Лейтенант. Назад в СССР. Книга 8. Часть 1

Глава 12 Знакомство с новой жизнью

Виктор Викторович уже дважды оказывал себе медицинскую помощь — благо спешно эвакуировавшиеся из лагеря американцы, в суматохе побросали не только мусор и пустую тару, но и кое-что полезное. Майору удалось найти две вскрытых, но почти полных аптечки — обезболивающего и перевязочного материала было достаточно.

В комнате хранения оружия, Кикоть отыскал завалившийся за пустой ящик пистолет Берету, к нему нашлось три патрона. Мелочь, конечно, ведь в условиях ведения боевых действий это считай ничто, но все равно приятно. Уже не с пустыми руками.

Также в одном из помещений Виктор Викторович обнаружил и подобрал себе чистый комплект душманской одежды. Их там было много, больше десятка — все бросили, как тряпки. Судя по всему, их использовали сами американцы, когда отправлялись на задание — чего зря светить форму армии США? Куда выгоднее и проще подготовить нужные шмотки, как раз для таких случаев. Советские солдаты даже не догадаются, кто перед ними, ведь официально американцев в Афгане не было. Ну а тот факт, что одежда была крепкой, чистой и ничем не воняла, только подтверждал предположение. Афганские моджахеды одежду стирали крайне редко, не ремонтировали ее. Гигиена у них всегда была на последних местах. Нехватка воды, мыла и порошка говорила сама за себя. Да и со временем тоже были проблемы.

Вот с провизией было плохо — то, что удалось найти, могло хватить не более, чем на неделю. И то, это если экономить. Возможно, если поискать хорошо, можно найти еще что-нибудь…

Совершенно очевидно — американцы сюда если и вернутся, то очень не скоро.

Что-то заставило их покинуть это место.

Немного отдохнув, майор Кикоть даже не поленился влезть на крышу второго этажа, где стояла небольшая пристройка с лестницей — оттуда открывался замечательный вид. После первых же секунд осмотра стало ясно, что этот лагерь изолирован среди гор и дорога, ведущая как сюда, так и отсюда была единственной. Имелись малоприметные горные тропы, но все они терялись среди скал. Это и хорошо и плохо одновременно.

Совершенно очевидно, что в штабе Советской Армии не знали об этом месте, а значит, никто сюда не явится — место глухое, а как известно, советские войска вглубь центральной части республики не заходили. Авиация тут не летает, разведывательные подразделения не ходят… Сидеть и ждать, что кто-то чудесным образом заглянет на огонек и вытащит его шкуру, было глупо. Связи здесь, конечно же, не было — американцы спешно вывезли не только себя, но и всю аппаратуру связи, а ничего другого здесь больше не было. Ни электричества, ни проводов. Имелся дизельный генератор, но судя по его внешнему виду, его сломали точно перед убытием. Чинить там было нечего.

Оставалось полагаться только на самого себя.

С того момента как чекист очнулся и выбрался из зиндана, прошло примерно четыре часа. Быстро темнело. Майор решил обосноваться в одном из помещений, развести там небольшой костерок, чтобы согреться и подогреть консервы из сухих пайков. Плотно закрыл деревянными ставнями окна, чтобы снаружи никто не заметил присутствия человека… Однако только он начал собирать обломки мебели, чтобы использовать их как дрова, снаружи послышались голоса, которые быстро приближались.

Кикоть тут же забился в угол и схватился за пистолет. Аккуратно подполз к окну, выглянул через щель наружу — никого. Подполз к другой стене, осмотрелся и наконец, увидел двоих вооружённых душманов — оба были по уши закутаны в тряпки, на лицах платки. Впрочем, один из них, с большой черной бородой, как раз снял платок.

Оружие у них за спиной… Майора удивило, что в поле видимости их было только двое. Где же остальные? Ведь душманы предпочитают перемещаться группами по восемь — двенадцать человек. Странный момент.

Тем временем, нагрянувшие сюда незваные гости также вели себя странно — осматривались по сторонам, будто бы были здесь в первый раз. Это было видно невооруженным глазом, что натолкнуло майора на определенные мысли — они что, забрели сюда случайно… Это местные жители? Или же бойцы оппозиции, которые не знали о том, что здесь стоят американцы?

Скорее второй вариант!

Конечно, от духов ничего хорошего ожидать не стоит — это враг! Без вариантов! Однако майор сейчас совсем не боец, против двоих вряд ли вывезет. Да и с оружием пока все плохо. Главное его преимущество — эффект неожиданности. Если открыть прицельный огонь, то он успеет нейтрализовать обоих прежде, чем они поймут, кто их атаковал и откуда…

Покрепче сжав рукоять пистолета, майор тяжело вздохнул — у него всего три патрона. Если промажет, то исход будет печальным. Ну, это, конечно, зависит от многих факторов…

Несколько минут Виктор Викторович просто наблюдал за непрошеными гостями — те принялись осматривать постройки, начав с того самого места, где ранее стояла радиостанция. Вероятно, они рассчитывали чем-нибудь поживиться, но при этом даже не подозревали, что находятся тут не одни.

Очень глупо с их стороны, с сообразительностью и осторожностью у бойцов явно туговато…

Чекист хорошо стрелял из короткоствольного оружия, но это касалось только пистолетов «Стечкина» и «Макарова». Здесь же был незнакомый ему итальянец, который майор впервые держал в руках. Пистолет оказался тяжелее, больше. Ослабевшие руки майора тряслись, поэтому пробовать стрелять на меткость, да еще и с расстояния в тридцать метров было чревато… КГБ-шник решил подпустить их поближе, хотя здесь тоже был определенный риск.

Несколько минут и душманы вошли в другое строение — немного погремели там, пошуршали, затем двинулись к следующему. Что, черт возьми, они хотели там найти?

Сами они вряд ли уйдут, нужно готовить им встречу — другого не дано.

Кикоть тихонько занял позицию напротив входа, спрятался за сдвинутыми в угол стульями, взял дверь на прицел. Его посещали смутные сомнения, но времени искать другую позицию, уже не было.

Сердце начало бешено колотиться, момент развязки приближался… Наконец, за дверью послышались шаги. В следующие несколько секунд, чекист увидел через щели темный силуэт за дверью, затем раздался скрип. В данном проёме показался один из душманов, оружие висело за спиной.

Он тут же издал невнятный возглас, обернулся.

Виктор Викторович прицелился в грудь и выжал спусковой крючок. Раздался оглушительный выстрел — противник сдавленно простонал и рухнул там, где и стоял, сразу на входе. Откуда-то снаружи послышался громкий возглас, грохот. Показался второй дух, который тут же открыл хаотичный огонь из автомата Калашникова.

Пули застучали по глиняным стенам, по деревянной двери, ставням. Несколько влетели внутрь помещения, заплясали по стенам, выбивая фонтанчики сухой пыли. Полетели ошметки дерева, соломы. Завоняло пороховыми газами.

Ловко откатившись в сторону, майор занял позицию под окном, выжидая, когда же противник расстреляет магазин и начнет перезаряжаться…

Очевидно, афганец не понимал, с какими силами столкнулся, а потому палил без разбора, ориентируясь лишь на лежащее в дверном проёме тело его товарища… Наконец, патроны всё-таки закончились.

Повисла тишина.

Душман не стал занимать укрытие, он просто остался стоять посреди открытого пространства, торопливо меняя магазин. Глупо, конечно. Но майору на руку.

Виктор Викторович высунулся из проема, прицелился и выстрелил. Пуля попала в руку противника, отчего тот вскрикнул, выронил рожок.

Сообразив, что у него остался последний патрон, Кикоть решил стрелять сразу… Выстрел!

В последний момент, увидевший чекиста моджахед, вскинул перед собой автомат, попытавшись прикрыться им, словно щитом. Пуля попала точно в ствольную коробку, деформировав крышку и внутренние механизмы. Громко звякнуло, отчего оружие полетело на землю.

Выругавшись, офицер понял, что совершил ошибку, патронов больше не было… Да, оружие душмана тоже выведено из строя, но это ещё далеко не конец!

У второго тела тоже был автомат — чекист попытался высвободить его, но вовремя разглядел, что второй душман совершил до боли знакомое движение, которое не говорило ни о чем хорошем…

— Граната! — подумал Кикоть.

И верно. Моджахед действительно решил использовать гранату, чтобы наверняка. И он даже попал, к счастью не в открытую дверь, а в стену. Плюхнувшийся неподалеку от входа темно-зеленый, одетый в осколочную рубашку кругляш, гулко грохнул. Все затянуло дымом и густой пылью. Взрывной волной офицеру тоже прилетело, к счастью не сильно. Отлетевшим осколком резануло по лбу — потекла горячая липкая кровь. Ерунда, а не ранение, хотя и сильно кровило.

Тем не менее, Виктор поднялся на ноги, кое-как втащил тело душмана внутрь и наконец завладел его автоматом. Ударом приклада он выбил заколоченные ставни, вскинул ствол и хотел уже добить раненого противника, но тот куда-то пропал…

— Зараза! — процедил майор, спешно вытирая кровь, что заливала глаза.

Дух мог выбросить что угодно, а самочувствие у офицера было хреновым. Несмотря на прилив адреналина и проявленную прыть, силы таяли. Сердце бешено стучало, дыхания не хватало. Рано ему после стольких дней допроса и ямы, после голода и жажды считать себя уверенным бойцом.

Выбравшись из помещения, держа автомат наперевес, майор медленно двинулся вперёд. Было тихо. По пыльным следам на земле было видно, что ускользнувший моджахед направился за смену ближайшего здания.

Чекист — это вовсе не штурмовик. Его не учили такому. До сих пор ему несказанно везло. И сейчас он понимал, что ситуация сложная, а он совершает ошибку…

Когда он свернул за угол, душмана там, конечно же, не оказалось. Виктор с досадой отвернулся, посмотрел в другую сторону — никого. Он двинулся вдоль стены и тут на него сверху обрушилось что-то тяжёлое, сопротивляющиеся. Чертов душман оказался хитрым — влез на крышу и навал оттуда, воспользовавшись фактором неожиданности.

Несмотря на то, что он был ранен, всё-таки смог туда забраться — высота небольшая, даже двух метров не было.

Рыча и сопротивляясь, душман цеплялся скрюченными пальцами за одежду чекиста, пытался овладеть автоматом, но из этого почти ничего не вышло. Майор изловчился и с силой двинув его локтем в голову, смог перехватить инициативу. Отшвырнув от себя моджахеда, Виктор отпихнул его ногой назад, решительно навел на него ствол…

— Шурави, грязный собака! Стреляй! — измученно процедил бородатый, глядя на него с лютой ненавистью. Однако стрелять майор не стал, потому что в голову закралась умная мысль…

— Ну и кто ты, воин?

К стоящему справа от меня щуплому и прыщавому парнишке, подошёл старший лейтенант. Прическа у офицера была дерзковатая и свежая — постригся совсем недавно.

Всю роту построили полчаса назад — подразделение училось настраивать тишину, стоя на ногах. Пока получалось плохо. Это было стадо орков, а не строй молодых цивилизованных ребят. Офицер шел вдоль строя, останавливаясь и иногда задавая вопросы.

— Курсант Пипкин! — звонко отозвался тот. Голос звонкий, даже противный, будто гвоздем по стеклу.

Старлей аж скривился.

— Пипкин? Ну и фамилия! Откуда ты такой взялся?

— Из Москвы! — гордо заявил тот. Ему для полной картины только очков не хватало.

Однако при всем этом, он был не только худощавый, но и жилистый. Видно, что с турником дружил, да и спорт был для него не просто словом — готовился к поступлению. Нужно будет позднее прощупать, что за фрукт такой.

— Из Москвы, значит… — задумчиво произнес офицер, оценивая парнишку. — А зачем тебето?

— Хочу стать офицером!

— Зачем?

— Ну, Родину хочу защищать!

— А сможешь?

— Ага!

— Не ага, а так точно! — старший лейтенант посмотрел на него с упрёком. — Ладно, Пипкин! Посмотрим, что ты за птица такая! Готовился к поступлению, небось, да?

— Так точно, ага… Устав читал.

— Какой? — уточнил офицер.

— Армейский… — глаза у курсанта забегали по сторонам.

— Пипкин, твою мать… — нахмурился тот. — Устав в советской армии не один! Есть строевой устав, устав караульной службы, внутренней, дисциплинарный устав, ещё гарнизонной службы! Ты какой из них читал, воин?

— Э-э… Строевой! Наверное!

— Наверное, читал? Или, наверное, строевой? Отлично, расскажи мне, что такое строй?

По и без того смешному лицу новоиспечённого курсанта было ясно, что он ни хрена не знает. Логично было бы попробовать ответить своими словами, что Пипкин и попытался сделать.

— Строй это когда солдаты или курсанты стоят!

— Зачем стоят? — криво улыбнувшись, спросил я. — За хлебом?

По роте, что была построена на центральном проходе курсантской казармы прокатился неуверенный смешок. У офицера, что производил этот знакомство-опрос с подчинённым личным составом, была фамилия Чертков.

— Нет, на построение!

Услышав ответ, он едва не подавился. Несколько секунд не мог успокоиться. Все же удержавшись, задал другой вопрос.

— А кого разрешается ставить в суточный наряддневальными по подразделению?

— Курсантов и проходящих на должностях солдат и сержантов военную службу офицеров! — довольно выпалил тот, перепутав все, что только можно.

У Черткова глаза на лоб полезли от удивления. Судорожно выдохнув, он покрутил головой по сторонам, покивал и махнув рукой на знатока армейских уставов, перешёл к следующему кандидату. Ко мне, то есть.

— А ты у нас кто, воин? — спросил Чертков, поглядев на меня рассеянным зрением.

— Прапорщик Громов! — спокойно доложил я.

— О как! Первый прапорщик за сегодня… А ты как тут оказался?

— Куда приказом назначили, туда и попал. Я роту не выбирал…

— И что, тоже, наверное, офицером хочешь стать? — ехидно поинтересовался он.

— Желательно! — согласно кивнул я, затем добавил. — Конечно же, с вашей помощью!

— Умный, что ли? — сверкнул глазами старший лейтенант.

— А где вы видели глупого прапорщика? — парировал я, улыбнувшись.

— Ну-ну… Где ранее служил?

— В Афганистане! Ещё в Туркменской ССР, у аэродрома Мары.

По строю прошёлся шумок — справа и слева в мою сторону повернулось сразу несколько голов. Им что, так интересно было посмотреть на курсанта пусть и в звании прапорщика, с боевым опытом?

— Потом в канцелярию зайдешь, поговорим! — произнес Чертков и перешёл к следующему кандидату.

Им оказался довольно упитанный пухлячок по фамилии Тюшкин. Прям соответствовал образу, лучше не подобрать. Не думаю, что такие «домашние пирожки» пройдут обучение до самого конца! По статистике, до двадцати процентов уходило сразу, ещё на первом курсе.

Старший лейтенант Чертков шел вдоль строя и знакомился с каждым, с кем-то возникали казусы, с кем-то все проходило нормально. Тем не менее, закончив обход, он вновь вышел на середину строя и осмотрев нас орлиным взглядом, произнес:

— Ну что, товарищи курсанты! Поздравляю вас с началом вашего обучения! Слабые отсеются, сильные останутся! Ну?

Строй недружно ответил:

— Ура… Ура… Ура!

— Я не слышу, Громче! Я один вас всех перекричать смогу!

Мы повторили — на этот раз громче и увереннее!

— Для начала пойдет… Так, ко мне вопросы есть?

— Товарищ старший лейтенант, разрешите вопрос? Прапорщик Громов. А вы кто по должности?

— Командир первого взвода, а также временно исполняющий заместителя командира роты по политической работе! — ответил тот, явно довольный тем, что среди подчинённых есть люди с военным опытом и которым не нужно кашу по тарелке размазывать.

— Это, типа, замполит! — не сдержался Пипкин, разъяснив это соседу слева от себя.

— А когда начнутся занятия? — спросил кто-то из строя.

— Фамилия?

— Курсант Шишкин!

— Вот как присягу примете, а будет это третьего сентября! У нас всего четыре дня, чтобы все прорепетировать. Кто не знает, принятие воинской присяги это священный военный ритуал! Многих из вас на курсе молодого бойца уже натаскивали, основы уже кое-кто должен знать. Плохо, что у нас в строю имеются и те, кто пока ещё ничего не знают… Но есть и такие, как наш боевой прапорщик!

Вдруг входная дверь в подразделение открылась в расположение вошёл офицер в звании капитана, а следом за ним тот патлатый студент из поезда, которого я хорошим манерам учил… Сейчас он с гордым видом и опухшим носом, заклеенным лейкопластырем, стоял за офицером и лениво смотрел на разношёрстный строй. Форму-то нам ещё так и не выдали. Столкнувшись со мной случайным взглядом, он резко изменился в лице. Там промелькнул испуг, тревога… Но они быстро ушли, а им на смену вылезло плохо скрываемое коварство… Так, чую, он ещё доставит мне проблем!

— Смирно! — вдруг заорал дневальный.

— Вольно! — отозвался капитан, неопределенно махнув рукой. — Чертков, принимайте последнего желающего в строй. Рядовой Алипатов!