Лекарь в мире ЗОМБИ – 6

Глава 17 Школа охотника

Предрассветный туман растекался по лесу густым молоком, обволакивая стволы деревьев и превращая окружающий мир в размытую акварель. Леший двигался впереди — бесшумно, с удивительной для его возраста грацией. Каждый его шаг был отточен десятилетиями выживания, каждый жест экономен и целесообразен. Ни одного лишнего движения, ни единого ненужного звука. Он перемещался словно призрак, не оставляющий следов, и эта его способность сливаться с окружающей средой завораживала и пугала одновременно.

Наконец впереди, за пеленой тумана, проступили очертания массивного бетонного здания, наполовину вросшего в землю и почти полностью скрытого от посторонних глаз разросшимся подлеском и молодыми деревьями. Я остановился, оценивая обнаруженное укрытие. Облупившаяся серая краска стен, выщербленный бетон, обнажающий проржавевшие прутья арматуры, грубо заваренные металлическими листами окна — всё выдавало в нём военный объект времён холодной войны, который по какой-то причине не снесли и не законсервировали, а просто оставили умирать.

— Добрались, — негромко произнёс Леший, не оборачиваясь, и направился к заросшему мхом склону справа от здания.

Если бы Леший не указал мне на скрытый люк, я бы никогда не заметил его самостоятельно. Вход был замаскирован так искусно, что казался естественной частью ландшафта — покатым склоном, усыпанным прелой листвой и обрамлённым выступающими корнями старого дуба. Только когда старик отодвинул скрытый рычаг, замаскированный под толстый корень, часть земли отъехала в сторону, обнажая узкий, тускло освещённый проход.

— Шевелись, — бросил Леший, скользнув внутрь с ловкостью, которой позавидовал бы человек вдвое моложе.

Я спустился следом, чувствуя лишь легкое напряжение в недавно восстановленных рёбрах — последствие столкновения с зомби-Танком в убежище уже почти исчезло. Несколько сеансов целительской энергии, которую я пропустил через тело, сделали свое дело — боль ушла, и я ощущал себя почти полностью восстановившимся.

Мы оказались в просторном помещении, напоминавшем командный пункт или лабораторию. Вдоль стен тянулись стеллажи, заставленные ржавыми приборами, потемневшими от времени колбами и стеклянными контейнерами с неопознаваемым содержимым. В центре располагался длинный металлический стол, заваленный инструментами, картами и какими-то чертежами. В углу примостились две узкие армейские койки с продавленными матрасами.

Леший скинул рюкзак на пол и кивнул на одну из коек:

— Отдыхай. Два часа. После начнём учиться делать всё правильно.

— Что значит «правильно»? — хрипло спросил я.

— Узнаешь, — отрезал старик и отвернулся, начав методично раскладывать содержимое своего рюкзака на столе.

Несмотря на то, что для псионика моего уровня физическая усталость давно стала чем-то абстрактным, разум всё равно требовал отдыха. Истощение после событий последних дней было не телесным, а ментальным — перенасыщение эмоциями, впечатлениями, болью. Я опустился на продавленный матрас, даже не сняв грязных ботинок, закрыл глаза и практически сразу провалился в глубокий сон.

…Дорога к Красному Селу тянулась бесконечной серой лентой. С каждым шагом сердце сжималось всё сильнее, словно внутри груди разрасталась ледяная игла. Что-то было не так. Воздух казался слишком густым, пропитанным странным запахом — сладковатым и тяжёлым. Чёртовым запахом смерти.

Вокруг стояла неестественная тишина. Никакого ветра, ни единого шороха листвы, ни птичьего крика — словно сама природа затаила дыхание в предчувствии чего-то ужасного. Солнце висело в небе тусклым багровым диском, заливая всё вокруг зловещим красноватым светом, превращающим тени в чёрные провалы.

Когда я преодолел последний поворот, у меня перехватило дыхание. Красное Село — моё убежище, дом, который я покинул — превратилось в руины. Массивные ворота были распахнуты настежь, одна створка свисала с петель под неестественным углом. Защитные стены, которые строились с таким трудом, частично обрушились, образуя зияющие бреши. Повсюду чернели следы пожаров.

Я медленно приблизился, ощущая, как кровь стынет в жилах. Воздух здесь был ещё хуже — он буквально пропитался запахом гари и разложения. Обугленные остовы домов торчали из земли, как почерневшие рёбра гигантского животного, умершего в агонии. Между ними валялись обломки мебели, осколки стекла, разбросанные вещи — следы паники и отчаянного бегства.

Мои ботинки оставляли отпечатки в пепле, покрывавшем землю серым саваном. Кое-где из этого пепла торчали обугленные кости — слишком многочисленные, чтобы принадлежать животным. С каждым шагом всё яснее понимал масштаб катастрофы. Это было не просто нападение — это было тотальное уничтожение всего живого.

— Тут кто-нибудь есть? — мой голос прозвучал надломленно и чуждо, словно принадлежал другому человеку. Он отразился от пустых стен, вернувшись жалким эхом, подчеркивающим одиночество и пустоту.

За спиной что-то зашуршало. Я резко обернулся и замер, чувствуя, как холодок пробегает по позвоночнику, превращая его в ледяной стержень. В тени полуразрушенного дома стояла женская фигура, неестественно изогнутая, словно некоторые кости были сломаны и неправильно срослись.

Она сделала шаг вперёд, и рассеянный свет упал на её лицо. Диана. Но не та сильная, яростная женщина, которую я знал. Её кожа приобрела пепельно-серый оттенок, напоминающий мокрую бумагу. Под этой полупрозрачной оболочкой виднелись тёмные вены, пульсирующие чем-то чёрным, густым, похожим на нефть. Глаза затянуло белёсой плёнкой, как у слепой рыбы из глубоких пещер, но я чувствовал, что она видит меня, ощущает моё присутствие каким-то иным, потусторонним способом. С подбородка стекала густая чёрная жидкость, капая на землю и оставляя маслянистые следы.

Она двигалась рваными, неестественными движениями, словно каждый сустав работал отдельно от остальных. Плечи дёргались вверх-вниз в асинхронном ритме, голова наклонялась под невозможным углом, а пальцы постоянно подрагивали, будто перебирая невидимые струны.

— Ты… ты нас бросил, — её голос звучал как скрежет металла по стеклу, слоистый, с эхом, словно несколько голосов говорили одновременно. В нём не осталось ничего от прежней Дианы, лишь бесконечная, холодная ненависть. — Ты выбрал месть вместо нас.

Из тени за её спиной выплыла ещё одна фигура. Нина. Её лицо исказилось до неузнаваемости — челюсть вывихнута и свисает под неестественным углом, обнажая почерневшие дёсны, из которых торчат удлинившиеся зубы. Кожа на щеках местами отсутствовала, открывая гниющую плоть и фрагменты челюстных мышц. Но хуже всего были руки — длинные, неестественно вывернутые пальцы с отросшими до черноты ногтями, больше напоминающими когти хищной птицы.

Её глаза, когда-то живые и умные, теперь превратились в мутные шарики, затянутые той же белёсой плёнкой. Рот растянулся в жуткой пародии на улыбку, обнажая тёмные дёсны и язык, который, казалось, слишком длинным для человеческого рта.

— Ты мог спасти нас, Макар, — прохрипела она, и с каждым словом изо рта вырывались клубы чёрного дыма. — Но ты ушёл. Ты всегда уходишь. И все, кого ты покидаешь, обречены.

Они синхронно сделали шаг вперёд. Воздух вокруг них словно сгущался, образуя тёмную ауру, в которой плавали маленькие частички пепла и гари. От них исходил запах — не обычного разложения, а что-то иное, более древнее и глубокое, как будто сама смерть приобрела физическую форму и теперь наступала на меня.

Я пятился, ощущая, как паника поднимается изнутри ледяной волной. Спина упёрлась в холодную бетонную стену — дальше отступать было некуда. Пальцы сами собой сжались в кулаки, на коже проступили чёрные споры, реагируя на страх и инстинкт самосохранения.

— Я бы вернулся, — мой голос звучал жалко, неубедительно даже для собственных ушей. — Я бы защитил вас… Я бы всех защитил…

— Ложь, — это слово они произнесли одновременно, и от этой синхронности по коже пробежали мурашки. Их голоса слились в один — низкий, вибрирующий звук, от которого задрожали внутренности.

А потом они бросились вперёд. Не побежали, а именно бросились — словно их тела были катапультированы неведомой силой, преодолевая пространство между нами за долю секунды. Нечеловеческое движение, нарушающее все законы физики и биомеханики.

Я успел среагировать, вскинул руки вперед, и чёрные споры вырвались из пор на моей коже, образуя защитный барьер. Они впились в тела нападавших, как тысячи крошечных пиявок, прокусывая серую кожу и проникая внутрь. Я почувствовал поток энергии — но не привычный, живительный и тёплый, а холодный, вязкий, как смола, оставляющий привкус пепла на языке.

Диана и Нина замерли в воздухе, буквально в сантиметрах от моего лица. Их тела содрогались в конвульсиях, пока споры высасывали последние крохи энергии. Кожа начала сморщиваться, втягиваться внутрь, как будто какая-то невидимая сила иссушала их изнутри.

Глаза Дианы — те самые, что когда-то смотрели на меня с такой страстью — теперь были наполнены чем-то ужасающим. Не просто ненавистью или болью, а какой-то древней, первобытной яростью существа, понимающего, что его уничтожают. В последний момент сквозь этот ужас проступило что-то человеческое — неверие, обида и, что самое неприятное, безмерное разочарование.

— Ты становишься тем, кого поклялся уничтожить, — прошептала она прежде, чем её тело рассыпалось прямо в моих руках, превращаясь в серую пыль, которую тут же подхватил и унёс неизвестно откуда взявшийся ветер.

Нина держалась дольше. Её тело, уже почти разрушенное, всё ещё двигалось ко мне. Высушенные губы шевелились, пытаясь что-то произнести, но из глотки вырывался только сухой хрип. Наконец и она распалась на части, оставив после себя лишь горстку пепла у моих ног.

Я стоял, оцепенев, глядя на свои руки, покрытые чёрной маслянистой субстанцией. Споры впитали что-то из этих существ, и теперь я чувствовал это внутри себя — холодное, чужеродное, отравляющее. Грудь сдавило тисками вины и отвращения к самому себе.

В этот момент за спиной послышался лёгкий звук — тихий, почти неуловимый. Детский смех, хрустальный и чистый, настолько неуместный среди этих руин, что поначалу показался галлюцинацией. Я медленно обернулся, боясь того, что могу увидеть.

В центре выжженного двора стояла маленькая девочка в простом ситцевом платьице с цветочным узором. Настя. Её светлые волосы были собраны в два аккуратных хвостика, перевязанных красными лентами. Лицо — чистое, не тронутое ужасами этого места, словно сияло внутренним светом. Она весело махала мне рукой, как будто приглашая поиграть.

— Настя! — невольный возглас вырвался из пересохшего горла, и по телу разлилась волна облегчения, смывая часть ужаса. — Ты выжила!

Я бросился к ней, ноги сами несли меня вперёд, к этому островку невинности и надежды среди происходящего кошмара. Пепел взвивался вихрями под моими шагами. Расстояние между нами сокращалось, и я уже протянул руки, чтобы подхватить ребёнка, защитить, спасти хоть кого-то.

Но когда между нами осталось не больше метра, что-то изменилось. Её зрачки начали расширяться — не как у человека в темноте, а как расползающееся чернильное пятно. Они росли, затапливая радужку, затем белки, пока всё лицо не стало похожим на абсолютную пустоту.

Из этой пустоты медленно проступили другие глаза — три пары глаз, расположенные треугольником. Они светились холодным голубым светом, механическим, как у электронных устройств. Взгляд был бесстрастным, аналитическим, совершенно нечеловеческим.

— Субъект Макар Волков, — голос, исходивший из детского тела, больше не принадлежал Насте. Он был глубоким, резонирующим, словно исходил из какого-то огромного пространства за пределами этой реальности. В нём не было эмоций, только точная, выверенная артикуляция каждого слова. — Вы должны осознать последствия своих действий.

Девочка подняла руку, но движение было неестественно плавным, словно она двигалась в другом временном потоке. Её маленький пальчик указал за мою спину.

— Оглянитесь и узрите результат вашего выбора.

Я медленно повернулся, ощущая, как в груди разрастается ледяная тяжесть. Вид, открывшийся моему взору, заставил кровь застыть в жилах. Всё пространство Красного Села было заполнено телами. Не просто несколькими трупами — сотнями, тысячами тел, уложенными аккуратными рядами, как на массовом захоронении. Мужчины, женщины, дети — все жители поселения и, казалось, других близлежащих убежищ. Они лежали с открытыми глазами, уставившись в небо, но в их взглядах застыл не страх или боль, а какое-то странное смирение.

Я узнавал лица — вот Олег, начштаба, вот доктор Климов, вот соседи по блоку, вот парочка местных смельчаков, постоянно просящихся в рейды. Все, кого я знал, с кем жил бок о бок, кого оставил ради своей мести.

— Всё это результат вашего выбора, — продолжал голос за моей спиной, холодный, методичный. — Ваше стремление к мести активировало цепочку событий, приведших к тотальной аннигиляции данной популяции. Вы отказались следовать своему предназначению. Вы захотели быть тем, кем вам не суждено стать.

Я обернулся, сердце колотилось в груди, как загнанный зверь. Передо мной стояло уже не тело девочки. Фигура выросла, вытянулась, превратившись в высокий силуэт, закутанный в тёмные одежды. Лицо скрывалось в тени капюшона, но глаза продолжали светиться, изучая меня.

Арбитр.

— Вы были созданы как инструмент, Макар Волков, — произнесло существо. — Не пытайтесь стать творцом. Вы должны вернуться к своему предназначению.

Длинная рука с шестью пальцами медленно поднялась и указала на меня. Кончики пальцев засветились тем же холодным голубым светом. Я попытался отступить, но тело не слушалось. Ноги словно приросли к земле.

— Перезапуск системы, — механически произнёс Арбитр. — Обнуление эмоциональных связей. Подготовка к новой итерации.

Его рука стремительно выбросилась вперёд, целясь мне прямо в грудь. Я вскинул руки в защитном жесте, чувствуя, как споры Поглощения покрывают кожу чёрной маслянистой плёнкой, готовясь к последней, отчаянной атаке.

— Нет! — крик вырвался из горла, и я резко сел на койке, широко распахнув глаза. Сердце колотилось как отбойный молоток, пот струился по лицу, а пальцы всё ещё были покрыты чёрной субстанцией спор, вызванных кошмаром.

Рядом с койкой стоял Леший, наблюдая за мной с хмурым выражением лица.

— Чего орёшь? — проворчал он, скрестив руки на груди. — Весь лес переполошишь своими воплями.

Его лицо не выражало ни сочувствия, ни понимания. Только практичное раздражение человека, для которого любой шум — это угроза безопасности.

— Дурной сон, — пробормотал я, медленно втягивая споры обратно под кожу и пытаясь успокоить дыхание.

Леший смерил меня долгим, изучающим взглядом.

— Сны — это просто отголоски подсознания, — произнёс он с неожиданной философской ноткой. — Но иногда в них больше правды, чем мы хотим признать.

Солнечный луч пробивался через небольшую щель в замаскированном окне, создавая узкую световую полосу на пыльном бетонном полу. Судя по углу освещения, уже перевалило за полдень. Я проспал больше обещанных двух часов, но Леший, похоже, не возражал — возможно, понимал, что изнурённый организм нуждался в восстановлении.

— Вставай, — сказал он, протягивая мне кусок черствого хлеба и несколько полосок вяленого мяса. — Нужно поесть и выдвигаться. Если хотим начать обучение, то действовать нужно быстро.

Леший дождался, пока я проглочу последний кусок вяленой говядины, и молча кивнул в сторону выхода. Мы покинули бункер через другую дверь — металлическую, тяжёлую, с толстым слоем звукоизоляции. За ней оказался короткий туннель, заканчивающийся вертикальной лестницей, ведущей на поверхность.

Выбравшись наружу, я обнаружил, что мы находимся в нескольких сотнях метров от основного здания, на небольшом скалистом выступе, с которого открывался великолепный вид на окрестный лес. Место было идеальным для наблюдения — с него просматривалась обширная территория вокруг убежища, включая заросшую грунтовую дорогу, по которой мы пришли.

Леший молча протянул мне армейский бинокль — тяжелый, в прочном корпусе с противоударным покрытием. Судя по маркировке и оптическим характеристикам, это была профессиональная модель ПБ-7 для спецподразделений, с многослойными линзами и системой стабилизации. Такие доставали только через военные каналы или специальных поставщиков.

— Расскажи, что видишь, — потребовал он, скрестив руки на груди и сверля меня пронзительным взглядом.

Я поднёс бинокль к глазам и внимательно осмотрел открывшуюся панораму. Лес как лес — деревья разной высоты и возраста, кусты, опавшая листва, кое-где пробивающиеся сквозь неё пожухлые осенние травы. Ничего необычного, тем более — угрожающего.

— Ничего особенного, — пожал я плечами. — Просто лес. Осенний. Пустой.

Леший молча забрал бинокль и повторил мои действия — медленно, методично просканировал ту же территорию, задерживаясь взглядом на определённых участках. Затем вернул оптику мне.

— Смотри. На дереве слева, — он указал жилистым пальцем с обкусанным ногтем. — На стволе. Видишь неправильный нарост?

Я прищурился, пытаясь понять, о чём он говорит. Настроил фокусировку, присмотрелся внимательнее… Только с восьмой попытки заметил то, что пытался показать мне старик: едва уловимое движение на одном из дальних деревьев, почти полностью замаскированное под древесную кору. Там, прижавшись к стволу и замерев, находился зомби, практически слившийся с окружением. Если бы не еле заметный трепет отставшего лоскута одежды на лёгком ветру, я бы никогда не обнаружил его присутствия.

— Один мертвяк, — выдохнул я с лёгким удивлением.

— Три, — поправил Леший без тени снисхождения. — Ещё двух ты продолжаешь не замечать.

Снова поднеся бинокль к глазам, я ещё тщательнее осмотрел окрестности, концентрируясь на каждом дереве, каждом подозрительном выступе или тени. Ничего. Ни одного движения, ни единого признака присутствия других мертвецов. Либо моё зрение подводило меня, либо старик блефовал, проверяя мою реакцию.

Леший молча указал рукой сначала в одном направлении, затем в другом. Следуя за его жестами, я наконец обнаружил то, что искал — двух мертвяков, настолько искусно слившихся с окружением, что они казались частью природного ландшафта. Один распластался в небольшой ложбине, покрытый слоем прошлогодней листвы, другой скрючился между корнями старого дерева, по цвету и фактуре почти неотличимый от древесной коры.

— Они неподвижны, потому что охотятся, — голос Лешего звучал почти завораживающе. — Ждут добычу. Сильные отожравшиеся мертвяки. Эти твари совершенствуют свои охотничьи инстинкты и именно это делает их опаснее всех остальных. Они умеют ждать. Терпеливо, часами, а иногда даже неделями.

— И как ты с ними справляешься? — спросил я, не отрывая взгляда от едва различимых фигур.

Леший издал тихий смешок, больше похожий на карканье старой вороны.

— Ты не бьёшь маскированного хищника, — ответил он, голосом профессионального убийцы. — Ты даёшь ему то, что он ждёт. И когда он бросается, ты его ловишь.

Что-то щёлкнуло в моём сознании, словно кусочки сложной головоломки наконец встали на место. Я понял, что слышу не просто боевую инструкцию. Это была психология охоты — совершенно другой уровень мышления, выходящий за рамки примитивных схем атаки и защиты. Не лобовая сила, а просчитанный до мелочей замысел, в котором каждый шаг противника предугадан заранее и использован против него самого.

В этот момент мои прошлые навыки — подпольные бои, стрельба, даже псионические атаки — показались примитивной детской забавой, игрой со спичками по сравнению с ядерным зарядом. Настоящая охота требовала совершенно иного подхода, иного состояния сознания.

— Сейчас покажу, как это работает, — произнёс Леший, убирая бинокль. — Держись за мной. Не вмешивайся и просто наблюдай.

Мы отступили с наблюдательной позиции и сделали широкий круг, приближаясь к засаде с противоположной стороны. Леший двигался бесшумно, словно призрак, каждый его шаг был отточен десятилетиями скрытных перемещений в самых опасных условиях. Когда мы оказались примерно в ста метрах от зоны охоты, он остановился и жестом приказал мне затаиться.

Леший извлёк из рюкзака небольшое устройство размером с пачку сигарет, с антенной и несколькими переключателями. К нему крепился маленький динамик.

— Звуковая приманка, — шепнул он, настраивая частоту. — Имитирует шаги и дыхание человека, идущего по лесу. Охотничьи инстинкты мертвяков не могут различить запись от настоящей добычи.

Он аккуратно закрепил устройство на стволе дерева, направив динамик в сторону засады, и включил воспроизведение. Сразу послышались едва различимые звуки — хруст веток, шорох листвы, тяжёлое дыхание, изредка покашливание. Настолько правдоподобные, что даже я несколько раз оглянулся, ожидая увидеть приближающегося человека.

— Приманка заставит их двинуться в нашу сторону, — продолжил Леший, доставая ещё что-то из рюкзака. — Теперь нужно подготовить встречу.

С поразительной скоростью он расставил небольшие устройства на выбранных им позициях, создавая защитный периметр — малозаметные растяжки между деревьями, замаскированные ямы-ловушки, какие-то неопознаваемые механизмы, похожие на переделанные мины-растяжки. Весь участок леса между нами и засадой мертвяков превратился в смертельный лабиринт, заметный только опытному глазу.

— Готово, — сказал он, возвращаясь ко мне. — Теперь смотри и учись.

Мы затаились за толстым поваленным деревом, откуда открывался идеальный обзор на будущее поле боя. Леший достал из кобуры пистолет с глушителем и положил его рядом с собой на землю.

Через несколько минут зомби начали реагировать на приманку. Первым поднялся тот, что скрывался за деревом — он медленно отделился от ствола, напрягся, принюхиваясь, и начал двигаться в направлении звука. Вскоре зашевелился и второй, поднимаясь из листвы, как призрак из могилы. Третий двинулся последним, выползая из-под корней дерева.

— Вот и попались, — прошептал Леший, наблюдая за их перемещением с хищной сосредоточенностью.

Первый мертвяк наступил на замаскированную растяжку, и раздался едва слышный щелчок. Тонкая стальная проволока впилась в его лодыжки, перерезая сухожилия. Тварь рухнула как подкошенная, глухо зарычав. Этот звук привлёк внимание двух других — они ускорились, двигаясь на звук, прямо в подготовленные Лешим ловушки.

Второй зомби, привлечённый звуком падения первого, свернул в сторону небольшой расщелины между двумя валунами. Леший явно заметил это место заранее — он мгновенно активировал небольшое взрывное устройство, закреплённое на камне. Раздался глухой хлопок, и каменная осыпь обрушилась, погребая нижнюю часть тела мертвяка. Зомби оказался зажат между камнями, как в тисках — ноги раздавлены, тело неподвижно, только верхняя половина туловища свободно извивалась, пытаясь дотянуться до несуществующей добычи.

Третий оказался умнее — он остановился, заметив ловушки перед собой. Его голова дёргалась из стороны в сторону, выискивая безопасный путь. Леший невозмутимо поднял пистолет, прицелился и сделал два последовательных выстрела. Оба попали точно в голову зомби — один в лоб, второй в висок. Мертвяк рухнул, не издав ни звука.

— Теперь добиваем, — спокойно произнёс Леший, вставая из укрытия.

Он подошёл к обездвиженному первому зомби, который всё ещё пытался ползти, несмотря на перерезанные сухожилия. Одним чётким движением вогнал тяжёлый армейский нож в основание черепа, перерезая спинной мозг. Тело мгновенно обмякло. То же самое он проделал со вторым мертвяком.

Всё заняло меньше минуты. Три смертельно опасных противника были нейтрализованы с минимумом усилий, без единой капли крови на одежде Лешего, без единой секунды реального риска для него.

— Вот так работает настоящий охотник, — сказал он, вытирая лезвие ножа о листву. — Не лезет на рожон, не полагается только на силу или рефлексы. Заставляет противника действовать по твоему плану, превращает его силу и инстинкты в слабость. Понял принцип?

Я медленно кивнул, осознавая масштаб мастерства, продемонстрированного этим старым, сухим человеком. За его неприметной внешностью скрывалась смертоносная эффективность хищника высшего порядка.

— Это если у тебя есть время на подготовку, — продолжил он, собирая оставшиеся ловушки. — Но бывают ситуации, когда нужно действовать немедленно. Тогда…

Неожиданно тишину леса разорвали человеческие крики. Мы оба замерли, напряженно вслушиваясь.

— Живые, — коротко бросил Леший. — Идём.

Мы быстро двинулись на звук и через несколько минут вышли на небольшую поляну, где молодая пара — парень и девушка лет двадцати — отчаянно отбивалась от пятерых зомби. На земле неподалёку лежал третий человек с явно разорванным горлом.

Мы увидели, как пара отталкивает мертвяков палками, пытаясь держаться подальше от упавшего друга, которого зомби уже начали пожирать.

Мы с Лешим ворвались на поляну. Он мгновенно выхватил пистолет с глушителем и снял двоих мертвяков точными выстрелами в затылки. Одновременно я бросился на оставшихся трёх. Первого встретил мощным ударом в челюсть, от которого его голова запрокинулась назад. Второй попытался схватить меня за куртку, но получил резкий удар локтем в висок. Последний зомби навалился сзади, клацая зубами у самого уха. Я перехватил его руку, дёрнул вперёд, используя инерцию, и швырнул через себя. Когда он упал, я активировал споры Поглощения — чёрная маслянистая субстанция вспыхнула на моих ладонях, проникая в их тела и высушивая за секунды до состояния мумий.

Не сбавляя шага, Леший подошёл к телу растерзанного парня и без колебаний выстрелил ему в голову. Сухой щелчок — и неизбежное обращение предотвращено.

— Господи, спасибо! — девушка бросилась к нам, её лицо покрывали брызги крови и грязь. В глазах светилось отчаянное облегчение. — Ещё минута, и от нас бы ничего не осталось!

Леший посмотрел на протянутую ладонь, а затем без единой эмоции поднял пистолет и выстрелил парню точно между глаз.