собираетесь ее выпустить? — без обиняков начал Тед, едва они с Сайрин переступили порог лаборатории.

— Нет, — качнула головой Джин, с трудом оторвавшись от сканирования памяти Морри, — я чувствую, что она все еще не может успокоиться.

Женщина с трудом поднялась и отошла от кровати. То, что она видела, с каждым часом пугало ее больше и больше. Обрывки пока не желали складываться воедино, но уже до боли напоминали ее кошмарные сны.

— Ну, еще бы, — фыркнула Сайрин, ее неприязнь к Джин никуда не делась. — Тюремная камера четыре на четыре в двадцати метрах под землей не очень-то располагает к позитивному мышлению.

Тед шикнул на нее и попытался договориться:

— Можно мы хотя бы отнесем ей еду? Мы ее друзья и все такое…

— Поверьте мне на слово, — горько усмехнулась Джин, припомнив двух вчерашних визитеров, которым от разговора с Мелиссой стало только хуже, — ей сейчас меньше всего нужны еще какие-то гости.

— Но ей нужна еда.

— С этим не поспоришь, — Джин внимательно посмотрела на одного, затем на другую. Они действительно не собирались помогать Мелиссе бежать. Все, чего они хотели, — это отнести ей еду и поговорить о чем-то важном для всех троих. Учитывая последние события, скорее всего, о родителях…

Она глубоко вздохнула и не стала копать глубже, у нее было и, судя по всему, будет полно собственных проблем. Джин достала из кармана пластиковую карту и подала новобранцам:

— Вот ключ. Поднос возьмите в столовой.

Морриган явно умела читать, но не проявляла к этому занятию особого интереса. Как и любой девочке, ей нравились все эти принцессы в роскошных платьях и даже некоторые комиксы, но ни одна книга не занимала ее больше, чем на полчаса. Впрочем, если Джин ей читала, она с радостью слушала и готова была провести так хоть целый день. Похоже, это ее: "Мы будем счастливы, ты и я", несмотря на всю парадоксальность ситуации, наконец-то наступило. Она была рядом со своей матерью и больше, казалось, ничто ее не волновало. Джин же, при внешней беззаботности, в данный момент напоминала сапера за работой. Она не могла вызывать у девочки прямые воспоминания о будущем, так как они неизменно приводили к вспышкам ярости, которые Джин поспешно купировала, памятуя о первом и не совсем удачном опыте общения с дочерью. Умелый телепат, она искала другие пути, через ассоциации и образы, осторожно подбирая истории о счастливых семействах, но именно в эти сказки Морриган верила меньше всего, подспудно ожидая, что все вот-вот должно рухнуть, потому что не бывает так хорошо.

"Что же мы с тобой наделали, Саммерс? — вздыхала про себя Джин, переворачивая очередную страницу. — Что мы такого натворили?"

На следующей странице была сказка о Снежной Королеве…

Едва взглянув на прекрасную и холодную Королеву в белых одеждах, у трона которой сидела на коленях маленькая Герда, Морри напряглась и обнимавшая ее за плечи Джин сразу же почувствовала это. Самым верным решением на данный момент было бы вырвать у девочки книгу и немедленно заставить забыть этот образ, но Джин помедлила, надеясь хоть на этот раз что-то узнать.

Изящная рука в белой перчатке на плече ее отца, белые волосы на подушке, где спала мама… Белый плащ, запах духов, холодный и свежий… чужой.

"Я понимаю твои чувства, Скотт, но она становится опасна для всех нас. Не нужно быть телепатом, чтобы понять это, — спокойный, немного надменный тон этой женщины заставлял Морри трястись от злобы, но она не смела и пикнуть, стоя за дверью в тени. — Сколько еще наших людей должно погибнуть, чтобы ты согласился со мной?"

"Ты могла бы быть к ней снисходительнее…"

"Что бы я ни сделала, она никогда не станет считать меня своей матерью, если ты об этом…"

"Ты не очень-то и старалась".

"Я люблю тебя, дорогой. Но есть вещи, которые я не могу сделать даже ради тебя, — она вздохнула и присела на стол, изящно скрестив ноги в высоких сапогах и облокотившись на руки, немного откинулась назад. В каждом движении скользила уверенность в собственной неотразимости. — Даже собаки понимают, когда с ними играют из страха или только для того, чтобы угодить их хозяину. Неужели ты думаешь, что твоя дочь этого не чувствует? — выдержав паузу и не получив ответа, она заключила: — Как бы то ни было, мы должны ее изолировать. Это совершенно необходимо".

Морри захлопнула книгу так внезапно, что Джин вздрогнула.

— Я не буду это читать, — звенящим от напряжения голосом сказала она. На этот раз девочка проявила прямо-таки героическое самообладание, чего нельзя было сказать о Джин, вцепившейся свободной рукой в одеяло.

— Я принесу тебе другую, — после неловкой паузы рассеянно проговорила она и, встав с кровати, вышла в соседнюю комнату, пытаясь унять дрожь в пальцах.

Такое просто не укладывалось в голове! Через несколько лет Скотт променяет ее на эту ухоженную блондинку, даже имени которой невозможно вытянуть из Морриган, настолько она ее ненавидит и боится!

Почему? За что он с ней так? За что так с ними обеими?! Джин прижала руку к губам, чтобы девочка не услышала, как она плачет. Подумать только, ведь они собирались жить долго и счастливо, как в этих дурацких книжках, а теперь выходит, что не так уж и долго им осталось…

Жизнь приучила Джин Грей не жалеть себя дольше пяти минут. Любое горе отбирало силы и она знала это, как никто, так что на исходе пятой минуты она уже дышала ровно и смотрела на себя в стеклянной дверце шкафа практически сухими глазами, с усилием запирая осколки своей же мечты подальше в глубину сердца, чтобы достать и поплакать над ними как-нибудь позже, в одиночестве.

Мистер Саммерс задержался у входа в лабораторию ровно на десять секунд. Достаточно для того, чтобы набраться смелости, но недостаточно, чтобы кто-нибудь посмел упрекнуть его в трусости. Застав девочку в одиночестве, он в замешательстве остановился у порога и отчетливо услышал, как закрылась за ним автоматическая дверь. Все-таки он предпочел бы, чтобы здесь была Джин… чтобы она… представила его, что ли.

Скотт не был удивлен, узнав, что его дочь именно эта девочка — в конце концов, именно с ней лучше всех ладила Джин… Насколько это было возможно, разумеется. Морриган не обращала на него никакого внимания, она рассматривала какую-то книгу. Переворачивала страницы она, впрочем, немного нервно, но Циклоп этого не заметил. Он шагнул вперед, улыбнулся дружелюбно и сказал:

— Привет…

Девочка подняла голову, взглянула на него… и Скотт понял, что сделал это зря.

Шагая по коридору, Тед вертел головой, пытаясь найти нужную камеру. Все они были пусты, кроме одной. Шаги гулко отдавались от стен, и в этой тишине голос Мелиссы вдруг показался слишком резким:

— Я думала, вы двое уже забыли про меня.

Тед вздохнул с облегчением. Слаба богу, Мелисса в порядке и не пребывает в эйфории от воссоединения с родственниками, как — он покосился на Кэтрин — некоторые. Он опустился на колени, открыл специальную задвижку, через которую заключенным полагалось подавать еду, и просунул поднос под решетку.

— Про тебя мы, может, и забыли бы, но не про базу «Оружия» в Оклахоме, — он просунул руку сквозь прутья и украл кусочек картошки фри из тарелки. А что? Он тоже не завтракал! — Ты прохлаждаешься здесь уже больше суток. Готов спорить на что угодно, у тебя есть план.

Из полутьмы камеры сверкнули ярко-желтые глаза. Тед поймал себя на мысли, что выманил на еду дикого зверя. Мелисса подошла к решетке и села напротив, лицо ее за прошедшие сутки сильно осунулось.

Когда-то они называли ее Ноктюрн, в том далеком раннем подростковом возрасте, когда всем им казалось ужасно круто иметь позывной. Этот, по их мнению, подходил идеально — и из-за ее любви к игре на скрипке, и из-за ее странных глаз, напоминающих луну в ночи. Мелисса каждый раз морщилась и ворчала “Да ради любви Господней, прекратите! У меня есть нормальное имя!”. Но с тех пор как умер его отец, Бога она даже в шутку не упоминала…

Не говорила она и о Дэне… И, по правде сказать, никто из них не хотел говорить. Если бы они уделяли время тому, чтобы вспоминать погибших, времени ни на что больше бы не осталось, а оно было им очень нужно.

"Наверное, стоило взять ей в столовой пару лишних пирожных", — тоскливо подумал Тед и стянул еще ломтик картошки.

— Нет у меня никакого плана, — проворчала Мелисса и хлестнула его по руке, когда он потянулся за третьим ломтиком. — А если бы и был, то сохранить его в тайне при двух бдительных телепатах все равно нет никакой возможности. И вообще…

— Что это?! — вдруг вскочил на ноги Тед.

— Где? — переспросила Сайрин, в очередной раз забыв, что время для Теда всегда течет на минуту быстрее.

Где-то над их головами глухо громыхнуло. С потолка посыпался цементный песок, Мелисса невозмутимо накрыла руками бифштекс и картошку, и когда пыль осела на тыльной стороне ее ладоней, стряхнула ее на пол и как ни в чем не бывало продолжила есть.

— Это, я полагаю, мистер Саммерс решил поближе познакомиться с дочерью и огреб за все, чего еще не сделал, — ехидно предположила Сайрин и уселась на пол, у ног Теда. — И не смотрите на меня так, — добавила она, поймав на себе удивленные взгляды, — у нее теперь есть мать и она, — Сайрин подняла руки и согнула пальцы, изображая кавычки, — "отлично справляется".

Тед нервно хохотнул. Похоже, Кэтрин окончательно оправилась от своей болезненной привязанности к Морриган. Тем лучше для Сайрин, тем хуже для для всех остальных в этом здании… И, возможно, во всем остальном мире, но об этом лучше слишком сильно не задумываться.

Мелисса тем временем почувствовала вкус к еде и к жизни:

— Зато ближайший час мы можем быть уверены, что телепатам не до нас. А следующие несколько дней они опять будут заняты только нашей маленькой мисс Грей и проблемами ее социализации.

— Итак, — снова покушаясь на картошку, Пророк вернулся к прежней теме, — план?

Циклоп отскочил в сторону, и огненный вихрь снес только шкаф с препаратами, да оставил вмятину в стене, не причинив ему вреда. Впрочем, Морриган, больничная сорочка на которой плавилась и опадала кусками, вовсе не собиралась на этом останавливаться. Смотреть на нее было больно даже сквозь рубиновый визор: свет, исходящий от ее щуплого тела, резал глаза. Прибежавшая на грохот Джин застыла в ужасе: полузабытый кошмар превратился в реальность и первый, кто погибнет от руки ее ожившего сна, будет Скотт Саммерс. Сказать, что она не раздумывала прежде, чем броситься на помощь, было бы не совсем точно… Пару секунд, пока Морриган делала вдох, вновь набираясь сил для следующего удара, Джин думала о том, почему бы ему действительно…

Морриган выбросила вперед руку и живое пламя с жутким гулом устремилось к Скотту.

Почему бы ему действительно не умереть?

— Нет! — она встала между Циклопом и Морриган и раскрыла псионический щит, казалось, даже раньше, чем сама успела подумать об этом. Убив одного из родителей, Морри убьет и себя! Жаль, что в таком состоянии она не способна воспринимать какую бы то ни было логику.

Джин попыталась проникнуть в мысли девочки, но там стучало только громовое: "Предатель! Предатель! Ненавижу! Ты виноват, что мама умерла!". Телепат спокойно пропустила известие о собственной смерти — мало что могло расстроить ее больше, чем то, что она уже узнала. Глядя на девочку, парившую в ярких языках пламени над горящей кроватью, она поняла, почему новобранцы дали ей имя языческой богини смерти — ничего более устрашающего, чем ее гнев, Джин до сих пор не видела.

— Морриган! — сдавая под напором пламени, кричала Джин. — Морриган, прекрати немедленно! Сейчас же!

— Рейчел, — поднимаясь на ноги за ее спиной, прохрипел Циклоп. Судя по всему, ему все-таки досталось. — Я бы назвал ее Рейчел.

— Рейчел! — строго крикнула Джин. — Возьми себя в руки!

Сомнение, как маленькая льдинка, тронуло горящее яростью сердце Морриган, и именно потому было настолько неожиданным и болезненным. Девочка дернулась, упала на кровать и так и осталась сидеть среди клочьев опаленной дымящейся ткани, растерянно хлопая глазами. Что она сделала не так? Разве он не предал их? Разве не он позволил маме умереть, чтобы остаться с этой злой холодной женщиной? Разве они не заперли ее от всех на долгие месяцы в скучных бесцветных комнатах? Почему мама запрещает ей злиться, когда она, Рейчел, имеет на это полное право?!

— Тебе не стоило приходить сюда, — не оборачиваясь к Скотту, проговорила Джин.

— Это я уже понял, — потирая руку, ответил он. Оказывается, Зверь не зря помимо прочего сделал костюмы еще и огнеупорными.

— Уходи.

— Нам следует объяснить ей…

— Убирайся! — рявкнула она.

Саммерс подчинился далеко не сразу. Он терпеть не мог, когда от него что-то скрывают, а если это что-то настолько важно, что его пытается убить за это собственная дочь — тем более. Но сейчас, глядя на напряженную спину Джин, он предпочел не спорить.

Когда дверь за Скоттом закрылась, Джин позволила себе обернуться. Он придумал имя для их дочери задолго до ее рождения. Он мечтал о ней. Не мог же он в самом деле не любить их обеих?