Лекарь в мире ЗОМБИ – 6

Глава 11 Отклик мертвых

Дорога в Красное Село растянулась в бесконечность. За окном внедорожника проносились размытые пятна леса и разбитого асфальта, а внутри салона висела такая плотная тишина, что её можно было резать ножом.

Диана вела машину в мрачном молчании — руки на руле, глаза на дороге. Иногда она бросала в мою сторону короткие взгляды — осторожные, как прикосновения к свежей ране. Я почти физически ощущал, как она подбирает слова, перебирает их и тут же отбрасывает.

Что тут скажешь, когда твой мужик только что убил собственную сестру? «Соболезную»? «Ты молодец»? «Всё пройдёт»? Бессмыслица. Мы оба это понимали. В мире, где мертвые бродят по улицам, а живые превращаются в монстров, молчание — единственная честная валюта. И Диана платила ею щедро, не размениваясь на фальшивые утешения.

Настя тихо сопела на заднем сиденье, свернувшись клубком, как раненый зверёк. Ей наконец-то удалось заснуть после всего этого ада, и я завидовал её способности отключаться от реальности. Моя же сознание работало как перегретый двигатель — без шансов на остановку.

Сквозь лобовое стекло пробивались косые лучи заходящего солнца. Они падали на мои руки, покрытые бурой коркой засохшей крови. Я машинально скрёб ногтем по тёмным разводам, но эта дрянь въелась намертво. Странно… раньше подобные пятна меня не беспокоили.

— Макар, — наконец решилась Диана, — ты не виноват. Ты сделал то, что должен был.

Я резко повернулся к ней, и она вздрогнула от моего взгляда.

— Не надо, — я сам не узнал собственный голос. — Давай просто помолчим, хорошо?

Она сжала губы и сильнее надавила на газ. Внедорожник взревел, проскакивая через выбоину на дороге. Настя пробормотала что-то во сне и перевернулась на другой бок.

Мы проезжали места, где ещё вчера толпились тысячи зомби, идущие на зов Улья. Теперь дорога была пустой — только трупы в канавах и вороны, пирующие на свежей падали. Какой-то мертвяк с отвисшей челюстью лежал прямо посреди шоссе. Диана даже не притормозила — колёса подпрыгнули, переезжая тело с характерным хрустом.

— Если ты хочешь поговорить об этом… — снова попыталась она через несколько километров.

— Не хочу, — обрубил я. — Дай мне просто, блядь, посидеть в тишине. Хоть немного.

Реакция Сафара выкручивала мои внутренности наизнанку. В висках стучало, а кожа горела, словно меня окунули в кипяток. Синие узоры под кожей медленно блекли, оставляя после себя тёмные следы, похожие на трупные пятна. И поверх этой физической агонии слышались какие-то голоса. Тихие, едва различимые шёпотки, доносящиеся откуда-то из глубин сознания.

Поначалу я решил, что это просто откат, галлюцинации от передозировки синей дряни. Но потом различил слова — обрывки фраз, мольбы, проклятия. Память тех, кого я убил в бункере. Эхо чужих сознаний, поглощённых моими спорами.

«…почему я не умер…» «…так темно здесь…» «…помогите…» «…мама?..» «…выпустите меня…»

Я тряхнул головой, пытаясь избавиться от этого хора. Но голоса только усилились, наползая друг на друга, сливаясь в какофонию чужой боли.

— Слышишь? — выдавил я сквозь зубы.

Диана взволнованно на меня взглянула:

— Что?

— Ничего, — я отвернулся к окну.

Голоса преследовали меня весь путь. Иногда они затихали до еле слышного шелеста, иногда вспыхивали такой силой, что хотелось разбить себе голову о приборную панель, лишь бы заглушить этот хор мертвецов.

Впереди замаячила заброшенная заправка. Типичные руины постапокалиптического пейзажа: разбитые окна, опрокинутые колонки, следы давнего пожара на асфальте. Но мое внимание привлекло другое — возле покосившегося навеса бродили зомби. Трое или четверо. Медленные и совершенно не опасные.

— Останови, — хрипло бросил я Диане.

Она недоуменно покосилась, но послушно сбросила скорость.

— Что такое? Тебе плохо?

Меня трясло. Озноб пробирал до костей, внутренности словно выжигало раскаленным металлом. Химический откат от Сафара выкручивал нервную систему наизнанку. А эти твари… в них была энергия. Живая сила, которую я мог забрать.

— Мне нужно… подзарядиться, — я кивнул на мертвяков.

Диана заглушила двигатель и с тревогой посмотрела на меня.

— Уверен? Выглядишь паршиво.

— Просто подожди здесь, — я выбрался из машины, ноги дрожали, как у запойного алкаша.

Споры Поглощения сами собой проступили на кончиках пальцев — черные, маслянистые, жадные. Они чувствовали потенциальную пищу, тянулись к ней, как хищные растения к свету.

Первый зомби заметил меня, когда я был в пяти шагах. Повернул башку, демонстрируя почерневшие дёсны и осколки зубов. Слишком быстрый для обычного мертвяка — видимо уже успел где-то отобедать. Я не стал тратить время на способности дальнего действия. Вместо этого шагнул ближе и впечатал ладонь прямо в его грудину.

Контакт кожи с гнилой плотью был омерзительным ощущением, словно я прикоснулся к куску протухшего мяса, но мне было абсолютно плевать. Споры Поглощения мгновенно проникли через одежду и впились в его тело. Я ощущал, как они жадно высасывают жизненную энергию, превращая плоть в серый пепел прямо под моими пальцами.

Вот только результат оказался жалким. Вместо привычной мощной волны силы я получил лишь слабый толчок энергии, похожий на жалкую каплю, упавшую в пересохший колодец моего истощённого организма.

Двое других зомби шаркали в мою сторону. Я метнулся к ближайшему, вцепился в его горло, чувствуя под пальцами холодную, влажную плоть. Активировал Поглощение на полную — чёрные нити впивались глубже, разветвлялись, высасывали последние крохи энергии. И снова — ничтожный эффект, словно пытаешься напиться из лужи после дождя.

— Какого хрена, — пробормотал я, глядя на свои руки. Споры по-прежнему клубились на коже, но какие-то блёклые, тусклые. Слабые. Как будто что-то блокировало мой дар, не давало ему работать в полную силу.

Последний зомби, шаркающий за складом, даже не понадобился. Я вернулся к машине и тяжело опустился на пассажирское сиденье. Диана вопросительно взглянула на меня.

— Не помогло, — коротко бросил я. — Поехали дальше.

Она молча завела двигатель.

Жар и озноб продолжали мучить меня, ни на грамм не ослабев. Сафар в крови агонизировал, отравляя каждую клетку. Если это и был тот самый эволюционный скачок, о котором талдычила Ксалфа, то сейчас я расплачивался за него по полной программе.

На заднем сиденье заворочалась Настя. Открыла сонные глаза и тихо спросила:

— Мы скоро домой?

Диана ответила ей спокойным, уверенным голосом. Никаких дрожащих ноток или фальшивого оптимизма — просто чёткий, размеренный ответ взрослого ребёнку. Будто мы ехали с обычной вылазки, а не из персонального ада каждого из нас.

— Скоро, малышка. Поспи ещё немного.

Девочка снова закрыла глаза, но я чувствовал её взгляд на себе. Она смотрела из-под полуопущенных ресниц с опаской. Даже этот ребёнок, выросший среди зомби и смерти, интуитивно чувствовал, что со мной что-то не так. Что я вернулся не совсем собой. Что теперь внутри меня обитало что-то чужое.

Через час пошёл дождь — сначала лёгкая морось, потом настоящий ливень. Струи воды хлестали по лобовому стеклу, дворники едва справлялись. На дороге образовались лужи, из которых вода веерами разлеталась из-под колёс. Как будто небо решило смыть всю ту кровь, которая осталась у меня на руках.

Не поможет. Эта грязь не смоется никакими дождями.

Красное Село показалось на горизонте, когда начало темнеть. Дождь прекратился, оставив после себя лужи и влажный, тяжёлый воздух. Часовые на сторожевых вышках заметили нас издалека. По рации передали сигнал, и к моменту, когда мы подъехали к воротам, там уже собралась толпа.

Ворота Красного Села открылись со знакомым скрипом. Внутри царило странное оживление — люди собирались группами, переговаривались, на лицах читалось напряжённое ожидание. Что-то изменилось за время нашего отсутствия.

— Они вернулись! — крикнул часовой на вышке, и несколько человек направились к нашей машине.

Олег, наш начштаба, вышел вперёд. За ним следовали ещё человек десять, включая доктора Климова. Их лица были серьёзными, сосредоточенными — ни следа того безумного ликования, которое обычно сопровождает большие победы.

— Что у вас случилось? — спросила Диана, выключая двигатель.

Я вцепился в приборную панель, борясь с волнами тошноты. Сафар продолжал жечь вены, голоса мёртвых шептали в голове. Краем глаза я заметил группу наших недавних больных — тех, кого я видел с черными венами перед отъездом. Сейчас они стояли на своих ногах, бледные, растерянные, но без видимых признаков заражения.

— У нас? — Олег удивлённо поднял брови. — Это у вас что случилось! Наши больные пришли в себя несколько часов назад. Все одновременно. Эти специалисты, — он неопределённо махнул в сторону административного здания, — сказали, что видимо у вас получилось найти источник заражения и устранить его.

Я с трудом выбрался из машины, ноги подкашивались. Олег поддержал меня за локоть.

— Где они? — процедил я сквозь зубы.

Олег кивнул в сторону административного здания:

— В санчасти с остальными выздоровевшими. Проводят какие-то тесты… — он пристально посмотрел мне в лицо. — Ты в порядке? Выглядишь паршиво.

— Нормально, — отрезал я. — Что ещё они рассказали?

— Немного, — Олег понизил голос. — Только что вы нашли какой-то центр контроля над заражёнными и ликвидировали его. Что это сработало, и люди приходят в себя по всей области.

За спиной Олега я заметил высокого седого мужчину — человеческую оболочку одного из наших «гостей». Он стоял в тени здания, внешне расслабленный, но его глаза внимательно следили за мной.

— А где Нина и тот парень… новенький? — спросил Олег, заглядывая в машину.

— Андрей погиб, — коротко ответила Диана, помогая Насте выбраться с заднего сиденья. — Нина осталась недалеко от бункера. Там выжившие, бывшие заражённые. Много раненых, нужна помощь.

Олег кивнул без особой скорби по Андрею — его здесь мало кто знал.

— Понял, сейчас же организуем группу поддержки, — он повернулся к стоявшему рядом мужчине. — Петрович, собирай людей на вылазку!

Мужчина кивнул и немедленно отделился от группы, начав раздавать приказания. Вокруг него моментально закипела деятельность.

— Макар, может, поедешь с ними? — Олег снова повернулся ко мне. — Ты знаешь куда ехать, да и твои Лекарские способности могут пригодиться.

Я смотрел мимо него, на двери главного здания поселения, где размещалась санчасть. Там, внутри, были эти чужеродные твари в человеческих оболочках. Существа, использовавшие меня как инструмент.

— Макар? — Олег щелкнул пальцами перед моим лицом.

— Что? — я моргнул, возвращаясь в реальность. — Нет, я… мне нужно кое с кем поговорить.

Я двинулся в сторону главного здания, чувствуя, как с каждым шагом внутри нарастает злость. Холодная, расчётливая ярость, которая вытесняла даже физическую боль от отката Сафара.

— Эй, подожди! — окликнул меня Олег. — Сегодня вечером будет ужин в честь победы. Тебе тоже надо быть!

Я даже не обернулся, просто поднял руку в неопределённом жесте. За моей спиной Диана что-то негромко объясняла Олегу — наверняка придумывала очередное логичное оправдание моему поведению.

Кто-то попытался хлопнуть меня по спине, но я резко развернулся, и мужик отпрянул, увидев выражение моих глаз. Что он там разглядел? Что вообще осталось в этих глазах после всего? Что-то человеческое? Вряд ли.

В коридоре санчасти я налетел на Тарна. Сукин сын стоял посреди прохода как каменный истукан, будто специально меня караулил. Запах антисептиков и старых лекарств висел в воздухе, смешиваясь с неуловимым химическим душком, который никак не вязался с человеческой природой.

Его человеческая маскировка работала почти безупречно. Обычный седой мужик, невысокий, жилистый, с морщинистым лицом и недельной щетиной. Типичный работяга, каких в Красном Селе десятки. Потертая военная куртка, выгоревшая на плечах, заплаты на локтях, потрескавшиеся от работы руки.

Но глаза… Блядь, эти глаза выдавали его настоящую сущность. Пустые, безжизненные, будто стеклянные шарики в кукольной голове. Зрачки неестественно неподвижные, фокусировка слишком механическая. Когда эти глаза уставились на меня, кожа моментально покрылась мурашками, а головная боль ввинтилась в череп раскаленной спицей. Виски пульсировали в такт сердцебиению, мир вокруг то размывался, то становился болезненно четким, будто я смотрел через увеличительное стекло.

От него исходило нечто неуловимо чужое. Даже не запах, а какое-то излучение, которое мой мозг интерпретировал как опасность. Псионический фон рядом с ним искажался, создавая ощущение, будто реальность покрывается рябью. Даже звуки вокруг стали глуше, как будто кто-то накрыл мир ватным одеялом, оставив только его механический голос кристально чистым.

— Вернулся, — констатировал он, не моргая. Голос звучал механически выверенно, будто слушаешь аудиокнигу через робота-переводчика. — Интересная активность нейронных связей. Сафар интегрируется с твоей системой нетипично.

Я стиснул зубы так, что заныла челюсть. От боли пульсировала вена на виске — я чувствовал каждый удар, как маленький молоточек, бьющий изнутри по черепной коробке. Черные вены на руках проступили отчетливее, кожа между ними побледнела, стала почти прозрачной. Сквозь нее просвечивало тусклое синее свечение — остаточные эффекты Сафара, бурлящего в крови. Мне казалось, я вижу, как эта дрянь движется по сосудам, растекается по телу, меняет меня изнутри.

Вита. Почему именно она? Почему так?

Эта мысль вспыхнула и погасла, оставив после себя выжженную пустоту и привкус крови во рту.

— Съебись с дороги, — прохрипел я. Каждое слово давалось с трудом, будто горло засыпали битым стеклом. Собственный голос звучал чужим, надтреснутым, как у смертельно больного.

Тарн сдвинулся в сторону. Не шагнул как человек, а переместился, словно его тело работало на каких-то других принципах. Ни напряжения мускулов, ни инерции, ни малейшего намека на естественные движения. Он просто оказался на несколько сантиметров левее.

— Агрессивная реакция соответствует моим прогнозам, — сообщил он, продолжая сканировать меня своими безжизненными глазами. Лампа над головой мигнула, на секунду погрузив коридор в темноту, и в этой вспышке его зрачки блеснули металлическим отражением. — Твоя биологическая система адаптируется к модификациям. Аудиальные и визуальные галлюцинации находятся в пределах ожидаемых параметров.

Галлюцинации? Внутри черепа пронеслась волна раскаленной ярости. Мертвецы вопили в моей голове — каждый голос отчетливый, персональный, наполненный болью и ненавистью. Шепот, крики, мольбы сливались в какофонию, от которой хотелось разбить голову о ближайшую стену. Это не галлюцинации, а эхо душ, которые я поглотил своими спорами. Их страдания, их ненависть, их страх — всё теперь жило во мне, корчилось, дергалось, извивалось под моей кожей.

И громче всех звучала Вита. Её голос прорезался сквозь хор, будто она стояла прямо за плечом и шептала мне в ухо:

— «Почему, Макар? Почему именно ты?».

В этот момент я почти физически ощущал ее дыхание на своей шее — теплое, живое, настоящее, — и от этого становилось только хуже. Фантомное прикосновение ее пальцев к моему плечу заставило меня дернуться и оглянуться через плечо в пустоту.

— Миссия завершена успешно, — продолжил Тарн с тем же механическим спокойствием, не замечая или игнорируя мою реакцию. Его лицо оставалось неподвижным, как посмертная маска. Только губы двигались, произнося слова. — Проводник нейтрализован, Улей деактивирован, контингент зараженных больше не представляет организованной угрозы.

Нейтрализован. Деактивирован. Каждое слово било под дых. Нет, ублюдок, не так. Я убил свою сестру. Вырвал ей сердце собственными руками. Чувствовал, как ее кровь течет по моим пальцам. Слышал ее последний вздох.

В груди что-то оборвалось. На кончиках пальцев выступили черные маслянистые капли — споры Поглощения, реагирующие на мою ярость. Они собирались в густые сгустки, пульсировали и тянулись к Тарну, будто учуяв новую потенциальную жертву. Я почувствовал металлический привкус на языке — мои десны кровоточили. Кровь смешивалась со слюной, создавая во рту мерзкий солоноватый вкус.

Связь между мной и моими способностями изменилась после дозы чистого Сафара. Я чувствовал их голод — тягучий, первобытный, неутолимый. Они жаждали впиться в плоть этой твари, вытянуть все соки, высушить до костей. Мне казалось, они шепчут мне: «Позволь нам. Отпусти нас. Мы заставим его страдать». И часть меня — темная, изломанная часть — хотела сказать «да».

— Вы знали, — выдавил я. Каждое слово царапало горло как наждак. Пальцы сжались в кулаки с такой силой, что ногти впились в ладони. — Вы, суки, знали и не сказали, что именно придется сделать.

Тарн дернул головой. Не повернул ее плавно, как сделал бы человек, а именно дернул. Движение выглядело настолько противоестественным, что меня передернуло.

— Нам была известна функция объекта, — произнес он без малейшего изменения в тоне. Ни сочувствия, ни вины, ни понимания — ничего человеческого в этом голосе не было. — Предварительное информирование оперативной единицы снизило бы эффективность миссии на шестьдесят три процента.

Оперативной единицы. Объекта. Эффективность. Я словно слышал речь робота, разбирающего людей на компоненты. Для этой твари я был просто инструментом, а Вита — целью. И все наши чувства, вся наша боль, вся наша человечность были просто переменными в их уравнении.

Сестренка в старом сарафане, заплетающая венок из ромашек. Вита, смеющаяся над моими шутками. Ее слезы на моем плече, когда у нее первый раз разбилось сердце. Воспоминания наплывали и таяли, будто старые фотографии, брошенные в костер. От них оставался только пепел и фантомная боль в сердце.

Кровь стучала в висках, каждый удар сердца разгонял Сафар по венам, превращая их в раскаленные провода. Ногти впились в ладони с такой силой, что проступила кровь — черная, с синеватым отливом, уже не совсем человеческая. Она не свертывалась, а растекалась по коже странными узорами, будто живая.

— Вы использовали меня, — процедил я, чувствуя, как что-то внутри трещит и ломается. Последние остатки самоконтроля рушились, уступая место чистой, незамутненной ярости. Голова гудела, как трансформаторная будка под высоким напряжением. — Превратили в ёбаного палача!

— Генетическая связь являлась ключевым фактором доступа к ядру Улья, — кивнул Тарн. В его глазах не было ни капли сожаления, ни тени понимания. Просто холодный расчет. Его зрачки сузились, подстраиваясь под мерцание лампы, — слишком точно, слишком механически. — Статистически это был наиболее оптимальный вариант.

Наиболее оптимальный вариант… Сука. Для них это была просто математика. Уравнение с переменными. Логическая задача, где моя сестра оказалась расходным материалом, а я — инструментом убийства.

Я зажмурился, пытаясь прогнать эти звуки, но они только усилились. Голоса мертвецов внутри черепа перешли на крик, как будто они все скребли изнутри, пытаясь вырваться.

Тарн сдвинулся назад. Плавное, выверенное движение без единого лишнего жеста. Будто он определил точное безопасное расстояние между нами и скорректировал свое положение. В этом движении читалась настороженность — не страх, а именно клиническая осторожность хирурга, работающего с опасным инструментом.

— Рекомендую медицинское обследование, — добавил он все тем же ровным, бесстрастным тоном. — Биохимические показатели указывают на критические отклонения от нормы. Возможна дестабилизация нейронных связей.

Смех вырвался откуда-то из глубины груди. Хриплый, сухой, похожий на предсмертный хрип туберкулезника. Звук, который не должен был исходить из человеческого горла.

— Передай своему Консорциуму, — я шагнул вперед, почти касаясь его лица своим. — Что у них больше не получится меня использовать. Что их оружие вышло из-под контроля! Сука! Ты понял меня⁈

Тарн не ответил. Его лицо оставалось бесстрастной маской, но глаза… в глазах на мгновение промелькнуло что-то похожее на растерянность. Будто я сказал что-то, выходящее за рамки его протоколов. Эта крошечная реакция принесла мне больше удовлетворения, чем я ожидал.

В этот момент за спиной Тарна показалась молодая женщина с испуганным лицом. Она замерла, заметив нас, потом пробормотала извинение и торопливо ретировалась.

Я протиснулся мимо, намеренно ударив его плечом. Мне нужно было физическое подтверждение его материальности. Знать, что эту тварь можно уничтожить, когда придет время.

Тарн не попытался остановить меня. Он просто стоял и смотрел вслед своим пустым, немигающим взглядом. Я кожей чувствовал его анализирующий взгляд, сканирующий каждое мое движение, записывающий каждую реакцию в какую-то чужеродную память.

Пора было валить из этого проклятого места. Чем скорее, тем лучше. Каждая секунда рядом с этими тварями заставляла меня чувствовать себя еще более грязным, еще более использованным. Они превратили меня в чудовище, и теперь это чудовище им ответит.

«Я люблю тебя, брат» — шепнула призрачная Вита в моей голове.

Я ускорил шаг, направляясь к жилому блоку. Мысли в голове начали проясняться, формируясь в четкий план действий. Собрать вещи, взять оружие и припасы, добраться до гаража, угнать транспорт. А потом… потом я найду способ стать сильнее. Найду способ обернуть против них их же оружие.

И когда придет время, они узнают, каково это — быть игрушкой в чужих руках.