Лейтенант. Назад в СССР. Книга 8. Часть 1

Глава 20 Разговор по душам

Стоит ли говорить, что встретить отца после стольких лет его отсутствия, да ещё и на пороге нашей квартиры, я совершенно не ожидал?

Стоит! Событие, мягко говоря, значимое…

Последний раз, даже в прошлой жизни я видел его еще школьником, почти в одиннадцать лет. И с тех пор от него не было ни слуху, ни духу! Наверное, таких грустных историй хватает и я не единственный. И вот, внезапно случилось продолжение этой истории.

Мать как-то говорила, что он уехал за границу куда-то на север, то ли в Финляндию, то ли в Норвегию… Якобы по важным делам, отложить которые тогда было никак нельзя! Что это означало, я тогда не понимал, а потом понял — бросил он нас, вот и все. Не нужны стали, без подробностей. Возможно, она-то и знала всю правду, но мне никогда ее не говорила, даже когда мне стукнуло двадцать пять. Он не вернулся, ничего не изменилось. Я с подростковых времён затаил на него серьезную обиду — кинуть нас одних, уехать и никак не помогать — ну что, мужское решение, что уж там! К черту таких отцов!

Безусловно, иногда обстоятельства поворачиваются к нам спиной, но не так же… Он был жив, где-то далеко. И не с нами. А больше одиннадцатилетнему мальчишке всех тонкостей понимать и не нужно.

И вот теперь, человек, который и в памяти-то почти не сохранился, стоял передо мной, в дверях квартиры, которую он оставил много лет назад…

Кто бы там что ни говорил, а для любого ребенка в осознанном возрасте это серьезный удар, особенно для пацана! Неважно, какими могут быть причины, задача отца — найти компромисс! Ребенок ни в чем не виноват и он не должен оставаться один!

— Ты что здесь делаешь? — глухо произнес я. Приветствовать его не стал.

Он не ответил.

Пауза немного затянулась. По выражению его лица, я понял — чего-то подобного он и ожидал. И, тем не менее, мои слова, интонация, и форма, в которой я это произнес, ему не понравились.

— Сергей, кто там? — из глубины квартиры раздался женский голос, послышались торопливые мягкие шаги. А через несколько секунд показалась мама. Как всегда в халате, тапках и цветастом кухонном фартуке.

Увидев меня с букетом цветов, она «зависла» на несколько секунд, раскрыв рот от изумления. Даже глазами заморгала, чтобы убедиться, что я не мираж. Отец при этом ничего вразумительного ответить не смог. Или не успел.

— Максим! — воскликнула она, тут же устремившись ко мне. — Сынок! Ну, наконец-то…

Крепко обняла меня, а я ее. Вновь испытал давно забытое чувство присутствия рядом родного человека. Я-то давно от этого отвык, закоренелая привычка. Испытал при этом целую гамму чувств. При этом я продолжал смотреть на отца, как на предателя.

— Что ж ты не предупредил? — спросила мама над ухом. — Я бы праздничный обед приготовила. Вот ты всегда так делаешь… Главное, что вернулся! А чего налегке? Где вещи твои?

— Да я вот, в командировке… Проездом, так сказать. Выдалась возможность, решил заскочить! А то когда я в следующий раз тебя увижу⁈ Только не ожидал, что у нас тут такие люди на пороге квартиры будут!

Мама последние слова то ли не расслышала, то ли сделала вид.

— Чего ж ты встал, заходи, заходи скорее… Ох, сынок! От тебя почти десять месяцев никаких вестей нет. Я постоянно волновалась. Каждый день почтовый ящик проверяла. Письма писала, а все уходило в пустоту. Часть обратно возвращались, а я не понимала, почему. А потом соседка, тетя Маша со второго этажа… Ну, ты же знаешь, у нее муж дядя Костя, военный пенсионер… В общем, они посоветовали написать письмо, в это ваше, как его… Командование! Чтоб они дали официальную информацию, что с тобой и почему не отвечаешь. Так мне оттуда дважды письменно отвечали, что все в порядке. И очень быстро. А один раз даже позвонили, сказали все в порядке и ты где-то учишься.

— Да, мам. Много чего произошло, — ответил я, закрывая входную дверь.

Отец словно тень отошёл в сторону, пропуская нас в коридор. Место было немного — тесновато. Очевидно, что мама была несказанно рада моему появлению, что вполне понятно — сын наконец-то вернулся, пусть и ненадолго. Главное, живой и здоровый.

— А это тебе, мам… — я наконец-то протянул ей букет. Вокруг уже все благоухало. — Может их в вазу с водой определить?

— Да-да, конечно… — засуетилась мама, не зная, за что хвататься в первую очередь. То ли ваза, то ли сын. Радость, аж зашкаливала.

— Понимаю, ты не рад меня видеть… — вдруг произнес отец, когда мама звенела хрусталем в серванте. Он глядел на меня мрачным, внимательным взглядом. — Я попробую тебе все объяснить.

— Не нужно ничего объяснять! — я ответил это спокойно, но я явной обидой в голосе. Накопилось. Такое просто так бесследно не проходит и не важно, что я вел себя наивно. Чувства, они такие, особенно вкупе с эмоциями.

Сняв олимпийку и повесив ее на вешалку, я прошёл мимо него, отправившись в свою комнату.

В голове творилось, черт знает что, но главной мыслью был не факт его возвращения, нет… Откуда он взялся? Что произошло? В прошлой жизни он так и не появился! Я это прекрасно помнил. Почему же здесь все изменилось? Что изменилось?

— Сынок, у меня почти борщ готов, подождёшь минут двадцать?

— Конечно, ма! — я подошёл ближе, крепко обнял ее и на ухо спросил. — Мам, я что-то не понял! Что он тут делает?

Тут женщина чуть отстранилась, посмотрела в коридор, затем на меня. Улыбнулась. Видно было, что ей и радостно и неудобно одновременно. Да и подходящих слов, чтоб все правильно объяснить, у нее нет.

— Максим, а пусть он сам тебе все расскажет. Только выслушай, хорошо?

— Я с ним не то, что говорить, я его видеть не хочу! И ты знаешь, почему! Зачем ты его пустила? Как давно он тут? У него что, проблемы?

— Я здесь второй день, — он появился из кухни, глядя на нас сдержанным спокойным взглядом. Очевидно, что он все слышал. — И нет, сын… Нет никаких проблем. Мои проблемы вас уж точно больше никак не коснутся. Поговорим?

Я посмотрел на мать — та согласно кивнула, глядя на меня чуть ли не умоляющим взглядом. Это что получается, она его уже простила? За все то, что он сделал? Что бросил нас одних? Ну как так-то?

Я в этом плане куда более принципиален! И не потому, что сейчас так решил… В прошлой жизни у меня было предостаточно времени, чтобы все обдумать до мелочей! Только вот я даже представить не мог, что он когда-нибудь ещё вернётся в эту квартиру… Что же такого рассказал ей мой, так называемый, отец, раз она смягчилась? Раз изменила мнение!

— А смысл? — безразлично спросил я. — Мнение о человеке создают его поступки, а про твой поступок ничего хорошего сказать нельзя!

— Я знаю. Нет повода для гордости. И все же, давай поговорим. Только ты и я, а? Например, на балконе?

Мама закивала головой, как бы подталкивая меня к этому решению и я снова поразился — а чего это вдруг? Чего он ей наговорил?

Сухо кивнув, я отправился в зал, где был выход на балкон.

Здесь, в Ростовской области было прохладнее, чем в Припяти, несмотря на то, что та располагалась севернее. Вообще, вид на западную часть города Батайска не отличался красотой и какими-то природными особенностями. Город когда-то строился на болотах, вокруг него располагались заросли, которые уже слегка тронула осенняя желтизна. Не джунгли, конечно, но делать там было нечего. По сути, сейчас это можно было назвать остатками тех самых болот, которые ничего из себя не представляли — просто обширные участки желтеющего камыша, кривых ив и молодых тополей. Воздух был прохладный, в нем уже чувствовался запах опадающих листьев, прелости, влаги. Начало октября — осень в самом разгаре.

Отец вышел вслед за мной, прикрыл дверь.

— Сын, ты уже совсем взрослый… — вздохнув, начал он. — Тебе девятнадцать, а ты уже в Афганистане успел побывать… Это сильный поступок, я горжусь тем, каким ты вырос!

— Мне двадцать. И в декабре будет двадцать один. Ты даже не знаешь, сколько мне лет… — и тут меня прорвало. Хлынули эмоции. — Черт возьми, да ты вообще понимаешь, что натворил? Твой отъезд больно ударил по мне, по маме. Мне тогда было одиннадцать, это возраст, когда отец нужен в первую очередь. Чтобы спросить, посоветоваться… Думаешь, нам было легко? Ты бросил нас, когда мы нуждались в тебе больше всего! И я вижу, что ты до сих пор этого не понял!

— Я отправлял вам деньги… — начал тот и осекся. Кажется, он хотел сказать совсем другое.

— Ты меня вообще слышишь? — повысил голос я. — Разве я говорил про деньги? Нам было нужно твое присутствие! Нужен был отец, который должен заниматься сыном, подавать пример, учить.

Тот тяжко вздохнул. Подумал несколько секунд, собрался с мыслями.

— Да, мне пришлось уехать. Но я этого не хотел. Однако так случилось, это вынужденная мера. Сначала я уехал в Ригу но там не срослось. Потом в Варшаву, где пробыл всего три месяца, а затем перебрался в Арктику. Да, пришлось. М-м… А скажи-ка, что ты обо мне знаешь?

— Ничего! — хмыкнул я, затем всё-таки добавил. — Мать как-то говорила, что ты журналист.

— Нет, я не журналист. Я работал с разного рода информацией на одном закрытом объекте, малоизвестного НИИ. Это касалось географических открытий на севере. Тут и геология и биология. Случалось, приходилось эту информацию защищать от чужих глаз и рук. Да и на холоде особо не…

— Ты что, был кем-то вроде консультанта? — перебил я. Я уже начал догадываться, что он мог отсутствовать по независящей от него причине. Подобных вариантов могло быть много, начиная от заключённых под стражу и до работы особых специалистов вне страны. Хоть в Африке, хоть в Антарктиде. Вопрос я задал достаточно простой и даже наивный.

— Нет, не совсем так… — уклончиво ответил тот. Видно было, что ему неудобно об этом говорить. — Но это уже и не важно. Мы работали со специалистами из Прибалтики, Польши, и даже США. Это государственный научный проект, а не какая-то ерунда. Я пробыл там несколько лет, хотя изначально все это не должно было длиться больше года. Я дослужился до заместителя начальника объекта. Связь с родными да и вообще, с «Большой Землей» была ограничена и строго контролировалась службой безопасности. Работа была сложной, в опасных условиях. Уехать раньше срока было нельзя. А… А недавно проект был закрыт и я покинул Арктику. Но возвращаться обратно в Союз я уже не стал, поскольку мне поступило очень интересное предложение, заниматься тем же самым, только уже не в СССР. Это большая удача. Я перебрался в ГДР. Теперь работаю с деловыми людьми, которые заинтересованы в том, чтобы сотрудничать в той же сфере…

— Почему! Ты! Нас! Бросил? — отделяя каждое слово, твердо спросил я, глядя ему в глаза. Сейчас я намеренно вел себя так, как и подобало возрасту. А сам понимал — он смотрел наперёд, при этом забывая про самое главное — про нас. Про то, что время-то шло.

— Сын, это сложно объяснить! — спокойно ответил отец. — Я не бросал. Такие обстоятельства. Нет, ты не подумай, я совсем не враг своей стране, ничего плохого не сделал. Ничего не воровал, не продавал. Я говорю как есть, просто мне не все можно говорить. Я не был ни в каких колониях, не был в местах лишения свободы, если ты об этом подумал. М-м… В семьдесят шестом году меня, как перспективного специалиста, отправили за границу, далеко на север. Уехал я туда не сразу, пришлось поездить, чтобы решить организационные вопросы. В какой-то момент все чуть было не рухнуло. Но в итоге все получилось. Я рассчитывал, что как только проект будет закрыт, быстро приведу дела в порядок и вернусь к вам. Но судьба решила иначе и все сильно затянулось.

— Ну и как, привел дела в порядок? — поинтересовался я.

— Да! — у него глаза заблестели и я сразу понял, что он так и не осознал, что именно натворил. — Теперь все хорошо. И я приехал не просто так, а за вами. Видел, какая машина внизу стоит?

Окна квартиры выходили на противоположную подъезду сторону, так что отсюда детище немецкого автопрома видно не было.

— Серебристая Ауди?

— Да. Нравится?

— Нет. Терпеть не могу немецкие машины! — отрезал я, чем сбил его с толку.

Отец посмотрел на меня растерянным взглядом. Он явно не на такой ответ рассчитывал.

— Максим, можно сказать, что я сейчас обеспеченный человек. У меня есть в квартира в ГДР. Ты можешь получить немецкое образование. Работать в Берлине. В отличии от СССР, там есть все, что нужно для комфортной жизни, все продается и выбор куда больше, чем здесь.

Я слушал его, смотрел и понимал — без толку ему что-то объяснять. Да и на кой-черт мне эта Германия? Что я там буду делать, тем более, что скоро настанет период, когда там будут происходить не очень хорошие вещи. А может и не будут, история уже во многих вещах изменила свой ход. Правда, пока не глобальных… Война в Афганистане не в счет, там ещё ничего не ясно.

— Я не хочу никуда уезжать. Мне и здесь хорошо.

— Хорошо? Здесь?

— Да.

— Но… Ты наверное, меня не правильно понял. Это же…

— Я понял правильно. Нет, не интересно.

— То есть, ты отказываешься?

— Ты меня правильно понял! Мне от тебя ничего не нужно!

— Но почему? Почему ты такой?

— Ты что, смеёшься? — спросил я, глядя на него с удивлением. — А чего ты ожидал? Думал, приедешь, такой молодец, на крутой машине и все тебе будут рады? После того, как ты просто исчез? Был отец и пропал, ни письма, ни звонка. Что мне твоя Арктика? Даже соседи говорили, что ты нас бросил, косились. В школе тоже так считали, дети дразнили. Пальцами показывали. Мне учителя сочувствовали, а мне их сочувствие было не нужно! Черт возьми, да ты так ничего и не понял!

— Максим, это дело прошлое.

— О да, тут ты прав! — рассмеялся я.- Нет, в чем-то я тебя понимаю, даже может, оправдываю. Но время уже ушло. И такого отношения как раньше уже не будет. Я уже не тот мальчик, которого ты оставил почти в двенадцать лет. Теперь я сам устраиваю свою жизнь, а ту, что придумал ты, оставь себе. Нам она не нужна.

— Но это делалось для вас… Ты же не понимаешь.

— Это ты не понимаешь!

— А у мамы иное мнение! — тихо ответил тот.

— Конечно, она поняла. Может быть. Что бы ты там ей не наговорил. Она устала быть одна, устала все делать сама. Когда я был рядом, вся мужская работа была на мне, но теперь у меня военная служба…

Повисла тяжелая пауза.

— Так, давай ты всё ещё раз хорошо обдумаешь, взвесишь и тогда дашь ответ, хорошо? — спросил тот.

— Гарантирую, он не изменится. У меня свой путь.

Он вздохнул. Кивнул несколько раз, затем взялся за дверную ручку балконной двери.

— Я тебя услышал, понял. Но не простил! — ответил я, отвернувшись. — Наверное, хорошо, что ты жив, только пока не знаю, что это изменит.

— Полгода назад я едва не погиб…- вдруг произнес он, глядя куда-то в пол. — Произошло обрушение льда, едва вся экспедиция не погибла. Я тогда только о вас думал. О тебе. Вместо меня на ту точку отправился молодой парень из Куйбышева, он прибыл год назад, по требованию. Веревка не выдержала и он упал в расщелину, его завалило глыбами льда. Там могли погибнуть все, но это не произошло лишь чудом… До сих пор не понимаю, как так получилось.

Так… А вот это уже интереснее! Выходит в прошлой жизни отец всё-таки погиб в той экспедиции? То есть, он так же был в Арктике, но совсем недавно что-то изменилось. Что?

— А этот человек, что погиб… Кем он был?

— Я точно не знаю. Да это и не важно. Знаю только, что ранее он служил в Афганистане, был водителем.

Я не ответил. Думал, что ж там за водитель такой.

Отец ушел с балкона, но дверь закрывать не стал. Я слышал шум внутри и тихий, приглушенный голос матери. Отчётливо услышал:

— Ну, как поговорили?

Ответа не расслышал. Возможно, его и не было.

Позже я ушел из квартиры, решил проветриться и погулять. Все обдумать. Вернулся вечером, голодный, как волк. Мама позвала ужинать. Боже, как же я соскучился по настоящей домашней еде! Борщ был просто восхитительным, в армии такого никто не сварит. А уж в курсантской столовой и подавно.

Ну, невозможно сварить триста литров борща в одном котле так, чтобы он был таким же вкусным, как дома. Это фантастика! После ужина, я какое-то время провел в своей комнате, а после завалился спать. Внезапно, ни с того ни с сего ощутил, что устал как собака и буквально выключаюсь на ходу.

Проснулся рано утром, ещё шести не было. В коридоре был какой-то шум. Приоткрыв дверь, заметил, что отец куда-то собирался. На нем была лёгкая кожаная куртка, каких в Союзе тогда просто не было. Вернее, может, где и были, но это был редчайший дефицит.

Увидев меня, он только кивнул, затем взял сумку с вещами и вышел.

Судя по всему, ночевал он в отдельной комнате, на диване. Подушка и плед говорили сами за себя. Что, ушел на совсем или ещё вернётся?

Меня это не сильно волновало — мне нужно было возвращаться на службу. Сначала на железнодорожную станцию, взять билет на электропоезд до Краснодара, а дальше привычным транспортом до училища. Там доложиться о прибытии, сдать документы.

Пока завтракал, на пороге появилась мать. Я ей ещё вчера сообщил, что приехал буквально на чуть-чуть, переночевать. Вкратце рассказал, что я теперь курсант высшего военного училища, скоро стану офицером, чему она была несказанно рада. Ещё бы, Краснодарский край это вовсе не Афганистан, там войны нет. Все же куда лучше сидеть за столом и писать лекции, чем бегать с автоматом по тем горам, за которые уже столько лет шла война. Именно она и сообщила, что по телевизору говорят, будто война в Афгане близится к завершению. Вероятно, это так и есть.

Попрощавшись, я покинул дом.

Выходя из подъезда, обратил внимание, что Ауди 80 у дома уже не было — отец уехал. И честно говоря, меня не волновало куда — за прожитую жизнь в том времени, я привык и давно свыкся с мыслью, что отца у меня нет. Пусть он жив, пусть у него все хорошо, но мне с ним не по пути. Раньше нужно было думать, голова на плечах должна быть всегда, а ведь он не мальчик… Самому уже за сорок!

В общем, убыл я из Батайска, проехал через уйму станиц, небольших поселков. К четырем часам дня добрался до Краснодара, вышел на вокзале.

От души напился лимонада, купил булку с изюмом. А после сел на троллейбус и выйдя рядом с училищем, прибыл в дежурную часть, отметится о прибытии. Мне передали, чтобы ждал прибытия генерал-майора Бехтерева, а пока отправили в подразделение. Там я и доложился своему ротному.

Капитан Жуков похвалил меня за оперативность и сделанный доклад. Когда же Бехтерев все же появился в стенах военного городка, меня сразу вызвали в приемную.

— Ну, привет тебе, прапорщик Громов! — поинтересовался он. — Как командировка прошла? Замечания были?

— Обижаете, товарищ генерал-майор. У меня все строго по плану! Без замечаний!

— Это хорошо. А на тебя тут поступили новые указания… Причем срочные! Ты возвращаешься на границу с Афганистаном!

— Когда?

— Скоро! Вот тут все написано!