«Толстяк» над миром

20

Скакун нетерпеливо ржал, словно просил разрешения показать свою прыть, и Оружейник опустил поводья.

Ах, если бы был жив Бунтарь! Уж он бы знал, что сейчас нужно делать! Растерялся Оружейник от всего увиденного…

Когда кавалькада всадников, оставив его одного, умчалась к «Толстяку», Оружейник вздохнул свободно. Пусть скачут. Пусть ищут способы наказать Планету за коварство и непокорность. Он больше в этом деле не участник. С него хватит и смерти Бунтаря. И хоть какая-то цель есть в жизни. Найти Дурашку, поговорить с ним, узнать, что хотел сделать Бунтарь. Что он хотел предотвратить? Что было у него на уме?

Где искать Дурашку, Оружейник не знал, но интуиция говорила ему, что они встретятся. Как только Оружейник бросил свой арбалет в воду, встреча стала неизбежной. И даже когда вдали загремели залпы бомбард, он не особенно насторожился. Нет… Ничего не сможет поделать Стратег с этой удивительной Планетой! Однако залпы звучали странно, не так стройно и ритмично, как это полагалось по инструкции, без соблюдения интервалов. Хаос звуков царил на плато, где стоял «Толстяк».

Оружейник бросил скакуна вперед, только дав ему направление, в остальном же никак не сдерживая. Взлетев на вершину, значительно возвышавшуюся над плато, он увидел страшную картину. Оседая после каждого выстрела на задние ноги, тяжеловоз одно за другим выплевывал ядра в сторону «Толстяка». Словно ослепленный яростью, он не разбирал ничего и бил куда попало, пока не разнес вдребезги одну из трех опор и пандус корабля, пока, наконец, Канонир не поймал его в прицел и не развеял в пыль.

Вот так дела разворачивались на Планете!

Несколько пташек пролетело мимо, а Оружейник все сидел, застыв в седле, не находя мыслей в своей голове. Тяжелый орлан вывалился из люка крейсера и, с трудом набрав высоту, прошел стороной. Орлан подчинялся только Стратегу. Если уж за дело взялся сам Стратег, значит, дела «Толстяка» очень плохи. Как теперь в случае надобности поднять крейсер с Планеты? Разве что Умелец возьмется…

Не знал Оружейник, что уже нет в живых Стратега, да и многих других тоже нет.

Опустив поводья, дал он волю своему скакуну, надеясь, что тот найдет Дурашку. А тогда можно будет и решение принять…

Оружейник искал пешего, а встретил всадника. Дурашка, без мундира и шляпы, счастливо восседал на своем скакуне, который мчался легко и бесшумно.

— Эгей! — крикнул Оружейник. — Эгей!

Дурашка остановил скакуна, оглянулся. Увидев Оружейника, обрадовался, но тут же и опечалился.

— Тише… — попросил, приложив палец к губам.

— К черту тише! — загремел Оружейник. — Надо что-то делать! — Он остановил рядом своего зашедшегося в бешеной скачке скакуна, заметил, что и мундир, и шляпа Дурашки пошли на то, чтобы обмотать копыта неизвестно откуда взявшегося Каурого. — Что говорил Бунтарь?

— Не надо ничего делать, — ответил Дурашка. — Планета приняла нас.

— Тебя, может, и приняла, а меня, да и всех других, нет. Что говорил Бунтарь?

— Бунтарь говорил, что Планета, несомненно, населена разумными планетянами. Он хотел их найти и извиниться.

— Так ведь никого нет здесь! Одни камни!

— Я не знаю, что имел в виду Бунтарь, только думаю, что Планета — это и есть планетяне, которых он хотел найти.

— Что ты мелешь, Дурашка! Тогда выходит, что я — Тола, что я и наша планета — это одно и то же?!

— Конечно, Оружейник! Мы и наша Тола — это одно и то же…

— Слишком хитроумно для меня… Что же все-таки хотел сделать Бунтарь?

— Прекратить разрушение Планеты, я думаю.

— Это мысль. Только, во-первых, не поздно ли? А во-вторых, что прекращать? Ведь о Планету хоть головой бейся, ей все нипочем! Не чувствует она ничего!

— Ну, нет, Оружейник! Она все чувствует. Каждое ядро причиняет ей боль. Каждый удар копытом скакуна.

— Потому ты и обмотал ему ноги тряпками?

— Да, Оружейник.

— Значит, надо возвратиться на крейсер и остановить деятельность Стратега и Тактика?

— Наверное, Оружейник. Я ведь ничего не знаю, ничего не понимаю. Я Дурашка Я только чувствую.

— Что же ты еще чувствуешь?

— Я чувствую, что Планета становится молодой. В нее вливаются какие-то силы. Она вот-вот заговорит.

— А откуда у тебя скакун?

— Он сам отыскал меня.

— Отыскал? Слишком плохи дела на «Толстяке», если они выпустили скакуна. Ведь тебя искали, чтобы вернуть назад. А теперь выпустили скакуна! Нет, здесь что-то не так, Дурашка. Жаль, что нет Бунтаря, пожалуй, вернусь на крейсер, хотя просто не знаю, что там буду делить!

— Возвращайся, Оружейник, если хочешь.

— А ты?

— Я никогда уже не вернусь на корабль.

Оружейник помянул Пустынный Космос и пришпорил своего скакуна.