Лекарь в мире ЗОМБИ – 6

Глава 18 Когда карающий учит

Девушка моргнула, не успев осознать происходящее. Её рот приоткрылся, но крик так и не вырвался. Прозвучал второй выстрел и она рухнула рядом с телом своего спутника.

Я активировал споры одним импульсом ярости. Чёрная маслянистая субстанция, которую я подсадил старику ещё при первой встрече, вспыхнула под его кожей тёмным пламенем. Споры впились глубже, пронзая каждый сосуд и нерв, высасывая жизненную силу с безжалостной эффективностью. Ноги Лешего подкосились, он рухнул на колени, а его пистолет тяжело ударился о влажную землю.

— Какого хрена ты творишь? — процедил я, подходя ближе и усиливая хватку спор движением пальцев. Чёрные прожилки проступили на его лице, обозначая пути моего смертоносного влияния.

Леший поднял голову. В его выцветших глазах не было ни капли страха — только стальная решимость и едва заметное раздражение, словно я был назойливой мухой, прервавшей важное дело.

— Мы уже встречались, — процедил он сквозь сжатые зубы, превозмогая боль. — В городе.

— И что? — я не ослаблял контроль, готовый в любой момент иссушить его до последней капли энергии.

— Это мародёры… убили нескольких человек, когда я видел их в последний раз. У меня отличная память на лица.

Ни следа сомнения, ни тени оправдания. Он не объяснял свои действия — он констатировал факты с абсолютной уверенностью человека, привыкшего к моментальным решениям между жизнью и смертью.

— Мог предупредить, — бросил я, ослабляя хватку спор, но не отпуская полностью.

Леший усмехнулся.

— И дать им время на ответные действия? — он мотнул головой. — Таких не берут в плен. Их уничтожают на месте.

Он поднялся одним плавным движением, подобрал пистолет и методично проверил магазин, словно ничего не произошло.

— Этот мир прогнил насквозь ещё до апокалипсиса, — произнёс он, перезаряжая оружие. — Зомби просто сняли маски с людей. Показали, кто они на самом деле.

Леший окинул взглядом мёртвые тела — безразлично, как мясник оценивает туши на бойне:

— Господь послал нас не спасать это стадо. Он вернул нас, чтобы мы стали Его карающей десницей.

В его словах звучала та особая уверенность, которая отличает истинных фанатиков — непоколебимая вера в своё предназначение.

— Выбирай, Макар, — продолжил он, обыскивая тела с безжалостной эффективностью. — Либо ты часть зачистки, либо ты отработанный материал.

Холодная логика его слов просачивалась в меня, как яд. После всего увиденного за годы апокалипсиса, после всех предательств и ужасов, порождённых не мертвецами, а самими людьми — разве он не прав? Разве человечество не заслуживает зачистки?

— Время уходит, — бросил Леший, закончив сбор трофеев. — Скоро стемнеет.

Я пошёл за ним, оставляя позади три тела, которые к утру станут неотличимы от тысяч других — анонимные жертвы мира, в котором смерть стала обыденностью. Споры под моей кожей пульсировали в такт шагам, и я ощущал странное родство между моей жаждой мести Арбитрам и его фанатичной верой в божественное очищение.

Разница лишь в том, кого мы считаем достойным уничтожения.

Когда стемнело окончательно, мы вернулись в другой район леса.

— Теперь учимся ставить растяжки, — сказал Леший, доставая из рюкзака моток тонкой стальной проволоки. — Примитивно, но эффективно против мертвяков. Они не видят в темноте, полагаются на слух и запах.

Мы остановились на небольшой тропе между деревьями, с явными следами прохождения зомби — примятая трава и характерные борозды от волочащихся ног.

Леший натянул проволоку между двумя деревьями на высоте щиколотки, закрепив её надёжно и туго.

— Когда мертвяк цепляется, он теряет равновесие, — пояснил старик, маскируя проволоку листьями. — Большинство падает вперёд. Ту важна не скорость, а то, что они не могут группироваться. Ноги цепляются, суставы не выдерживают. Даже если встанет, двигаться нормально уже не сможет.

Я наблюдал, как он выкапывает за растяжкой простую яму, вбивая в её центр заострённый кол. Ничего сложного, но смертельно эффективно.

— Зачем две ловушки подряд? — спросил я. — Разве не проще одна хорошая?

Леший выпрямился, отряхивая руки:

— Потому что мертвяки ходят группами. Первый падает, остальные натыкаются следом. Они тупые, идут по проложенному пути. Второй слой добивает тех, кто обходит первую ловушку.

Я кивнул, понимая логику.

— А если они пойдут в обход? — поинтересовался я, наблюдая за его чёткими движениями.

— Лес им мешает, — Леший указал на густые заросли вокруг. — Они всегда выбирают путь наименьшего сопротивления. Протоптанная тропа — самый простой маршрут.

Он достал из рюкзака небольшой пакет с какой-то темной субстанцией:

— Приманка. Запах гнилого мяса привлекает их, как магнит. Развесим по периметру — к утру будет полная яма.

Под его руководством я начал обустраивать собственную ловушку рядом. Движения постепенно становились увереннее, мозг запоминал технику. Хотя с моими способностями я мог уничтожать обычных зомби сотнями, этот метод предлагал другое преимущество — пассивную охоту без риска и затрат сил.

— Знания лишними не бывают, — словно прочитав мои мысли, произнёс Леший. — Твои споры хороши в прямой схватке, но что если ты истощён или раненый? Что если встретишь зомби-псионика, против которого твои трюки не сработают? Тогда такие примитивные ловушки могут спасти твою шкуру.

В какой-то степени он был прав.

— Идеальная ловушка работает, пока ты спишь, — добавил Леший, заканчивая маскировку. — К утру тут будет с десяток обездвиженных целей. Легкая энергия для твоих спор.

Я понял, что он предлагает не просто урок выживания, а более эффективный способ охоты и накопления силы. Без риска, без лишних затрат энергии. И даже с моими способностями псионика такие знания могли оказаться бесценными.

Утром его прогноз подтвердился — в наших ловушках оказалось семь зомби. Трое нанизались на колья, дико размахивая руками и пытаясь освободиться, но только глубже загоняя себя на острия. Остальные беспомощно извивались, запутавшись в растяжках. Леший методично добил застрявших мертвяков точными ударами ножа в основание черепа.

Следующий день мы посвятили маскировке и бесшумному передвижению. Леший показывал, как перемещаться по лесу, не оставляя следов и не производя шума. Как сливаться с окружением, используя естественные укрытия. Как определять направление ветра, чтобы зомби не учуяли запах. Его навыки были отточены годами охоты на существ куда опаснее обычных зомби.

Я схватывал всё на лету. Псионические способности изменили не только мою силу и выносливость — они трансформировали саму структуру нервной системы, делая рефлексы молниеносными, а мышечную память почти фотографической. То, что обычному человеку требовалось осваивать неделями тренировок, я впитывал за считанные часы.

— Твоё тело движется иначе, — заметил Леший, наблюдая, как я преодолеваю полосу препятствий, не задев ни одной ветки. — Быстрее. Точнее. Я двадцать лет учил бойцов этим приёмам. Лучшим требовалось минимум две недели на базовое освоение.

Он прищурился, изучая мою технику перемещения:

— Это из-за твоих способностей? Они меняют физиологию?

— Не только, — ответил я, легко перепрыгивая через поваленное дерево без единого звука. — Всё тело псионика работает иначе. Нервные импульсы быстрее, мышечные волокна плотнее. Мы сильнее, выносливее и намного быстрее обычных людей.

К вечеру второго дня я уже мог подкрадываться к мертвякам на расстояние вытянутой руки, оставаясь незамеченным. Мог двигаться со скоростью, недоступной обычному человеку, при этом сохраняя абсолютную бесшумность. Леший наблюдал за моими успехами с растущим интересом, в его глазах читалось не просто одобрение, но и расчёт — он явно прикидывал, как максимально эффективно использовать мои сверхчеловеческие возможности в своих планах.

На третий день наших тренировок атмосфера изменилась. Вместо лесных вылазок и ловушек Леший повёл меня в подвал нашего убежища, где под тусклым светом старой лампы нас ожидал металлический стол с разложенными на нём предметами.

В помещении витал специфический запах — смесь машинного масла, химикатов и металлической пыли. Старик молча расстегнул брезентовый мешок, и на поверхность стола выкатились странные компоненты: старые будильники с потускневшими циферблатами, обрезки проводов разных цветов, электронные схемы, аккуратно извлечённые из списанного оборудования, и несколько стеклянных флаконов с жидкостями, которые даже в тусклом свете казались опасными.

— Сегодня учимся говорить на языке огня, — произнёс Леший, разворачивая на столе старую потрёпанную схему. — Взрывчатка — это не просто оружие. Это искусство.

Его узловатые пальцы, изрезанные шрамами и мозолями, двигались с поразительной точностью. Каждое движение выверено годами практики. Он снимал корпуса с часовых механизмов, соединял провода, смешивал химикаты в строго определённых пропорциях. Я наблюдал, затаив дыхание, как из, казалось бы, обычного хлама рождалось нечто смертоносное.

— Взрыв привлекает их внимание, — говорил он, аккуратно закручивая детонатор. — Но также и устраняет. Это идеальный инструмент контроля. Направляешь мертвяков туда, где хочешь их встретить, а затем уничтожаешь на своих условиях.

Старик создавал орудия смерти с благоговением священника, проводящего обряд.

— Сначала простейшая конструкция, — он протянул мне компоненты. — Повторяй за мной. Точность — это жизнь. Ошибка — смерть.

Несколько часов мы провели, собирая различные типы взрывных устройств — от простейших гранат до сложных мин с датчиками давления. Леший терпеливо объяснял принцип работы каждого компонента, не скрывая удивления, когда я схватывал всё с первого раза.

— Псионические способности, — еще раз напомнил я, видя его взгляд. — Мозг работает иначе. Запоминаю быстрее.

К вечеру стол был уставлен готовыми устройствами. Каждое — произведение смертоносного искусства, каждое — готово унести жизни или, точнее, прервать не-жизни десятков мертвяков.

— Теперь нужно проверить работу, — Леший бережно уложил несколько устройств в специальный контейнер. — Теория без практики — пустая трата времени.

С наступлением сумерек мы вернулись в лес, выбрав участок с заметной активностью зомби. Леший методично устанавливал ловушки, показывая, как правильно маскировать взрывные устройства под естественные элементы ландшафта — камни, пни, кучи листвы.

— Отожравшиеся мертвяки все равно примитивны, но все же не слепы, — пояснял он, укрывая один из зарядов слоем мха. — Маскировка должна быть естественной. Ничего выделяющегося. Они реагируют на необычное.

В качестве приманки Леший использовал все ту же звуковую приманку.

— Не боишься, что взрывы привлекут других мертвяков? — спросил я, наблюдая за его действиями. — Грохот разнесётся на километры.

Леший усмехнулся, проверяя последние соединения на детонаторах:

— В лесу звук рассеивается странно. Поди разбери откуда именно стреляют в чаще. К тому же, — он бросил на меня оценивающий взгляд, — если явятся незваные гости, у тебя будет дополнительная практика. Куда ни посмотри — одни плюсы.

Мы отошли на безопасное расстояние и укрылись за поваленным деревом. Вскоре в темноте показались первые силуэты, привлечённые нашей ловушкой. Их было пятеро — обычные мертвяки, ничего особенного.

Первый зомби приблизился к звуковой приманке, активировав датчик давления под слоем опавших листьев. Взрыв был мощным и точным — тело разлетелось на куски, оставив лишь месиво из плоти и костей.

— Видишь баланс мощности? — Леший указал на разлетевшиеся фрагменты. — Ни больше, ни меньше необходимого. Экономия ресурсов — главный принцип выживания.

Остальные зомби, не обращая внимания на взрыв, продолжали идти на звук, который продолжал работать. Через несколько секунд сработало второе устройство, уничтожив ещё двоих. Оставшиеся продолжали свой путь, не проявляя никаких признаков страха или осторожности.

— Самое ценное в этом упражнении — не уничтожение мертвяков, — заметил Леший, когда третий заряд превратил последних зомби в кровавый туман. — А понимание радиуса поражения, мощности заряда и правильной маскировки. Эти навыки одинаково эффективны против любого врага.

Он поднялся и начал осматривать места взрывов, оценивая эффективность и радиус поражения:

— Взрывчатка — это не просто оружие, это тактический инструмент. Ты можешь блокировать проходы, создавать дымовые завесы, отвлекать внимание противника. Когда имеешь дело с организованной группой врагов, это может стать решающим фактором для убедительной победы. Даже псионик-Танк с его защитным полем не устоит против правильно рассчитанного направленного заряда. Главное — знать слабые места и не экономить на качестве компонентов.

К концу дня я освоил основы изготовления и установки взрывных устройств. Эти знания дополняли мои псионические способности, давая новый арсенал для борьбы. Но что важнее — я начинал понимать тактическое мышление Лешего, его холодный расчёт и методичность. Он мыслил как профессиональный охотник, для которого не существует разницы между человеком и зомби — только цели с разными характеристиками.

На четвёртый день наших тренировок мы выслеживали группу мертвяков в заброшенном дачном посёлке в нескольких километрах от убежища. Осенний ветер гнал по потрескавшемуся асфальту обрывки пожелтевших газет и сухие листья. Покосившиеся заборы, заросшие бурьяном участки и разграбленные домики создавали идеальные декорации для пост-апокалиптического фильма.

Леший двигался бесшумно, используя любое доступное укрытие — перевёрнутые мусорные баки, остовы брошенных автомобилей, полуразрушенные сараи. Я старался точно повторять его движения, учась перемещаться так же незаметно.

Внезапно старик замер и поднял руку, приказывая остановиться. Его тело напряглось, как у гончей, почуявшей дичь. Я последовал его примеру, вжавшись в стену обугленного сарая.

Впереди, возле разбитого минивэна, копошились трое живых людей: парень с явно переломанной рукой, свисающей плетью вдоль тела, и две девушки, одна из которых едва удерживалась на ногах от усталости. Грязные, измученные, они лихорадочно обыскивали машину в поисках припасов, негромко переговариваясь между собой. Обычные выжившие, не враги, просто отчаявшиеся люди, зацепившиеся за жизнь в этом кошмаре.

Леший внимательно осмотрел окрестности, поворачивая голову с методичной точностью радара. Его глаза сузились, ноздри слегка раздулись, словно он принюхивался к воздуху. Старик проверял, нет ли поблизости кого-то ещё — живого или мёртвого.

— Чисто, — прошептал он, убедившись, что кроме этой троицы вокруг никого нет.

Затем он медленно достал нож — длинный, слегка изогнутый, с потемневшим от времени лезвием. Его глаза приобрели то самое ледяное спокойствие, которое я уже научился распознавать как признак готовности к убийству. Это был взгляд не человека, а механизма, настроенного на устранение цели.

— Пойдём, — произнёс он тихо, выпрямляясь.

Я не двинулся с места, наблюдая, как он начал бесшумно продвигаться к троице выживших, перетекая от одного укрытия к другому с грацией хищника. Когда расстояние до выживших сократилось до двадцати метров, один из них — девушка постарше — вскинула голову, словно почувствовав опасность. Её глаза расширились от страха, когда она заметила приближающегося Лешего.

— П-пожалуйста, — пролепетала она, поднимая руки. — У нас ничего нет. Мы просто ищем еду.

Парень с переломанной рукой дёрнулся, пытаясь загородить девушек, но был слишком слаб и измождён.

— Забирайте всё, что найдёте, — проговорил он хрипло. — Только не трогайте нас.

Леший не замедлил шаг. Он продолжал приближаться, перехватив нож для более удобного удара. Его лицо оставалось бесстрастным, словно он шёл не убивать людей, а выполнять рутинную работу по дому.

Я не помню, когда принял решение. Просто в один момент я уже стоял между Лешим и выжившими, активировав споры. Чёрные нити пульсировали на моей коже, готовые развернуться в полноценную атаку, если старик сделает ещё хоть шаг.

— Уходите! — крикнул я выжившим, не оборачиваясь. — Валите отсюда!

Леший остановился. В его взгляде не было ни удивления, ни гнева. Только холодная оценка, словно я был подопытным образцом под микроскопом, продемонстрировавшим неожиданную реакцию.

— Бегите! — повторил я, когда троица замешкалась. — Сейчас же!

Выжившие не заставили себя уговаривать дважды. Они развернулись и побежали, спотыкаясь и поддерживая друг друга. Вскоре они скрылись за углом полуразрушенного здания.

Мы с Лешим стояли друг напротив друга, как дуэлянты. Его нож всё ещё был направлен в мою сторону, мои споры продолжали пульсировать под кожей, готовые к атаке. Но вместо боя старик медленно убрал оружие в ножны и выпрямился.

— Почему? — спросил он после паузы, выдержав мой взгляд. — Они такие же грешники, как и все остальные.

— Ты не можешь этого знать, — ответил я, чувствуя, как споры медленно втягиваются обратно под кожу. — Мы истребляем зомби, потому что это угроза. Ты убил ту парочки, потому что они были сами были убийцами. Но эти люди… они просто пытаются выжить.

Леший смотрел на меня взглядом, в котором читалось бесконечное терпение к непонятливому ученику:

— Все они грешники, Волков. Каждый, кто дожил до сегодняшнего дня, — его голос был тих и бесстрастен. — Думаешь, они выжили, соблюдая заповеди? Думаешь, они ни разу не крали еду? Не убили другого, чтобы выжить самим? Не предали? Не солгали?

Он сделал шаг ближе, глядя мне прямо в глаза:

— За эти месяцы апокалипсиса все сняли маски. Все показали свою истинную суть. Дьявольскую суть. В этом и была цель Господа — отделить зёрна от плевел. А плевел оказалось… слишком много.

— То есть, — я сглотнул, осознавая весь ужас его философии, — ты считаешь, что все люди заслуживают смерти? Все до единого?

— Нет, — медленно покачал головой Леший. — Только грешники. Но в том-то и дело, Волков. Их всех можно обвинить в смертных грехах. Убийство, воровство, прелюбодеяние, предательство. Всего несколько месяцев хватило, чтобы человечество показало своё настоящее лицо.

На некоторое время повисла напряженная пауза.

— Я не буду убивать невинных, — твёрдо сказал я. — Я истребляю зомби. Я могу устранить угрозу. Но не стану палачом для всех подряд.

Старик усмехнулся краешком губ:

— Вот в чём твоя слабость, Волков. Ты всё ещё цепляешься за устаревшие понятия. Невиновных не осталось. Этот мир превратился в поле битвы, где выживает тот, кто готов запачкать руки кровью. Ты думаешь, что можешь отделить «плохих» от «хороших». Но это иллюзия.

Он повернулся в сторону, куда убежали выжившие:

— Те, кого ты спас сегодня… завтра они убьют кого-то ради долбанной банки тушёнки. Или умрут сами. Или превратятся в мертвяков и загрызут ребёнка. Это неизбежно.

Его слова вызывали во мне отторжение, но я не мог не признать зерно истины в его рассуждениях. Сколько раз я сам видел, как нормальные люди превращались в животных ради выживания? Сколько раз предательство и эгоизм брали верх над человечностью?

— Я согласен, что мир изменился, — ответил я после паузы. — Но я не готов стать судьёй, выносящим приговор каждому встречному.

Леший медленно кивнул, словно мой ответ не удивил его:

— Это потому что ты ещё не осознал своего предназначения. Ты думаешь, что вернулся, чтобы спасать. Но Господь послал нас сюда не для спасения, Волков. Он послал нас для очищения.

Он развернулся и пошёл обратно в сторону леса, давая понять, что разговор окончен:

— Однажды ты поймёшь, что в этом мире доброта к людям — это билет в один конец. Но надеюсь, что это не произойдет слишком поздно.