Лекарь в мире ЗОМБИ – 6

Глава 15 Территория фанатика

Домом Леший гордо именовал бывшую трансформаторную подстанцию, спрятанную в самых недрах промзоны. Пока шли в ее сторону, я по привычке считывал окружающую обстановку.

Вокруг логова раскинулась целая сеть защиты. Тонкие проволочки на уровне щиколоток, холмики вдоль тропы, замаскированные ямы под слоем веток и листвы. Впечатляющая система обороны, достойная уважения даже от такого бывалого выжившего, как я.

Леший двигался между своими ловушками как хозяин, безошибочно выбирая безопасный маршрут. Я шел строго по его следам, отмечая про себя каждую деталь. На будущее точно пригодится.

Снаружи здание напоминало обычные руины — выбитые окна, осыпающаяся штукатурка, проржавевшая крыша. Обычная развалюха, каких тысячи. Но я заметил нечто странное: к главному входу с массивной металлической дверью вела слишком явная тропинка. Слишком очевидная для такого мастера маскировки.

— Не обращай внимания, — усмехнулся Леший, заметив мой взгляд. — Та дверь для гостей. Незваных.

Он обогнул здание и остановился у неприметной вентиляционной решетки, почти полностью скрытой под грудой ржавого металлолома и покосившимися железными листами.

— Фасад заминирован полностью. Главная дверь — приманка. Любой, кто попытается войти через нее, активирует систему направленного взрыва наружу.

Он отодвинул решетку, открывая узкий лаз, и первым нырнул внутрь. Я последовал за ним, протискиваясь сквозь тесный проход. Внутри оказался короткий коридор, заканчивающийся еще одной дверью — настоящей. Толщиной сантиметров пятнадцать, со стальной обшивкой и тремя разными замками.

Леший ввел сложную последовательность нажатий на неприметную панель, и механизм тихо щелкнул. Он методично открыл все замки, затем повернул скрытый рычаг.

— Порог тоже заминирован, — предупредил он. — Смотри, как я переступаю.

Леший показал мне проход. Правая нога на бетонный выступ. Левая через порог на серую плитку. Шаг в сторону — и мины разнесут ноги до колен. Больших объяснений не требовалось — я внимательно следил за его движениями и копировал их с точность до миллиметра.

Внутри стоял затхлый воздух — плотный, спёртый, пропитанный запахом оружейного масла и пороха. Это было логово хищника. Или скорее убежище параноика. А может крепость сумасшедшего гения… хрен поймешь, как правильно назвать этого человека.

— Разувайся, — скомандовал Леший, наконец опуская ружьё. При этом его взгляд оставался холодным и сосредоточенным. — Только стены не трогай. Контактные датчики сработают раньше, чем ты поймёшь, что случилось.

Я стянул ботинки и позволил босым ногам ощутить холодный бетонный пол. Мой взгляд методично изучал пространство, подмечая каждую деталь убежища. Бетонные стены толщиной не меньше полуметра окружали нас со всех сторон.

Это был настоящий бункер, способный выдержать прямое попадание из гранатомёта. Окна представляли собой профессиональную иллюзию. Снаружи они выглядели как развалины с выбитыми проёмами, но внутри были укреплены прочной кирпичной кладкой с металлическими пластинами. Старик воплотил классический военный приём, создав неприступную крепость под маской руин. Любой случайный прохожий увидел бы только очередную заброшку, в то время как знающий человек оценил бы этот укреплённый пункт с полной автономией.

Леший щёлкнул выключателем. Старая проводка отозвалась недовольным потрескиванием. Тусклый желтоватый свет постепенно наполнил пространство, выхватывая из темноты настоящее сокровище отшельника, которое представляло собой месяцами собираемый арсенал для выживания.

Оружие заполняло каждый доступный участок стен. Охотничьи ружья с обрезанными стволами висели рядом со снайперскими винтовками, которые были оснащены дорогой оптикой. Автоматы всех возможных систем включали как потрёпанные «Калаши», так и импортные штурмовые модели. В углу комнаты виднелась настоящая жемчужина, Barrett M82, армейская снайперская винтовка, способная пробить бронетранспортер на расстоянии километра. Рядом с каждым видом оружия размещались коробки с соответствующими патронами, которые были аккуратно отсортированы по калибрам.

Боеприпасы занимали стеллажи от пола до потолка, между ними размещались консервы, военные сухпайки и медикаменты. В дальнем углу работала самодельная система фильтрации воды. Её шланги уходили прямо в пол к какому-то подземному источнику. На широком столе разместились различные радиостанции, включая военные, гражданские и несколько явно модифицированных устройств.

— Впечатляет? — спросил Леший, не скрывая гордости.

Я кивнул с нескрываемым уважением. Старик действительно знал своё дело. На этой территории он был полноправным хозяином, который контролировал каждый сантиметр пространства. Его ловушки ожидали незваных гостей повсюду. Даже для псионика вроде меня седой хрыч представлял серьёзную опасность, и этот факт я признавал без иллюзий.

По правую сторону от входа тянулись массивные металлические стеллажи, заполненные всевозможными инструментами, электронными приборами и аккуратно разложенными компонентами для взрывных устройств. В центре комнаты располагался просторный рабочий стол, заваленный колбами и химическими реактивами. На отдельном деревянном подносе лежало несколько готовых бомб с самодельными часовыми механизмами, собранными из наручных часов и транзисторов.

Напряжённая тишина повисла между нами. Леший стоял, сжимая ружьё, и внимательно следил за каждым моим движением. Я чувствовал его взгляд как физическое давление — так смотрит хищник, оценивающий потенциальную угрозу. Ни один из нас не хотел первым отвести глаза или нарушить молчание.

— Выверни карманы, — наконец произнёс старик, целясь мне в грудь. — Медленно.

Я подчинился, демонстративно доставая скудные пожитки — складной нож и зажигалку.

— Оружие есть?

— Только то, что ты видишь, — ответил я ровно.

Леший хмыкнул недоверчиво:

— Действительно, чего это я… человек с твоими способностями сам по себе оружие.

— Как и человек с твоими навыками, — парировал я.

Уголок его губ дёрнулся.

— Осмотрись, если хочешь, — кивнул он, делая шаг назад. — Только ничего не трогай. У меня тут всё… очень чувствительное к прикосновениям чужаков.

Я медленно обошёл комнату по периметру, держа руки на виду. Взгляд цеплялся за детали — тактические карты на стенах, сложную систему сигнализации, самодельные ловушки. В дальнем углу помещения обнаружилась полноценная мини-мастерская с промасленным токарным станком и сварочным аппаратом.

Огибая очередной стеллаж, я чувствовал взгляд старика между лопаток. От этого по хребту пробегал холодок — не страх, а скорее инстинктивная реакция на потенциальную угрозу. Леший не сводил с меня глаз, как снайпер с цели. Его палец лежал рядом со спусковым крючком, готовый в любой момент отправить заряд дроби мне в спину.

Интересно, кто из нас опаснее на самом деле? Он со своими минами и ружьём или я со спорами Поглощения? Было бы занятно проверить, но не здесь. Не на его территории, где каждый сантиметр пространства может быть смертельной ловушкой.

Впрочем, старик даже не догадывается, что игра уже началась. Ещё в момент нашей первой встречи, когда я вылезал из ямы, я незаметно прикрепил к нему несколько спор. Мелочь, которая ощущается им как лёгкая усталость, не более. Но на самом деле я мог бы активировать их в любой момент, высосав всю его жизненную энергию за пару десятков секунд.

— Впечатляет, — произнес я, закончив осмотр и повернувшись к хозяину помещения. — Такое ощущение, что ты готовился к концу света задолго до того, как он наступил?

Леший кивнул на металлический стул у стены:

— Присаживайся. Только без резких движений. Я уже один раз сдох от твоей руки. Второй раз в мои планы не входит.

В его тоне проскользнуло что-то странное. Не страх — этого чувства он, похоже, не знал в принципе. Скорее интерес, смешанный с настороженностью хищника, встретившего другого хищника на своей территории.

Я сел, положив руки на колени ладонями вверх — демонстративно открытая поза. Мог бы попробовать увеличить дозу спор и здесь, высосать его энергию до последней капли. Но интуиция подсказывала, что старый параноик наверняка подстраховался. Наверняка где-то есть датчик, реагирующий на его пульс или давление. Умрёт он — и весь бункер, а может и окрестности на километр вокруг взлетят на воздух.

Нет, с Лешим нужно играть тоньше. Использовать его знания, его навыки, его охотничьи инстинкты. А если он откажется сотрудничать или станет слишком опасен… что ж, тогда я просто дождусь момента, когда он окажется подальше от своих ловушек и прикончу его.

Пока лучшая стратегия — частичная открытость. Дать ему информацию, получить информацию взамен и выстроить подобие доверия. По-крайней мере, попытаться.

Тишина затягивалась. Леший остался стоять, опершись на стол, ружье по-прежнему готово к выстрелу. Его выцветшие глаза, окруженные паутиной морщин, буравили меня, словно пытались прочитать мысли. Где-то в глубине бункера тихо гудели генераторы, отсчитывая секунды нашего странного противостояния.

Свет лампы мерцнул, на секунду погрузив бункер в полутьму. В этом кратком мгновении мне показалось, что на лице старика проступило что-то почти человеческое — усталость, может быть, даже тоска. Но когда освещение восстановилось, передо мной снова был только настороженный хищник.

Заговорить первым означало показать слабость. Но бесконечно молчать, играя в гляделки, было бы тратой времени. Тусклый свет старой лампы отбрасывал причудливые тени на стены бункера, превращая обычные предметы в зловещие силуэты. Где-то в глубине помещения капала вода — размеренно, гипнотически. Звук отсчитывал секунды нашего молчаливого противостояния.

— Не думаю, что наша встреча случайна, — наконец произнёс я, намеренно придавая голосу оттенок благоговейного трепета. — Господь ничего не делает просто так. Если Он вернул нас обоих, значит, на то была Его святая воля.

Леший не изменился в лице, но в его выцветших глазах что-то дрогнуло. Он слегка наклонил голову, изучая меня с новым интересом, словно видел первый раз.

— Вот теперь ты заговорил как Божий человек, — хмыкнул он недоверчиво. — А раньше, помнится, был безбожником. Даже подшучивал над моей верой, когда выслеживал меня со своими псиониками.

Я опустил глаза, изображая раскаяние:

— Смерть… меняет человека. А потом воскрешение в прошлом, эта вторая жизнь… разве это не чудо?

Леший медленно кивнул, словно что-то для себя решая.

— Как ты здесь оказался? — спросил он, по-прежнему держа ружьё наготове.

— Думаю, меня направил Господь, — ответил я. — После воскрешения мне было видение. Яркий свет и голос, указавший дорогу. Я шёл по зову и пришёл сюда.

Старик недоверчиво прищурился.

— Значит, говоришь, Господь к тебе обратился? И что же Он тебе сказал?

На филфаке нас пичкали всей этой древней мутью: Библией, Кораном, Ведами. Не для того, чтобы мы верили, а чтобы понимали контекст, когда разбираем классические тексты. Откровение Иоанна я прочёл от корки до корки — культурологический анализ, курс по религиозным мотивам в литературе. Это была тема моей курсовой. Никогда бы не подумал, что эта хрень пригодится мне в будущем.

— Что грядёт время Великой Жатвы, — я перекрестился, заметив, как взгляд Лешего снова скользнул к иконе. — Время отделить зёрна от плевел. Что этот апокалипсис — не случайное бедствие, а намеренная кара. И что я должен стать Его орудием.

Что-то изменилось в его лице — едва заметное напряжение, искра интереса в глазах.

— Ты веришь, что мёртвые восстали по воле Божьей? — спросил он тихо.

Память псионика сработала безупречно, выдавая нужные цитаты, как хорошо отлаженный механизм. Слова, которые когда-то зубрил для экзамена, теперь могли спасти мою жизнь.

— Я верю, что конец времён описан в Откровении Иоанна Богослова, — ответил я уверенно. — «И море отдало мертвецов, которые были в нем, и смерть и ад отдали мертвецов, которые были в них; и судим был каждый по делам своим». Разве не это происходит сейчас?

Леший наконец опустился на металлический ящик напротив меня, сохраняя безопасную дистанцию. Ружьё положил себе на колени, пальцы продолжали поглаживать приклад. Он всё ещё был настороже, но уже не так агрессивно.

— Откровение Иоанна, — кивнул он. — «И произошла война на небе: Михаил и ангелы его воевали против дракона, и дракон и ангелы его воевали против них».

— «И низвержен был великий дракон, древний змий, называемый диаволом и сатаною, обольщающий всю вселенную», — продолжил я цитату. — «Низвержен на землю, и ангелы его низвержены с ним».

Глаза старика загорелись фанатичным блеском. Он явно не ожидал от меня знания Библии. Да я, если честно, и сам не ожидал, что буду так уверенно цитировать религиозную чушь. Но в этой игре с сумасшедшим выжившим любое оружие имело право на применение.

— Ты думаешь, что мы сейчас… в той самой войне? — спросил он с нескрываемым интересом.

— Я думаю, что война ангелов спустилась на землю, — ответил я. — Что силы тьмы действуют среди нас, принимая человеческий облик. Что бесы вселяются в мертвецов и ходят по земле, собирая жатву грешников. И что нам с тобой, Леший, отведена роль в божественном плане.

Старик провёл рукой по седой бороде, словно размышляя над моими словами.

— Почему я должен тебе доверять? — наконец спросил он прямо. — Раньше ты охотился на меня, теперь приходишь с разговорами о божественной миссии. Откуда мне знать, что это не искушение? Не ловушка самого Лукавого?

— Потому что мы оба изменились, — я говорил медленно, подбирая каждое слово. — Смерть и воскресение перековали нас. В прошлый раз я был слеп к истине, блуждал во тьме неведения. Теперь же мои глаза открылись, и я вижу путь.

Я сделал паузу, а затем добавил.

— Апостол Павел был гонителем христиан, пока не встретил Бога на дороге в Дамаск. После этого стал одним из самых преданных служителей веры. Мне тоже открылась истина, Леший. И я знаю, что ты — часть большого замысла.

Старик слегка кивнул, и рука на ружье чуть расслабилась.

— Расскажи о себе, — произнёс он, внезапно меняя тему. — Кем ты был до того, как мир полетел к чертям? Хочу понять, какого человека Господь избрал для… своей миссии.

Я заметил, что он не сказал «для сотрудничества со мной», но не стал акцентировать на этом внимание. Маленькими шажками мы двигались к взаимному пониманию.

— Я был обычным студентом филфака. Античная литература, древнегреческий эпос. Гомер, «Илиада» и «Одиссея». Книги о войне и странствиях героев. Теперь понимаю, что это тоже было подготовкой.

Я сделал паузу, наблюдая за его реакцией.

— Но это была только часть моей жизни. Официальная, так сказать. Была и другая сторона — подпольные бои без правил в заброшенных заводских цехах. Стрельбища в лесах Ленобласти. Нож, автомат, снайперка. Всё это казалось просто увлечениями, странным хобби для гуманитария.

Леший слегка приподнял бровь.

— Филфак и подпольные бои? Господь действительно любит парадоксы.

— Это не было случайностью, — я качнул головой. — Теперь я понимаю, что был под Его водительством с самого начала. Он готовил меня, хотя я и не осознавал.

Господи, какую же хрень я несу. Главное, делать это с абсолютно каменным выражением лица и хотя бы постараться не рассмеяться.

Тем временем на морщинистом лице старика мелькнула тень понимания. Он узнавал эти мысли — очевидно, сам не раз размышлял о божественном предназначении в своей жизни.

— А что насчёт тебя? — спросил я, мягко направляя разговор. — Я слышал разные истории. Одни говорили, что ты бывший спецназовец. Другие — что работал на разведку. Третьи — что ты обычный охотник, который просто лучше других приспособился к новому миру.

Леший усмехнулся — скупо, одним углом рта:

— Люди любят сочинять истории.

Он помолчал, словно решая, сколько может рассказать, а затем всё-таки заговорил.

— Когда-то я работал в специальном подразделении при внешней разведке. Официально нас не существовало. Документы на операции приходили без подписей, а после выполнения задания их сжигали. Моя специализация была в устранении целей без следов причастности нашей страны.

Он рассеянно погладил длинный шрам на предплечье.

— Сначала я выполнял задания сам, потом, когда накопился опыт, стал готовить молодых оперативников. Учил их входить незаметно, работать чисто и уходить без следов.

Я понимающе кивнул.

— Господь готовил не только меня, но и тебя тоже. Все эти навыки, весь твой опыт… Они сейчас необходимы для настоящей войны.

Слова попали в цель. В глазах старика мелькнул тот самый фанатичный огонёк, который я надеялся увидеть.

— В каких операциях участвовал? — спросил я, подталкивая его к продолжению разговора. — Если, конечно, это больше не государственная тайна.

Леший усмехнулся, и его жесткие черты лица на мгновение смягчились:

— Какие, к черту, тайны, когда мир уже дважды грохнулся в пропасть? — Он взглянул на икону в углу. — Был в Афгане, но не с основными частями. Работал в Чечне во время обеих кампаний. Особая группа, никогда официально не существовавшая.

Он сделал паузу, словно перебирая в памяти далёкие события.

— Потом были Балканы, некоторые африканские страны. Пригласили консультантом в Южную Америку, когда там картели совсем распоясались. Обучал местную спецгруппу методам работы в джунглях. Тогда и получил этот шрам, — он кивнул на своё плечо. — Слишком близко подобрался к одному из лагерей наркокартеля.

Леший замолчал на мгновение, погрузившись в воспоминания. Его узловатые пальцы медленно и методично поглаживали деревянный приклад ружья, словно успокаивая старого боевого друга, прошедшего с ним десятки опасных операций.

— За двадцать лет службы меня отправляли в горячие точки по всему миру, — продолжил он с неожиданной откровенностью, голос звучал ровно, без эмоциональных перепадов, привычка профессионального разведчика. — Джунгли всегда были особенными местами для операций — там нет установленных правил или привычного закона, только ты и безразличная к человеческим делам природа, которой абсолютно наплевать на твои звания, подготовку и боевые заслуги.

Он задумчиво потер седой висок, словно пытаясь отогнать непрошеные мысли о бесчисленных учениках, чьи имена и лица давно стерлись из памяти, оставив лишь размытые силуэты.

— Но с возрастом пришло понимание, что я становлюсь неудобной фигурой для системы, — Леший произнес это без горечи, как давно принятый факт. — Старая гвардия всегда знает слишком много секретов, которые лучше похоронить вместе с их носителями. Меня вызвали к руководству, где я выслушал стандартную речь о неоценимых заслугах перед отечеством, получил приличную пенсию и абсолютно недвусмысленное указание унести все тайны с собой в могилу.

Он криво усмехнулся, вспоминая тот переломный момент своей жизни.

— Я подчинился приказу и хранил молчание, как и положено профессионалу, — Леший провел рукой по седой бороде. — Приобрел уединенный дом в лесной глуши под Выборгом, вдали от любопытных глаз и лишних вопросов. Занимался рыбалкой, охотой, сбором грибов и ягод, внешне ничем не отличаясь от тысяч других военных пенсионеров, коротающих остаток дней в относительной безопасности, если не считать периодических ночных кошмаров, от которых не спасали даже самые сильные транквилизаторы.

Внезапно выражение его лица изменилось, жесткие, обветренные черты смягчились, а в уставших глазах появился особый, почти мистический блеск, который я раньше замечал только у глубоко верующих людей или убежденных фанатиков.

— А потом произошло нечто, полностью изменившее мою жизнь и мировоззрение, — проговорил он тихо, с несвойственным ему благоговением в голосе. — В одну особенно яростную грозовую ночь, когда казалось, что весь окружающий лес сходит с ума под ударами стихии, я сидел на веранде своего дома, попивая хороший коньяк, сохранившийся с последнего оперативного задания, и по старой привычке чистил свою верную винтовку, хотя практической необходимости в этом не было.

Его голос приобрел новые, почти мистические обертоны, которые я раньше не замечал в нашем разговоре.

— Мощнейший разряд молнии ударил точно в вековую сосну, стоявшую прямо напротив моего крыльца, — Леший словно заново переживал тот момент откровения. — Дерево мгновенно вспыхнуло подобно гигантскому факелу, осветив все вокруг неестественным, почти потусторонним светом, и в этом оглушительном грохоте, в этом ослепительном сиянии я отчетливо услышал голос, говоривший, что моя жизнь была сохранена неслучайно, что все эти годы службы, все проведенные операции, все отнятые жизни и пережитые потери были лишь подготовкой к выполнению истинного предназначения, ради которого я и был создан.

— Мы оба были возвращены назад во времени, — начал я, тщательно подбирая каждое слово. — И это не может быть случайностью. Мы получили второй шанс, чтобы исправить ошибки прошлого. Чтобы очистить этот мир от скверны и подготовить его к новому, лучшему началу.

Леший внимательно изучал меня. Его выцветшие голубые глаза, окруженные паутиной морщин, казалось, просвечивали насквозь, пытаясь обнаружить фальшь или неискренность.

— И как же ты собираешься это делать? — спросил он наконец, слегка подавшись вперед.

— У меня есть сила, — я поднял руку, позволяя черным спорам проступить на коже. — Но не хватает мастерства. Я могу убивать мертвяков сотнями, но этого мало для настоящего очищения.

Глаза Лешего едва заметно сузились, и я понял, что попал в цель. Он оценивал меня как потенциальное оружие.

— И что тебе нужно от меня? — в его голосе звучала смесь скептицизма и интереса.

— Твои навыки, — прямо ответил я. — Ты выживал в одиночку там, где другие погибали целыми группами. Ты выслеживал и уничтожал врагов с мастерством, которому нет равных. С моей силой и твоими умениями мы сможем очистить гораздо больше территорий.

Леший молчал, буравя меня немигающим взглядом. Я чувствовал, как его разум лихорадочно просчитывает все варианты.

— Научи меня, — продолжил я, удерживая его взгляд. — Сделай из меня идеальное оружие Господа. В прошлой жизни я был слишком мягок, слишком… человечен. Теперь я готов стать тем, кем должен — инструментом возмездия.

Что-то промелькнуло в его глазах — искра узнавания, может даже понимания. Он видел во мне сырой материал, который можно было отточить в смертоносное лезвие.

Леший надолго замолчал. Его взгляд скользил по моему лицу, словно он читал книгу. Я видел, как работает его аналитический ум, просчитывая, насколько ценным может быть псионик в его крестовом походе.

— Я могу сделать из тебя настоящую машину для убийств, — произнес он наконец с холодной уверенностью профессионала. — Если ты выдержишь обучение. Оно будет… безжалостным.

— Именно это мне и нужно, — кивнул я. — Безжалостность.

Но прежде чем Леший мог ответить, свет погас, и в черноте, совсем близко, я услышал чье-то дыхание.

И оно точно не принадлежало человеку…