Лорд 5

Глава 15

— Здравствуй, Леон, — первым поздоровался со своим старым товарищем Ганс Мейер. Когда-то они учились в одном колледже. Один только пришёл в него, а другой уже заканчивал. Несмотря на такое различие, парни быстро сошлись и стали хорошими приятелями. Но потом жизнь разбросала их по разным краям и высотам. Мейер сумел пробиться в интенданты и если бы не смертельная болезнь, сильное желание жить, отсутствие верноподданнических чувств и самое настоящее чудо, то просидел бы в нижнем звене ещё не один год. Леон Бремен же сумел ухватить удачу за хвост ещё в молодости. После учёбы ушёл в элитное военное училище, где отслужил несколько лет. Тогда же получил новое звание, перепрыгнув через ступень. Снова пошёл учиться, на этот раз попал в Москву в Высшую Военную академию. Хотя, по правде говоря, сам Леон хотел попасть в советскую «Каму», где прошёл обучение Гудериан. Увы, не срослось. Начало войны Леон встретил на границе с СССР, командуя сапёрами, но даже не успел перейти её, границу, как угодил в госпиталь сначала с острым аппендицитом, потом попал под осколок английской бомбы в Берлине. Себя он посчитал тогда везунчиком и не зря: за весь сорок первый год англичане не совершили и двух десятков налётов, один из которых чуть не стоил жизни генералу Бремену; а ещё Леон оказался единственным раненым и единственным выжившим среди восьми пострадавших от авианалёта. Как и многие военные Леон оказался человеком в меру суеверным и посчитал, что оба случая, не допустившие его на фронт, являются знаками свыше. Обдумав и посчитав все риски и привилегии, он согласился на должность командира одной из дивизий, стоящих в Восточной Пруссии.

— Добрый день, Ганс, — улыбнулся он интенданту, поднявшемуся за год с небольшим с низов до практически высшего эшелона. — Как же мы давно не виделись.

— Очень давно. У меня пальцев на руке не хватит, чтобы посчитать, — хохотнул Мейер. — У меня тут презент для тебя.

Он положил дорогой кожаный портфель на столик, расстегнул пряжки, откинул ремни и достал из него бумажный пакет, за ним ещё один.

— Только не говори, что решил своим интендантским пайком похвалиться, — пошутил генерал.

— Даже не подумаю. Подарили, — он показал высокую бутылку, которую вынул из пакета. — Грузинский коньяк. На мой вкус его не сравнить ни с какими французскими, те — вода водой, разбавлена эрзац-спиртом и чаем. По слухам, его пьёт сам Сталин.

В других свёртках оказался копчёный олений балык, какой-то особенный сыр и тонкие копчёные острые колбаски.

— Полагаю, ты приехал ко мне не только ради того, чтобы похвастаться тем какие тебе дарят подарки, — хмыкнул Леон, оценив гору продуктов на столе. Удивительно, как это всё могло уместиться в портфеле, который совсем не обладал внушительными размерами.

— Давай попозже, чтобы не испортить себе аппетит.

— Всё так серьёзно?

Ганс молча кинул.

Лишь где-то через час Леон повторил свой вопрос. К этому моменту бутылка советского коньяка опустела на треть. По меркам двух здоровых не сильно старых мужчин выпито было чуть-чуть. Только чтобы кровь быстрее заструилась в венах.

— Мы проигрываем войну, Леон, — с этих слов начал Ганс свою речь. — А фюрер окончательно сошёл с ума, и ведёт страну в Ад, — он на секунду примолк, а потом, взглянул в глаза собеседника, сказал. — И это не просто слово. Ты же слышал, что случилось под Воронежем на Восточном фронте?

— Слышал, — негромко ответил ему генерал. — Это правда?

— Самая настоящая. Я даже видел киносъёмку того события. Как огненный ангел своим мечом спалил тысячи демонов, которых призвали из преисподней безумцы из СС и Анненербе.

На несколько минут в комнате воцарилась тишина. Видя, что старый товарищ не хочет что-то говорить, Мейер продолжил:

— Гитлер вырыл себе могилу, решив поиграть с теми силами, на которые даже смотреть было нельзя. И его прошлогоднее обращение во второй раз выстрелило… только не так. В газетах пишут, что наш правитель пригласил к себе всех католиков, чтобы отдать их души адским тварям. А когда не вышло, то скормил души советских пленных и евреев. Все те десятки тысяч добровольцев, которые хотели прийти к нам на помощь против коммунистов, теперь горят желанием стереть наши дивизии в порошок. В Англии уже набрали две дивизии ирландцев для отправки в Германию. Лорды и пэры даже рады избавиться от своих революционеров и бунтовщиков, которые уже который век портят им кровь. В Америке ещё четыре дивизии добровольцев готовы. Из Мексики туда идут десятки тысяч добровольцев из тех религиозных фанатиков, которые ещё несколько месяцев назад вопили на площадях хвалебные лозунги и кличи в нашу честь. В Италии у Дуче серьёзные проблемы, его могут вот-вот сбросить с трона и сжечь как колдуна. Испания готова от нас отвернуться. Мало того, кое-кто не списывает со счетов тот факт, что их армии ударят нас в спину, как только Германия ослабеет. А это случится уже скоро, — Мейер тяжело вздохнул.

— Смотрю, ты в курсе всего того, о чём мало кто знает, — произнёс генерал, когда Ганс взял паузу, чтобы перевести дыхание.

— Ты не представляешь, что ещё я знаю, Леон. Но об этом позже.

— Про Италию и Испанию точная информация?

— Точнее некуда. Есть сомнения только насчёт их нападения на нас. Русские хорошо поработали с той плёнкой, которую получили после разгрома демонов под Воронежем. Да и те записи Геббельса сыграли нашей стране плохую роль. Их вновь подняли и повторно осветили миру.

— А не могло всё это быть их операцией? А то что-то прям всё удачно для коммунистов сложилось? Да и слухи ходят, что вся чертовщина и то, что называют чародейством, пошло от Иванов?

— То, что Анненербе связалось с адской силой, а фюрер хотел с её помощью сокрушить русских в Воронеже — чистая правда. А по поводу чертовщины я тебе вот что скажу, — Ганс пристально посмотрел на собеседника. — Всё это началось на тех землях, которые мы захватили у Советов. То есть, фактически чертовщина и магия полезла у нас. И виноваты в этом наши солдаты, которые своими зверствами разбудили то, что будить не следовало. Я был в России в то время. И был там, где всё это началось. Эссэсовцы, русские ренегаты, каратели из батальонов, которые были созданы в Польше и Прибалтике по приказу Гиммлера и Гейдриха — вот кто во всём этом виноват. В один день количество невинной крови оказалось пролито столько, что она разбудила все эти силы, про которые ты сказал. И вся беда в том, что она изначально оказалась настроена против немцев и тех, кто нам помогает, — Ганс в очередной раз тяжело вздохнул. — Тебе я первому хочу рассказать о своих предчувствиях. Иногда во сне я вижу будущее Германии…даже не так, не вижу будущего Германии, так как её не станет.

Леон стиснул кулаки так, что костяшки, казалось, вот-вот разорвут кожу, и в этих местах выступили белые пятна. На его лице заиграли желваки.

— Что ты предлагаешь? — буркнул он. — Все твои речи до этого — это явно не то, с чем ты пришёл ко мне. Можешь начинать, я уже готов выслушать всё, что ты хочешь сообщить или предложить.

— Ты прав, Леон, — медленно кивнул Мейер, не отрывая взгляда от лица старого товарища. — Я вхожу в группу самых выдающихся сынов Германии, которая готовит переворот и покушение на Гитлера. В этом году всё случится.

— Выдающиеся сыны Германии? Те, кто хочет ударить в спину своим соотечественникам, когда страна ведёт страшную войну? — не выдержав, вспылил генерал.

— Ты смотришь не с той стороны, Леон. Выпей, — Ганс почти силой вручил ему рюмку коньяка, и продолжил после того, как собеседник её выпил. — Германия так и так проиграла. Сейчас идёт агония, горячка тела, как от гниющей руки. И чем быстрее её отрезать, тем скорее весь прочий организм пойдёт на поправку. На Восточном фронте русские готовят сокрушительный удар, после которого боевой дух солдат упадёт так низко, что его уже будет не поднять. Ленинград деблокирован, союзные финны вот-вот отступят и запросят у Сталина перемирие с согласием вернуться на старую границу, отмеченную после Зимней Кампании. Под Воронежем вермахт потерпел сокрушительное поражение, десятки тысяч погибших и пленных, сотни потерянных машин и орудий, склады с продуктами, амуницией, лекарствами, одеждой! Готов поклясться, что фюрер решится на ещё одну сделку с дьяволом. Но вот к чему это приведёт?.. — интендант пожал плечами. — Не знаю, но точно уверен, что ни к чему хорошему. А как скоро он начнёт торговать душами немцев, чтобы победить и сохранить власть? Или просто отомстить, чтобы, так сказать, громко хлопнуть дверью перед своим уходом? А это случится очень скоро. И после такого никто в мире не захочет увидеть немцев, как нацию. Нас разгонят по разным тухлым углам, запретят заниматься чем-то значимым, как мы запретили это евреям и цыганам. Сотрут немецкие имена. Германию поделят между собой славяне и англосаксы. Вот потому чем раньше мы его скинем, тем больше шансов сохранить страну. Пусть какую-то её часть, половину… да даже треть! Но это будет Германия! — под конец речи Мейер повысил голос.

В комнате вновь наступила звенящая тишина.

— Что от меня нужно? — наконец спросил Леон Бремен.

— Нужен ты и твоя дивизия в Берлине в апреле.

Генерал нахмурился и покачал головой:

— Это сложно сделать.

— Данную проблему возьмут на себя другие люди, насчёт этого не беспокойся. Твоя задача вычистить штаты от тех, в ком не уверен, и кто может сдать либо предать в ответственный момент. На их место найдутся другие. Вернее, они уже ждут своего назначения к тебе.

В последних словах Бермен услышал завуалированное предупреждение о том, что к нему придут те, кто станет следить за каждым его шагом.

«А, впрочем, кто сказал, что таких уже нет рядом со мной? — промелькнула мысль у него в голове. — Вряд ли этот проныра вот так просто, без подготовки заявился бы ко мне с таким предложением».

Настоящая правда слегка отличалась от предположений генерала. Да, среди его подчинённых имелись те, кто следил за ним, его поведением, словами и потом сообщал всё это куда следует и кому нужно. Но именно Ганс Мейер уже во второй раз за истёкшую неделю побывал в гостях у своего старинного приятеля. В первый раз он с помощью амулета замутил разум Леона и выяснил отношение того к происходящему в стране и тому, что вскоре произойдёт. Если бы генерал, командир самой боеспособной и отлично вооружённой дивизии во всей Восточной Пруссии оказался излишне патриотично настроенным, то сегодняшней встречи не было бы. Узнав, что хотел, интендант стёр все воспоминания у Бермена и стал готовиться к настоящей беседе.

— Какие у меня будут задачи?

— Поддержать нашу группу.

— Какие войска с нами?

— Половина всего берлинского гарнизона. Одна мотопехотная дивизия, которая пополняется и отдыхает после боёв на Восточном фронте в Лейпциге. Ещё одна мобилизационная дивизия в Ганновере поддержит восстание. Также за пару дней до нужного часа из Праги выдвинется танковый полк с двумя охранными батальонами. Несколько батальонов СС в Берлине тоже на нашей стороне. Их помощь будет неоценима при штурме Рейхсканцелярии. И это только основные силы, про которые известно мне. Будут добровольцы из мирных граждан, будут войска как твоя дивизия.

— И какие планы после переворота?

— Для нас самое главное — это закончить войну и договориться об условиях мирного договора, чтобы снизить репатриации по минимуму. Потеряем мы много, но постараемся сохранить самое важное. К счастью, пока боевые действия ведутся не на нашей земле, у нас неплохие шансы свести последствия хотя бы к условиям Версальского договора.

Бермен посмотрел на собеседника с возмущением:

— И это нормально?!

— Это будет огромной удачей для нас, — скривился тот. — Сам подумай, что с нами сделают англичане с французами и русские после своей победы. Мы ещё протянем год максимум. Потом придётся слать на убой в окопы детей и стариков с женщинами. И замечу тебе, что эти окопы будут вокруг немецких городов. Так что, лучше вновь затянуть пояса как после девятнадцатого года, чем лишиться абсолютно всего. Ведь мы лишимся не просто своего имущества, каких-то городов и областей, мы потеряем себя как нацию! Наши дети погибнут на фронте, а наши женщины после будут рожать от славян и англосаксов.

Генерал не нашёл что ему ответить. Ганс знал за какие струны его души подёргать, чтобы вызвать требуемые эмоции. Отлично сработало и алхимическое зелье в коньяке, заставившее расслабиться и раскрыться высокопоставленному немецкому офицеру, усилившее в нём сомнения и вытянувшее наружу тёмную часть души, где не было ничего связанного с защитой своей страны до последней капли крови.

*****

— Лорд, позволь побеспокоить, — ко мне в комнату заглянул маг-наёмник из пятёрки, нанятой в прошлом году перед наступлением по всем фронтам.

— Проходи. Что-то случилось?

В груди заворочалось недовольство в адрес гостя, так как я заподозрил его в уходе от меня. А что? Заработал он уже порядком. Не уверен, что он получал столько за год своей жизни в родном мире. Тем более что я заплатил ему адамантием, который почти невозможно просто так купить за банальное золото.

— Я бы хотел предложить кое-что полезное. В новой лавке продаются ингредиенты, с помощью которых можно провести ритуал Божественной Карающей Длани. С его помощью можно уничтожить крупный город или разрушить укрепления на огромной площади. К примеру, тот город недалеко от нас к северо-западу, Полоцк вроде бы, будет уничтожен ритуалом.

Я незаметно для него выдохнул с облегчением и чуть расслабился: уход наёмника откладывается.

— Я пока не собираюсь захватывать города. Как и не хочу их уничтожать. Ведь при применении такой магии погибнут многие мирные жители, не только враги, — отрицательно покачал я головой.

— Ещё и укрепления можно уничтожать. Эти немцы кое-где создали такие рубежи, что их обычной боевой магией разрушать выходит долго, тяжело и с немалыми рисками попасть под снаряд. А тут — бац, — маг в запале звонко хлопнул ладонью о ладонь, — и тысячи стрелков с танками и пушками как не бывало.

— Долго готовить ритуал?

— Час где-то. И подготовительная часть проводится далеко от фронта.

— Дорогие ингредиенты?

Пожалуй, этот вопрос был самым важным. Судя по всему, это мне придётся покупать их и передавать наёмникам, чтобы они провели ритуал. В противном случае воздушник пришёл бы не с «в новой лавке продаются полезные вещи», а с «в новой лавке купили кое-что полезное и теперь спрашиваем, где бы это применить, а?».

— Очень, — чуть помявшись, дал он ответ.

«И почему я не удивлён?» — хмыкнул я мысленно, и следом сказал. — Хорошо. Подготовь список. Я потом сам посмотрю и решу стоит ли покупать.

— Уже написал, — маг достал из кармана плаща лист бумаги, сложенный в несколько раз, и положил на стол передо мной. — Это всё, что я хотел рассказать. Могу идти?

— Ступай, — кивнул я в ответ.

К этому вопросу я перешёл на следующий день. Цены на товары неприятно удивили. Хоть я и предполагал, что они будут кусаться, но в реальности они буквально были готовы загрызть.

— Да уж, — крякнул я от досады и… купил всё по списку. Всё равно благодаря рынку, точнее покупке камня с его последующей трансфигурацией, а также магическому копированию я не сильно стеснён в средствах. Тут скорее стоит проблема того, что мне нужно сразувсё и прямо сейчас. Вот только возможности оставляют желать лучшего. Плюс, часть потраченной суммы вернётся мне назад в виде налога от торговых лавок.

Проверять возможности наёмников и их ритуала я решил в самое ближайшее время и сразу на немцах. Если они сумеют меня впечатлить, то повторю ритуал во время основного удара по немцам в Восточной Пруссии. А если нет, то… тут любому будет понятно, что дешевле обойдутся солдаты с боевыми амулетами. Будут потери, увы, но без них никак. Мне ведь требуется разгромить гитлеровцев за один удар, за одно сражение, пусть оно и продлится несколько дней. Затяжная молотилка выйдет мне сильно боком. Даже отдай я одного своего бойца за полсотни или сотню вражеских, всё равно соотношение не в мою пользу выйдет. Так что, я готов заплатить гору золота за редкие ингредиенты для ритуала, если он таким хорошим окажется, или… Или жизнями подчинённых в самом начале удара, чтобы разнести немцев в клочья сразу же. Вон, что немецкие, что советские контрудары и наступления это подтверждают: большие потери в начале удара не покажутся таковыми, если после него придётся утонуть по уши в стычках с недобитым врагом. В общем, как-то так.

Проверку в деле нового заклинания массового поражения врагов я решил провести восточнее Орши. Здесь немцы создали практически непрошибаемые для советских войск укрепления, которые прикрывали с запада Смоленск. Несколько возвышенностей гитлеровцы превратили в опорные пункты, создав там из бетона, бревен и камней с землёй мощные ДОТы и ДЗОТы, соединив те траншеями, которые местами перекрыли двумя-тремя накатами, чтобы солдаты там могли пережидать обстрелы и налёты. Всё это было щедро приправлено пулемётами и пушками, окружено минными полями и колючей проволокой. Даже с амулетами не обойдётся без крови со стороны штурмующих, чтобы взять эти холмы. Болотистая местность и куча ручьёв с речушками, часть из которых не замерзла, ухудшала возможности наступающих. Дважды оборотни устраивали налёты на это место. Вот только удержать позиции одни не могли и уходили каждый раз назад. Красноармейцы не успевали вовремя прийти к ним на помощь. Увы, но были потери даже у практически бессмертных волколаков и беролаков. Оккупанты всё чаще пускали в ход серебряные пули. И пусть те не могли убить матерых оборотней, но зато останавливали, ослабляли и заставляли терять сознание. А бесчувственного и лишённого сил беролака гитлеровцы рубили на куски и подрывали взрывчаткой либо гранатами, как танк или ДОТ. Жаль, конечно. Но прошло то время, когда мои подчинённые лихачили среди врагов, не способных им ничего противопоставить. Немцы за прошлый год успели наработать новую тактику, достаточно эффективную против магических существ.

— Товарищ Киррлис, могу я с вами отправиться на фронт? — спросил меня Швиц перед отлётом. Московскому посреднику я минувшим вечером рассказал о своих планах пощипать немцев. Подал этот момент не как испытание нового заклинания-ритуала, а, мол, надоели эти фашистские гады, пора им нос как следует прищемить. — С моими полномочиями будет проще уладить некоторые вопросы, когда вы на месте окажетесь. Хоть там и знают вас, но всё равно обязательно возникнут какие-нибудь трения.

— Хорошо. С собой кого возьмёшь?

— Двоих если можно.

Я в ответ кивнул, одобряя его решение. И тут же подумал о том, как было бы хорошо, если бы у меня в Цитадели уже имелись бы драконы. Хотя бы транспортные. Крупный дракон легко возьмёт дюжину воинов с оружием и снаряжением. А если лететь недалеко, то и два десятка потянет. А ещё боевые огнедышащие драконы отлично пригодились бы для зачистки немецких позиций под ноль. В голове сложилась картинка, как тройка огромных ящеров падает с небес на немецкие траншеи и ДОТы, и заливает их морем огня, которое так просто не потушить, а потом взмывают обратно ввысь, неуязвимые благодаря защитным амулетам для ПВО. Картинку сменила грустная мысль, отражающая реальность.

«Жаль, что пока нельзя их использовать из-за религиозных проблем», — с грустью вздохнул я про себя.

Для того чтобы доставить груз, магов, себя и своё сопровождение за Оршу, пришлось снять с дежурства некоторое количество грифонов. После того, как насмотрелся на кислое лицо Кромаря, которому сегодня придётся перетряхнуть список дежурств, чтобы закрыть небо патрулями, а потом ещё и посидел в не самом удобном кресле за наездником, то в очередной раз испытал сожаление. Сейчас оно касалось гномолюдов. Вернее отсутствия у них летательных аппаратов. Ради удобного самолёта или ему подобного устройства, я бы построил нужное здание, сдвинув очередь прочих.

На месте нас встречала внушительная делегация. Не меньше полусотни человек, среди которых половина была представлена командным составом сплошь в каракулевых папахах и полушубках. Швиц немедленно дёрнул к ним сразу после посадки. А немногим позже подошёл ко мне с тремя офицерами. И опять меня одолело сожаление, в этот раз из-за того, что мог бы пригласить на демонстрацию ритуала глав белоэмигрантов. Под амулетами с личинами их никто не узнал бы, даже родная мать.

— Генерал Белов, — первым поздоровался со мной крупный немолодой мужчина.

— Киррлис, — ответил я на крепкое рукопожатие.

За генералом представились его сопровождающие, оказавшиеся начальником штаба дивизии, в расположении которой я приземлился, и начальником разведки.

— Подполковник Лисюткин.

— Полковник Иванов.

Не тратя лишнее время, наша увеличившаяся группа отправилась на наблюдательный пункт рядом с передовой. Маги же ушли готовить ритуал. Место для него присмотрели сверху перед посадкой. И находилось оно чуть ли не в километре от НП.

Наблюдательный пункт находился между первой и второй линией обороны. Кривая зигзагообразная траншея со стенками, укреплёнными тонкими жердями, чтобы края не осыпались. От неё уходили два коротких перехода в пару просторных блиндажей со смотровой щелью между толстых бревен почти в половину стены. Над окопами везде висели маскировочные сети, местами покрытые кристалликами инея, а кое-где и крошеными сосульками. А вот остальные траншеи и даже позиции с ценными орудиями и миномётами сетей почти не имели за редким исключением. Хорошо, что здесь у немцев нет авиации благодаря моим соколам, грифонам и советским лётчикам с моими амулетами. А была бы? Ведь тогда немецкие штурмовики и артиллерия смели бы самые важные огневые точки после пролёта самолёта-разведчика, той же «рамы».

В «командирских» окопах и блиндаже уже стояли несколько стереотруб и перископов для наблюдения за неприступными высотами впереди. Также почти у каждого папахоносца имелся при себе бинокль. Мимоходом отметил, что у начальника разведки и ещё у двоих была не советская оптика, а немецкая. Скорее всего, трофеи.

— Ладно они туточки устроились, — отметил Прохор, приложившись глазом к одному из перископов. — Экакак видать-то! Прям ужо всё, как на ладони.

А вот командор недовольно морщил лицо и то и дело качал головой. Наконец, он не выдержал и негромко обратился ко мне:

— Киррлис, позволь я скажу пару слов Белову.

— О чём? — полюбопытствовал я.

— Да не нравится мне вся эта суета вокруг. Сейчас хоть и темно, но рассмотреть возню в окопах можно. А немцы не дураки, сразу поймут, что тут солдаты не на нужник бегают туда-сюда и не меньше, чем в количестве взвода.

Я сразу понял, что именно он подразумевал. Вся советская передовая буквально кишела от бойцов, которые пойдут в наступление после того, как мои маги снесут с лица земли немецкие укрепления. На сравнительно небольшом участке впереди меня, а также чуть левее и правее собралось, наверное, не меньше тысячи солдат. И ждут они момента, чтобы промчаться через нейтральную полосу и занять немецкие укрепления, по которым пройдутся боевыми чарами мои маги.

Всё это мы отлично видели сверху, когда рассматривали окрестности, знакомясь с местностью и выбирая места для ритуала. Немцы запросто могут воспользоваться моментом.

— Скажи. Но не думаю, что русские так глупы, чтобы не предусмотреть подобный момент, — тихо сказал я ему.

Дальше случилось то, чего мой рыцарь-командор опасался. Немцы будто подслушивали нас с ним, и едва наш разговор закончился, как они нанесли мощный артиллерийский удар по нашему району.

Со стороны немецкой линии загрохотало, жутко заскрипело, завыло и завизжало, потом полыхнули вспышки, хорошо видимые в темноте.

— Все ко мне! — закричал я, одновременно активируя амулет, обеспечивающий самый мощный заслон, закрывающий куполом кусок местности на дюжину шагов вокруг меня. — Ближе ко мне, у меня защита!

Да только куда там! Всего трое из советских командиров поспешили на мой зов, не считая Швица с его парой осназовцев. Прочие побежали в блиндаж, надеясь, что его толстые стены и крыша в несколько накатов спасут от снарядов.

— Да что б вас демоны отлюбили, — в сердцах крикнул я, потом махнул рукой окружающим и заторопился к блиндажу. Примерно в это же время в окопах стали рваться первые снаряды.

— Етить их!.. — крикнул Прохор. Я его едва расслышал в окружающем грохоте, несмотря на то, что беролак держался в шаге от меня, закрывая своим телом от осколков. Последнее лишнее, но инстинкты вассала были неискоренимы.

В воздух поднялось огромное облако дыма и пыли. В нём возможности амулета ночного глаза свелись к нулю. Зато отлично сработал защитный, который остановил десятки, если не сотни осколков, кусков мороженой земли и камней. Не повезло нескольким красноармейцам, которые не успели оказаться под куполом. Их буквально снесло, как веник уборщицы сметает щепки в совок. Большего рассмотреть в дыму я не смог.

Немцы не пожалели снарядов для нас. Весь налёт продлился минут десять. Из них минуты три били особо мощные орудия, те, что издавали жуткий скрежет-рёв.

— «Ишаки» это, реактивные установки вроде нашей «катюши,» — будто услышав мои мысли, сообщил командор.

— А ведь точно, они родимые, — тут же сказал Прохор. — Видал я эти шутки ужо. Сложные и громоздкие дюже, но лупят… — он посмотрел в сторону первой линии окопов, где всё грохотало и иногда сквозь темноту прорезались багровые и оранжевые вспышки снарядных разрывов. — Неплохо лупят.

Первыми смолкли реактивные миномёты. С ними разобрались соколы и наездники на грифонах, дежурившие в небе специально на такой случай. Почти на такой. Никто не ждал настолько массивного обстрела. Да и не видели мы лишних орудий, только те, что стояли в капонирах и ДОТах. Калибра небольшого, в то время как по нам сейчас били сто пятидесяти миллиметровки.

В блиндаже набилось столько народа, что нам едва места хватило у самой двери. Глянув на их ауру, я понял, что сейчас бессмысленно что-то им втолковывать. Люди были перепуганы. Всё-таки, высокие командные должности и прозябание в защищённых штабах, находящихся далеко от передовой, сказываются на стойкости духа. К тому же, попадание под обстрел сильно отличается от обычной атаки или даже рукопашной.

«Жаль, что нет амулета для поднятия духа. Сейчас бы он пригодился как никогда к месту, — вздохнул я с сожалением про себя. — А на сотворение заклинания у меня нет времени и, если уж честно, желания».

— Лорд, это Ласточка-один, уничтожили три батареи реактивных миномётов за холмами, — раздалось в моём передатчике. — Следуем дальше.

— Понял, молодцы, — ответил я им.

Удар немцев оказался очень точным и убийственным. Забегая вперёд, скажу, что их тяжёлые гаубицы и реактивные миномёты уничтожили не меньше двух батальонов красноармейцев. Ещё столько же бойцов получили тяжёлые ранения и…отравление. Оказалось, что часть реактивных снарядов были снаряжены отравляющими газами. Их эффективность была несколько снижена и погодой, и тем, что одновременно с ними применялись обычные фугасы. Но большая скученность людей в окопах перед наступлением частично нивелировала этот момент, немцам это сработало на руку.

— Всех раненых несите сюда, — приказал я. — Особенно тяжёлых и умирающих. Я попытаюсь их спасти. Прохор, проконтролируй.

— Слушаюсь, Лорд.

Первые раненые стали поступать уже через пару минут.

— Демоны, — я чуть не хлопнул себя по лбу, повторив одну из привычек своих вассалов. — Так, Прохор, ступай за мной.

— Что-то случилось, товарищ Киррлис? — поинтересовался у меня Швиц, озвучив вопрос всех остальных, молчаливо взиравших на меня.

— Сдую отраву с окопов, чтобы санитары не потравились и не умерли те, кто там ещё жив.

С помощью амулета я создавал порывы ветра. С их помощью сгонял дым и газ из передовых траншей, полных убитых и раненых красноармейцев. Сюда бы мага-воздушника, тем более что такой у меня имелся. Вот только он был занят ритуалом, от которого его не стоило отрывать.

Когда я вернулся на НП, в блиндаже уже лежали около тридцати раненых, которые нуждались в немедленной помощи. Всех прочих, шансы выжить у которых были высокими без моей помощи, бойцы несли в санпункт.

Оторванные руки и ноги, раздутые животы из-за разрыва внутренностей, выбитые глаза, глухота из-за повреждений, вызванных близкими взрывами. А также сильная кровопотеря, раздробленные позвоночники и внутренности, вывалившиеся из страшных ран наружу. Многие раненые удивляли своей живучестью. По всему выходило, что они должны были отдать своему богу душу.

Где-то после первой дюжины раненных, прошедших через мой целительский амулет и лично созданные лечебные чары, со мной связался второй рыцарь-комондор, который с отделением оборотней обеспечивал безопасность магов.

— Лорд Варгу!

— Лорд на связи.

— Ритуал готов. Бить?

Я даже на секунду не задумался:

— Бить!

Несмотря на контрудар гитлеровцев, наёмные маги не забросили ритуал и довели его до конца. И теперь пришла пора уже нашим врагам жалеть…

В небе над холмами, занятыми оккупантами, на наших глазах возникли светящиеся облака. В глубине их часто вспыхивало оранжевое и багровое пламя. Света от них было достаточно — немецкие позиции можно было рассмотреть, как днём. На образование облаков ушла минута, вряд ли больше. По истечению этих шестидесяти секунд облака пролились огненным дождём. Или скорее даже крупным градом. За несколько секунд вражеские укрепления объял огонь. Ещё немногим позже к грохоту столкновения «градин» с землёй присоединились звуки взрывающихся в пламени боеприпасов. Какое-то время можно было ещё рассмотреть мечущиеся человеческие фигурки. Потом они пропали в дыму и огненной стене… или просто закончились.

Облака лили огонь минуты две, после чего растаяли в воздухе, оставив после себя огромное зарево на полнеба и на несколько километров по фронту.

— Этот огонь надолго?

Я с оказанием помощи раненым не заметил, как ко мне подошли Белов с Ивановым.

— Не могу точно сказать, товарищ генерал. Всегда по-разному, — уклончиво ответил ему я. Я и сам был не в курсе, так как наёмники не давали точного ответа про особенности ритуала. — Думаю, что через полчаса он исчезнет.

— Полчаса, — повторил Белов за мной и недовольно поджал губы. — Долго. Немцы успеют прийти в себя и атака сорвётся.

— Вы не отменили наступление?

— Есть резервы. И не всех бойцов фашисты вывели из строя. Но не вижу смысла слать их в огонь.

Тут в наш разговор вмешался главный дивизионный разведчик.

— А можно изобразить ещё раз такие же облака над соседними позициями немцев? Только без огненных сгустков, — произнёс он.

— Хотите заставить их бросить окопы от страха, чтобы ваши бойцы без проблем их заняли? — догадался я.

— Да.

— Могу. Но это займёт определённое время.

— Сколько?

Я пожал плечами, прикинул свои возможности и озвучил срок:

— Где-то час, это самое меньшее.

— Устраивает, — вмешался в беседу Белов, до этого внимательно слушающий нас. — Сделаете, товарищ Киррлис?

Его желание достичь моими усилиями того, что задумывалось советским командованием изначально, читалось легко. С одной стороны, сейчас меня хотели банально использовать в своих целях, получив сверх того, что я уже им дал и обещал. С другой же, я пришёл сюда ради того, чтобы не только проверить ритуал в действии, но и дать своим русским союзникам, так сказать, местную победу. Потому не стоило оставлять дело наполовину сделанным из-за выходки гитлеровцев.

— Да.

*****

В кабинете находились двое. Его хозяин с ближайшим сподвижником и соотечественником.

— Ви считаете, что у нас завёлся шпион на самом верху?

— Все факты указывают на это. О том, что в той операции за Оршей будет принимать участие лично Киррлис, знал ограниченный круг лиц. И все они занимают высокие должности, — ответил Берия на вопрос главы государства. — В остальном подготовка велась точно так же, как и перед обычным местным наступлением.

— Кажется, первым сказал о прэдателе помощник шамана?

— Да, бывший капитан Смишин — командир стрелкового батальона, а сейчас зовётся рыцарем-командором и считается заместителем воеводы всех вооружённых сил Киррлиса. Смишин высказался при всех в блиндаже, что без предательства не обошлось.

— Вэские основания под его словами имэются?

Берия ответил ему после паузы в несколько секунд, машинально взвесив и пересмотрев мысленно свои слова, которые можно было озвучить.

— Да, есть. Немцы подвели значительные силы к своим укреплениям. В том числе несколько батарей тяжёлых ста пятидесяти миллиметровых гаубиц, и несколько батарей реактивных миномётов калибром двести один миллиметр и сто пятьдесят восемь миллиметров. Миномёты использовали снаряды с отравляющим газом. Молотов уже подал ноту протеста о нарушении. Вот только немцы заявили, что эти снаряды были приготовлены нами для наступления и просто сдетонировали от их артобстрела.

— Про это ми в курсе. Хочу услышать ваши мысли о прэдательстве, — недовольно покачал трубкой Сталин.

— Подготовка к отражению нашего наступления сильно отличалась от других случаев. Мы трижды пробовали захватывать те высоты. Дважды нам оказывали помощь подчинённые шамана. Но особых результатов достигнуто не было. Немцы всегда следовали определённому алгоритму, который оказался нарушен вчера вечером. Они понесли огромные потери в реактивной и тяжёлой артиллерии. Причём должны были знать об этом, но всё равно пошли на это. Я не могу списать это ни ничем другим, как попыткой избавиться от Киррлиса, про появление которого им сообщил предатель.

— Это все ваши вэские основания?

— Да.

— Плохо, — недовольно нахмурился Сталин, — очень плохо. Вместо следов предательства есть лишь догадки и прэдположения. Работайте, товарищ Берия, лучше. Даю вам сутки на то, чтобы прэдоставить что-то лучше догадок.